3 июня 1944.

   ¹Это одно из самых первых христианских собраний, в дни, непосредственно следующие за Пятидесятницей.

   Апостолов снова двенадцать, так как среди них Матфий, уже избранный вместо предателя. Тот факт, что все Двенадцать – там, показывает, что они еще не разделились, чтобы идти благовествовать, согласно распоряжению Учителя. Следовательно, Пятидесятница имела место недавно, и еще не начались гонения Синедриона на служителей Иисуса Христа. Потому что, в противном случае, они не служили бы с таким спокойствием и без каких-либо предосторожностей в доме, до такой степени известном этим из Храма, то есть в доме Тайной Вечери, и именно в той комнате, где была совершена последняя Вечеря, установлена Евхаристия, и откуда берут начало как откровенное и абсолютное предательство, так и Искупление.

   Эта просторная комната, однако, претерпела некоторые изменения, вызванные ее новой функцией – функцией церкви, а также количеством верных. Большой стол уже не возле той стены, где лесенка, а возле или, скорее, по соседству с той, что напротив, таким образом, что даже те, кто не может войти в Трапезную, уже переполненную людьми – Трапезную, эту первую церковь христианского мира, – все-таки могут увидеть происходящее в ней, теснясь, толпясь в коридоре у входа около дверки, открытой настежь и обеспечивающей доступ в комнату.

   В комнате мужчины и женщины всех возрастов. В группе женщин, возле стола, но в углу, находится Богородица Мария, в окружении Марфы и Марии, сестер Лазаря, Ники, Элизы, Марии Алфеевой, Саломеи, Иоанны, жены Хузы, вместе с множеством учениц, евреек и даже не евреек, некогда исцеленных, утешенных, просвещенных Иисусом, и сделавшихся овцами Его стада. Среди мужчин – Никодим, Лазарь, Иосиф Аримафейский, огромное множество учеников, между которыми Стефан, Ерма, пастухи, Елисей, сын главы синагоги в Энгадди, и много-много других. Там также и Лонгин, не в военной одежде, а будто бы он какой-нибудь горожанин, в длинном и простом темно-сером одеянии. Сверх того, и другие, очевидно, вошедшие в Христово стадо после Пятидесятницы и первых евангельских проповедей Двенадцати.

   ²Петр и сейчас выступает, благовествуя и наставляя присутствующих. Еще раз повествует о последней Вечере. Еще, поскольку из его слов понятно, что он уже не раз говорил об этом.

   Он говорит: «Рассказываю вам еще раз», сильно подчеркивая эти слова, «об этой Вечере, на которой прежде, чем люди принесли Его в жертву, Иисус Назарянин, как Его звали, или Иисус Христос Сын Божий и наш Спаситель, как подобает говорить и верить от всего нашего сердца и разумения, ибо в этой вере наше спасение, в преизбытке любви по собственной воле принес Себя в жертву, даровав Себя людям в Хлебе и Питье и сказав нам, Его служителям и продолжателям: „Совершайте это в память обо Мне“. И вот мы совершаем.

   Но, о мужи, подобно нам, Его свидетелям, которые верят, что в том Хлебе и Вине, что возносятся и благословляются, как это сделал Он, в память о Нем и из послушания Его божественной заповеди, Его Пресвятое Тело и Его Пресвятая Кровь, принадлежащие Богу, Сыну Всевышнего, то Тело, что было распято, и та Кровь, что излилась ради любви и ради жизни людей, так и вы должны верить, все вы, ставшие членами истинной, новой, непреходящей Церкви, предсказанной пророками и основанной Христом. Веруйте и благословите Господа, который нам, – Его распинателям, если не физически, то уж нравственно и духовно точно, по причине нашей бесхарактерности в служении Ему, нашей тупости в понимании Его, нашего малодушия, из-за которого мы покинули Его, разбежавшись в Его смертный час, нашего, нет, моего личного предательства, по-человечески трусливого и малодушного, до того, что я отрекся от Него и не признал Его, и не признал себя Его учеником, некогда первый из Его служителей (и крупные слезы скатываются, бороздя лицо Петра), незадолго до первого часа, там, во дворе Храма – веруйте, говорил я, и благословите Господа, который оставил нам этот вечный знак прощения. Веруйте и благословите Господа, позволившего тем, кто не знал Его, когда Он был Назарянином, узнать Его теперь как Воплощенное Слово, воссоединившееся с Отцом. Придите и примите. Он сказал: „Кто вкушает Мое Тело и пьет Мою Кровь, обретет вечную Жизнь“. А мы этого тогда не поняли (и Петр опять плачет). Не поняли, потому что были медлительны умом. Но теперь Святой Дух воодушевил наш разум, укрепил нашу веру, вдохнул в нас любовь, и мы понимаем. И Именем Бога Всевыш­него, Бога Авраама, Иакова, Моисея, всевышним Именем Бога, обращавшегося к Исайе, Иеремии, Иезекиилю, Даниилу и другим пророкам мы вам клянемся, что это истина, и заклинаем вас поверить, чтобы иметь вечную Жизнь».

