10 сентября 1945.

   ¹Иисус на одном из холмов западного побережья озера.

Перед Его взором предстоят города и селения, разбросанные по берегам на этой и на той стороне, но прямо под холмом расположены Магдала и Тивериада: первая – со своим роскошным кварталом, что весь усыпан садами и четко отделен от бедных жилищ рыбаков, крестьян и незначительных людей небольшим ручьем, сейчас совершенно пересохшим; вторая – великолепная во всех своих частях, город, не ведающий, что такое нищета и упадок, и смеющийся на солнце напротив озера, красивый и молодой. Между первым и вторым городом, на узкой равнине – немногочисленные, но хорошо возделанные огороды, а затем – взбирающиеся вверх оливы, что стремятся завладеть холмами. За спиной Иисуса с этой вершины виднеется седловина горы Блаженств, у подножия которой проходит главная дорога, идущая от Средиземного моря к Тивериаде.

   Возможно, из-за близости оживленной главной дороги Иисус и выбрал это место, куда люди могут стекаться из многих городов, как прибрежных, так и из внутренней Галилеи, и откуда вечером легко возвратиться по домам или же найти приют во многих селениях. К тому же и жара тут умеренная благодаря высоте и высокоствольным деревьям, занявшим на вершине место олив. В самом деле, тут много людей помимо апостолов и учеников. Людей, которым Иисус нужен для обретения здоровья или для получения совета, людей, пришедших просто из любопытства, людей, которых сюда привели друзья или стремление подражать другим. В общем, их множество. Время года, уже не самое знойное, а склонное к проявлению томных милостей осени, как никогда зовет в паломничество в поисках Учителя.

  ²Иисус уже исцелил больных и произнес перед народом речь, и конечно на тему неправедных богатств и удаления от них, что необходимо для достижения Неба каждому, но вдвойне необходимо тем, кто хочет быть Его учеником. И теперь отвечает на те или иные вопросы богатых учеников, которые несколько встревожены по этому поводу.

   Книжник Иоанн говорит: «Значит, я должен разорить то, что имею, лишив моих близких принадлежащего им?»

   «Нет. Бог дал тебе достаток. Направь его на служение Правде и служи ей праведно. Иными словами, помогай им своему семейству, это твой долг; обращайся со слугами по-человечески, это человеколюбие; благотвори неимущим, облегчай нужды бедных учеников. Вот тогда твои богатства будут тебе не препятствием, а содействием».

   И затем, обращаясь ко всем, говорит: «Истинно говорю вам, что та же самая опасность потерять Небо из-за пристрастия к богатствам подстерегает даже самого бедного ученика, если, став Моим священником, он начнет пренебрегать справедливостью, идя на поводу у богатого. Те, кто богат или недобросовестен, будут часто пытаться соблазнить вас подарками, чтобы заставить вас примириться с их образом жизни и с их грехами. И среди Моих служителей найдутся те, кто поддастся искушению такими подарками. Так быть не должно. Пусть вас научит пример Крестителя. Хотя он не был ни судьей, ни приставником, он истинно обладал тем совершенством, какое Второзаконие предписывает судьям и приставникам: „Ты не должен ни смотреть на лица, ни принимать подарков, потому что они ослепляют очи мудрецов и искажают слова праведных“[1]. Слишком часто человек позволяет золоту, нанизанному грешником на меч правосудия, притуплять острие этого меча. Нет, так быть не должно. Умейте быть бедными, умейте скорее умереть, чем пойти на поводу у греха. Даже под предлогом того, что это золото будет использовано на нужды бедных. Это проклятое золото, и оно не может принести им благо. Это золото позорного соглашательства. Вы ученики, поставленные быть учителями, врачевателями и искупителями. Во что бы вы превратились, если бы примирились со злом ради личной выгоды? В учителей, научающих дурному, во врачевателей, которые убивают больного, в тех, кто не искупает, а соучаствует в погибели сердец».

[1] Втор. 16:19.

   ³Кто-то из толпы выходит вперед и говорит: «Я не ученик. Но я Тобой восхищаюсь. Ответь-ка мне на такой вопрос: позволительно ли кому-нибудь удерживать у себя чужие деньги?»

   «Нет, мужчина. Это такое же воровство, как отнять кошелек у прохожего».

   «Даже если это деньги одной семьи?»

   «Даже. Несправедливо, чтобы один присваивал себе деньги всех остальных».

  «Тогда, Учитель, приди в Авель-Маим[2] на Дамасской дороге и вели моему брату разделить со мной наследство отца, который умер, не оставив письменного завещания. Он забрал себе всё. И, заметь, мы с ним близнецы, родившиеся при первых и единственных родах. Поэтому у меня такие же права, как и у него».

[2] У МВ – Abelmain. Город упомянут в 2 Пар. 16:4.

