ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
203. Молитва «Отче наш»
28 июня 1945.
1Иисус со Своими учениками выходит из какого-то дома недалеко от городских стен и, думаю, все еще в квартале Бетзетá, потому как, чтобы выйти за пределы стен, им снова нужно пройти мимо дома Иосифа, что возле ворот, называемых, я слышала, «Иродовыми». В этот тихий лунный вечер город полупустынный. Я понимаю, что Пасха была совершена в одном из домов Лазаря, однако никак не в доме Тайной Вечери. Они совершенно в противоположных сторонах. Один на севере, а другой на юге Иерусалима.
На пороге дома Иисус в Своей деликатной манере прощается с Иоанном из Эндора, которого Он отпускает с женщинами в качестве их провожатого, за что и благодарит. Целует Марциама, который тоже вышел к дверям, а потом уходит через так называемые Иродовы ворота.
«Куда мы идем, Господь?»
«Идите со Мной. Я поведу вас, чтобы увенчать эту Пасху редкой и желанной жемчужиной. Поэтому Я пожелал остаться только с вами. С Моими апостолами! Спасибо, друзья, за вашу великую любовь ко Мне. Если бы вы могли видеть, как она Меня утешает, вы бы поразились. Вы видите, среди постоянных трений и разочарований Я продвигаюсь вперед. Разочарования – это для вас. Для Меня, будьте уверены, нет никаких разочарований, ведь Я не наделен даром незнания… Поэтому, в том числе, Я советую вам довериться Моему водительству. Если Я дозволяю то или иное, не препятствуйте этому. Если Я не вмешиваюсь, чтобы положить чему-либо конец, не пытайтесь делать это и вы. Все в свое время. Доверяйте Мне во всем».
Они в северо-восточном углу пояса городских стен; поворачивают и идут вдоль горы Мориа до того места, где по мостику можно перейти Кедрон.
«Мы идем в Гефсиманию?» – спрашивает Иаков Алфеев.
«Нет. Выше. На Масличную гору».
«О! это будет чудесно!» – говорит Иоанн.
«Мальчику бы тоже понравилось», – бормочет Петр.
«О! Он сходит туда еще много раз! Он был уставший. И он ребенок. Я хочу подарить вам кое-что великое, поскольку теперь уже справедливо, чтобы вы этим обладали».
2Они поднимаются среди олив, оставив Гефсиманию по правую руку, и забираются еще выше в гору, пока не достигают ее хребта, на котором оливковые деревья образуют шелестящий гребень.
Иисус останавливается и говорит: «Сделаем привал… Мои дорогие, премного дорогие, Мои ученики и Мои продолжатели в будущем, идите ко Мне поближе. Как-то, и не однажды, вы говорили Мне: „Научи нас молиться так, как молишься Ты. Научи нас, как Иоанн научил своих последователей, дабы мы, ученики, могли молиться теми же словами, что и наш Учитель“. А Я всегда отвечал вам: „Я сделаю это, когда увижу в вас минимум достаточной подготовленности, чтобы ваша молитва была не пустой формулой из человеческих слов, а подлинным разговором с Отцом“. И вот мы к этому подошли. Вы обладаете всем необходимым, чтобы узнать слова, достойные быть сказанными Богу. И Я хочу научить им вас в этот вечер, в мире и любви, что царят между нами, в мире с Богом и в любви Божьей, поскольку мы как настоящие израильтяне подчинились и пасхальному обычаю, и божественной заповеди о любви к Богу и ближнему. 3Один из вас много вытерпел в эти дни. Пострадал от незаслуженного поступка и мучился от усилия, направленного на самого себя, чтобы сдержать негодование, вызванное тем поступком. Да, Симон Ионин, подойди сюда. Не было ни одного биения твоего честного сердца, о котором бы Я не ведал, и не было боли, которую бы Я не разделил с тобой. Я и твои товарищи…»
«Но Тебя, Господь, оскорбили гораздо больше, чем меня! И это было для меня страданием более сильным, нет, более ощутимым… даже не… более… более… Вот: то, что Иуда погнушался принять участие в моем торжестве, по-человечески меня задело. Но видеть огорченным и оскорбленным Тебя – это задело меня по-иному, и от этого я страдал вдвойне… Я… не хочу себя хвалить и хвастаться, используя Твои слова… Но должен сказать, и если я впаду в гордыню, Ты мне это скажи, должен сказать, что я страдал своей душой… и это больнее».
