ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
651. Размышления о преставлении Пресвятой Марии, Ее Возношении и Ее Царском достоинстве
18 апреля 1948.
1Мария говорит:
«Я умерла? Да, если смертью называть отделение от тела наивысшей части духа. Нет, если под смертью понимать отделение от тела живительной души, разложение материи, более не оживотворяемой душою, а до того могильный мрак и – еще прежде всего этого – смертную муку.
Каким образом Я умерла, или лучше, каким образом перенеслась от Земли на Небо, сначала бессмертной частью, а потом преходящей? Как это и приличествовало Той, что не познала греховной порчи.
2Тем вечером, когда уже наступил субботний покой, Я разговаривала с Иоанном. Об Иисусе. О Его делах. Тот вечерний час был полон спокойствия. Суббота приглушила все шумы человеческой деятельности. А время способствовало тому, что заглохли все голоса: и людей, и птиц. Только оливы вокруг дома шелестели на вечернем ветру, и казалось, что ангелы, летая, слегка касаются стен этого уединенного домика.
Мы говорили об Иисусе, об Отце, о Царстве Небесном. Говорить о Любви и о Царстве Любви – значит воспылать живым пламенем, разрушить оковы материи, чтобы освободить дух для его таинственного парения. И если это пламя заключено в пределах, которые положил Бог, дабы удерживать творения на Земле, у Себя на службе, то можно жить и гореть, находя в этом горении не столько истощение, сколько восполнение жизни. Но когда Бог устраняет эти пределы и дает божественному Пламени свободу проникать и привлекать к Себе дух сверх всякой меры, тогда этот дух, в свою очередь, сверх всякой меры откликается на Любовь, отделяется от материи и взлетает туда, куда Любовь его зовет и подталкивает. И это – конец изгнания и возвращение в Отечество.
В тот вечер к безудержному горению, к безмерной жизненной силе Моего духа прибавилось сладкое томление, таинственное чувство отдаления материи от всего, что ее окружало, как если бы тело засыпало от усталости, тогда как дух, еще более живой в своем мудрствовании, погружался в божественное сияние.
Иоанн, любящий и осторожный свидетель всех Моих действий с тех пор, как он стал Мне приемным сыном согласно воле Моего Единородного, мягко убедил Меня прилечь отдохнуть на кроватку и, молясь, дежурил возле Меня. Последним звуком, что Я слышала на Земле, был тихий говор девственника Иоанна. Его слова были для Меня словно колыбельная матери возле люльки. И они сопровождали Мой дух в его последнем восторге, слишком высоком, чтобы говорить о нем. Сопровождали Меня до самого Неба.
3Иоанн, единственный свидетель этой светлой тайны, в одиночку позаботился обо Мне, завернув Меня в белую накидку, не переменяя ни одежд, ни головного покрывала, без каких-либо омовений и бальзамирований. Дух Иоанна, как это явствует из его слов во втором эпизоде этого цикла, который следует от Пятидесятницы и до Моего Успения, уже знал, что Мне не подвергнуться тлению, и наставил Апостола, как поступить. И он, целомудренный, любящий, бережный по отношению к Божьим тайнам и далеким собратьям, решил сохранить это в секрете и дождаться остальных служителей Бога, чтобы те увидели Меня еще раз и получили бы от этого утешение в заботах и поддержку в трудах своей миссии. Он ждал, как будто был уверен, что они придут.
Но Бог судил иначе. Как всегда, во благо Возлюбленному. Как всегда, справедливо по отношению ко всем верным. Первому Он отяжелил веки, чтобы сон уберег его от страдания видеть, как у него отнимается и Мое тело. Верным Он даровал еще одну истину, которая подкрепила бы их веру в воскресение плоти, в воздаяние праведным в виде вечной и блаженной жизни, в самые великие и отрадные истины Нового Завета: Мое Непорочное Зачатие, Мое божественное девственное Материнство, в божественную и человеческую природу Моего Сына, истинного Бога и истинного Человека, рожденного не вследствие плотского желания, а благодаря божественному браку и божественному семени, помещенному в Мое лоно; и наконец, чтобы уверовали, что на Небесах пребывает Мое Сердце Матери человечества, бьющееся в трепетной любви ко всем, праведным и грешным, жаждущее всех вас навечно забрать с собой в блаженное Отечество.
4Когда ангелы извлекли Меня из домика, вернулся ли тогда уже ко Мне Мой дух? Нет. Этот дух больше не должен был снисходить на Землю. Он находился в благоговении перед Престолом Божьим. Когда же Земля, изгнание, время и место Моего разлучения с Триединым Господом были оставлены навсегда, дух возвратился ко Мне, выводя плоть из ее сна, чтобы сиять в средоточии души. Так что правильно будет сказать, что Я была вознесена на Небо с душой и телом, не Своей собственной силой, как произошло с Иисусом, но при помощи ангелов. Я пробудилась от этого таинственного и мистического сна; поднялась; наконец, полетела, поскольку теперь уже Моя плоть достигла совершенства прославленных тел. И окунулась в любовь. В любовь к Моему вновь обретенному Сыну и Моему Триединому Господу, ибо любить Его – предназначение всех, живущих вечно».
