6 декабря 1945.

   ¹И как раз тогда, когда небо и озеро зажигаются закатными огнями, они возвращаются к Капернауму. Довольные, они разговаривают между собой. Иисус говорит мало, но улыбается. Отмечают, что если бы гонец был более точен, они бы могли сэкономить время в дороге. Но, тем не менее, считают, что их усилия не пропали даром, ведь отец целой кучи маленьких деток, уже объятый предсмертным холодом, выздоровел, да и сами они теперь уже не без гроша в кармане.

   «Я же говорил вам, что Отец обо всём позаботится», – говорит Иисус.

   «Это ведь был старый любовник Марии из Магдалы?» – любопытствует Филипп.

   «Похоже… Судя по тому, что нам рассказывали…» – отвечает Фома.

   «Господь, а Тебе самому тот человек что сказал?» – интересуется Иуда Алфеев.

   Иисус уклончиво улыбается.

   «Я не раз видел его с ней, когда ходил с друзьями в Тивериаду. Это несомненно он», – заверяет Матфей.

   «Скажи-ка нам, Брат… Тот человек попросил Тебя только об исцелении или и о прощении тоже?» – вопрошает Иаков Алфеев.

  «Что за бессмысленный вопрос! Когда это Господь не требовал покаяния, чтобы даровать помилование?» – с некоторым возмущением говорит Искариот Иакову Алфееву.

   «Мой брат не сказал никакой глупости. Иисус исцеляет или избавляет, а после говорит: „Иди и больше не греши“», – отвечает ему Фаддей.

   «Да потому, что видит в сердцах готовое раскаяние», – возражает Искариот.

   «У бесноватых нет ни раскаяния, ни стремления быть избавленными. Ни один из них ничего подобного не выказывал. Припомни каждый случай и увидишь, что они либо убегали, либо с враждебностью набрасывались, или по крайней мере пытались делать то или другое, и у них это не получалось лишь потому, что им не давали это осуществить их родственники», – парирует Фаддей.

   «И власть Иисуса», – добавляет Зелот.

   «Ну значит Иисус учитывает волю родственников, представляющих волю одержимого, который желал бы избавления, если бы ему не препятствовал бес».

   «О, сколько тонкостей! А как тогда быть с грешниками? Мне кажется, Он использует ту же самую формулировку, даже когда они не являются бесноватыми», – говорит Иаков Зеведеев.

   «Мне Он сказал: „Следуй за Мной“, а я еще ни слова не сказал Ему о своем состоянии», – замечает Матфей.

   «Ну, твое сердце Он видел насквозь», – говорит Искариот, который во что бы то ни стало хочет всегда быть правым.

   ²«Ну ладно! Но тот человек-то, по слухам, великий блудник и великий грешник, притом не бесноватый, или, точнее, не одержимый – поскольку с его грехами какого-то беса он должен был иметь, если не в качестве хозяина, то в качестве наставника, – тот умирающий и так далее, чего он в итоге просил? Мне кажется, мы витаем в облаках… Давайте вернемся к первому вопросу», – говорит Петр.

   Иисус идет ему навстречу: «Тот человек хотел побыть со Мной наедине, чтобы иметь возможность говорить свободно. Он сразу стал рассказывать не о состоянии своего здоровья… а о состоянии своего духа. Сказал: „Я умираю, но еще не настолько плох, как внушал другим для того, чтобы Тебя скорее ко мне позвали. Мое исцеление зависит от Твоего прощения. Но мне достаточно и его одного. Если Ты не исцелишь меня, я смирюсь. Я заслужил это. Но сохрани мою душу“, – и исповедал Мне множество своих грехов. Отвратительную вереницу грехов…» Иисус произносит эти слова, но Его лицо сияет от радости.

   «И Ты этому улыбаешься, Учитель? Ты меня удивляешь!» – отпускает Варфоломей.

   «Да, Бар-Толмай. Улыбаюсь, потому что их больше нет, и потому что вместе с его грехами я узнал имя его искупительницы. В этом случает апостолом оказалась женщина».

   «Твоя Мать!» – предполагают многие.

   Другие же говорят: «Иоанна, жена Хузы! Коль скоро он часто ходил в Тивериаду, то, наверно, знаком с ней».

   Иисус качает головой.

   «Кто же тогда?» – спрашивают Его.

   «Мария, сестра Лазаря», – отвечает Иисус.

   «Она приходила сюда? Почему же она ни с кем из нас не повидалась?»

