ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
358. В Пелле. Юноша Йаия и мать Марка, сына Иосии
12 декабря 1945.
1Дорога из Гадары в Пеллу идет по плодородной местности, протянувшейся между двумя грядами холмов, одна из которых выше другой. Они похожи на две огромные ступени лестницы, по которым сказочные гиганты поднимаются от Иорданской долины к горам Аврана. Когда дорога больше уклоняется к западной гряде, взору предстоят не только горы на том берегу (думаю, это горы южной Галилеи и, конечно же, горы Самарии), но и пышная зелень, обрамляющая с обеих сторон лазурную реку. Когда же она отходит и приближается к восточной гряде, тогда Иорданская долина теряется из виду, однако вершины хребтов Галилеи и Самарии всё еще видны, выделяясь своей зеленью на фоне серого неба.
В солнечный день это была бы замечательная панорама с чередованием смутных и насыщенных оттенков красоты. Сегодня же, когда небо уже вовсю закрыто низкими облаками, которые нагромоздил ветер сирокко, что всё время усиливается и гонит новые кучи тяжелых облаков, наслаивая их на уже существующие, и вся эта серая всклокоченная вата делает небо еще ниже, сегодня вид лишается яркости зеленых красок, и они выглядят приглушенными, как будто в пелене тумана.
Они добираются до нескольких маленьких селений и оставляют их позади без каких-либо примечательных происшествий. Безразличие встречает и провожает Учителя. Только нищие не перестают интересоваться группой галилейских паломников и подходят, прося подаяния. Хватает и обычных слепых, чьи глаза по большей части разрушены трахомой, и полуослепших, что ходят опустив голову, так как плохо переносят свет. Они идут вдоль стен иногда одни, иногда в сопровождении какой-нибудь женщины или ребенка. В одном селении, где дорога на Пеллу пересекается с дорогой, идущей из Герасы и Боцры к Тивериадскому озеру, их оказывается целая толпа, и она осаждает караваны своими похожими на собачьи поскуливания стенаниями, сквозь которые то и дело прорываются настоящие завывания. Они – эта грязная оборванная шайка нищих – внимательно прислушиваются, прислонившись к стенам ближайших домов, обгрызая хлебные корки и маслины, или же дремлют, в то время как мухи в свое удовольствие ползают по их изъязвленным векам; но едва лишь доносится грохот копыт или шарканье многочисленных подошв, они встают и идут, напоминая хор оборванцев из античной трагедии, повторяя одни и те же слова и делая одни и те же жесты в сторону появившихся. Прилетают несколько монет и несколько ломтей хлеба, и слепцы или полуслепцы начинают копошиться в пыли и в нечистотах, пытаясь найти милостыню.
2Иисус, заметив их, говорит Симону Зелоту и Филиппу: «Отнесите им денег и хлеба. Деньги у Иуды, хлеб у Иоанна».
Первые двое незамедлительно идут вперед исполнять всё, что было поручено, и останавливаются поговорить, тогда как Иисус подходит медленно, поскольку Его задерживает вереница осликов, преградившая путь.
Нищие удивлены тем приветствием и той учтивостью, с которыми к ним обратились и оказали помощь прибывшие, и спрашивают: «Кто вы такие, что так к нам благоволите?»
«Ученики Иисуса из Назарета, Рабби Израилева, Того, кто любит бедных и несчастных, так как Он Спаситель, и ходит, проповедуя Благую Весть и творя чудеса».
«Чудо – это вот что», – говорит один с ужасно впалыми веками. И постукивает по своему очищенному куску хлеба, – настоящее животное, которое воспринимает и ценит только то, что материально.
