ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
163. На трапезе в доме фарисея Илии из Капернаума
14 мая 1945.
1Сегодня в доме Илии масса хлопот. Слуги и служанки ходят туда и сюда, а среди них – веселый непоседа, маленький Елисей. Вот еще две важных персоны и две других, из которых в первых двух я узнаю приходивших вместе с Илией в дом Матфея, двоих же других я не знаю, но слышу, что их зовут Самуил и Иоаким. Последним приходит Иисус вместе с Искариотом.
Долгие взаимные приветствия, а затем вопрос: «Только с ним одним? А остальные?»
«Остальные в окрестностях. Придут к вечеру».
«О! мне жаль. Я подумал, что это… Вчера вечером я пригласил только Тебя, понимая под Тобой и всех Твоих спутников. Сейчас я испугался, что они могли почувствовать себя обиженными, или же… или же побрезговали прийти ко мне из-за прошлых недоразумений… эх! эх!» Старик смеется…
«О, нет! Моим ученикам неведомы ни горделивая обидчивость, ни неисцелимая злопамятность».
«Ну да! ну да! Очень хорошо. 2Тогда войдем».
Обычный церемониал омовений, и вот они уже следуют в пиршественный зал, выходящий в широкий внутренний двор, который оживляют первые розы.
Иисус ласкает маленького Елисея, который играет во дворе и у которого от минувшей опасности остались лишь четыре красные отметинки на ладошке. У него нет даже воспоминания о прошлом испуге, однако Иисуса он помнит и с детской непосредственностью хочет с Ним поцеловаться. Обвив своими ручками шею Иисуса и уткнувшись в Его волосы, он разговаривает с Ним, сообщая, что когда станет большим, придет к Нему, и спрашивает: «Я Тебе буду нужен?»
«Мне все нужны. Будь добрым и придешь ко Мне».
Мальчик вприпрыжку уходит.
Они садятся за обеденный стол, и Илия хочет быть настолько безукоризненным, что сажает по одну сторону от себя Иисуса, а по другую – Иуду, который таким образом оказывается между Илией и Симоном, равно как Иисус – между Илией и Урией.
3Трапеза начинается. Поначалу разговоры беспредметны. Затем они становятся интереснее. И поскольку раны болят, а цепи отягощают, появляется вечная тема порабощения Палестины Римом. Не знаю, сделано ли это нарочно или без всякого злого умысла. Знаю, что пятеро фарисеев жалуются на новые притеснения римлян как на святотатство и хотят втянуть Иисуса в эту дискуссию.
«Понимаешь, они хотят выведать всё до конца о наших доходах! А поскольку они понимают, что мы в синагогах собираемся, чтобы поговорить об этом и о них, они без всякого уважения угрожают проникнуть туда. Я боюсь, в один прекрасный день они начнут заходить даже в дома священников!» – кричит Иоаким.
«А Ты что скажешь? Разве это не вызывает у Тебя отвращения?» – спрашивает Илия.
Иисус отвечает на прямо поставленный вопрос: «Как у израильтянина – да, как у простого человека – нет».
«Что за такое различие? Не понимаю. Ты что: раздваиваешься?»
«Нет. Но во Мне есть плоть и кровь, в общем, животное начало. И есть дух. Дух израильтянина, соблюдающего Закон, страдает от этих осквернений. Плоть и кровь нет, из-за отсутствия того жала, что беспокоит вас».
«Какого?»
«Собственной выгоды. Вы говорите, что собираетесь в синагогах, чтобы обсуждать в том числе и сделки, не опасаясь нескромных ушей. И боитесь, что не сможете этого больше делать, а потому боитесь, что не сможете утаить от казны даже гроша, и вас обложат налогами в точном соответствии с вашим состоянием. У Меня нет ничего. Я живу благодаря Своему ближнему и любя этого ближнего. У Меня нет ни золота, ни полей, ни виноградников, ни домов, за исключением материнского домика в Назарете, такого маленького и бедного, что казна не берет его в расчет. Поэтому Меня не беспокоит опасение, что Меня уличат в недостоверности сведений о доходах, и что Меня обложат налогами и накажут. Все, что у меня есть, это Слово, которое дал Мне Бог, и которым Я делюсь. Но это вещь настолько возвышенная, что люди ничем не могут ей повредить».
4«А если бы Ты был на нашем месте, как бы Ты это выносил?»
«Смотрите, не обижайтесь, если Я ясно выскажу Свое мнение, так контрастирующее с вашим. Истинно говорю вам, что Я поступал бы иначе».
«Как же?»
«Не повреждая святую истину. Всегда есть высшая добродетель, даже если она приложена к таким человеческим вещам, как налоги».
«Но тогда, тогда… они бы нас так обобрали! Ты не учитываешь, что мы многим владеем и должны были бы много отдать!»