«Это не гордыня, Симон. Ты страдал духовно, потому что Симон сын Ионы, рыбак из Галилеи, превращается в Петра, сына Иисуса, своего Учителя по духу, благодаря которому и Его ученики становятся духовно активными и мудрыми. Именно по причине твоего продвижения в духовной жизни, именно по причине вашего продвижения Я хочу этим вечером научить вас молитве. Как сильно вы изменились начиная с того одиночного затворничества!»
«Все ли, Господь?» – спрашивает Варфоломей несколько недоверчиво.
«Я понимаю, что ты имеешь в виду… Но Я говорю о вас одиннадцати. Не о других…»
«Но что происходит с Иудой Симоновым, Учитель? Мы его уже не понимаем… Казалось, он так изменился, а теперь, с тех пор как мы покинули озеро…» – опустошенно говорит Андрей.
«Молчи, брат. У меня есть ключ от этой тайны! К нему прилипла частичка Вельзевула. Он ходил его искать в Эндорскую пещеру, чтобы изумлять людей и… получил, что искал! В тот день Учитель сказал ему это… В Гамале бесы вошли в свиней. В Эндоре бесы, вышедшие из этого несчастного Иоанна, вошли в него… Понятно, что… понятно… Позволь мне это сказать, Учитель! И так уже подступает к горлу, и если я это не выскажу, и оно из меня не выйдет, то я этим отравлюсь…»
«Симон, будь добрым!»
«Да, Учитель… и уверяю Тебя, я не буду ему грубить. Но думаю и скажу, что поскольку Иуда – человек порочный (мы все это поняли), он немного сродни свинье… и понятно, что бесы охотно выбирают свиней для… перемены места жительства. Вот, я это высказал».
«Ты считаешь, это так?» – спрашивает Иаков Зеведеев.
«А что еще, по-твоему? Не было никакой причины становиться таким неуступчивым. Хуже, чем у Живописной Воды! И там еще можно было подумать, что его заставляли нервничать место и время года. Но теперь…»
4«Есть другая причина, Симон…»
«Назови ее, Учитель. Я рад изменить свое мнение о товарище».
«Иуда ревнует. Он раздражен из-за ревности».
«Ревнует? Кого? У него нет жены, и даже если б она у него была и ходила бы с нашими женщинами, думаю, что никто из нас не смог нанести обиду своему соученику…»
«Он ревнует Меня. Рассуди: Иуда испортился после Эндора и после Ездрелона. То есть когда увидел, что Я занят Иоанном и Явé. Но теперь, когда Иоанн, главным образом Иоанн, отдалится, перейдя от Меня к Исааку, увидишь, что он снова станет веселым и добрым».
«Ну… хорошо! Но Ты же не станешь утверждать, что он не одержим этаким бесенком. И главное… Нет, скажу! И главное, Ты не станешь утверждать, будто бы за эти месяцы он исправился. В прошлом году я тоже был ревнивым… Я не желал видеть никого, кроме нас шестерых, первых шестерых, помнишь? А сейчас, сейчас… позволь мне все-таки призвать Бога в свидетели моей мысли. Сейчас же, говорю, чем больше около Тебя учеников, тем я счастливее. О! я хотел бы обладать всеми людьми, чтобы привести их к Тебе, и всеми средствами, чтобы иметь возможность прийти на помощь всем, кто в ней нуждается, чтобы нищета никому не была препятствием на пути к Тебе. Бог видит, правду ли я говорю. Но почему я теперь такой? Потому что позволил Тебе изменить себя. Он же… не поменялся. Наоборот… Так что, Учитель… Какой-то бесенок им овладел…»
«Не говори об этом. Не думай. Молись, чтобы он исцелился. Ревность – это болезнь…»
«Которая излечивается рядом с Тобой, если этого хотят. Ах! Я буду терпеть его, ради Тебя… Но какой это тяжкий труд!..»
