21 апреля 1945.

   ¹Иисус со Своими Двенадцатью. Местность все еще гористая, но, поскольку дорога достаточно удобная, все находятся рядом и разговаривают между собой.

   «Ну вот, теперь, когда мы одни, мы можем говорить: почему такая ревность между двумя группами?» – говорит Филипп.

   «Ревность? Да это не что иное, как высокомерие!» – возражает Иуда Алфеев.

   «Нет. Я скажу, что это лишь повод, чтобы каким-то образом оправдать их несправедливое поведение по отношению к Учителю. Под прикрытием рвения о Крестителе они добиваются Его удаления, не вызывая чрезмерного неприятия у народа».

   «Я бы сорвал с них маску».

   «Мы, Петр, сделали бы столько всего, чего Он не сделает».

   «Почему Он этого не сделает?»

   «Потому что знает, что лучше этого не делать. Мы должны всего лишь следовать за Ним. Нам не надо Его наставлять. И нужно этому радоваться. Это великое облегчение, когда надо только слушаться…»

   «Ты правильно сказал, Симон, – говорит Иисус, который, казалось, задумчиво ушел вперед, – ты правильно сказал. Слушаться легче, чем командовать. Так не кажется. Но это так. Конечно, это легко, когда наш дух благ. Но как трудно командовать, когда наш дух справедлив! Ведь если дух не справедлив, он отдает глупые и более чем глупые приказания. Тогда и командовать легко. Но… насколько сложнее становится подчиняться! Когда же некто обладает ответственностью, будучи первым в каком-либо месте или в каком-то собрании лиц, он всегда должен иметь перед собой милосердие и справедливость, осторожность и смирение, умеренность и терпение, выдержку, но не упрямство. О, это трудно!.. Вам покуда надо лишь слушаться. Бога и вашего Учителя.

   ²Ты, и не ты один, ты спрашиваешь, почему Я делаю или не делаю то или иное, ты спрашиваешь, почему Бог попускает или не попускает такие-то вещи. Смотри, Петр, и вы все, друзья Мои. Один из секретов безупречного верующего – это никогда не брать на себя роль вопрошателя Бога. „Почему Ты это делаешь?“ – спрашивает некто, едва сформировавшись, у своего Бога. И он словно бы рядится в одежду зрелого мудреца перед каким-то школьником, чтобы заявить: „Этого не следует делать. Это глупость. Это заблуждение“. Кто превыше Бога?

   Вот вы видите, что под предлогом рвения к Иоанну Меня прогнали. И вас это возмущает. И вам хотелось бы, чтобы Я исправил эту ошибку, заняв позицию в споре с поборниками таких взглядов. Нет. Этого никогда не будет. Вы слышали слова Крестителя из уст его учеников: „Нужно, чтобы Он возрастал, а я уменьшался“. У него нет ни сожаления, ни стремления удержать свое положение. Святой человек не привязан к этим вещам. Он трудится не ради количества „собственных“ последователей. У него нет собственных последователей. Но трудится, чтобы увеличить число верующих Богу. Только у Бога есть право иметь Своих верующих. Поэтому, как Я не огорчаюсь оттого, что – в правильной или неправильной вере – некоторые остаются учениками Крестителя, так и он не расстраивается, вы это слышали, что его ученики приходят ко Мне. Он далек от подобной количественной мелочности. Он взирает на Небо. И Я взираю на Небо. Так что не спорьте между собой, справедливо или не справедливо обвинение иудеев, будто Я переманиваю учеников у Крестителя, справедливо или не справедливо, что позволяют так рассуждать. Это все ссоры болтливых женщин у родника. Святые помогают друг другу, отдают свою душу и духовно обмениваются с радостной легкостью, улыбаясь при мысли о том, что трудятся ради Господа.

   ³Я совершал крещения – точнее, вы совершали крещения – поскольку дух сейчас настолько отяжелел, что ему необходимо преподносить и милость, и чудо, и воспитание в материальных формах. По причине этого духовного отяжеления Я должен буду прибегать к помощи материальных веществ, когда пожелаю сделать вас совершителями чудес. Но поверьте, не в елее, равно как и не в воде, ни в других каких обрядах будет заключаться доказательство святости. Наступает время, в которое царствовать будет вещь неосязаемая, невидимая, непостижимая для материалистов, это будет „вернувшаяся“ могущественная и святая царица всего святого, царствующая во всем святом. Благодаря ей человек снова станет „чадом Божьим“ и будет совершать то, что совершает Бог, так как будет иметь Бога в себе.

   Благодать. Вот эта возвращающаяся царица. Тогда крещение станет таинством. Тогда человек заговорит на языке Бога и будет понимать Его речь, и явит жизнь и Житие, явит способность знания и могущества, тогда… о! тогда! Но вы еще не созрели для знания того, чтó пожалует вам Благодать. Умоляю вас, помогайте ее приходу вашей непрестанной деятельностью по воспитанию самих себя и оставьте, оставьте эти бесполезные и жалкие вещи…

   ⁴Вон там – пределы Самарии. Вы думаете, правильно Я поступлю, если стану там проповедовать?»

   «О!» – все более или менее смущены.

  «Истинно говорю вам, что эти самаритяне повсюду^[1], и если бы Мне пришлось не проповедовать там, где есть самаритянин, Я не должен был бы проповедовать нигде. Так что идемте. Я не буду стремиться говорить. Но не погнушаюсь говорить о Боге, если Меня о Нем спросят. Один год закончился. Начинается второй. Он на гребне, между началом и концом. В начале господствующим был Учитель. Теперь покажет себя Спаситель. Конец откроет лицо Искупителя. Идемте. Река тем шире, чем ближе к устью. Я тоже усиливаю труд милосердия, потому что приближается устье».

[1] Иудеи считали самаритян раскольниками и язычниками из-за их нечистого происхождения и раскола, об истории которого см. в 3 Цар. 12; 4 Цар. 17: 24–41. Прозвище самаритяне часто распространялось и на римлян как на язычников, что здесь и имеет в виду Иисус.