Какая-то женщина, проходящая мимо с медными кувшинами и слышавшая это, говорит: «Заткнись ты, мерзкий бездельник! – и обращается к ученикам: – Он нездешний. И с себе подобными жестокий и задиристый. Надо было бы его прогнать, а то он ворует у наших сельских бедняков. Но мы опасаемся его мести, – и тихо, полушепотом продолжает: – Говорят, он разбойник, что годами грабил и убивал тех, кто передвигается по пустыням; что он спускался с гор Карак-Моава и Селы, которую наши владыки называют теперь Пéтрой. Говорят, он солдат, сбежавший от того римлянина, что пришел туда… прославить Рим… Гелий, мне кажется, и еще какое-то второе имя… Если его напоить, он расскажет… Теперь ослеп и попал сюда… Это ваш Спаситель?» – спрашивает она затем, показывая на шедшего мимо Иисуса.
«Это Он. Хочешь с Ним поговорить?»
«О-о! нет!» – равнодушно произносит женщина.
Двое апостолов прощаются с ней и идут догонять Учителя. 3Но тут у слепых происходит суматоха, и слышится плач, почти что детский. Они глядят по сторонам, и та же женщина, стоя на пороге своего дома, объясняет: «Наверно, это тот безжалостный, что отнимает деньги у более слабых. Он всегда так поступает».
Иисус тоже обернулся посмотреть…
Действительно, какой-то мальчик, точнее, подросток, выходит из группы слепых окровавленный и плачущий и жалуется: «Всё у меня отобрал! А у мамы больше нет хлеба!»
Кто-то сочувствует, кто-то смеется…
«Кто он?» – спрашивает Иисус у женщины.
«Мальчик из Пеллы, бедный. Приходит побираться. У него дома все слепые, заразились друг от друга. Отец умер, мать сидит дома. А этот юнец просит милостыню у прохожих и у крестьян».
Парень выступает вперед со своим посошком, вытирая слезы и стекающую со лба кровь полой своего разодранного плаща.
Женщина зовет его: «Йаиа, постой, я вымою тебе лоб и дам тебе хлеба!»
«У меня было денег и хлеба не на один день! Теперь больше ничего! Мама ждет меня, чтобы поесть…» – жалуется несчастный, умываясь водой, которую дала женщина.
4Иисус подходит и говорит: «Я отдам тебе всё, что у Меня есть. Не плачь».
«Но Господь! Зачем? Где мы будем жить? Что будем делать?» – беспокоится Иуда.
«Восхвалим Бога за то, что Он хранит нас в здравии. Это уже великая милость».
Парень говорит: «О, вот уж действительно! Если бы я мог видеть! Я бы сам стал работать ради мамы».
«Хотел бы ты исцелиться?»
«Да».
«А почему не идешь к врачам?»
«Никто из них никогда нас не исцелял. Нам рассказывали, что есть Один в Галилее, Он не врач, но исцеляет. Но как к Нему прийти?»
«Сходи в Иерусалим, в Гефсиманию. Это оливковая роща у подошвы Масличной горы возле дороги на Вифанию. Спроси Марка и Иону. Любой в предместье Офела тебе подскажет. Можешь присоединиться к какому-нибудь каравану, их там много проходит. У Ионы спросишь про Иисуса из Назарета…»
«Ага, то самое имя! Он меня исцелит?»
«Если веришь, то да».
«А я верю. Ты сам-то куда идешь, Ты, такой добрый?»
«В Иерусалим на Пасху».
«О, возьми меня с Собой! Я тебе не доставлю хлопот. Буду спать на открытом воздухе, и мне достаточно куска хлеба! Идем в Пеллу… Ты ведь туда идешь, верно? И расскажем это матери, а потом пойдем… О! видеть! Пожалуйста, Господин!..» И отрок опускается на колени, пытаясь поцеловать стопы Иисуса.
«Идем. Я приведу тебя к свету».
«Ты благословен!»
5Они возобновляют путь, и Иисус Своей вытянутой ладонью держит юношу за руку и заботливо его ведет. Юноша продолжает разговор.
«А сам Ты кто? Ученик Спасителя?»
«Нет».
«Но Ты хотя бы Его знаешь?»
«Да».
«И считаешь, что Он меня исцелит?»
«Считаю».
