После чего Нааман, испросив позволения у своего царя, последовал совету девочки. Но царь Израиля крайне обеспокоился, заявив: „Разве я Бог, что царь Сирии посылает ко мне своих больных? Это ловушка, чтобы развязать войну“. Однако пророк Елисей, узнав об этом, сказал: „Пусть этот прокаженный придет ко мне, и я исцелю его, и он узнает, что есть пророк в Израиле“. Тогда Нааман отправился к Елисею. Но Елисей не принял его, а только послал ему сказать: „Омойся семь раз в Иордане и очистишься“. Нааман возмутился этим, посчитав, что зазря предпринял такой путь, и рассерженный, уже собирался уехать обратно. Но слуги сказали ему: „Он лишь попросил тебя семь раз омыться, и даже если он повелел бы намного больше, тебе следовало бы это сделать, ведь он пророк“. Тогда Нааман уступил. Пошел, омылся и возвратился здоровым. Обрадованный, он вернулся к слуге Божьему и сказал тому: „Теперь я знаю истину: нет иного Бога на всей Земле. Но есть лишь Бог Израилев“. И поскольку Елисей не захотел подарков, попросил у него разрешения хотя бы взять столько земли, сколько нужно, чтобы приносить жертвы истинному Богу на земле Израиля.

   Я знаю, что не все вы одобряете сделанное Мной. Знаю также, что Я не обязан перед вами оправдываться. Но, так как Я люблю вас подлинной любовью, хочу, чтобы вы понимали этот Мой поступок и от него научились, и из вашей души ушло бы всякое чувство порицания и возмущения. Здесь у нас двое подданных языческой страны. Один был болен, и им через родственника, но, несомненно, устами израильтянина было сказано: „Если бы вы отправились к Мессии Израиля, Он бы вылечил больного“. И они очень издалека пришли ко Мне. Их вера еще сильнее, чем у Наамана, ибо они ничего не знали об Израиле и о Мессии, тогда как тот сириец, благодаря соседству народов и непрерывному общению с рабами из Израиля, уже знал, что в Израиле есть Бог. Истинный Бог. Разве не хорошо, что теперь язычник может вернуться домой и сказать: „Действительно, в Израиле есть человек Божий и в Израиле поклоняются истинному Богу“?

   Я не говорил: „Омойся семь раз“. Но сказал ему о Боге и о душе, двух вещах, ему неведомых, которые – словно неисчерпаемые источники – несут в себе все семь даров. Ибо там, где есть понятие о Боге и духе, а также желание достичь их, там вырастает древо веры, надежды, любви, праведности, воздержания, крепости, благоразумия. Добродетелей, незнакомых тем, кто от своих богов может перенять разве что обычные людские страсти, усиленные вседозволенностью, поскольку совершаемы предположительно высшими существами. Теперь они возвратятся на родину. Но больше, чем радость получить просимое, будет радость сказать: „Мы знаем, что мы не животные, что помимо этой жизни существует еще и будущая. Знаем, что истинный Бог есть Благо, и поэтому Он любит также и нас, и благословляет нас, убеждая прийти к Нему“.

   ⁵И что вы думаете? Что только они не знают истины? Совсем недавно один Мой ученик думал, что Я не смогу исцелить этого больного, потому что у него душа язычника. Но что есть душа? И от кого она приходит? Душа – это духовная сущность человека. Именно она, сотворенная в совершенном возрасте, облекает, сопровождает и оживотворяет всю эту телесную жизнь, продолжая жить и после того, как тела уже нет, являясь бессмертной, подобно Тому, кто ее творит: Богу. Так как Бог только один, не существует душ языческих или неязыческих, созданных различными божествами. Есть только одна Сила, что творит души, и это сила Создателя, нашего Бога, единого, могучего, святого, доброго, не имеющего иных пристрастий, кроме любви и человеколюбия, совершенного и всецело духовного; а чтобы быть понятым этими римлянами, сказав человеколюбия, Я скажу также: человеколюбия всецело нравственного. Поскольку представление о духе непонятно этим младенцам, не знающим ничего из святых речений.

   И что думаете? Что Я пришел только ради Израиля? Я Тот, кто созовет все племена под один посох: Небесный. И истинно говорю вам, что скоро наступит время, когда многие язычники скажут: „Позвольте нам обрести все необходимое, чтобы мы могли в наших языческих землях приносить жертвы истинному Богу, Богу триединому“, Словом которого Я являюсь. Сейчас они уйдут. Убежденные более, чем если бы Я придавил их Своим презрением. И в чуде, и в Моих словах они чувствуют Бога, и перескажут это там, куда возвратятся.