   «Она не приходила. Она написала ему, этому соучастнику в её старых грехах. Я читал ее письма. Все они молят его об одном: послушать её, исправиться, как исправилась она, последовать ей в благе, как он следовал ей в грехе; и слёзными словами просят его облегчить душу Марии от угрызения совести в том, что она соблазнила его душу. И она его обратила. Настолько, что он уединился у себя на природе, чтобы одолеть городские искушения. Болезнь же его, больше душевное сокрушение, нежели телесное заболевание, завершила его приготовление к Благодати. Вот. Сейчас вы удовлетворены? Теперь понимаете, почему Я улыбаюсь?»

   «Да, Учитель», – отвечают все. И затем, видя, что Иисус ускоряет шаг, словно хочет побыть один, принимаются шептаться между собой…

   ³Они уже в виду Капернаума, там, где дорога, оставшаяся у них за спиной, соединяется с той, что идет вдоль озера от самой Магдалы, когда им навстречу попадаются ученики, которые, благовествуя, шли пешком из Тивериады. Все, кроме Марциама, пастухов и Манаила, ушедших из Назарета в Иерусалим вместе с женщинами. Однако число учеников даже увеличилось за счет некоторых других, что присоединились к ним на обратном пути из их миссионерского похода и привели с собой новых прозелитов христианского учения.

   Иисус их ласково приветствует, но тут же возвращается в Свое уединение, уходя на несколько шагов вперед и углубляясь в размышление и молитву.

   Апостолы, напротив, вступают с учениками в тесное общение, особенно с наиболее влиятельными, такими как Стефан, Ерм, священник Иоанн, Иоанн-книжник, Тимон, Иосиф из Эммауса, Эрмастей (который, насколько я понимаю, стремительно движется по пути совершенства) и Авель из Вифлеема Галилейского, чья мать находится в конце толпы, вместе с женщинами. Ученики и апостолы обмениваются вопросами и ответами о том, что произошло с тех пор, как они расстались. Так разговор доходит до сегодняшнего исцеления и обращения, а также до чуда со статиром во рту у рыбы… И оно, ввиду породивших его причин, вызывает бурные обсуждения, что распространяются от одного ряда к другому, как стелющийся по сухой соломе огонь…

   ⁴Иисус говорит: «Сюда вы вставите видение от 7 марта 1944: „Маленький Вениамин из Капернаума“ без комментария к нему. И продолжите оставшуюся часть беседы и видения. Вперед!

   Заранее советую опустить последнюю фразу: „Здесь мое видение прекращается и т.д.“. Она была бы уже не к месту, раз видение теперь продолжится».

7 марта 1944.

   ⁵Вижу Иисуса, идущего по проселочной дороге в сопровождении и окружении Своих апостолов и учеников.

   Невдалеке совершенно спокойное и голубое Галилейское озеро поблескивает под прекрасным весенним или осенним солнцем, поскольку это не то жгучее солнце, какое бывает летом. Я бы всё же сказала, что это весна, так как природа очень свежа, без тех усталых золотистых оттенков, что наблюдаются осенью.

   Похоже, что, учитывая приближение вечера, Иисус собирается заночевать в некоем гостеприимном доме и потому направляется в селение, которое уже можно разглядеть. Как это часто бывает, Иисус – в нескольких шагах впереди учеников. В двух-трёх, не больше, но так чтобы можно было уйти в Свои мысли, поскольку после дня, отданного благовестию, Он нуждается в тишине. Он шагает сосредоточенно, держа в правой руке зеленую веточку, наверное, сорванную с какого-то куста, и погрузившись в раздумья, хлещет ею по растущей на обочине траве.

   Идущие позади Него ученики, напротив, оживленно разговаривают. Вспоминают дневные события и, не жалея густых красок, оценивают чужие недостатки и чужие проступки. Более или менее, но все негодуют по поводу того, что взимающие подать на Храм пожелали, чтобы Иисус заплатил им.

   Всегда порывистый Петр характеризует это как святотатство, поскольку Мессия не обязан платить эту подать: «Это всё равно, что желать, чтобы Бог платил Сам Себе, – рассуждает он. – А это несправедливо. Если же они не верят, что Он Мессия, то выходит уже святотатство».

   Иисус на минуту оборачивается и говорит: «Симон, Симон, сколько будет таких, кто во Мне засомневается! Даже среди считающих, что их вера в Меня тверда и непоколебима. Не суди своих братьев, Симон. Всегда в первую очередь суди самого себя».

