ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
652. Прощание с Произведением
28 апреля 1947.
Иисус говорит:
«Основания, которые подвигли Меня осветить факты и продиктовать Мои слова маленькому Иоанну, помимо радости передать достоверное знание обо Мне этой жертвенной и любящей душе, многочисленны.
Но все они проникнуты духом любви к Церкви, будь то учащей или воинствующей, и желанием помочь душам в их восхождении к совершенству. Знакомство со Мной помогает этому восхождению. Мои слова – это Жизнь.
Упомяну главные:
I. Причины, высказанные в наставлении от 18-1-47, которые маленький Иоанн приведет тут целиком. Это наиболее веское основание, поскольку вы погибаете, и Я хочу вас спасти.
3 февраля 1947.
Иисус говорит:
„Самое глубокое, среди множества других, известных Моей провозвестнице, основание для дарования этого произведения – то, чтобы в эти времена, когда модернизм, осужденный[1] Моим Викарием Пием X, совращается во все более пагубные человеческие учения, Святая Церковь, представляемая Моим Викарием, имела бы дополнительный ресурс для опровержения тех, кто отрицает:
[1] В 1907 г. Римский папа Пий X издал сначала декрет „Lamentabili sane exitu“ („С поистине плачевными последствиями“), а потом энциклику „Pascendi Dominici Gregis“ („Забота о стаде Господнем“), в которых подверг жесткой критике проникший в Католическую Церковь модернизм
— сверхъестественность догматов;
— божественность Христа; истину о Его реальном Божестве и совершенном Человечестве, переданную как посредством веры, так и через повествования о Нем (Евангелие, Деяния Апостолов, апостольские Послания, Предание);
— учение Павла, Иоанна, а также Никейского, Эфесского, Халкидонского Соборов[2] и других, более поздних, – как Мое истинное учение, преподанное и вдохновленное Мною буквально;
[2] Речь о собиравшихся Церковью в IV-V столетиях Вселенских Соборах (1-м, 3-м и 4-м), утвердивших учение о Личности Христа
— Мою безграничную – ибо божественную – мудрость;
— божественное происхождение догматов, таинств, а также единой, святой, соборной и апостольской Церкви;
— всеобщий и неизменный, до скончания века, характер Евангелия, данного Мною всем людям;
— изначально совершенную природу Моего учения, которое в этом качестве не было сформировано путем последовательных преобразований, но таковым и было дано: учение о Христе, о временах Благодати, о Царстве Небесном и о Царстве Божием в вас, божественная, совершенная, неизменная Благая Весть для всех, жаждущих Бога.
Красному дракону[3] с семью головами, десятью рогами и семью диадемами на головах, который хвостом увлекает третью часть небесных звезд и заставляет их низвергнуться – и поистине говорю вам, что они низвергаются еще ниже, нежели на землю, – и который преследует Женщину; зверю морскому и зверю земному, перед которыми многие, слишком многие, преклоняются, прельстившись их внешностью и чудесами, вы противопоставите Моего Ангела, летящего посреди небес[4] и держащего вечное Евангелие, раскрытое также и на тех страницах, что до сих пор были закрыты, чтобы люди с помощью его света могли бы спастись от колец великого Змея с семью челюстями, жаждущего утопить их в своей тьме, а Я к Своему возвращению еще нашел бы веру и любовь в сердцах подвизающихся, и этих последних оказалось бы больше, чем на это позволяют надеяться работа Сатаны и поступки людей“.
[3] См. Откровение Иоанна, главы 12, 13
[4] (Откр. 14:6)
II. Разбудить в священниках и мирянах живую любовь к Евангелию и ко всему, что принадлежит Христу. И прежде всего – обновленную любовь к Моей Матери, в предстательствах которой заключена тайна спасения мира. Она, Моя Мать, есть Победительница этого ненавистного Дракона. Помогите Ее силе своей обновленной любовью к Ней, и обновленной верой и знанием того, что к Ней относится. Мария подарила миру Спасителя. Мир снова получит от Нее спасение.