«Вы сказали это: Бог многим вас оделил. Соответственно вы должны и многое отдавать. Зачем поступать так дурно – а это, к сожалению, и происходит, – что бедные оказываются обложены несоразмерным налогом? Это делается у нас. Сколько в Израиле налогов, наших налогов, и притом несправедливых! В угоду власть имущим, у которых и так всего много. Тогда как для бедняков, что вынуждены их платить, доводя самих себя до голодного состояния, это бедствие. Любовь к ближнему велит не это. Это должна бы быть наша забота: нас, израильтян, – подставлять свои спины под бремя бедняка».
«Ты так говоришь, потому что Сам беден!»
«Нет, Урия. Я так говорю, потому что такова справедливость. Почему тот же Рим сумел нас так потеснить и продолжает это делать? Потому что мы грешили и потому что были разобщены по причине распрей. Богатый ненавидит бедного, бедный ненавидит богатого. Так как нет справедливости – то и враг пользуется этим, превращая нас в своих подданных».
«Ты намекал на разные причины… Каковы иные?»
«Я бы не грешил против истины, извращая суть того места, что посвящено богопочитанию, и не стал бы превращать его в надежное прибежище для людских забот».
«Ты упрекаешь нас».
«Нет: отвечаю. Послушайте свою совесть. Вы же учителя, и поэтому…»
5«Я бы сказал, что сейчас пора подняться, восстать, наказать захватчика и восстановить наше царство».
«Верно, верно! Ты прав, Симон. Но здесь Мессия. Ему этим и заниматься», – реагирует Илия.
«Но этот Мессия – извини, Иисус – пока лишь одна Доброта. Он призывает ко всему, кроме восстания. Так займемся мы и…»
«Послушай, Симон. Вспомни книгу Царей. Саул находился в Галгале, филистимляне были в Михмасе, народ боялся и разбегался, а пророк Самуил не приходил. Саул решил предварить Божьего слугу и самостоятельно принести жертву. Вспомни, какой ответ дал внезапно пришедший Самуил опрометчивому царю Саулу: „Ты поступил глупо и не исполнил распоряжений, данных тебе Господом. Если бы ты не сделал этого, то Господь ныне бы навеки упрочил твое царствование над Израилем. Теперь же, напротив, твоему царствованию никак не устоять“[1].
[1] 1 Цар. 13: 13–14.
Преждевременный и горделивый поступок не принес пользы ни царю, ни народу. Бог знает нужный момент. Человек нет. Бог знает средства, человек нет. Позвольте действовать Богу, заслужив Его помощь своим святым поведением. Мое Царство придет не от мятежа и не от озлобления. Однако оно установится. Оно не будет ограничено немногими. А будет всеобщим. Блаженны те, что придут к нему, не впадая в заблуждение из-за Моих скромных, по мирским соображениям, внешних проявлений, и те, что почувствуют во Мне своего Спасителя. Не пугайтесь. Этим Царем буду Я. Царем, вышедшим из Израиля. Царем, что распространит Свое Царствование на все Человечество. Но вы, учителя Израиля, не поймите превратно эти Мои слова, как и слова Пророков, возвещающих обо Мне. Никакое человеческое царство, какое бы могущественное оно ни было, не бывает всеобщим и вечным. Пророки же говорят, что Мое будет именно таким. Пусть это просветит вас относительно истинности и духовной природы Моего Царства. 6Я вас оставлю. Однако у Меня есть одна просьба к Илии. Здесь твой кошелек. В пристанище у Симона Ионина находятся сошедшиеся отовсюду бедняги. Пойди со Мной, чтобы раздать им подаяние любви. Мир всем вам».
«Да оставайся еще!» – умоляют фарисеи.
«Не могу. Там недужные телом и душой, которые ждут утешения. Завтра Я отправлюсь далеко. Хочу, чтобы все видели, как Я ухожу, не будучи разочарованными».
«Учитель, я… стар и утомлен. Сходи Ты от моего имени. С Тобой Иуда Симонов, и мы с ним хорошо знакомы… Сделай, сделай это Сам. Бог да пребудет с Тобой».
Иисус выходит вместе с Иудой, который, едва очутившись на площади, говорит: «Старая гадюка! Что он имел в виду?»
«Да не думай об этом! Или лучше думай, что он хотел тебя похвалить».
«Невозможно, Учитель! Эти уста никогда не хвалят того, кто делает добро. Никогда искренне, я имею в виду. А что до того, чтобы пойти с Тобой!.. Это потому что он гнушается бедными и боится их проклятий. Он столько раз измывался над здешними бедными, могу смело поклясться в этом. И поэтому…»
«Хорошо, Иуда. Хорошо. Предоставь суд Богу».