9 февраля 1946.

¹С высоты горного массива, что, кажется, только и заботится о том, чтобы взобраться еще выше – и каждая, скажем так, фаза его усилий отмечена неровной цепью скалистых холмов с обрывистыми, отвесными склонами, которые иссечены узкими долинами, похожими на гигантские надрезы, и увенчаны лесистыми гребнями, – можно нет-нет да и разглядеть островки Мертвого моря, расположенного к юго-востоку от того места, где находятся апостолы вместе с Учителем. Иордан с его мирной плодородной долиной не виден, не видно также ни Иерихона, ни других городов. Только горы и горы, поднимающиеся в сторону Самарии, да угрюмое Мертвое море в разрыве между двумя горными пиками. Внизу – ручей, текущий в направлении с запада на восток и, конечно, впадающий в Иордан. В ярко-голубом небе стоит громкое клекотание соколов и карканье воронов. В листве на лесистых склонах – громкое щебетание птиц. Похожие на свист флейты завывания ветра, дующего по ущельям и приносящего отдаленные ароматы и звуки, или, в зависимости от его силы, заглушающего даже те, что слышны рядом. Случайный шум бубенцов, доносящийся снизу с дороги, очевидно, проходящей по долине. Случайное блеяние пасущейся на плоскогорьях овцы. Случайный шум капающей со скал воды или бурлящих ручьев. Но время года сейчас хорошее: сухое и теплое; и все склоны – сплошная цветастая эмаль на изумрудной траве, и снова цветы и цветы, что гроздьями и гирляндами свешиваются с древесных стволов и крон, отчего само место выглядит радостным.

А лица собравшихся там тринадцати – радостные вдвойне какой-то неземной радостью. Мир позабыт. Он далеко… Их души снова обрели равновесие, потрясенное столькими удара­ми, и снова смогли вступить в сферу Божественного, то есть в сферу покоя. И этот покой читается на их лицах.

²Но передышка окончена, и Иисус об этом сообщает. А Петр повторяет свою мольбу на горе Фавор: «О! Почему бы нам не остаться здесь? С Тобой тут так замечательно!»

«Потому что нас ждет работа, Симон Ионин. Мы не можем быть только созерцателями. Мир надеется получить от нас наставление. Работники Господа не могут отдыхать, пока еще есть незасеянные поля».

«Но тогда… Ведь я становлюсь чуть-чуть лучше, только когда вот так от всех ухожу; и значит мне никогда не суметь… Этот мир так огромен! Как мы сможем обработать его весь и успеть, пока живы, заставить его сконцентрироваться на Тебе?»

«Весь вы его, конечно, не обработаете. На это потребуются многие столетия. И когда какая-то часть будет обработана, туда будет заходить Сатана и портить то, что сделано. Так что это будет непрерывная работа до скончания веков». 

«О! как же я тогда сумею приготовиться к смерти?» Петр просто безутешен.

Иисус успокаивает его, обнимая, и говорит: «У тебя будет на это время. Много и не требуется. Достаточно мгновения совершенной сосредоточенности, чтобы приготовиться предстать перед Богом. Но у тебя для этого будет всё твое время. И, кроме всего прочего, знай, что исполнение Божьей воли всегда есть приготовление к святой кончине. Если Бог хочет от тебя делания, и ты проявишь послушание, то в этом своем делании по послушанию ты приготовишься лучше, чем если бы затворился среди самых уединенных скал для молитвы и созерцания. Тебя это убедило?»

«Вполне! Это же говоришь Ты! В таком случае что мы должны делать?»

«Разойтись по дорогам в долинах. Собирать тех, кто будет Меня ждать, проповедовать Господа и Веру, пока Я не приду Сам».

«Ты останешься один?»

«Ну да. Не бойтесь. ³Вы же видите, что иногда зло служит добру. Здесь вóроны кормили Илию^[1]. А мы можем сказать, что нас накормили хищные стервятники».

[1] Илию-пророка, см. 3 Цар. 17:1–7, где упомянут ручей, одноименный с горой Карит (в Синодальном переводе – Хораф).

«Думаешь, это было побуждение к обращению?»

«Нет. Однако человеколюбие, пусть и движимое мыслью о том, что своей щедростью они вынудят нас не выдавать их…»

«Да мы бы их и так не выдали!» – восклицает Андрей.

«Конечно. Но они, эти несчастные разбойники, не понимают этого. На них, отягощенных преступлениями, ничто духовное не действует».

«Господь, Ты начал говорить про человеколюбие… Что Ты хотел сказать?» – спрашивает Иоанн.