III. Оказать духовным учителям и наставникам поддержку в их служении, дав им возможность исследовать мир разнообразных личностей, вращавшихся около Меня, а также различных средств, применяемых Мной для их спасения. Ведь было бы глупо стремиться ограничиться единственным методом для всех душ. Способ привлечь к Совершенству праведника, имеющего к нему естественную склонность, отличен от того, какой надо применить к верующему, но грешному, и от того, который следует применить к язычнику. Последних также много между вами, если считать, как ваш Учитель, язычниками тех несчастных, что подменили истинного Бога идолами власти и всемогущества или денег, или сладострастия, или превозношения своим знанием. И иной способ нужен для спасения современных прозелитов, то есть, тех, кто принял христианский образ мыслей, но не стал гражданином христианского града, принадлежа к независимым Церквям. Никто да не будет презрен, и менее всех – эти потерянные овцы. Любите их и пытайтесь привести их к одному Двору, чтобы исполнилось пожелание Пастыря Иисуса.
Иные возразят: „Из Евангелия не вытекает, что Иисус контактировал с римлянами или греками, и поэтому мы отвергаем эти страницы“. Сколько всего не вытекает из Евангелия, или едва выглядывает из-за плотной завесы молчания, наброшенной Евангелистами на эпизоды, с которыми они по своему несокрушимому еврейскому мышлению были не согласны! Думаете, вы знаете обо всем, что Я делал?
Истинно говорю вам, что даже после того, как вы прочтете и примете на веру эту иллюстрацию Моей общественной жизни, вы не узнаете обо Мне всего. Я бы сгубил Моего маленького Иоанна непосильным трудом, заставив его быть хронистом всех дней Моего служения и всех деяний, совершенных в каждый из этих дней, если бы стал знакомить его со всем, чтобы он передал это вам!
„Много и других дел также сотворил Иисус, и если бы они были описаны одно за одним, думаю, мир не смог бы вместить книг, которые пришлось бы написать“, – говорит Иоанн[5]. Без преувеличений, истинно говорю вам, что если бы нужно было отдельно записать все Мои деяния, все Мои частные наставления, Мои исповедания и молитвы для спасения какой-нибудь души, то понадобились бы залы одной их ваших библиотек, и одной из крупнейших, чтобы вместить книги, повествующие обо Мне. И еще истинно говорю вам, что для вас было бы гораздо полезнее возложить на костер множество ненужных, замшелых и нездоровых наук, дабы освободить место для Моих книг, нежели так мало знать обо Мне и так сильно преклоняться перед этой литературой, почти всегда запачканной чувственностью или заблуждением.
[5] (Ин. 21:25)
IV. Восстановить во всей их правде образы Сына Человеческого и Марии, истинных детей Адама по плоти и крови, но Адама невинного. Подобными Нам должны были быть и сыны человеческие, если бы Прародитель и Прародительница не унизили своего совершенного человечества – в смысле, человека, то есть, создания, обладающего двойной природой: духовной, по образу и подобию Бога, и материальной, – что, как вы знаете, произошло.
Совершенные чувства, то есть, подвластные разуму, при их исключительной обостренности. К чувствам Я отношу как нравственные, так и физические переживания. Всеобъемлющая, и потому совершенная, любовь: и к супругу, с которым Ее связывала не чувственность, а лишь узы любви духовной, и к Сыну, Любимейшему, любимому со всем совершенством любви совершенной Женщины к Чаду, рожденному от Нее. Так должна была любить Ева: как Мария, иными словами, не ради того, что ребенок – это чувственное наслаждение, но потому что этот ребенок – дитя Творца и исполнение послушания Его заповеди умножать род человеческий. И любимый со всем рвением Той, чья вера совершенна, знающей, что этот Ее Сын – не образно, а на самом деле: Сын Божий.
