16 сентября 1945.

   ¹Иисус уже не там, где был в прошлом видении, а в просторном саду, что продолжается до самого озера, а за садом, точнее, посреди него, находится дом, со всех сторон окруженный этим садом, протяженность которого за домом по крайней мере в три раза больше, чем по бокам и спереди от него. Тут есть цветы, но чаще попадаются деревья, зеленые насаждения и укромные уголки, некоторые огораживают собой бассейны из драгоценного мрамора, некоторые в качестве беседок окружают каменные столы и скамьи. И, очевидно, повсюду были еще и статуи, как вдоль дорожек, так и в центре бассейнов. Однако теперь на память о них остались одни лишь постаменты, что стоят среди кустов лавра и самшита или отражаются в бассейнах, наполненных прозрачной водой.

   Присутствие Иисуса со Своими учениками наряду с присутствием людей из Магдалы, среди которых и маленький Вениамин, осмелившийся назвать Искариота нехорошим[1], наводит меня на мысль, что это сады возле дома Магдалины… подправленные и приведенные в соответствие со своей новой функцией путем удаления из них того, что могло бы вызвать отвращение, смутить и напомнить о прошлом.

[1] См. 184.7.

   Озеро покрыто серо-голубой рябью, отражающей небо, по которому бродят тучи, налитые первым осенним дождем. Но оно и так прекрасно в этом спокойном тихом свете пусть не ясного, но и не совсем дождливого дня. На его берегах уже не много цветов, но зато они раскрашены тем величайшим художником, каким является осень, демонстрируя мазки охры или пурпура, или выцветшую бледность увядающей листвы на деревьях и виноградниках, меняющихся в цвете, прежде чем сбросить на землю свои яркие одежды. В саду одного из особняков, выходящих, как и этот, на озеро, есть целый участок, что, пламенея, словно стекает в кроваво-красную воду благодаря живой изгороди из гибких ветвей, которые осень сделала огненно-медными, тогда как разбросанные поодаль на берегу ивы дрожат своими сизовато-серебристыми тонкими листьями, что перед увяданием становятся еще бледнее обычного.

   ²Иисус смотрит не на то, на что смотрю я. Он смотрит на несчастных больных, которым дарует исцеление. Смотрит на пожилых нищих, которым раздает деньги. Смотрит на детей, которых матери подносят Ему под благословение. И жалостливо смотрит на группу из сестер, что рассказывают Ему о поведении их единственного брата, повлекшем за собой смерть их матери от горя и их собственное разорение, и умоляют Его, эти бедные женщины, дать им совет и помолиться за них.

  «Обязательно помолюсь. Помолюсь, чтобы Бог даровал вам успокоение, а ваш брат обратился, вспомнил о вас и вернул вам то, что положено, а главное – снова полюбил вас. Поскольку если он это сделает, то сделает и все остальное. Но вы-то его любите, или в вас говорит обида? Прощаете его от души, или же в ваших слезах есть негодование? Ведь он тоже несчастен. Несчастнее вас. И, несмотря на свои богатства, беднее вас и нуждается в жалости. Он больше не любит и сам остался без любви Божьей. Видите, насколько он несчастен? Та печальная жизнь, которую он заставил вас вести, со смертью превратится у вас, и еще раньше у вашей матери, в ликование. А у него нет. Более того, из нынешнего ложного наслаждения она может перейти в вечное и жестокое мучение. Идите со Мной. Общаясь с вами, Я буду говорить со всеми».

  И Иисус направляется к центру луга, на котором разбросаны цветущие кустарники, а посередине когда-то явно находилась статуя. Теперь осталось ее основание, обнесенное низкой изгородью из мирта и крошечных розочек. ³Иисус прислоняется к этой изгороди и начинает произносить слово. Все замолкают и собираются вокруг Него.

   «Мир да пребудет с вами. Слушайте.

   Сказано: „Люби ближнего, как самого себя“[2]. Но кого разуметь под этим ближним? Весь человеческий род, взятый в целом. Затем, более узко, всех наших соотечественников; затем, еще более узко, всех жителей нашего города; затем, опять же сужая, всех наших родственников; наконец, последний круг этого венца любви, сжимающегося, словно лепестки розы вокруг сердцевины цветка, – это любовь к братьям по крови: самым близким. Центр сердцевины этого цветка любви есть Бог, любовь к Нему – первая, какой надо обладать. Вокруг этого центра – любовь к родителям, вторая, которую необходимо иметь, потому что, в самом деле, отец и мать – это маленькие „Боги“ на Земле, ибо они творят нас и, творя нас, сотрудничают с Богом, а кроме того, с неустанной любовью о нас заботятся. Вокруг этой завязи, что пламенеет своими пестиками и источает самые изысканные ароматы любви, сужаются круги различных любовей. И первая – это любовь к братьям, рожденным от одной с нами утробы и одной с нами крови.