   Иуда с иронической улыбочкой говорит пристыженному и опустившему голову Петру: «Это про тебя. Раз ты самый старший, ты всё время хочешь играть роль знатока. Но о достоинствах не обязательно судят по возрасту. Среди нас есть те, кто превосходит тебя в знании и в общественной значимости».

   Разгорается спор о соответствующих достоинствах. И кто-то хвалится тем, что был одним из первых учеников, кто-то основывает тезис о своем преимуществе на том, какой важный пост он оставил, чтобы последовать за Иисусом, а кто-то утверждает, что ни у кого нет таких прав, как у него, поскольку никто не обратился так решительно, как он, перейдя из мытарей в ученики. Спор длится долго, и если бы я не боялась оскорбить апостолов, то сказала бы, что он приобретает характер настоящей ссоры.

   Иисус во всём этом не участвует. Кажется, что Он больше ничего не слышит. Тем временем они добрались до первых домов селения, и я понимаю, что это Капернаум. Иисус продолжает идти, и остальные за Ним, всё так же споря.

   ⁶За Иисусом вприпрыжку бежит мальчонка лет семи-восьми. Равняется с Ним, обогнав крикливую группу апостолов. Красивый мальчик с короткими и курчавыми темно-каштановыми волосами и умными черными глазками на смуглом личике. Он запросто завет Учителя, словно хорошо с Ним знаком. «Иисус, – говорит он, – можно мне дойди вместе с Тобой до Твоего дома?»

   «А мама об этом знает?» – спрашивает Иисус, глядя на него с доброй улыбкой.

   «Знает».

   «Правда?» Иисус, хотя и улыбаясь, смотрит проницательно.

   «Да, Иисус, правда».

   «Тогда идем».

   Мальчик подпрыгивает от радости и хватается за левую руку Иисуса, которую Тот ему подает. С какой любовной доверчивостью этот ребенок вкладывает свою смуглую ладошку в продолговатую ладонь моего Иисуса! Вот бы и мне так!

   «Расскажи мне какую-нибудь красивую притчу, Иисус», – говорит мальчик, скача рядом с Учителем и глядя на Него снизу вверх с сияющим от радости личиком.

   Иисус тоже глядит на него с веселой улыбкой, размыкая Свои уста, оттененные светло-рыжими усами и бородой, что сверкают на солнце, словно они из золота. Его темно-сапфировые глаза, глядящие на ребенка, радостно смеются.

   «Что же ты будешь делать с этой притчей? Это ведь не игра».

   «Это лучше, чем игра. Когда я лягу спать, я о ней подумаю и потом увижу её во сне, а завтра буду её вспоминать и повторять, чтобы быть хорошим. Она поможет мне быть хорошим».

   «Ты запомнишь её?»

   «Да. Хочешь, я перескажу Тебе все те, что Ты мне уже рассказывал?»

   «Ты больший молодец, Вениамин, чем эти мужчины: они забывают. В награду Я расскажу тебе притчу».

   Мальчик больше не скачет. Он шагает серьезно и степенно, как взрослый, и не упускает ни одного слова, ни одной интонации Иисуса, на которого внимательно смотрит, уже и не глядя под ноги.

   ⁷«Один очень добрый пастух, узнав, что где-то на свете есть множество брошенных негодными пастухами овец, которые подвергаются опасности на извилистых тропах и вредоносных пастбищах и уходят всё дальше к темным оврагам, прибыл в ту местность и, пожертвовав всем своим имуществом, приобрел тех овец и ягнят. Он хотел отвести их в свое царство, ведь пастух этот был еще и царем, как бывало со многими царями в Израиле. В его царстве овцы и ягнята нашли бы себе целебные пастбища, прохладные и чистые воды, безопасные тропы и неприступные для разбойников и волков укрытия. Поэтому пастух собрал своих овец и своих ягнят и сказал им: „Я пришел избавить вас и отвести туда, где вы больше не будете страдать, где вы больше не вспомните про козни и скорби. Примите же меня с любовью и следуйте за мной, потому что я сильно люблю вас и, чтобы вы стали моими, во всех смыслах пожертвовал собой. Но если вы меня полюбите, моя жертва не будет мне в тягость. Держитесь за мной и пойдем“. И они отправились в путь к царству радости: впереди пастух, позади овцы. Пастух то и дело оглядывался посмотреть, идут ли они за ним, а также напутствовать уставших, ободрить упавших духом, помочь больным и приласкать ягнят. Как он их любил! Отдавал им свои хлеб и соль, первым пробовал воду из родников, здоровá ли она, и благословлял ее, чтобы сделать ее святой. Но овцы – поверишь ли, Вениамин? – овцы некоторое время спустя утомились. Сначала одна, потом две, потом десять, а затем и сотня – отстали и начали пощипывать травку, пока не насытились так, что уже не могли двигаться, и усталые и сытые повалились в пыль и в грязь. Другие стали подходить к краю обрывов, хотя пастух говорил: „Не делайте этого“. Некоторые, видя, что он останавливается в самых опасных местах, чтобы они туда не ходили, упрямо бодали его головой и не раз пытались сбросить вниз. В итоге многие оказались в глубоких оврагах и погибли. Другие начали бодаться, сталкиваясь головами и рогами, и поубивали друг друга. Лишь один ягненок ни разу не сбился с пути. Он бежал, блеял и своим блеянием говорил пастуху: „Я тебя люблю“. Бежал за добрым пастухом, и когда они добрались до ворот его царства, их оказалось только двое: пастух и его верный ягненочек. Тогда пастух сказал не: „Входи“, а сказал: „Иди сюда“, взял его на руки, прижал к груди и перенес туда, созывая всех своих подданных и говоря им: „Вот, он любит меня. Хочу, чтобы он пребывал со мной во веки. Любите его и вы, потому что он любимец моего сердца“. ⁸Вот и вся притча, Вениамин. Теперь можешь сказать Мне, кто этот добрый пастух?»