Тем, кто находит любовь Марии к Иисусу слишком эмоциональной, советую подумать, кем была Мария. Женщина, не имевшая греха и, следовательно, не имевшая изъяна в Своей любви к Богу, к родителям, к супругу, к Сыну, к ближнему. Подумать, что видела во Мне Мать кроме того, что Я – Сын Ее чрева; наконец, принять во внимание национальность Марии. Еврейская, восточная кровь, плюс времена, весьма отдаленные от настоящих. Из этих-то элементов и вытекает объяснение некоторой словесной избыточности в выражениях любви, которая может вам показаться чрезмерной. Восточный и еврейский стиль речи – это стиль цветастый и высокопарный, даже в обычном разговоре. Все писания той эпохи и этого народа являются тому подтверждением, и с течением времени этот восточный стиль не сильно изменился.
Вы воображаете – так как вам приходится анализировать эти страницы двадцать веков спустя, когда извращенность жизни уже погубила столько любви, – что Я представлю вам Марию из Назарета этакой черствой и поверхностной женщиной вашего времени? Мария есть то, что Она есть; и нежная, чистая, любящая Дева Израиля, Божья Невеста, девственная Мать Бога не может превратиться в чрезмерно и болезненно экзальтированную женщину, или в холодную эгоистку вашего столетия.
Тем, кто считает слишком эмоциональной любовь Иисуса к Марии, советую подумать, что в Иисусе пребывал Бог, и что триединый Бог находил Свое утешение в любви к Марии, к Той, которая была Ему возмещением за горесть от целого рода человеческого и средством возвратить жителей к Нему на Небеса, чтобы Бог снова мог прославиться в Своем Творении. И, наконец, пусть они примут во внимание, что всякая любовь становится греховной тогда и только тогда, когда она нарушает порядок, то есть, когда идет против воли Божией и надлежащих обязанностей.
Теперь подумайте: к этому ли привела любовь Марии? К этому ли привела Моя любовь? Разве удерживала Она Меня, ради эгоистичной любви, от исполнения всей воли Божией? Или, может, из-за излишней любви к Своей Матери Я отрекся от Моей миссии? И в той, и в другой любви было одно стремление: чтобы исполнилась воля Божия ради спасения мира. И как Мать навсегда распрощалась с Сыном, отпустив Его на крест открытого учительства и на Голгофский крест, так и Сын навсегда распрощался с Матерью, препоручив Ее одиночеству и страданиям, дабы Она могла стать Соискупительницей, и это не учитывая Нашей человеческой природы, ощущавшей себя растерзанной, и Наших сердец, разрывавшихся от боли. Разве это слабость? Чувствительность? Это совершенная любовь, о люди, не умеющие любить и уже не понимающие любви и ее голоса!
И еще цель этого Произведения – прояснить те места, которые по совокупности обстоятельств были окутаны мраком и стали, таким образом, темными пятнами посреди сияния Четвероевангелия; и места всего лишь неясные, где кажется, что существует разрыв между одним и другим эпизодом; непонятные места, ключ к прояснению которых заключается в точном понимании определенных возникших ситуаций и некоторых решительных действий, к которым Я прибегал, столь контрастирующих с Моими постоянными призывами к прощению, кротости и смирению и выраженных в некоторой непреклонности к упорствующим и неуступчивым противникам. Запомните это все, что Бог, употребив всяческое милосердие, может ради Своего собственного достоинства сказать „Довольно“ тем, кто по причине Его благости думает, что им позволено злоупотреблять Его долготерпением и искушать Его. Бог поругаем не бывает. Это древнее и мудрое изречение[6].
[6] Над Богом не посмеешься. Древнее славянское слово ругатися означало именно: смеяться, насмехаться
V. В точности познать полноту и продолжительность Моих долгих страданий, кульминация которых пришлась на несколько часов жестоких Страстей, но которые годами истощали Меня ежедневной мукой и становились все сильнее и сильнее, и заодно – с такими же долгими страданиями Матери, во время которых меч скорби пронзал Ее сердце. И побудить вас этим знанием любить Нас еще больше.
VI. Показать силу Моего Слова и различие его воздействий, в зависимости от того, принадлежали ли воспринимающие его к числу людей благой воли, или к числу тех, кто обладал чувственной волей, которая никогда не бывает прямой.