5 января 1944.
5Иисус говорит:
«Когда пришел Ее последний час, Мария, Моя Мать, словно усталая лилия, которая, источив все свои ароматы, склоняется под открытым небом и закрывает свою белоснежную чашечку, прилегла на Свою постель и закрыла глаза на все, что Ее окружало, чтобы сконцентрироваться в последнем безмятежном созерцании Бога.
Склонившись над Ее покоем, ангел Марии с волнением ожидал, когда кульминация этого экстаза разлучит Ее дух с телом в срок, назначенный Божьим установлением, и навсегда разлучит его с Землей, между тем как с Небес уже снисходило милостивое и призывающее повеление Бога.
Склонившись, в свой черед, над этим таинственным покоем, Иоанн, земной ангел, также бодрствовал возле Матери, собиравшейся его покинуть. И когда увидел, что Она скончалась, продолжал бодрствовать, чтобы Ей, нетронутой нечестивыми и любопытными взглядами, и по ту сторону смерти оставаться Непорочной Невестой и Матерью Бога, такой спокойной и прекрасной во сне.
6Традиция говорит, что во гробе Марии, вскрытом Фомой, были обнаружены только цветы. Чистый вымысел. Никакая могила не поглощала останков Марии, потому что останков Марии, в человеческом смысле, никогда и не было, учитывая, что Мария умерла не так, как умирает всякий живущий.
Она лишь, по божественному повелению, была разлучена с духом, и с ним же, предшествовавшим Ей, воссоединилось Ее пречистое тело. Опрокидывая привычные законы, согласно которым экстаз заканчивается тогда, когда прекращается восхищение духа, то есть когда он возвращается к нормальному состоянию, именно тело Марии вернулось, чтобы воссоединиться с духом после долгой передышки на погребальном ложе.
Все возможно Богу. Я вышел из Гробницы исключительно Своей собственной силой. Мария пришла ко Мне, к Богу, на Небо, не изведав могилы с ее ужасом разложения и мрака. Это одно из самых блистательных Божьих чудес. Не единственное, правда, если вспомнить о Енохе и Илии, которые – будучи дороги Господу – были восхищены от Земли[1], не познав смерти, и перенесены в иное место, известное лишь Богу и божественным обитателям Небес. Они были праведниками, но все-таки ничтожными по сравнению с Моей Матерью, которая в святости уступает только Богу.
[1] О Енохе: Быт. 5:24, Сир. 44:15; 49:16, об Илии: 4 Цар. 2: 1–12, Сир. 48: 1–12
Поэтому не существует останков мощей и гробницы Марии. Ибо Мария не была погребена, а Ее тело было вознесено на Небо».
8 и 15 июля 1944.
7Мария говорит:
«Восторгом было зачатие Моего Сына. Еще большим восторгом – когда Он увидел свет. Восторгом восторгов было Мое преставление от Земли на Небо. Только в продолжение Страстей никакой восторг не сделал выносимым жестокость Моего страдания.
8Дом, откуда Я была вознесена на Небо, был одним из бесчисленных благодеяний Лазаря Иисусу и Его Матери. Маленький дом в Гефсимании, рядом с местом Его Вознесения. Бесполезно искать его останки. При разрушении Иерусалима римлянами он был разорен, а его развалины в течение веков – уничтожены».
18 декабря 1943.
9Мария говорит:
«Как было для Меня восторгом рождение Сына, и из этого восхищения к Богу, что нашло на Меня в тот час, Я пришла в себя и вернулась на Землю уже с Ребенком на руках, так и Моя неправильно называемая „смерть“ была восхищением к Богу.
Доверяя обещанию, полученному в сиянии утра Пятидесятницы, Я считала, что приближение момента последнего пришествия Любви, с целью унести Меня с Собой, должно будет проявляться в усилении того пламени любви, который всегда сжигал меня. Я не ошиблась.
Что касается Меня, то чем дальше жилось, тем больше во Мне усиливалось желание раствориться в вечной Любви. К этому Меня подстегивало стремление воссоединиться с Моим Сыном и уверенность в том, что Я никогда бы не сделала для людей столько, сколько могла бы, окажись Я у подножия Божьего Престола, молясь и трудясь ради них. И со все более горячим и возрастающим волнением, всеми силами Своей души Я взывала к Небу[2]: „Приди, Господь Иисус! Приди, вечная Любовь!“
[2] Этим призывом завершается Библия (Откр. 22:20).