«Я дал тебе за это награду: ребенка. А теперь научу тебя молиться…»
«Вот именно, Брат! Давай говорить об этом… а о моем тезке будем вспоминать только как о человеке, который нуждается в молитве. Мне кажется, он уже наказан. Его нет с нами в этот час!» – говорит Иуда Фаддей.
5«Слушайте. Когда молитесь, говорите так: „Отец наш Небесный, да святится Твое Имя, да придет Твое Царство на Землю, как оно пребывает на Небе, и пусть на Земле, как на Небе, творится Твоя Воля. Дай нам сегодня наш дневной хлеб, отпусти нам наши долги, как мы отпускаем своим должникам, не введи нас в искушение, но освободи нас от Лукавого“».
Иисус встал, чтобы произнести эту молитву, и все последовали Его примеру, внимательные, взволнованные.
«Больше ничего не нужно, друзья Мои. В этих словах, словно в золотом обруче, заключено все, что необходимо человеку и для его духа, и для его плоти и крови. С их помощью вы испрашиваете то, что на пользу и ему, и им. И если будете делать то, что просите, обретете вечную жизнь. Эта молитва настолько совершенна, что ее не затронут ни волны ересей, ни течение веков. Христианство будет раздроблено зубами Сатаны, и многие части Моей мистической плоти окажутся оторванными, разделенными, образуя независимые ячейки в тщетном стремлении воссоздать из себя совершенное тело, подобное мистическому Телу Христа, то есть Телу, состоящему из всех верных, объединенных в апостольскую Церковь, которая, пока существует Земля, будет единственной истинной Церковью. Эти частицы, разделенные, а потому лишенные тех даров, какие Я оставлю Матери-Церкви, дабы питать Моих чад, тем не менее все так же будут называться христианами, поклоняясь Христу, и в своем заблуждении все так же будут помнить, что от Него произошли. Так вот, они тоже будут молиться этой всеобщей молитвой. Запомните ее хорошо. Размышляйте над ней непрестанно. Приложите ее к своим поступкам. Чтобы освятиться, ничего другого не нужно. Если кто-нибудь оказался бы один в языческих краях, без церкви, без книг, то в размышлении над этой молитвой он уже имел бы всякое познание, а в своем сердце, благодаря этой молитве, – открытую церковь. Имел бы надежное правило и освящение.
6„Отец наш“.
Я называю Его: „Отец“. Он Отец Слова, Отец Воплощенного. Хочу, чтобы так же называли Его и вы, ибо вы едины со Мною, если пребываете во Мне. Было время, когда человек должен был падать ниц, чтобы, трепеща в страхе, воздыхать: „Боже!“ Кто не верит в Меня и в Мое слово, тот все еще находится в этом парализующем трепете… Понаблюдайте в Храме. Не только Бог, но даже память о Боге скрыта за тройной завесой от глаз верующих. Удаленность, отделенность покровами, – все было взято и использовано, чтобы дать понять молящемуся: „Ты – грязь, Он – Свет. Ты – подлый, Он – Святой. Ты – раб, Он — Царь“. Теперь же!.. Встаньте! Подойдите ближе! Я – вечный Священник. Я могу взять вас за руку и сказать: „Подойдите“. Я могу взяться за пологи занавеси и отдернуть их, раскрыв то, что было доселе неприступно и скрыто. Скрыто? Почему же? Из-за Греха, это да. Но еще плотнее оно было заперто из-за униженного сознания людей. Почему это место скрыто, если Бог есть Любовь, если Бог есть Отец? Я могу, Я должен, Я желаю вести вас не туда, где прах, а туда, где лазурь; не уводить, а приводить; и не в качестве рабов, а в качестве сынов, которые по сердцу Богу.
Говорите: „Отец! Отец!“ И не уставайте произносить это слово. Разве не знаете, что всякий раз, когда вы его произносите, Небо искрится от Божьей радости? Говори вы только это одно и с подлинной любовью, вы бы уже совершали молитву, угодную Господу. „Отец! Отец мой!“ – говорят малыши своему отцу. Эти слова произносят первыми: „Мать, отец“. Вы – чада Божьи. Я произвел вас от ветхого человека, которым вы были и которого Я уничтожил Своей любовью, чтобы дать родиться новому человеку: христианину. Так что называйте вашего Пресвятого Отца, пребывающего на Небесах, тем словом, которое дети узнают в первую очередь.