Апостолы и Иуда. Вот два противоположных примера. Первые – в высшей степени несовершенные, грубые, невежественные, буйные, но с благой волей. Иуда – образованный лучше большинства из них, утонченный благодаря жизни в столице и в Храме, но с дурной волей. Понаблюдайте за эволюцией первых в Добре, за их ростом. И понаблюдайте за эволюцией второго во Зле и его падением.
Пусть же за этим возрастанием в совершенстве одиннадцати добрых людей понаблюдают, прежде всего, те, кто по недостатку духовного видения привык искажать саму суть святости, делая из человека, достигающего святости упорной, жесточайшей борьбой с тяжелыми и темными силами, какое-то противоестественное существо, не ведающее ни стремлений, ни волнений, а потому – не знающее заслуг. Ибо заслуга появляется именно в результате победы над необузданными страстями и искушениями, достигнутой путем любви к Богу и путем преследования конечной цели: обладать Богом навеки.
Пускай понаблюдают за ним и те, кто воображает, будто чудо обращения должно приходить исключительно от Бога. Бог предоставляет средства для обращения, но не принуждает человеческую волю; и если человек не хочет обратиться, то тщетно его обладание тем, что другому послужит к обращению.
Пусть те, кто исследует, поразмышляют над многообразными воздействиями Моего Слова не только на душевного человека, но также и на духовного. Не только на духовного человека, но и на душевного. Мое Слово, воспринятое благой волей, преображает и того, и другого, приводя к совершенству и внешнее, и внутреннее.
Апостолы, которые из-за своего неведения и Моего смирения обращались с Сыном Человеческим с излишней фамильярностью – добрый учитель из их среды, и не больше, скромный и терпеливый учитель, с которым многое было позволено, иногда даже слишком; но это не было их неуважением: это было неведением, и потому извинительно – эти апостолы, задиристые по отношению друг к другу, эгоистичные, ревнивые в своей любви и к Моей любви, нетерпеливые с людьми, немного гордые оттого, что они „апостолы“, жаждавшие поразительного, что выделяло бы их в толпе, как наделенных необычайной властью, они медленно, но неуклонно преображались в новых людей, вначале подчиняя свои страсти ради подражания и угождения Мне, впоследствии же, все лучше знакомясь с Моим истинным Я, меняясь в своих манерах и в своей любви в сторону того, чтобы видеть, любить во Мне божественного Господа и обращаться со Мной как с таковым. Разве в конце Моей жизни на Земле они все еще такие же неглубокие легкомысленные приятели, какими были вначале? Разве они, особенно после Воскресения, похожи на друзей, что обращаются с Сыном Человеческим как с Приятелем? Нет. Они служители Царства, вначале. Потом они священники Божии. Все – изменившиеся, совершенно преображенные.
Пусть подумают об этом те, кто находит характер апостолов стойким и судит о нем, как о необыкновенном, когда он был таким, как описан. Я не был ни привередливым законоучителем, ни надменным правителем, не был наставником, который считает других людей недостойными себя. Я умел быть снисходительным. Я захотел взять для обработки сырой материал, наполнить всякого рода совершенствами пустые сосуды, показать, что Бог может все, что Он из булыжника может извлечь сына Авраамова, сына Божьего, а из ничтожества – учителя, дабы посрамить учителей, превозносящихся своим знанием, которое очень часто лишено аромата Моего присутствия.
VII. Наконец: познакомить вас с загадкой Иуды, той загадкой, каковой является отпадение души, чрезвычайно облагодетельствованной Богом. Загадкой, которая поистине слишком часто повторяется и которая есть рана, заставляющая болеть Сердце вашего Иисуса.