   «Это Ты, Иисус».

   «А тот ягненок – кто?»

   «Это я, Иисус».

   «Но Я сейчас уйду – и ты позабудешь Меня».

   «Нет, Иисус. Я не забуду Тебя, потому что люблю».

  «Твоя любовь прекратится, когда ты перестанешь Меня видеть».

   «Я буду повторять сам себе слова, которые Ты мне сказал, и получится, что Ты как будто рядом со мной. И так я буду Тебя любить и слушаться. А скажи мне, Иисус: будешь ли Ты вспоминать про Вениамина?»

   «Всегда». 

   «И как Ты будешь вспоминать?»

   «Буду напоминать Себе, что ты обещал Меня любить и слушаться, вот и не забуду про тебя».

   «И подаришь мне Свое Царство?»

   «Если будешь хорошим, то да».

   «Я буду хорошим».

   «Как же тебе это удастся? Жизнь ведь долгая».

   «Но Твои слова тоже очень хорошие. Если я буду повторять их себе и делать то, что они велят делать, то на всю жизнь сохраню себя хорошим. И я это сделаю, потому что люблю Тебя. Когда любишь, не трудно быть хорошим. Мне же не трудно слушаться маму, потому что я ее люблю. А раз я люблю Тебя, то и Тебя не трудно будет слушаться».

   Иисус остановился и смотрит на это личико, сияющее от любви сильнее, чем от солнца. Радость Иисуса настолько сильна, что кажется, будто бы в Его душе зажглось еще одно солнце, которое лучится сквозь Его зрачки. Он наклоняется и целует мальчика в лоб.

   ⁹Остановился же Он перед каким-то скромным домиком с колодцем напротив. Затем Он идет и садится возле колодца, и там к Нему присоединяются ученики, которые всё еще продолжают мериться своими качествами.

   Иисус оглядывает их, затем подзывает: «Подойдите сюда поближе и выслушайте последнее на сегодня поучение, а то вы уже охрипли от восхваления собственных заслуг и думаете на их основании занять какое-то место. Видите этого ребенка? Поистине он превосходит вас. Его невинность дает ему ключи, чтобы открыть врата Моего Царства. Он в своей ребяческой простоте понял, что сила, делающая великими, заключается в любви, и что в Мое царство входят через оказанное ради любви послушание. Будьте просты, смиренны и испытывайте любовь не только ко Мне одному, но и друг ко другу, повинуясь всем Моим словам, в том числе и этим, если хотите оказаться там, куда войдут эти невинные. Учитесь у маленьких. Отец открывает им истину так, как не открывает даже мудрецам».

   Иисус говорит, положив ладони на плечи стоящему при Его коленях Вениамину. Теперь лицо Иисуса исполнено величия. Оно серьезное: не рассерженное, но серьезное. Как подобает Учителю. Последний луч солнца образует светящийся нимб над Его светловолосой головой.

   Здесь мое видение прекращается, и я переполнена приятным чувством на фоне моих скорбей.

[6 декабря 1945].