[2] Лев. 19: 17–18, включая следующую цитату в 277.4.

   Но как надо любить своего брата? Лишь потому, что его плоть и кровь такие же, как у нас? Так умеют даже птенцы, собранные в одном гнезде. Действительно, их только это и объединяет: то, что они родились из одного выводка и что на языке у них один и тот же вкус материнской и отцовской слюны. Мы, люди, больше, чем птицы. У нас есть не только плоть и кровь. У нас, помимо отца и матери, есть Отец. У нас есть душа и есть Бог, Отец всех. И значит, нужно уметь любить своего брата и как брата по отцу и матери, которые нас произвели на свет, и как брата по Богу, который есть всеобщий Отец.

   И потому любить его духовной любовью, не ограничиваясь кровной. Любить не только по плоти и крови, но и по духу, которым мы сообща обладаем. Любить, как и должно быть, больше дух, чем плоть нашего брата. Поскольку дух больше плоти. Поскольку Бог Отец больше земного отца. Поскольку ценность духа выше ценности плоти. И наш брат оказался бы гораздо более несчастным, потеряв Бога Отца, чем если бы потерял отца земного. Остаться без земного отца мучительно, но это лишь наполовину сиротство. Оно задевает в нас лишь наше земное, нашу нужду в поддержке и ласке. Но дух, если он способен верить, не повредится от смерти отца. Наоборот, чтобы последовать за праведным туда, где он находится, дух сына поднимется, словно притянутый силой любви. И истинно говорю вам, что это и есть любовь, любовь Бога и отца, вознесенного своим духом к месту обитания мудрости. Поднимется к этим местам, где ближе Бог, и будет действовать с еще большей прямотой, поскольку у него не будет недостатка в надежной поддержке, какой являются молитвы отца, который теперь способен любить в совершенстве, и ему хватит выдержки благодаря уверенности, что теперь отец лучше, чем при жизни, видит дела сына, и благодаря желанию присоединиться к нему посредством святой жизни.

   Поэтому нужно заботиться больше о духе, чем о теле своего брата. Это была бы весьма жалкая любовь, если б она вращалась лишь вокруг того, что погибнет, пренебрегая тем, что не погибает, и что в результате этого пренебрежения лишилось бы вечной радости. Слишком многие тратят силы на бесполезные вещи, тратят силы ради того, что имеет лишь относительную ценность, упуская из виду то, что действительно необходимо. Хорошие сестры, хорошие братья не должны беспокоиться только о том, чтобы у их братьев и сестер была опрятна одежда и приготовлена еда, и не ограничивать свою помощь одной только работой. Но должны прислушиваться к их духу, стараясь расслышать его голос, почувствовать его недостатки и с любящим терпением позаботиться о том, чтобы придать их духу здравие и святость, если в его голосе и в его недостатках они увидят опасность для вечной жизни. А если брат согрешил против них, должны постараться простить сами и выхлопотать ему прощение от Бога, вернув его в состояние любви, без которой Бог не простит.

   ⁴В книге Левит сказано: „Не питай ненависти к твоему брату, но упрекни его прилюдно, дабы тебе не понести за него греха“. Но от отсутствия ненависти до любви еще целая пропасть. Вам может показаться, что неприязнь, отчужденность и безразличие не являются грехом, так как не являются ненавистью. Неверно. Я пришел по-новому осветить любовь, а, неизбежно, и ненависть, поскольку то, что проясняет во всех деталях одну, может прояснить во всех деталях и вторую. Само вознесение первой в высшие сферы, как следствие, приводит ко все большему разрыву со второй, поскольку чем выше поднимается первая, тем, кажется, вторая погружается все ниже и ниже.

   Мое учение – это совершенство. Это утонченность чувств и суждений. Это истина без переносного смысла и иносказания. И Я говорю вам, что неприязнь, отчужденность и безразличие – это уже ненависть. Просто потому, что это не любовь. Противоположность любви есть ненависть. Вы можете дать другое имя неприязни? А отстранению от кого-либо? А безразличию? Кто любит, тот испытывает симпатию к предмету своей любви. Следовательно, если испытывает неприязнь, то уже не любит. Кто любит, тот – даже если жизнь физически удаляет его от любимого – продолжает быть с ним рядом своим духом. Значит, если один духовно отчуждается от другого, он его уже не любит. Кто любит, тот никогда не бывает безразличен к любимому, но наоборот: его интересует всё, что к нему относится. Поэтому если кто-то кому-то безразличен, это означает, что он его уже не любит. Итак, вы сами видите, что эти три состояния суть ответвления от единого древа: древа ненависти.