10Евхаристия, которая была для Меня словно роса для томящегося жаждой цветка, была Мне жизнью, это так. Но чем больше проходило времени, тем более ее оказывалось недостаточно, чтобы утолить это безудержное стремление Моего сердца. Я уже не могла обойтись тем, чтобы принимать Свое божественное Дитя и носить Его в Себе в святых Дарах, как Я носила Его в Своем девственном теле. Все Мое естество жаждало Триединого Бога, но не под теми покровами, что были выбраны Моим Иисусом, чтобы спрятать это неописуемое таинство Веры, а таким, каким Он был, есть и будет в средоточии Небес. Мой Сын Сам в Своих евхаристических порывах, обнимая, заставлял Меня сгорать от бесконечной жажды, и всякий раз, что Он приходил ко Мне, силой Своей любви Он вначале чуть ли не вынимал из Меня душу, а потом оставался, в безграничной нежности призывая Меня: „Мама!“, и Я чувствовала, как Он стремится, чтобы Я была с Ним.
Ничего иного Я не желала. В последний период Моей земной жизни у Меня уже не было и желания опекать зарождающуюся Церковь. Все растворилось в стремлении обладать Богом, благодаря убежденности, что, обладая Им, Я смогла бы все.
11Достигайте, о христиане, этой всеобъемлющей любви. Пусть все земное потеряет ценность. Любуйтесь одним только Богом. Когда вы обогатитесь этой нищетой желаний, которая есть несметное богатство, Бог преклонится к вашему духу, чтобы вначале наставить его, затем овладеть им, и вы вознесетесь им к Отцу, Сыну и Святому Духу, дабы познавать и любить Их блаженную вечность, и обладать сокровищами Их благодати для ваших братьев. Ничто не бывает для братьев столь действенно, как то, когда больше не находишься среди них, а пребываешь светом, присоединившимся к божественному Свету.
12Приближение вечной Любви ознаменовалось тем, чем Я и думала. Все потеряло яркость и цвет, звучание и внешний вид в том сиянии и в том Голосе, что, спускаясь с Небес, открытых Моему духовному взору, снизошли на Меня, чтобы взять Мою душу.
Принято говорить, будто в тот час Моего ликования Меня поддерживал Мой Сын. Но Мой сладчайший Иисус, действительно, присутствовал вместе с Отцом, когда Любовь, то есть Святой Дух, третье Лицо вечной Троицы, поцеловала Меня в третий раз в Моей жизни. И тот поцелуй был таким невероятно божественным, что Моя душа с ним улетучилась, погрузившись в созерцание, словно капля росы в чашечке лилии, поглощенная солнцем. И Я вознеслась Своим славословящим духом к подножию Троицы, которой всегда поклонялась.
А потом, в надлежащий момент, словно жемчужина в огненной оправе, сначала при помощи, а затем в сопровождении вереницы ангельских духов, пришедших помочь Мне в Мой вечный небесный день рождения, ожидаемая Моим Иисусом уже на подступах к Небесам, а на самом пороге Небес – Моим праведным земным супругом, Царями и Патриархами из Моего рода, первыми святыми и мучениками, Царицей вступила, после стольких скорбей и такого смирения бедной Божьей служанки, в царство бесконечной радости.
И Небо вновь сомкнулось в радости принять Меня, принять Свою Царицу, плоть которой, единственная среди всех смертных тел, была прославлена еще до окончательного Воскресения и последнего Суда».
Декабрь 1943
13Мария говорит:
«Мое смирение не могло позволить Мне и думать о том, какая слава уготована Мне на Небе. В Моих мыслях была почти уверенность, что Моя человеческая плоть, освятившаяся тем, что носила Бога, не познает тления, поскольку Бог есть Жизнь, и когда Он насыщает и наполняет творение Собою Самим, это Его действие – словно благоухание, предохраняющее от смертного тления.
Я не только осталась непорочной, не только соединилась с Богом целомудренными и животворящими объятиями, но была насыщена до самых Своих глубин излучениями Божества, спрятанного в Моей утробе и намеренного облечься смертной плотью. Но то, что благость Предвечного уготовала Его Рабе радость снова ощутить на себе касание ладони Моего Сына, Его объятия, Его поцелуй, и снова своими ушами услышать Его голос, своими глазами увидеть Его лицо, что Мне будет даровано такое – этого Я подумать не могла, и не желала того. Мне было бы достаточно, чтобы эти блаженства были ниспосланы Моему духу, и уже от одного этого Мое Я наполнилось бы счастьем.
14Но, в подтверждение Своего первоначального творческого замысла о человеке, которому Он, Творец, предназначил жить, не умирая, а переходя от земного Рая к небесному, в вечное Царство, Бог пожелал увидеть Меня, Непорочную, на Небе с душой и телом, тотчас по окончании Моей земной жизни.