   ¹⁰Итак, в дом зайти ученики не смогли, что естественно. И по причине их числа, и из пиетета к Иисусу. Они ни за что не зайдут, если их не пригласит Учитель, всех или по отдельности. Я всё время отмечаю их великое уважение, великую сдержанность, несмотря на обходительность со стороны Учителя и Его долгие дружеские с ними отношения. Даже Исаак, которого можно было бы назвать первым из числа учеников, никогда не позволит себе просто так подойти к Иисусу, если только его не позовет улыбка, по крайней мере улыбка, Учителя.

   Нечто не похожее – не так ли? – на ту бесцеремонную и чуть ли не балаганную манеру, с какой многие обращаются со сверхъестественным… Это просто мое мнение, но я считаю его справедливым, так как не перевариваю, когда люди по отношению к тому, что выше нас, допускают поведение, которого не допустят по отношению к себе равным, если те хоть чуточку значительнее нас самих… Как это так?.. Но двинемся дальше…

   Ученики, стало быть, разбрелись по берегу озера купить рыбы, хлеба и всего необходимого к ужину. Возвращается также и Иаков Зеведеев и зовет Учителя, сидящего на террасе с примостившимся у Его ног Иоанном и ведущего с ним приятную и беззаботную беседу… Иисус встает и перегибается через перила.

   Иаков говорит: «Столько рыбы, Учитель! Мой отец считает, что это Ты Своим приходом благословил его сети. Гляди: это для нас», – и показывает корзину с серебристой на вид рыбой.

   «Бог да возблагодарит его за щедрость. Приготовьте ее, а после ужина мы с учениками пойдем на берег».

   Так они и поступают. Ночью, в ожидании луны, что взойдет позже, озеро черное. Его скорее не видишь, а слышишь по его плеску, по шороху гальки на отмели. Лишь невероятные звезды восточных краев отражаются в его спокойных водах. Все садятся в круг возле перевернутой лодочки, на которую уселся Иисус. И принесенные сюда, в центр круга, маленькие лодочные фонари едва освещают ближайшие лица. Лицо Иисуса полностью освещается снизу вверх фонариком, поставленным у Его ног, и потому, когда Он разговаривает с тем или другим, его хорошо видно всем.

   ¹¹И вначале это неприхотливый дружеский разговор. Но затем он принимает характер поучения. Более того, Иисус прямо об этом говорит:

   «Идите сюда и послушайте. Скоро мы разделимся, и Я хочу дать вам еще одно наставление для вашего дальнейшего воспитания.

   Сегодня я слышал, как вы спорили, и не всегда миролюбиво. Старшим среди вас Я уже преподал урок. Но хочу дать его и вам, да и этим, вашим старшим братьям, не повредит, если они услышат его повторение. Сейчас здесь, у Моих коленей, нет маленького Вениамина. Он спит в своей постели и видит свои невинные сны. И может, его незапятнанная душа всё равно находится тут, среди нас. Но считайте, что он или любой другой ребенок присутствует здесь в качестве примера для подражания.

   Все вы в своем сердце несете одну навязчивую мысль, одно проявление любопытства и одну опасность. Мысль: быть первым в Царстве Небесном. Любопытство: узнать, кто будет этим первым. И наконец опасность: всё еще человеческое желание услышать ответ: „это ты – первый в Царстве Небесном“ от услужливых товарищей или от Учителя, главным образом от Учителя, чью правдивость и осведомленность о будущем вы знаете. Разве не так? Эти вопросы трепещут у вас на губах и обитают в глубине вашего сердца.

   Ради вашего блага Учитель уступит этому любопытству, хотя Он и не терпит поддаваться проявлениям человеческого любопытства. Ваш Учитель – не какой-то шарлатан, которого за два гроша вопрошают среди рыночного шума. И не одержимый пифийским духом, которому последний обеспечивает доход тем, что заставляет его разыгрывать прорицателя, идя на уступки ограниченным человеческим умам, что желают знать будущее с целью „управиться“. Человек не в состоянии управить сам себя. Его управит Бог, если человек имеет в Него веру! И без толку знать (или думать, что знаешь) будущее, если потом у тебя нет средств это предсказанное будущее предотвратить. Средство только одно: молиться Отцу и Господу, чтобы Он по Своему милосердию нам помог. Истинно говорю вам, что молитва с верой может переменить наказание на благословение. Но кто прибегает к людям, стремясь как человек и человеческими средствами изменить свое будущее, тот или вовсе не умеет молиться, или умеет очень плохо. В этот раз, исходя из того, что ваше любопытство может доставить вам благое наставление, Я на него отреагирую, хотя и не терплю праздных и неподобающих расспросов.