Дать вам понять, как отпадают, превращаясь из служителей и чад Божиих в демонов и богоубийц, которые – убивая Благодать – убивают в себе Бога, дабы воспрепятствовать вам вступать на пути, с которых падают в Бездну, и обучить вас навыку, позволяющему увидеть, как удержать неразумных овец, рвущихся к пропасти. Приложите свой ум для изучения ужасной, хотя и заурядной, фигуры Иуды, в котором разом приходят в движение все главные змеиные пороки, с коими вам предстоит столкнуться и попытаться преодолеть в том или ином человеке. Это тот урок, который вы должны усвоить прежде всего, поскольку это сильнее всего пригодится вам в вашем служении духовных учителей и наставников. Сколько же таких, в любом жизненном положении, кто подражает Иуде, предаваясь Сатане и натыкаясь на вечную смерть!
Семь причин, равно как и семь частей:
I. Протоевангелие (от непорочного Зачатия Приснодевы Марии до смерти Праведного Иосифа).
II. Первый год общественного служения[7].
[7] Дословно: общественной жизни
VI. Страсти (от прощания с Лазарем до Моего Погребения, а также следующие сутки до рассвета Пасхи).
VII. От Воскресения до Пятидесятницы.
Пусть сохранится такое деление на части, как Я указал здесь, поскольку оно правильное.
А теперь? Что скажете своему Учителю? Со Мной вы не разговариваете. Однако говорят ваши сердца, и – если бы только могли – вы обратились бы к маленькому Иоанну. Но ни в одном из этих случаев вы не выскажетесь с той справедливостью, которую Я хотел бы в вас видеть. Ведь к маленькому Иоанну вы обращаетесь, чтобы доставить огорчение, попирая любовь по отношению к христианке, сестре по вере и орудию Бога. Еще раз истинно говорю вам, что быть Моим орудием – отнюдь не безмятежная радость, это непрекращающийся труд и напряжение, это скорби во всем, потому что ученикам этот мир приносит то же, что принес их Учителю: скорбь; и по крайней мере священникам, а особенно собратьям по вере, следовало бы помогать этим маленьким мученикам, шествующим под своим крестом… Потому что в своих сердцах, обращаясь сами к себе, вы вопите от высокомерия, зависти, неверия и других вещей. Однако Я дам ответ на ваши претензии и возмущенное удивление.
В вечер последней Трапезы Я сказал тем Одиннадцати, что любили Меня: „Когда придет Дух Утешитель, Он напомнит вам все, о чем Я рассказывал“. Когда Я говорил это, помимо присутствующих, Я все время помнил обо всех тех, кто станет Моими учениками по духу, по истине и по желанию стремиться к ней. Святой Дух, который Своей Благодатью уже вливает в вас способность помнить Бога, выводя души из оцепенения первородного Греха и освобождая их от того помрачения, что благодаря печальному наследию Адама, окутывает прозорливость душ, сотворенных Богом, чтобы они насладились духовным видением и знанием, совершает Свою работу Учителя, „напоминающего“ в сердцах тех, кто Им ведóм и кто является чадом Божьим, все, о чем Я говорил и что составляет Евангелие.
Напомнить – чтобы пролить свет на его дух. Поскольку помнить слова Евангелия – ничего не значит, если не постигнуть их духа. А дух Евангелия, который есть любовь, может быть постигнут с помощью Любви, то есть, Святого Духа, Который, подобно тому, как Он был подлинным Писателем Евангелия, является также и единственным его Толкователем, потому что только автор произведения знает дух этого самого произведения и постигает его, даже если его не удается довести до сознания читателей. Но там, где это не удается автору-человеку, ибо всякое человеческое совершенство изобилует недостатками, может преуспеть совершеннейший и мудрейший Дух. Поэтому один только Святой Дух, Автор Евангелия, есть еще и Тот, кто напоминает и растолковывает его чадам Божьим, а также в глубине души пополняет его.
„Утешитель, Святой Дух, которого Отец пошлет вам во Имя Мое, научит вас всему, напомнит вам все, что Я говорил“ (Иоанн, гл. 14, ст. 26).
„После, когда придет этот Дух Истины, Он наставит вас во всякой истине; ибо будет не от Себя говорить, но перескажет все то, что услышал, и возвестит вам будущее. Он прославит Меня, потому что возьмет из Моего и возвестит вам. Все то, что есть у Отца, – Мое; поэтому Я сказал, что Он возьмет из Моего и возвестит вам“ (Иоанн, гл. 16, стт. 13-15).