7„Да святится Твое Имя“.
О! Имя, что святее и слаще любого иного, Имя, которое присущий грешнику ужас научил вас прятать под другим именем[1]. Нет, уже не Адонай, уже нет. Это Бог. Это Бог, который в преизбытке любви сотворил Человеческий род. И пусть отныне этот Человеческий род устами, очищенными приготовляемым Мной омовением, называет Бога Его собственным Именем, отложив понимание истинного значения этого Непостижимого Имени в полноте мудрости до того момента, когда, слившись с Ним, Человечество, представленное лучшими своими сынами, возвысится до Царства, которое Я пришел установить[2].
[1] В Писании вместо имени Яхве было принято читать Адонай (мой Господь).
[2] Замечание МВ: подобно тому, как Иисус «явил Отца» (Ин. 1:18) на протяжении Своего служения Учителя в той степени, в какой мог явить Его живущим, так и всегда именно благодаря Слову, Отчему Сыну, граждане Божьего Царства будут познавать Бога.
8„Да придет Твое Царство на Землю, как оно пребывает на Небе“.
Желайте этого пришествия изо всех своих сил. На Земле была бы радость, если бы оно настало. Царство Божье в сердцах, в семьях, среди граждан, среди народов. Страдайте, трудитесь, жертвуйте собой ради этого Царства. Пусть Земля будет зеркалом, где в каждом отражается жизнь Небес. Оно придет. Однажды все это наступит. Столетия и столетия слез и крови, заблуждений, гонений, тумана, прорываемого вспышками света, исходящего от духовного Маяка Моей Церкви – которая и лодка, что не потонет, и несокрушимая никаким прибоем скала, что высоко вознесет Свет, Мой Свет, Свет Божий – будут предшествовать моменту, когда Земля обретет Божье Царство. И это будет как яркое свечение звезды, которая, достигнув предела своего существования, распускается безмерным цветком небесных садов, чтобы в сияющей пульсации излить свою жизнь и свою любовь у ног своего Создателя. Но пришествие наступит. А после будет совершенное, блаженное, вечное Небесное Царство.
9„И пусть на Земле, как на Небе, творится Твоя Воля“.
Растворение собственной воли в воле другого возможно только когда достигнута совершенная любовь к этому другому существу. Растворение собственной воли в воле Божьей возможно только тогда, когда человек подвижнически достиг обладания добродетелями Богопознания. На Небе, где ни в чем нет изъянов, совершается Божья воля. Будьте в состоянии, вы, чада Неба, поступать так, как поступают на Небе.
10„Дай нам наш дневной хлеб“.
Когда вы окажетесь на Небе, будете питаться одним только Богом. Вашей пищей станет блаженство. Но здесь вы пока еще нуждаетесь в хлебе. И являетесь чадами Бога. Поэтому справедливо сказать: „Отец, дай нам хлеба“.
Опасаетесь, что не будете услышаны? О, нет! Подумайте. Если у кого-то из вас есть друг и вы, заметив, что у вас нет хлеба, чтобы накормить вашего приятеля или родственника, пришедшего к вам в конце второй стражи, пойдете к тому и скажете: „Друг, одолжи мне три хлеба, поскольку ко мне пришел гость, а у меня нечего предложить ему поесть“, неужели вы услышите изнутри ответ: „Не беспокой меня, я уже запер дверь и закрепил ставни, а мои дети уже спят рядом со мной. Не могу я встать и дать тебе то, чего ты хочешь“? Нет. Если вы обратились к настоящему другу, и обратились настойчиво, то получите просимое. Вы бы получили свое, даже если тот, к кому вы обратились, был бы не самым лучшим другом. Получили бы благодаря вашей настойчивости, ибо человек, у которого просят такого одолжения, поторопится дать все что угодно, лишь бы ему больше не докучали. Но вы, молясь Отцу, обращаетесь не к какому-то земному другу, а обращаетесь к Другу совершенному, каким является Небесный Отец. Именно поэтому Я говорю вам: „Просите – и вам дадут, ищите – и найдете, стучите – и вам отворят“. Действительно, тому, кто просит, дают; кто ищет, тот в конце концов находит; а стучащему отворяется дверь.