   ¹²Вы спрашиваете себя: „Кто из нас самый великий в Царстве Небесном?“

   Я уберу ограничение „из нас“, расширив пределы на весь мир, теперешний и будущий, и отвечу: „Самый великий в Царстве Небесном – это малейший среди людей“. А именно тот, кого считают „малейшим“ сами люди: простой, смиренный, доверчивый, неученый. То есть ребенок или тот, кто способен душой снова сделаться ребенком. Знание, могущество, богатство, деятельность, пускай даже и благая, – не это сделает вас „величайшими“ в том блаженном Царстве. А уподобление детям в их любвеобилии, смирении, простоте и вере.

   Посмотрите, как любят Меня дети, и подражайте им. Как они верят в Меня – и подражайте им. Как они помнят сказанное Мной – и подражайте им. Как они делают то, чему я учу, – и подражайте им. Как они не превозносятся тем, что делают, – и подражайте им. Как они не завидуют ни Мне, ни товарищам, – и подражайте им. Истинно говорю вам: если вы не измените своего образа мыслей, своего поведения и своего подхода к любви и не перестроите его по примеру детей, то не войдете в Царство Небесное. Они знают то существенное в Моем учении, что знаете вы. Но насколько иначе они исполняют на практике то, чему Я учу! Вы после каждого совершенного вами доброго дела говорите: „Это сделал я“. Ребенок Мне скажет: „Иисус, я вспомнил о Тебе сегодня и ради Тебя был послушным, проявил любовь, сдержал желание подраться… и я доволен, потому что Ты, я уверен, знаешь, когда я веду себя хорошо, и рад этому“. И еще понаблюдайте за детьми, когда они провинятся. С каким смирением они Мне каются: „Сегодня я вел себя плохо. И мне неприятно, что я причинил Тебе боль“. Они не ищут оправданий. Понимают, что Я всё знаю. Верят. И сожалеют о Моей боли.

   О, милые Моему сердцу дети, в ком нет ни гордыни, ни двоедушия, ни похоти! Я вам говорю: уподобьтесь детям, если хотите войти в Мое Царство. Полюбите детей как ангельский образец, который у вас пока еще есть. Вы ведь должны были быть как ангелы. Вы могли бы сказать в свое оправдание: „Мы же не видим ангелов“. Но Бог дает вам в качестве образца детей, и они находятся среди вас. И если увидите ребенка, брошенного физически или духовно, который может погибнуть, примите его во Имя Мое, потому что дети очень любимы Богом. И кто бы ни принял дитя во Имя Мое, тот примет Меня самого, ибо Я сам присутствую в невинной детской душе. А кто примет Меня, тот примет Того, кто Меня послал: Всевышнего Господа.

   ¹³И остерегайтесь смутить кого-то из этих малышей, чьи глаза видят Бога. Смущать не надо никого и никогда. Но горе, трижды горе тем, кто затрагивает невинную чистоту детей! Дайте им как можно дольше побыть ангелами. Слишком отвратителен этот мир и эта плоть для души, приходящей с Небес! А ребенок по своей невинности – пока еще совершеннейшая^[1] душа. Имейте почтение к душе ребенка и к самому его телу, как вы почитаете освященное место. Дитя тоже священно, поскольку имеет в себе Бога. Во всяком теле присутствует храм Духа. Но храм ребенка – самый священный и сокровенный и находится за двойной Завесой. И к этим покровам высшего незнания вожделений нельзя даже прикасаться порывом ваших страстей.

[1] У МВ: tutt’anima, т. е. ребенок – это по преимуществу душа.

   Я бы желал, чтобы в каждой семье, посреди каждого собрания людей был ребенок, который обуздывал бы человеческие страсти. Дитя освящает, утешает и обновляет одним лишь сиянием своих бесхитростных глаз. Но горе тем, кто лишает ребенка святости своим смущающим поведением! Горе тем, кто своей распущенностью преподает детям нечестие! Горе тем, кто разрушает детскую веру в Меня своими словами и насмешками! Лучше было бы, если бы всем таковым повесили на шею жерновой камень и бросили их в море, чтобы они утонули вместе со своими соблазнами. Горе миру сему, который соблазняет невинных! Ибо даже если приход соблазнов и неизбежен, всё же горе человеку, который вызывает их по собственной инициативе.