   Иисус смотрит на него и говорит: «Ситуация тяжелая, и твой брат, несомненно, поступает неправильно. Но все, что Я могу сделать, это помолиться за тебя и еще больше за него, чтобы он обратился, прийти в твое селение с благовестием и этим тронуть его сердце. Мне не трудна дорога, если Я смогу установить между вами мир».

   Мужчина взрывается негодованием: «И что мне прикажешь делать с Твоими словами? В этом случае нужно совсем другое, а не слова!»

   «Но разве ты не сказал Мне, чтобы Я велел твоему брату…»

  «Повеление – это не благовестие. Повеление всегда сопряжено с угрозой. Пригрози, что лично покараешь его, если он не отдаст мне мое. Ты это можешь. Как даешь здоровье, так можешь дать и болезнь».

   «Муж, Я пришел обращать, а не карать. Но если ты поверишь Моим словам, то обрящешь мир».

   «Каким словам?»

   «Я сказал тебе, что помолюсь за тебя и за твоего брата, дабы ты утешился, а он обратился».

   «Сказки! Сказки! Я не такой наивный, чтобы в них верить. Приди и прикажи».

 ⁴Иисус, до этого кроткий и терпеливый, делается внушительным и строгим. Он выпрямляется – сначала Он чуть наклонялся над этим толстеньким и пылающим от гнева мужичком – и произносит: «Муж, а кто поставил Меня быть между вами судьей и посредником? Никто. Но ради того, чтобы преодолеть раздор между двумя братьями, Я соглашался прийти и исполнить Свою миротворческую и искупительную миссию, и если бы ты поверил Моим словам, то, вернувшись в Авель-Маим, нашел бы своего брата уже обратившимся. Но ты не можешь верить – и не получишь чуда. Если бы ты первым смог завладеть ценностями, то взял бы их себе, отняв у своего брата, потому что, поистине, как вы родились близнецами, так и страсти у вас одинаковые, и что у тебя, что у твоего брата есть только одна любовь: золото, и только одна вера: золото. Так что оставайся со своей верой. Прощай».

  Мужчина с проклятьями уходит прочь, вызывая всеобщее возмущение и желание его наказать.

   Однако Иисус возражает против этого и говорит: «Оставьте, пусть идет. Зачем вам пачкать руки, нанося побои грубияну? Я прощаю, потому что он одержим бесом золота, сбивающим его с пути. Поступайте так и вы. Лучше давайте помолимся за этого несчастного, чтобы он снова стал человеком с прекрасной и свободной душой».

  «В самом деле, у него от этой алчности даже лицо обезобразилось. Ты видел?» – спрашивают друг у друга ученики и слушатели, находившиеся рядом с тем жадиной.

   «В самом деле! В самом деле! Он уже не был похож на себя прежнего».

   «Да. И когда он потом, отталкивая Учителя, чуть не ударил Его, проклиная, его лицо стало как у беса».

   «Бес-искуситель. Пытался разозлить Учителя…»

   ⁵«Послушайте, – говорит Иисус. – Действительно, подобные искажения души отражаются на лице. Бес словно бы показывается на поверхности того, кем он обладает. Немного таких, кто, будучи бесноватыми, не выдают этого ни поступками, ни внешностью. И эти немногие – законченные злодеи и совершенно одержимые. Лицо праведника, наоборот, даже если физически изуродовано, всегда красиво сверхъестественной красотой, что проступает изнутри наружу. И в чистом от пороков человеке мы наблюдаем даже некую свежесть плоти, и это не образное выражение, а достоверный факт. Наша душа в нас, и она объемлет всё наше существо. И смрад испорченной души подвергает порче саму плоть. Тогда как благоухание чистой души хранит ее. Испорченная душа толкает плоть на непотребные грехи, и они старят и уродуют ее. Чистая душа побуждает плоть к чистой жизни. И это оберегает ее свежесть и сообщает ей величие.

  Старайтесь, чтобы в вас сохранялась незапятнанная юность духа, или пытайтесь ее возродить, если она уже потеряна, и смотрите остерегайтесь всякой алчности, будь то чувственное желание или жажда власти. Жизнь человека не зависит от изобилия благ, которыми он обладает. Ни эта, ни, тем более, следующая: вечная жизнь. Но зависит от образа его жизни. А вместе с жизнью – и счастье, как здесь на Земле, так и на Небе. Ибо порочный человек никогда не бывает счастлив, по-настоящему счастлив. Тогда как добродетельный всегда наполнен небесной радостью, даже если беден и одинок. И даже смерть его не удручает, поскольку у него нет грехов и угрызений совести, заставляющих бояться встречи с Богом, и нет сожалений о том, чтó он оставит на Земле. Он знает, что его сокровище – на Небе, и, словно идущий за причитающимся ему наследством, и наследством святым, он радостно и решительно идет навстречу смерти, которая откроет ему двери Царства, где находится его сокровище.