Разве кто-нибудь из человеческих сынов увидит в ладони камень, если попросит у своего отца хлеба? Разве кому-нибудь дадут змею вместо печеной рыбы? Негодяем был бы отец, что так поступает с собственными детьми. Я уже говорил это[3] и повторю, дабы возбудить в вас благое чувство доверия. Коль скоро ни один здравомыслящий человек не подал бы вместо яйца скорпиона, то несравненно более благой Бог тем более даст вам то, чего вы просите! Он ведь добр, тогда как вы в той или иной степени злы. Итак, просите у Отца свой хлеб со смиренной сыновней любовью.
11„Отпусти нам наши долги, как мы отпускаем своим должникам“.
[3] В Нагорной проповеди (172.7).
Есть долги материальные и есть духовные. Есть также долги нравственные. Материальный долг – это полученные взаймы деньги или товар, которые должны быть возвращены. Нравственный долг – это положенное, но не оказанное почтение, и желанная, но не дарованная любовь. Духовный долг – это послушание Богу, от Кого много требуют, мало что отдавая, и любовь к Нему. Он любит нас, и следует Его любить, так же как следует любить мать, жену, сына, от которых мы столько всего требуем. Эгоист хочет иметь и не отдает. Но эгоист – это противоположность Небу. Мы в долгу у всех. От Бога до родственника, от родственника до друга, от друга до ближнего, от ближнего до слуги и раба, так как все они – подобные нам существа. Горе тому, кто не прощает! Он не будет прощен. Бог, Пресвятой, ради справедливости не может простить Своему должнику, если тот не прощает себе подобному.
12„Не введи нас в искушение, но освободи нас от Лукавого“.
Человек, что не счел нужным разделить с нами Пасхальную трапезу меньше года назад спросил Меня: „Как? Ты просил о том, чтобы не быть искушаемым, а в искушении просил о помощи?“ Мы были одни… и Я дал ответ[4]. Потом мы были вчетвером в пустынном месте, и Я опять дал ответ[5]. Но это опять не помогло, поскольку в неподатливой душе нужно сделать брешь, чтобы сокрушить порочную крепость ее своенравия. И поэтому Я буду повторять это снова, еще десяток, сотню раз, пока все не свершится.
[4] См. 69.5.
[5] См. 80. 8–10.
Но вы, не закованные в латы бедственных учений и еще более бедственных страстей, молитесь так. Молитесь со смирением, чтобы Бог не допустил искушений. О, смирение! Знать себя таким, какой ты есть! Не принижать себя, а знать. Сказать: „Я ведь могу не выдержать, даже если мне кажется, что выдержу, потому что я несовершенно сужу о себе самом. Поэтому, Отец мой, по возможности освободи меня от искушений, держа меня настолько близко к Себе, чтобы не позволить Лукавому мне навредить“. Ибо, запомните это, не Бог искушает на зло, а искушает само Зло. Молите Отца, чтобы Он укреплял вашу слабость до тех пор, пока Лукавый будет уже не в силах подтолкнуть ее на искушение.
13Я все сказал, Мои возлюбленные. Это Моя вторая с вами Пасха. В прошлом году мы только преломили хлеб и разделали ягненка. В этом году Я одарил вас молитвой. Есть у Меня и другие дары на следующие наши с вами Пасхи, с тем чтобы когда Я отправлюсь туда, куда хочет Отец, вы бы вспоминали обо Мне, Агнце, при каждом празднестве Моисеева агнца. Вставайте, идем. На рассвете мы опять пойдем в город. Точнее, завтра ты, Симон, и ты, брат Мой (и указывает на Иуду), пойдете и захватите с собой женщин и мальчика. Ты, Симон Ионин, и вы, остальные, будете со Мною, пока те не вернутся. Затем вместе пойдем в Вифанию».
И они спускаются в Гефсиманию, и там заходят в дом для ночлега.