Так что, если вы далее возразите, что как же Святой Дух, будучи подлинным Автором Евангелия, не упоминал всего того, что сказано в этом Произведении, и о чем, как о случившемся, дает понять Иоанн словами, завершающими его Евангелие[9], Я отвечу вам, что Божьи мысли отличаются от человеческих[10] и всегда справедливы и непредосудительны. И еще. Если вы возразите, что откровение закончилось с последним Апостолом, и добавить было больше нечего, поскольку тот же Апостол говорит в Апокалипсисе: „Если кто прибавит что-нибудь к этому, Бог наложит на него язвы, описанные в сей книге“ (гл. 22, ст. 18), и что это[11] надо относить ко всему Откровению, завершающим венцом которого явился Апокалипсис Иоанна, Я отвечу вам, что это Произведение было не добавлением к Откровению, а заполнением пробелов, порожденных как естественными причинами, так и божественными произволениями. И если Мне захотелось порадоваться, воссоздавая полотно Своей божественной Любви, так же, как это делает реставратор мозаики, который перекладывает поврежденные или утраченные камушки, восстанавливая мозаику в ее законченной красоте, и Я оставил за Собой право сделать это в нынешнем столетии, когда Человечество устремляется в Бездну мрака и ужаса, можете ли вы Мне это запретить? Может быть, вы скажете, что не нуждаетесь в этом, вы, чей дух столь затуманен, глух и ослаблен для света, голоса и зова Свыше?
[9] „Многое и другое сотворил Иисус…“ (Ин. 21:25)
[10] (Ис. 55:8)
[11] Процитированную фразу Иоанна
Поистине, вы должны были бы благословить Меня за усиление новыми огнями того света, который у вас есть и которого вам уже недостаточно, чтобы „увидеть“ вашего Спасителя. Увидеть Путь, Истину и Жизнь, и почувствовать, как в вас возрождается то же духовное потрясение, что и у праведников Моего времени, и достигнуть, посредством этого знания, обновления вашего духа в любви, что стала бы спасением, поскольку она возносит к совершенству.
Я не говорю, что вы „мертвые“, но что вы спящие, дремлющие. Похожие на растения во время зимнего сна. Божественное Солнце подарит вам Свое сияние. Проснитесь и благословите это Солнце, дарящее вам себя, радостно Его принимая, чтобы Оно могло прогреть вас от поверхности до самой глубины, разбудить и осыпать цветами и плодами.
Восстаньте. Приступите к Моему Дару.
„Возьмите и ешьте. Возьмите и пейте“, – сказал Я апостолам[12].
„Если бы ты осознала дар Божий и Кто это, Говорящий тебе: ’дай Мне пить‘, ты сама бы просила Его о том, чтобы дал Он тебе живой воды“, – сказал Я самарянке[13].
[12] (Мф. 26:26-27)
[13] (Ин. 4:10)
И теперь говорю это снова: как ученым, так и самарянам. Потому что обе эти крайние категории имеют в том нужду, равно как и те, кто находится между двумя крайностями. Первые – чтобы и самим не оказаться истощенными и лишенными сил, и не лишиться также духовной пищи для тех, кто изнемогает от недостатка знания Бога, Богочеловека, Учителя и Спасителя. Вторые – потому что душам, когда они погибают вдалеке от источников, нужна живая вода. Находящиеся же посередине между первыми и вторыми, огромное множестве тех, кто не является отъявленными грешниками, но стоит на месте, никуда не двигаясь из лени, равнодушия, из-за ошибочного представления о святости, те, кому совесть не позволяет губить свою душу, добросовестные исполнители, запутавшиеся в хитросплетении внешних обычаев, но не осмеливающиеся сделать шаг по крутой, исключительно крутой дороге подвижничества, – чтобы получить им от этого Труда начальный импульс и выйти бы из этого бездействия, начав подвижнический путь.