   Более того, скажу вам: разве не справедливо было вознаградить такую веру? Сбитые с толку вердиктами врачей, разочарованные своими бесполезными походами по храмам, они сумели найти в себе веру, чтобы прийти к неведомому им, великому Неведомому мира сего, к осмеянному, великому Осмеянному и Оклеветанному Израиля, и сказать: „Верую, что Ты можешь“. Первое помазание для их нового умонастроения приходит к ним от этой способности верить. Я излечил их не столько от заболевания, сколько от ошибочной веры, ибо поднес к их губам чашу, из которой чем больше пьют, тем более усиливается жажда: жажда познания истинного Бога.

   Я закончил. Говорю всем вам, израильтянам: сумейте уверовать так, как уверовали они».

   ⁶Римлянин подходит к Нему вместе с исцеленным: «Ну… я уже не осмелюсь сказать: клянусь Юпитером. Но скажу: своей честью римского гражданина я клянусь Тебе, что буду иметь эту жажду! А сейчас мне нужно ехать. Кто даст мне еще этого питья?»

   «Твой дух, твоя душа – теперь ты знаешь, что она у тебя есть, – вплоть до того дня, когда к тебе придет Мой посланец».

   «А Ты нет?»

   «Я… Я нет. Но, хотя и не присутствуя, Я не буду отсутствовать. И пройдет лишь немногим более двух лет, как Я сделаю тебе подарок, более серьезный, чем исцеление того, кто тебе дорог. До свидания вам обоим. Сумейте устоять в этом чувстве веры».

   «Будь здрав, Учитель. Да сохранит Тебя истинный Бог».

   Двое римлян уходят, и слышно, как они подзывают слуг вместе с повозкой.

   «И они даже не знали, что у них есть душа!» – произносит какой-то старик.

  «Да, отец. И смогли воспринять Мои слова лучше многих в Израиле. А теперь, раз уж они получили такую милостыню, давайте облагодетельствуем наших Божьих бедняков вдвое и втрое. И пусть бедняки помолятся за своих благодетелей, еще более нищих, чем они сами, чтобы те обрели подлинное, единственное богатство – познание Бога».

   ⁷Закутанная женщина плачет под своим покрывалом, препятствующим видеть ее слезы, но не слышать ее рыдания.

   «Та женщина плачет, – говорит Петр, – наверно, у нее больше нет денег. Дадим ей?»

   «Она плачет не поэтому. Однако пойди и скажи ей: „Наши отечества пройдут. А Небо останется. Оно принадлежит тем, кто сумеет уверовать. Бог – это Добро, и поэтому Он любит даже грешников. И благословляет убедить тебя идти за Ним“. Ступай. Скажи ей это и потом позволь ей поплакать. Это из нее выходит яд».

   Петр уходит вслед женщине, уже идущей в сторону полей. Говорит ей и возвращается.

  «Она только сильнее принялась плакать, – говорит он, – я думал, ее утешу…» – и смотрит на Иисуса.

   «На самом деле, она утешилась. Радость тоже заставляет плакать».

   «Хм!.. Не знаю… Вот когда увижу ее лицо, тогда успокоюсь. Я увижу его?»

   «В день Суда».

   «Милостивый Боже! Но я тогда уже умру! И к чему мне будет это знать? Тогда я буду занят созерцанием Предвечного!»

   «Займись этим прямо сейчас. Это единственное стóящее занятие».

   «Да… но… Учитель, кто она?» Все смеются.

   «Если ты спросишь об этом еще раз, мы тут же разойдемся; так ты о ней забудешь».

   «Нет, Учитель. Однако… довольно, что Ты останешься… Ты…»

   Иисус улыбается. «Эта женщина, – говорит Он, – она и остаток, и начаток».

   «Что Ты имеешь в виду? Я не понимаю».

   Но Иисус оставляет его ни с чем и уходит к селению.

   «Он идет к Захарии. У того умирает жена, – объясняет Андрей, – и он послал меня сказать это Учителю».

   «Ты меня раздражаешь! Все знаешь, во всем участвуешь – и никогда ничего мне не говоришь. Ты хуже рыбы», – Петр изливает на брата свою досаду.

   «Брат, не обижайся. Ты тоже говоришь за меня. Пойдем вынимать наши сети. Идем».

   Кто-то идет направо, кто-то налево, и все заканчивается.