«Хотел сказать: человеколюбие, проявленное к нам с их стороны, не останется без награды, по крайней мере, для лучших из них. Обращение, не состоявшееся сейчас, может идти медленно, но оно может произойти. Именно поэтому Я сказал вам: „Не отказывайтесь от их приношений“. И Сам принял их несмотря на то, что чувствовал смрад греха».

«Но Ты даже ничего не съел…»

«Однако не унизил этих грешников Своим отказом. У них был зачаток доброго побуждения. Зачем его разрушать? Разве тот поток внизу не начинается с ручейка, что сочится с этого обрыва? Никогда не забывайте об этом. Это вам урок на вашу дальнейшую жизнь, когда Меня уже с вами не будет. Если в ваших апостольских странствиях вам придется столкнуться с преступниками, не ведите себя как фарисеи, которые, сами будучи порочными, презирают всех остальных, не думая о том, что презирать-то надо в первую очередь самих себя. Но подходите к ним с великой любовью. Я бы сказал с бесконечной любовью. Именно так Я и скажу. И это возможно несмотря на то, что человек в своих делах и поступках „конечен и ограничен“.

⁴Знаете, каким образом человек может обладать бесконечной любовью? Когда он в таком единении с Богом, что становится с Ним одним целым. Тогда создание в самом деле растворяется в Создателе, и действует уже Создатель, который бесконечен. И такими должны быть Мои апостолы: едиными со своим Богом благодаря силе любви, что так прилепляется к своему Источнику, что сливается с ним. Вы будете обращать сердца не тем, как вы говорите, а тем, как вы любите. Встретите грешников? Любите их. Страдаете из-за учеников, что сбиваются с пути? Пытайтесь спасать их своей любовью. Вспоминайте притчу о потерянной овечке^[2]. О! в течение многих столетий она будет играть роль сладчайшего призыва, обращенного ко грешникам. Но будет также и твердым повелением для Моих священников. Со всяким умением, ценою всяких жертв и даже ценою потерять жизнь при попытке спасти чью-то душу, со всяким терпением вы должны будете идти на поиски этих потерянных, чтобы снова привести их в Овчарню. Любовь подарит вам радость. Скажет вам: „Не бойся“. Даст вам такую силу распространиться в этом мире, какой не было и у Меня самого.

[2] См. главу 233.

У будущих праведников любовь должна быть уже не внешней печатью, положенной на сердце и на руку, как говорит Песнь Песней^[3]. Но должна находиться в самом сердце. Должна быть тем рычагом, что подталкивает душу ко всякому действию. А всякое действие должно быть преизбытком милосердия, которое уже не довольствуется исключительно умственной любовью к Богу или ближнему, но нисходит на арену борьбы с врагами Бога, чтобы полюбить Бога и ближнего в конкретных обстоятельствах, в практических делах, прокладывая пути к действиям более разносторонним и совершенным, приводящим в конце концов к искуплению и освящению наших братьев. Созерцая мы любим Бога, а действуя мы любим ближнего; но это не две отдельные любви, потому что любовь только одна – и, любя ближнего, мы любим Бога, который заповедал нам эту любовь и дал нам ближнего как нашего брата.

[3] Песнь 8:6.

⁵Вы не сможете, так же как и будущие священники, назвать себя Моими друзьями, если ваше и их милосердие всецело не обратится на спасение людских душ, ради которых Я воплотился и за которых претерплю мучения. Я дам вам пример того, как надо любить. Но то, что делаю Я, должны делать и вы, и те, кто придет после вас. Наступает новое время. Время любви. Я пришел зажечь этот огонь в сердцах, и после Моего Страдания и Вознесения он разгорится еще сильнее и воспламенит вас, когда снизойдет сама Любовь Отца и Сына, дабы посвятить вас на служение.

Пребожественная Любовь! Для чего ты медлишь и никак не поглотишь Свою Жертву, и не откроешь зрение и слух, и не снимешь оков с языка, с рук и ног этого Моего стада, дабы оно отправилось к волкам и научило, что Бог есть Любовь, и что кто не имеет в себе любви, тот не более чем зверь и демон? О! приди, сладчайший и сильнейший Дух, и воспламени Землю, не чтобы ее разрушить, но чтобы очистить. Зажги эти души! Пусть каждая из них станет Мною, вторым Христом, то есть помазанником любви, святым, что действует любовью и любовью освящает.

Блаженны любящие, ибо они будут любимы, и их души, ни на миг не переставая, вместе с ангелами будут петь Богу, пока не воспоют вечную славу во свете Небес. Да будет это с вами, друзья Мои. Теперь идите и с любовью делайте то, о чём Я вам сказал».