Я говорю вам эти слова. Предлагаю вам этот хлеб и это питие из живой воды. Слово Мое есть Жизнь. И Я желаю вам этой Жизни, вместе со Мной. И умножаю Свое слово, дабы уравновесить миазмы Сатаны, уничтожающие жизненные силы вашего духа.
Не отталкивайте Меня. Я жажду подарить вам Себя. Потому что люблю вас. Это Моя неутолимая жажда. У меня есть горячее желание поделиться[14] с вами Собой, чтобы приготовить вас к небесному брачному пиршеству. А вы нуждаетесь во Мне, чтобы не зачахнуть, чтобы одеться в красивые одежды на брак Агнца, на великий Божий праздник, после того, как вы превозможете страдания в этой полной ловушек, терний и змей пустыне, каковой является Земля, чтобы – имея Меня в себе – проходить сквозь огонь, не претерпев вреда, попирать жалящих рептилий, и не умереть, проглотив отраву.
[14] Это же слово используется в смысле: причащать, приобщать
И опять говорю вам: „Примите, примите этот труд и ’не запечатывайте его‘, но читайте и добивайтесь, чтобы его прочитали, ’поскольку близок срок‘ (Иоанн, Апокалипсис, гл. 22, ст. 10), ’и пусть тот, кто свят, становится еще святее‘ (ст. 11)“.
Благодать Господа вашего Иисуса Христа да пребудет со всеми теми, кто видит в этой книге Мое приближение и возгласом любви торопит, чтобы оно – ради их защиты – состоялось: „Приди, Господь Иисус!“».
Потом Иисус говорит мне отдельно:
«В качестве вступления к Произведению помести первую главу Евангелия от Иоанна, от 1-го до 18-го стиха включительно[15]. Все целиком, как написано. Иоанн записал эти слова так же, как ты записывала слова, что приводятся в этом Произведении, под диктовку Духа Божия. К ним ничего не прибавить и не отнять, как нечего было прибавить или отнять к молитве Отче наш и к Моему молитвословию после Тайной Вечери. Каждое слово этих отрывков – божественная жемчужина и к ним не следует прикасаться. Все, что можно сделать в отношении таких отрывков, это одно: горячо умолять Святого Духа, чтобы Тот открыл их вам во всей их красоте и мудрости.
[15] Так называемый Пролог Евангелия от Иоанна
Потом, когда дойдешь до места, где начинается Мое общественное служение, перепиши полностью первую главу Иоанна от стиха 19 до 28 включительно, и третью главу Луки от стиха 3 до 18 включительно, одну за другой, как будто это одна глава. Тут весь Предтеча, немногословный аскет и суровый подвижник, и добавить нечего. Затем ты поместишь Мое Крещение, а дальше пойдешь вперед, как Я сказал, шаг за шагом.
И твой тяжелый труд окончен. Теперь остается порадоваться любви как награде.
Душа Моя, что бы Мне сказать тебе? Ты Меня спрашиваешь, погрузившись в Меня своим духом: „А сейчас, Господи, как Ты поступишь со мной, Своей служанкой?“. Я мог бы сказать тебе: „Разобью этот глиняный сосуд, чтобы извлечь из него драгоценное масло и унести его с Собой“. И была бы радость для обоих. Но ты Мне нужна еще на некоторое время, еще на немного, тут, чтобы изливать свое благоухание, которое также есть аромат Христа, живущего в тебе. Так что скажу тебе то же, что Иоанну: „Если хочу, чтобы ты осталась, пока Я не приду тебя забрать, так ли важно, что ты остаешься?“.
Мир тебе, Мой маленький неутомимый голосок. Мир тебе. Мир и благословение.
Учитель говорит тебе: „Спасибо“. Господь говорит тебе: „Будь благословенна“. Иисус, твой Иисус, говорит тебе: „Я всегда буду с тобой, потому что Мне приятно находиться с теми, кто Меня любит“.
Мой мир, маленький Иоанн. Приди и успокойся на Моей Груди».