   Не медлите собирать свое сокровище. Вы, юные, начинайте с юности; и вы, пожилые, чья смерть ближе по причине возраста, трудитесь не покладая рук. Но, учитывая, что смертный час неизвестен, и часто юноша угасает раньше старца, не откладывайте труда по собиранию сокровища добродетелей и добрых дел для следующей жизни, дабы смерть не настигла вас, когда вы еще не обзавелись сокровищем заслуг на Небе. Много тех, кто говорит: „О, я молод и крепок! Пока буду наслаждаться на этой Земле, после обращусь“. Великое заблуждение!

   ⁶Выслушайте следующую притчу. Как-то одному богачу его угодья принесли очень хороший урожай. Прямо-таки чудесный. Смотрит он, счастливый, на все это изобилие, скопившееся на его полях, в его гумнах и не помещающееся в закромах, так что его пришлось разместить под временными навесами и даже в домашних комнатах, и говорит: „Я трудился, как раб, но и земля меня не подвела. Наработал на десять урожаев и теперь хочу столько же отдыхать. Как мне поступить, чтобы разместить все собранное? Продавать не хочу, потому что тогда мне придется работать, чтобы на следующий год получить новый урожай. Сделаю так: снесу мои амбары и построю более вместительные, куда войдет весь урожай и всё мое добро. А потом скажу моей душе: ‚О, душа моя! У тебя теперь про запас добра на многие годы. Так что отдыхай, ешь, пей и наслаждайся‘“. Он, как многие другие, путал тело с душой и смешивал священное с мирским, ведь в действительности в разгулах и праздности душа не наслаждается, а изнывает, и еще он, как многие, после первого же хорошего урожая на ниве добра, остановился, считая, что все уже сделано.

   Но разве вы не знаете, что, положив руку на плуг, нужно настойчиво трудиться и год, и десять, и сто лет – столько, сколько длится эта жизнь, потому что остановка – это преступление против самих себя, ибо мы отказываем себе в большей славе, и упадок, поскольку кто останавливается, тот обычно не только не продвигается дальше, но и поворачивает назад? Чтобы оставаться благим, Небесное сокровище должно увеличиваться год от года. Ибо если Милосердие будет благосклонно и к тому, кто имел в запасе считанные годы для его накопления, оно не станет соучастником тех нерадивых, кто, живя долгую жизнь, делает мало. Оно сокровище, если оно непрестанно увеличивается. А если нет, то оно уже не плодотворное, а бездеятельное, и это вредит уготованному Небесному покою.

  Бог сказал тому глупцу: „Глупый человек, путающий тело и земные блага с тем, что духовно, и обращающий во зло Божью милость, знай, что в эту самую ночь твоя душа будет призвана и покинет тело, которое останется лежать бездыханным. И чьим будет всё то, что ты заготовил? Ты возьмешь это с собой? Нет. Ты явишься передо Мной и без земных сбережений, и без духовных дел, и будешь нищим в другой жизни. Лучше бы ты с помощью своих сокровищ творил дела милосердия по отношению к ближнему и к самому себе. Ибо, будучи милосердным к другим, ты был бы милосерден к своей душе. И вместо того, чтобы лелеять мысли о праздности, занимался бы делом, из которого честно извлекал бы пользу для своего тела и великие заслуги для своей души до тех пор, пока Я тебя не позову“. А ночью мужчина умер и был сурово осужден. Истинно говорю вам, что так бывает с теми, кто копит для себя, а не богатеет в очах Божьих.

   Теперь ступайте и претворяйте в сокровище то учение, которое вам дано. Да пребудет с вами мир».

  Иисус благословляет и удаляется вместе с апостолами и учениками в заросли, чтобы принять пищу и передохнуть. ⁷Но и во время трапезы Он говорит, продолжая прежнее наставление, повторяя то, что уже неоднократно было разъяснено апостолам[3] и что, полагаю, всегда будет разъяснено недостаточно, так как человек слишком сильно подвержен глупым страхам.

[3] Например, в главе 173.