   Никто не имеет права чинить насилие над своим телом и своей жизнью. Потому что и жизнь, и тело даются нам от Бога, и только Он имеет право забрать их частично или насовсем. Но тем не менее Я скажу вам, что если ваша рука соблазняет вас, то лучше вам отсечь ее, если ваша нога ведет вас к тому, чтобы вызвать соблазн, то правильнее будет отсечь ее. Для вас лучше войти в Жизнь однорукими или хромыми, чем быть брошенными в вечный огонь с обеими руками и ногами. А если отсечь одну руку или одну ногу оказалось недостаточно, пусть у вас будут отсечены и вторая рука или вторая нога, чтобы они больше не приводили к соблазнам, и чтобы иметь время покаяться, пока вас не швырнули туда, где огонь не угасает, а вечно разъедает, как червь. И если ваш глаз является поводом к соблазну, вырвите его. Лучше быть слепым на один глаз, чем оказаться в преисподней с двумя. С одним глазом или даже без глаз достигнув Неба, вы увидите Свет, тогда как с двумя глазами, падкими на соблазн, увидите тьму и ужас преисподней, и только это.

   ¹⁴Запомните всё это. Не презирайте маленьких, не смущайте их, не смейтесь над ними. Они превосходят вас, потому что их ангелы всегда созерцают Бога, который возвещает им истины, что могут быть открыты детям и тем, у кого детское сердце.

   И сами вы любите друг друга, как дети. Без споров, без высокомерия. Будьте в мире между собой. Имейте ко всем мирный дух. Вы ведь братья во Имя Господа, а не враги. Для учеников Иисуса нет и не должно быть врагов. Единственный ваш Враг – Сатана. Вот ему будьте злейшими врагами, выходя на битву с ним и с теми грехами, которые впускают Сатану в ваши сердца.

   Будьте неутомимы в борьбе со Злом, какую бы форму оно ни принимало. И терпеливы. Труду апостола нет предела, потому что нет предела деятельности Зла. Дьявол никогда не скажет: „Довольно. Я устал и теперь отдохну“. Он неутомим. Он переходит от одного человека к другому проворно, как мысль, и даже быстрее, искушает и овладевает, обольщает и мучает, и не дает покоя. Предательски нападает и сокрушает, если вы не слишком бдительны. Порой он водворяется как завоеватель по причине слабости подвергшегося его нападению. В других случаях входит как друг, поскольку образ жизни преследуемой им жертвы уже таков, что она оказывается в союзе с Врагом. Иной раз, будучи из кого-то изгнан, он кружит и неожиданно обрушивается на более легкую добычу, чтобы отомстить за позор, который претерпел от Бога или от кого-то из Божьих служителей. Но вы должны повторять его слова: „Никакого отдыха“. Он не знает передышки, населяя людьми Ад. Вы не должны знать передышки, населяя людьми Рай. Не щадите его. Предрекаю вам, что чем сильнее вы будете с ним сражаться, тем больше он заставит вас страдать. Но вы не должны обращать на это внимания. Он может обойти Землю. Но на Небо ему не проникнуть. Так что там он вас уже не побеспокоит. А все те, кто с ним сражался, будут именно там…»

   ¹⁵Иисус резко обрывает речь и спрашивает: «Ну что вы, в конце концов, всё время пристаете к Иоанну? Чего они от тебя хотят?»

   Иоанн делается ярко-красным, а Варфоломей, Фома и Искариот опускают головы, понимая, что их разоблачили.

   «Ну так чего же?» – повелительно спрашивает Иисус.

   «Учитель, мои друзья хотят, чтобы я Тебе кое о чём рассказал».

   «Так расскажи».

   «Вчера, пока Ты был у того больного, мы – обходя, как Ты сказал, селение – встретили одного человека, который был не из Твоих учеников, и которого мы никогда не замечали даже среди тех, кто слушает Твои поучения; и он с помощью Твоего имени изгонял бесов из группы шедших в Иерусалим паломников. И у него получалось. Он исцелил одного, у которого была сильная дрожь, не дававшая ему делать никакой работы, и вернул речь одной девушке, на которую в лесу как-то напал бес в облике собаки и сковал ей язык. Он говорил так: „Иди прочь, проклятый бес, во имя Господа Иисуса Христа, Царя из рода Давидова, Царя Израиля. Он – Спаситель и Победитель. Беги пред Его Именем!“ И бес действительно убегал. Мы были возмущены и запретили ему это. На что он сказал нам: „Что плохого я делаю? Чту Христа, расчищая Его путь от бесов, которые недостойны Его видеть“. Мы отвечали: „Ты не экзорцист по понятиям Израиля, но и не Христов ученик. Тебе не позволительно этим заниматься“. Он сказал: „Делать добро всегда позволительно, – и не согласился с нашим требованием, заявив: – И я буду продолжать делать то, что делаю“. Вот что мы хотели Тебе поведать, особенно теперь, когда Ты сказал, что все, сражавшиеся с Сатаной, будут на Небе».