Я – неоспоримое доказательство того, что Бог замыслил и возжелал для человека: невинная и не ведающая греха жизнь, безмятежный переход от этой жизни к Жизни вечной, посредством которого человек во всей своей целостности, состоящей из вещественного тела и нематериальной души, переходил бы, как выходят за порог дома, чтобы вступить в царский дворец, от Земли в Рай, доводя совершенство своего я, данного ему Богом, до полноты, которая была по замыслу Божию уготована каждому творению, оставшемуся верным Богу и Благодати. Совершенной полноты, что достигалась бы в беспредельном свете, пребывающем на Небесах и их наполняющем, приходя от Бога, вечного Солнца, которое их озаряет.
15Бог поставил Меня, вознесенную с душой и телом к Небесной славе, перед Патриархами, Пророками и Святыми, перед Ангелами и Мучениками, и сказал:
„Вот совершенное произведение Творца.
Вот – сотворенное Мной, по Моему точнейшему образу и подобию среди всех детей человеческих. Плод божественного творческого совершенства, диковина для мироздания, видящего заключенными в одном существе как божество, с Его богоподобным вечным духом, как у Него, невещественным, разумным, свободным, святым, так и материальное творение, с его пренепорочной и святой плотью, перед которой надлежит склониться всякому иному живому созданию из трех сотворенных царств.
Вот свидетельство Моей любви к человеку, которому Я пожелал быть совершенной целостностью и которому восхотел блаженного жребия вечной жизни в Моем Царстве.
Вот свидетельство Моего прощения человеку, которому по воле Трóической Любви Я даровал реабилитироваться в Моих глазах и вернуться в прежнее состояние.
Это таинственный пробный камень, это звено, соединяющее человека с Богом, это Та, кто возвращает времена к первым дням и дает Моим божественным очам радость созерцать Еву такой, какой Я ее создал, а теперь ставшей еще более прекрасной и святой, поскольку Она – Матерь Моего Слова и поскольку Она – Соучастница[3] величайшей милости.
[3] В оригинале: Martire – Мученица, Страдалица.
Ради Ее Непорочного Сердца, никогда не знавшего порока, даже малейшего, Я отверзаю сокровищницы Неба, а для Ее Головы, никогда не знавшей гордыни, из Моего сияния Я образую корону и увенчаю Ее, так как Она – Моя Пресвятая, чтобы Ей быть вашей Царицей“.
16На Небе не бывает слез. Но вместо слез радости – этой влаги, что выступает от волнения, – которые могли бы пролить духи, если бы им дано было плакать, после этих божественных слов начались вспышки света, сияние обрело еще большую яркость, а огни любви разгорелись еще более жгучим пламенем, и непревзойденные и неописуемые звуки небесных гармоний, к которым присоединился голос Моего Сына, слились в хвале Богу Отцу и Его Рабе, навеки блаженной».
1мая 1946.
17Иисус говорит:
«Есть разница между разлучением души и тела во время настоящей смерти и мгновенным отделением духа от тела и от жизненного начала души во время экстаза или молитвенного восторга.
В то время как отделение души от тела вызывает настоящую смерть, глубокое созерцание, то есть временный прорыв духа за пределы чувств и материи, смерти не вызывает. Это потому, что душа полностью не отделяется и не разлучается с телом, а разлучение происходит лишь с ее лучшей частью, которая погружается в пламя созерцания.
Все люди, пока они живут, обладают душой, мертвой или живой, в зависимости от греха или праведности; но только великие боголюбцы достигают истинного созерцания.
Это показывает, что душа, поддерживающая существование, пока она соединена с телом – и эта особенность одинаково присуща всем людям, – содержит в самой себе некую превосходную часть: душу души, или дух духа, которая исключительно сильна у праведников, тогда как у тех, кто охладевает к Богу и Его Закону, даже вследствие лени и простительных грехов, она становится слабой, лишая творение способности созерцать и познавать Бога и Его вечные истины, насколько это возможно для человеческого создания, в соответствии с достигнутой им степенью совершенства. Чем больше творение любит Бога и служит Ему всеми своими силами и средствами, тем больше эта превосходная часть его души развивает свою способность познавать, созерцать, проникать в вечные истины.
18Человек, одаренный разумной душой, это некое вместилище, которое Бог заполняет Собой. Мария, будучи святейшей из всех творений после Христа, оказалась вместилищем, до предела наполненным Богом, Его благостью, человеколюбием и милосердием, так что они изливаются на братьев во Христе во все времена, и во веки веков.
Она скончалась, погрузившись в волны любви. Теперь, на Небе, став океаном любви, Она изливает потоки Своей милости на верных Ей сынов, а также на блудных сынов, ради всеобщего спасения, Она, которая есть общая Мать всем людям».