   «Поверьте, – говорит Он, – только об этом обогащении добродетелями и нужно заботиться. И смотрите: пусть эта ваша забота никогда не будет мучительной и беспокойной. Благо – враг всякого рода беспокойств, страхов, спешки, которые слишком сильно отдают скупостью, ревностью и людским недоверием. Да совершается ваш труд в постоянстве, уповании и мире. Без резких рывков и резких остановок. Так себя ведут дикие онагры. Но никто, если он не безумный, на них не ездит, если хочет совершить безопасное путешествие. Невозмутимы в победах, невозмутимы в поражениях. Даже слезы из-за совершенной ошибки, что огорчает вас, так как этой ошибкой вы расстроили Бога, должны быть мирными, растворенными смирением и верой. Уныние, обида на самого себя – это всегда признак гордыни, равно как и недоверия. Смиренный знает, что он жалкий человек, подверженный недугам плоти, которая подчас торжествует. Смиренный доверяет не столько себе, сколько Богу, и остается спокойным даже во время полной неудачи, говоря: „Прости меня, Отец. Я знаю, что Ты осведомлен о моей слабости, которая меня иногда одолевает. Я верю, что Ты мне сочувствуешь. Я твердо уповаю, что в будущем Ты поможешь мне еще больше, чем прежде, несмотря на то, что я так мало Тебя радую“. И не будьте ни равнодушными, ни скупыми в отношении Божьих благ. Сколько бы ни получили мудрости и добродетелей – всё отдавайте. Будьте трудолюбивы духовно, так же как люди трудолюбивы в делах плоти.

   ⁸И что касается плоти, не подражайте тем мирским людям, которые все время дрожат за свой завтрашний день из страха, что вдруг им не хватит накоплений, что вдруг придет болезнь или смерть, что враги могут причинить им вред и так далее. Бог знает, в чем вы нуждаетесь. Поэтому не бойтесь за ваше завтра. Будьте свободны от этих страхов, что тяжелее, чем цепи галерных рабов. Не надо беспокоиться за свою жизнь: ни о еде, ни о питье, ни об одежде. Жизнь духа важнее жизни тела, а тело важнее одежды, поскольку вы живете телом, а не одеждой, и умерщвлением тела помогаете своему духу следовать в вечную жизнь. Бог знает, до каких пор оставлять вашу душу в теле, и до того часа будет давать вам все необходимое. Он обеспечивает воронов, существ нечистых, которые питаются падалью, и причина существования которых состоит как раз в этой их функции истребителей гнили. Неужели же не обеспечит вас? У них нет кладовых и амбаров, и тем не менее Бог все равно их питает. Вы люди, а не вóроны. Более того, в настоящее время вы – цвет человечества, поскольку вы ученики своего Учителя, благовестники миру, служители Божьи. И вы можете подумать, что Бог, который заботится о лилиях долин, выращивает и одевает их красивее, чем одевался Соломон, хотя вся их работа – это благоговейно благоухать, может пренебречь вами даже в отношении вашей одежды? Вы ведь самостоятельно не можете ни вставить зуб в свои беззубые рты, ни на вершок удлинить укороченную ногу, ни вернуть остроту зрения затуманившемуся зрачку. А если вы не в состоянии сделать этого, разве вы можете думать, что сумеете отогнать от себя беду и болезнь и вырастить пищу из праха? Не можете. Но не будьте маловерными людьми. У вас всегда будет то, что вам необходимо. Не беспокойтесь, как мирские люди, что стараются изо всех сил, чтобы добыть себе что-то, чем можно насладиться. У вас есть ваш Отец, который знает, в чем вы нуждаетесь. Вам надо искать – и пусть это будет первой из ваших забот – лишь Царства Божьего и Его правды, а все остальное будет дано вам в придачу.

   ⁹Не бойтесь вы, Моя маленькая паства. Моему Отцу было угодно позвать вас в Свое Царство, чтобы это Царство стало вашим[4]. Так что у вас есть возможность стремиться к нему и помогать Отцу своей благой волей и святым усердием. Продайте ваше имущество и превратите его в милостыню, если вы одиноки. Дайте своим близким отпускные, когда покинете дом, чтобы следовать за Мной, ибо несправедливо лишать хлеба своих детей и супруг. А если по этой причине вы не можете жертвовать денежными средствами, жертвуйте своими привязанностями. Это тоже монеты, которые Бог оценит по достоинству: золото, что чище любого другого, жемчужины, что драгоценнее добытых в морях, и рубины, более редкие, нежели те, что в недрах земных. Поскольку оставить ради Меня семью – это любовь, более совершенная, чем беспримесное золото, это жемчужина, сделанная из слез, и рубин, сделанный из крови, сочащейся из раны сердца, надорванного разлукой с отцом и матерью, женой и детьми. Зато эти кошельки не износятся, это сокровище никогда не уменьшится. Воры не проникнут на Небо. Червь не поест то, что положено туда на хранение. И пусть Небо будет в вашем сердце, а сердце – на Небе, рядом с вашим сокровищем. Ведь сердце и у доброго, и у злодея пребывает там, где находится то, что вам представляется вашим драгоценным сокровищем. Поэтому как сердце пребывает там, где сокровище (на Небе), так и сокровище – там, где сердце (то есть в вас), более того, это сокровище – в самом сердце, а вместе с сокровищем в сердце у святых – само Небо.

[4] То есть: призвать вас к Царствованию, чтоб вы могли царствовать.