ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
150. В Назарете у Матери, что должна последовать за Сыном
30 апреля 1945.
1Иисус один. Проворно движется по главной дороге, которая проходит недалеко от Назарета, и вступает в город, направляясь к Своему дому. Приблизившись к нему, замечает Мать, которая, в свою очередь, тоже идет к дому, и рядом с Ней Ее племянник Симон, нагруженный связками хвороста. Зовет Ее: «Мама!»
Мария оборачивается, восклицая: «О! Мой благословенный Сын!» – и Оба бегут навстречу друг другу, тогда как Симон, бросив на землю свои вязанки, подобно Марии, устремляется к своему двоюродному Брату и сердечно Его приветствует.
«Моя Мама, Я пришел. Ты теперь довольна?»
«Очень, Сын… если Ты это сделал только по Моей мольбе, то скажу Тебе, что ни Мне, ни Тебе не подобает следовать голосу крови более, чем Своему призванию».
«Нет, Мама. Я пришел еще и по другим делам».
«Значит, это действительно правда, Сын Мой? Я думала, хотела думать, что это были лживые слухи и что Тебя не до такой степени ненавидят…» – и в голосе Марии, и в Ее глазах – слезы.
«Не плачь, Мама. Не причиняй Мне такую скорбь. Мне нужна Твоя улыбка».
«Да, Сын, да. Это правда. Ты видишь так много жестких враждебных лиц, что очень нуждаешься в улыбке и обилии любви. Но тут, видишь? Тут есть кому любить Тебя за всех…» Мария медленно идет к дому, слегка опираясь на Сына, обнимающего Ее за плечи, и пытается улыбаться, чтобы снять всякую боль с сердца Иисуса.
Симон снова взвалил на себя вязанки и шагает рядом с Иисусом.
«Ты бледна, Мама. Тебе причинили много страданий? Ты заболела? Ты слишком утомлена?»
«Нет, Сын, нет. У Меня никаких страданий. Единственная боль – что Ты далеко, и Тебя не любят. Но здесь ко Мне все очень добры. Я уже не говорю о Марии и Алфее: Ты знаешь, какие они. Но даже Симон – видишь, как он добр? Он всегда такой. Он стал Моей опорой в эти месяцы. Теперь пополняет Мои запасы дров. Он так добр. И даже Иосиф, представляешь? Столько нежной заботливости о своей Марии».
«Благослови тебя Бог, Симон, и да благословит Он также Иосифа. То, что вы пока не любите Меня как Мессию, Я вам прощаю. О! вы еще полюбите Меня как Христа! Но как бы Я мог простить вам нелюбовь к Ней?»
«Любить Марию справедливо и покойно, Иисус. Но Ты тоже нами любим… только, вот, мы слишком за Тебя опасаемся».
«Да. Вы любите Меня по-человечески. Но придете к другой любви».
«Но и Ты, Сын Мой, бледный и похудевший».
«Да. Кажешься постаревшим. Я это тоже вижу».
2Они заходят в дом, и Симон, сложив вязанки на свое место, скромно удаляется.
«Сын, теперь, когда Мы одни, скажи Мне правду. Всю. За что Тебя изгнали?» – Мария говорит, держа ладони на плечах Своего Иисуса и пристально глядя в Его исхудавшее лицо.
Иисус ласково и устало улыбается: «За то, что Я старался приводить людей к честности, к справедливости и к истинной религии».
«Кто же Тебя обвиняет? Народ?»
«Нет, Мать. Фарисеи и книжники, за исключением нескольких праведных из фарисеев».
«Но что Ты сделал, чтобы навлечь на Себя их обвинения?»
«Я говорил истину. Разве не знаешь, что у людей это самое великое прегрешение?»
«И что они могли сказать, чтобы оправдать свои обвинения?»
«Всякую ложь. И ту, что Ты знаешь, и другую».
«Расскажи об этом Своей Маме. Пусть вся Твоя печаль окажется у Меня внутри. Утроба матери привычна к скорбям и с радостью их переварит, лишь бы вынуть их из сыновнего сердца. Отдай Мне Свою скорбь, Иисус. Устройся тут, как в Твои детские годы, и освободись от всей Своей горечи».
Иисус садится на скамеечку у ног Своей Матери и рассказывает все о месяцах, проведенных в Иудее. Без обиды, но и без прикрас.
Мария поглаживает Его волосы с подвижнической улыбкой на губах, подавляя слезы, выступающие в Ее лазурных глазах.
Иисус также упоминает о необходимости общаться с женщинами ради их искупления и о Своей боли от невозможности такого общения по причине людского злоязычия.
Мария соглашается, а затем принимает решение: «Сын, Ты не должен отказывать Мне в Моем желании. Отныне Я буду ходить с Тобой в Твои дальние отлучки. В любое время, в любую пору и во всякое место. Я защищу Тебя от этой клеветы. Одно Мое присутствие заставит эту грязь отпасть. И со Мной пойдет Мария. Она так этого хочет. Вот, что должно быть у Святого против дьявола и этого мира: мамины сердца».