   ¹⁶«Ясно. Тот человек будет среди них. Он таков. Он был прав, а вы ошибались. Пути Господни бесконечны, и вовсе не обязательно, что только идущие прямым путем достигнут Неба. Во всяком месте и во все времена будут находиться создания, что будут ко Мне приходить тысячами различных путей, пускай даже вначале шли по неверной дороге. Но Бог увидит их честное устремление и выведет их на правильный путь. Подобным образом будут и те, что из-за опьянения тройственной похотью сойдут с правильного пути и пойдут по такому, который уведет их далеко или совсем в другом направлении. Поэтому никогда не нужно судить своих ближних. Только Бог всё видит. Вы сами старайтесь не сойти с правильного пути, на который вас наставила не столько ваша воля, сколько воля Божья. И когда видите кого-то, кто верует в Мое Имя и Моим Именем действует, не называйте его чужаком, врагом и святотатцем. Он всё равно Мой подданный, друг и приверженец, потому что верит во Имя Мое, верит по своему почину и получше многих из вас. Именно поэтому Мое Имя в его устах творит чудеса, равные вашим, а может, и бóльшие. Бог любит его за его любовь ко Мне и в конце концов приведет его к Небу. Никто, творящий чудеса во Имя Мое, не может быть Моим врагом и хулителем. Напротив, своими делами он воздает Христу честь и свидетельствует о вере. Истинно говорю вам, что веры во Имя Мое уже достаточно для спасения собственной души. Ведь Мое Имя и есть Спасение. Поэтому говорю вам: если встретите его снова, не препятствуйте ему больше. А наоборот назовите его „братом“, поскольку он такой и есть, пусть даже и находится за оградой Моей Овчарни. Кто не против Меня, тот со Мной. Кто не против вас, тот с вами».

   «Мы согрешили, Господь?» – сокрушенно спрашивает Иоанн.

   «Нет. Вы поступили по неведению, но без злого умысла. Поэтому здесь нет греха. Однако впредь это будет грехом, так как теперь вы знаете. А сейчас пойдемте по домам. Мир да пребудет с вами».

   ¹⁷Если считаете нужным^[2], можете в конец сегодняшнего видения поместить наставление, следующее за видением о маленьком Вениамине (7-3-44). На Ваше усмотрение.

[2] Это слова Марии Валторты, обращенные к духовнику.

[7 марта 1944].

   ¹⁸После говорит Иисус:

   «То, что Я сказал Моему маленькому ученику, скажу также и вам. Мое Царство принадлежит тем верным ягнятам, что любят Меня и следуют за Мной, не заблуждаясь в обольщениях, любят Меня до самого конца. И скажу вам то же, что сказал Моим взрослым ученикам: „Подражайте маленьким“.

   Ни ваша ученость, ни богатство, ни храбрость не помогут вам обрести Небесное Царство. Нет, если всё это будет по-мирски. Но помогут, если вы освоите науку любви, которая делает учеными, богатыми и храбрыми в сверхъестественном смысле. Как любовь просвещает в понимании Истины! Какое богатство дает она, чтобы приобрести эту Истину! Какими храбрыми делает, чтобы овладевать ею! На какую веру она вдохновляет! На какую твердость!

   Поступайте, как маленький Вениамин, Мой маленький цветочек, что наполнил Мое сердце ароматом в тот вечер и напел ему ангельскую мелодию, перебив запах бурлящего в учениках человеческого начала и шум их людских распрей.

   А хочешь ли ты знать, что потом случилось с Вениамином? Он остался маленьким Христовым агнцем и, лишившись своего великого Пастыря, когда Тот возвратился на Небо, сделался учеником того, кто более всего напоминал Меня, приняв от его руки крещение и имя Стефана, Моего первого мученика. Он был верен до самой смерти, а с ним – его родные, привлеченные к Вере примером своего маленького семейного апостола.

   Никто о нем не знает? Много таких, что неизвестны людям, но известны Мне в Моем Царстве. И от этого счастливы. Мирская слава не прибавит ни одной искры к нимбу этих блаженных.

   Маленький Иоанн, всегда иди рука об руку со Мной. Ты пойдешь уверенно и когда доберешься до Царства, Я скажу тебе не „входи“, а „иди сюда“, и возьму Тебя на руки, чтобы перенести туда, где Моя любовь приготовила тебе место, а твоя любовь его заслужила.

   Иди с миром. Благословляю тебя».