   Речь Петра исполнена величия. В нем больше нет ничего от того грубоватого рыбака, что был совсем недавно. Он поднялся на скамеечку, чтобы держать речь и чтобы его лучше было видно и слышно, так как если бы он, будучи низкорослым, остался стоять на полу комнаты, то те, кто подальше, не могли бы его видеть, а ему, напротив, хотелось бы возвышаться над толпой.

   Говорит он размеренно, с правильной интонацией и жестами настоящего оратора. Его глаза, всегда выразительные, сейчас красноречивы как никогда. Любовь, вера, уверенность в себе, сокрушение, – все отражается в этом взгляде, предвосхищая и подкрепляя его слова.

   ³Вот он закончил говорить. Спускается со скамейки и проходит позади стола, в промежуток между стеной и столом, и ждет.

  Иаков и Иуда, то есть двое сыновей Алфея и братья Иисуса, расстилают теперь на столе белую скатерть. Для этого они поднимают широкий и невысокий ларец, поставленный в середину стола, и на его крышку также кладут тончайшее покрывало.

   Теперь апостол Иоанн подходит к Марии и о чем-то Ее просит. Мария снимает с шеи нечто вроде ключика и протягивает его Иоанну. Тот берет его, возвращается к ларцу, открывает, опрокидывает его переднюю часть, уложив ее на скатерть и покрыв третьим льняным покрывалом.

   Внутри этого ларца есть горизонтальная перегородка, делящая его на две части. В нижнем отделении – чаша и металлическая тарелка. В верхнем отделении, в центре, та чаша, которую Иисус использовал на последней Вечере для первой Евхарис­тии, и остатки хлеба, преломленного Им, сложенные на тарелочку, изысканную, как и чаша. По бокам от чаши и тарелочки, поставленной на чашу, с одной стороны – терновый венец, гвозди и губка. С другой стороны – одна из плащаниц, свернутая, плат, которым Ника вытерла Лицо Иисуса, и тот, который Мария дала Сыну, чтобы Он обернул им бедра. В глубине есть еще какие-то вещи, но, поскольку они остаются довольно-таки скрытыми, и никто о них не говорит и их не демонстрирует, неясно, что это. Остальные же, те, что видны, Иоанн и Иуда Алфеев, наоборот, показывают присутствующим, и толпа преклоняет перед ними колени. Однако ни чашу, ни тарелочку с хлебами не трогают и не показывают, равно как не раскрывают полностью плащаницу, а только демонстрируют сверток, объясняя, что это такое. Может быть, Иоанн и Иуда не разворачивают ее, чтобы не пробудить в Марии горьких воспоминаний о жестоких зверствах, перенесенных Сыном.

   Закончив эту часть церемонии, апостолы хором воспевают молитвы, я бы сказала: псалмы, поскольку поются они, как это принято у евреев в их синагогах или во время их паломничеств в Иерусалим на празднества, предписанные Законом. Народ присоединяется к апостольскому хору, который, таким образом, становится все более внушительным.

   ⁴Наконец, приносят хлебы и кладут их на небольшую металлическую тарель, находившуюся в нижнем отделении ларца, приносят также маленькие амфоры, тоже из металла.

   Петр принимает от Иоанна, преклонившего колени по другую сторону стола, – тогда как Петр все время между столом и стеной, но обращен в сторону людей – блюдо с хлебами и совершает их возношение. Потом благословляет их и кладет блюдо на ларец.

   Иуда Алфеев, тоже стоящий на коленях рядом с Иоанном, в свою очередь, подает Петру чашу из нижнего отделения и две амфоры, которые до того находились около тарелочки с хлебами, и Петр вливает их содержимое в чашу, которую затем возносит так же, как сделал это с хлебом. Он благословляет и чашу, и ставит ее на ларец, рядом с хлебами.

   Они опять молятся. Петр разламывает хлебы на много кусков – народ в это время снова падает ниц – и произносит: «Вот Тело Мое. Совершайте это в память обо Мне».

 Выходит из-за стола, неся блюдо, нагруженное кусками хлебов, и первым делом направляется к Марии и дает Ей один кусок. Потом заходит спереди стола и раздает освященный Хлеб всем, кто приступает, чтобы принять его. Несколько кусков оставляют все на том же блюде и кладут на ларец.

  Теперь он берет чашу и предлагает присутствующим, опять начиная с Марии. Иоанн с Иудой следуют за ним с двумя небольшими амфорами и, когда чаша пустеет, доливают из них, в то время как Петр повторяет возношение, предложение и благословение, освящая содержимое.

 Когда все желающие поучаствовать в Евхаристии насыщены, апостолы потребляют оставшиеся Хлеб и Вино. Затем поют еще один псалом, или гимн, и вслед за этим Петр благословляет собравшихся, которые после его благословения понемногу расходятся.

   ⁵Богородица Мария, которая в продолжение всей церемонии освящения и приобщения под видом Хлеба и Вина все время оставалась коленопреклоненной, поднимается на ноги и подходит к ларцу. Она склоняется поперек стола и прикасается лбом к тому отделению ларца, где помещены чаша и тарелка, послужившие Иисусу на последней Вечере, и целует их края. Поцелуй, предназначенный также всем собранным там реликвиям.

   Потом Иоанн закрывает ларец и возвращает ключ Марии, которая возлагает его Себе на шею.