   ⁵Далее. Что произойдет, как только нас оскорбит тот, кого мы любим? В девяноста из ста случаев если не возникает ненависти, то возникают неприязнь, отчужденность или безразличие. Не надо, не поступайте так. Не замораживайте свое сердце этими тремя проявлениями ненависти. Любите. Но вы спросите себя: „Как нам это удастся?“ Отвечу вам: „Так же, как это удается Богу, который любит и тех, кто Его оскорбляет. Любовью скорбящей, но все равно благой“. Вы скажете: „И что нам делать?“ А Я дам вам новый закон об отношениях с провинившимся братом и скажу: „Если твой брат оскорбит тебя, не унижай его прилюдно своим публичным упреком, но побуди свою любовь прикрыть вину своего брата в глазах мира“. Ибо будешь иметь великую заслугу в глазах Божьих, всячески препятствуя удовлетворению своей гордости ради любви.

   О, как приятно человеку показать, что его обидели, и что он пострадал от этого! Словно безумный нищий, он идет не к царю – просить золотой монетки, а к другим таким же, как он, безумным оборванцам, выпрашивая пригоршни пепла и навоза да глоток жгучей отравы. Именно этим одаривает мир оскорбленного, что идет, сетуя и клянча утешения. Бог же, Царь, дает чистое золото тому, кто, будучи оскорбленным, но не держа зла, идет плакать о своем горе лишь к Его ногам и просить у Него, у Любви и Премудрости, утешения любви и наставления в этой болезненной ситуации. Так что если хотите утешения, идите к Богу и поступайте с любовью.

   Поправляя древний закон, Я скажу вам: „Если твой брат согрешил против тебя, пойди и уладь с ним отношения наедине. Если он послушает тебя, ты снова приобрел себе брата. А вместе вы приобрели множество Божьих благословений. Если же твой брат не послушает тебя, но оттолкнет, упрямствуя в своем грехе, ты, дабы не говорили, что ты согласен с его грехом или безразличен к его духовному благу, возьми с собой двух или трех серьезных, добросовестных, надежных свидетелей, вернись вместе с ними к брату и мягко повтори в их присутствии свои замечания, дабы свидетели могли своими устами подтвердить, что ты сделал все, что мог, чтобы святым образом исправить своего брата. Ибо таков долг хорошего брата, поскольку совершенный им против тебя грех – это вред его душе, а о его душе ты обязан заботиться. Если и это не поможет, дай знать обо этом в собрании[3], чтобы оно призвало его к порядку именем Бога. Если же его не исправит даже это, и он оттолкнет собрание или Храм, как оттолкнул тебя, то воспринимай его как мытаря или язычника“.

[3] Буквально: в синагоге.

   ⁶Так поступайте со своими братьями и теми, кого любите. Ибо даже с самым последним ближним вы должны вести себя свято, бескорыстно, не проявляя беспощадности и ненависти. И когда по каким-либо причинам необходимо идти к судьям, и ты направляешься туда вместе со своим соперником, о человек, часто по своей вине оказывающийся в еще худших передрягах, Я говорю тебе: пока ты еще в дороге, сделай всё, чтобы примириться с ним, неважно, прав ты или неправ. Ибо человеческое правосудие всегда несовершенно, и обычно хитрость преобладает над справедливостью, и виновный может сойти за невиновного, а ты, невиновный, оказаться виноватым. И тогда не только не будут признаны твои права, но ты можешь проиграть свое дело и из невиновного оказаться в положении повинного в клевете, в результате чего судья передаст тебя судебному исполнителю, который не отпустит тебя, пока ты не заплатишь последнего гроша.

   Будь уступчивым. От этого страдает твоя гордыня? Очень хорошо. Худеет твой кошелек? Еще лучше. Достаточно того, что возрастает твоя святость. Не тоскуйте по этому золоту. Не стремитесь к похвалам. Пусть лучше Бог похвалит вас. Заведите себе большой кошелек на Небе. И молитесь за тех, кто вас обижает, чтобы они одумались. Если это произойдет, они сами вернут вам почести и блага. Если нет, то об этом позаботится Бог.

  Ступайте теперь, так как время обеда. Пусть останутся только нищие и сядут за апостольскую трапезу. Да пребудет с вами мир».