«Но… Он, наверно, попросит денег? У меня их нет. Врачи дорого просят! Ради того, чтоб вылечиться, мы стали голодать…»
«Иисус из Назарета просит лишь веры и любви».
«Значит Он очень добрый. Однако и Ты добрый, – говорит юноша и, чтобы взять и погладить ладонь, которая его ведет, ощупывает рукав Его одежды. – Какая у Тебя превосходная одежда! Ты из благородных! Ты не стыдишься меня, такого оборванного?»
«Я стыжусь только грехов, которые бесчестят человека».
«Мои грехи в том, что я иной раз ропщу на свое положение и желаю теплых одежд, хлеба и, главное, зрения».
Иисус гладит его: «В этом нет ничего зазорного. Однако старайся не иметь даже и этих недостатков – и будешь святым».
«Но если я исцелюсь, у меня их уже не будет… Или же… не исцелюсь, и Ты это знаешь и готовишь меня к моей участи, и наставляешь, чтобы я освятился как Иов?»
«Ты исцелишься. Но после, особенно после, ты должен быть всегда доволен своим положением, даже если оно будет не из самых легких».
Вот и Пелла. Огороды, всегда предшествующие городу, пышной зеленью овощей демонстрируют свою продуктивность.
Несколько женщин, занятых трудом на своих бороздах либо у тазов со стиркой, здороваются с Йаией и говорят ему: «Быстро обернулся сегодня. Всё прошло хорошо?» Или же: «Нашел защитника, бедный мальчик?» Одна, пожилая, кричит с дальнего конца участка: «О, Йаия! Если ты голоден, для тебя есть тарелка. Если нет, то для твоей матери. Домой идешь? Возьми».
«Иду сказать маме, что отправляюсь с этим добрым Господином в Иерусалим на исцеление. Он знает Иисуса из Назарета и отведет меня к Нему».
6Дорога почти до самых ворот Пеллы запружена людьми. Есть торговцы, но есть и паломники.
Одна женщина приятной внешности, путешествующая на осле в сопровождении служанки и слуги, оборачивается, слыша, что говорят об Иисусе, а потом натягивает поводья, останавливает осла, слезает и направляется к Иисусу.
«Ты знаком с Иисусом из Назарета? И Ты идешь к Нему? Я тоже… Ради исцеления сына[1]. Хотела бы поговорить с Учителем, потому что…» И она начинает плакать под своей непрозрачной накидкой.
[1] С неопределенным артиклем (un figlio), т.е. чьего-то сына.
«Чем болеет твой сын? Где живет?»
«Он из Герасы. Но сейчас на пути в Иудею. Идет как одержимый… О, что я сказала!»
«Он бесноватый?»
«Господин, он был таким и был исцелен. А теперь… в нем еще больше бесовского, чем прежде, потому что… О! я могу сказать это только Иисусу из Назарета!»
«Иаков, подхватите парня вдвоем с Симоном и идите вперед с остальными. Подождете Меня там, за воротами. Женщина, можешь отправить своих слуг вперед. Поговорим наедине».
Женщина возражает: «Но Ты не Назарянин! Я хочу говорить только с Ним. Лишь Он один в состоянии понять и проявить милосердие».
Тем не менее они уже одни. Остальные уходят вперед сами по себе. Иисус ждет, пока дорога опустеет, а затем произносит: «Можешь говорить. Я – Иисус из Назарета».
Женщина издает стон и собирается уже встать на колени.
«Не надо. Народ пока не должен знать. Идем. Вон там незапертый дом. Попросимся передохнуть и поговорим. Пойдем».
Они идут по переулку между двумя огородами к простецкому дому, на хозяйственном дворе которого резвятся дети.
«Да пребудет с вами мир. Вы позволите Мне дать этой женщине немного передохнуть? Мне нужно с ней поговорить. Мы пришли издалека, чтобы пообщаться, и Бог свел нас вместе прежде, чем мы дошли до цели».
«Заходите. Гость – это благословение. Мы дадим вам молока и хлеба, и воды для усталых ног», – говорит пожилая женщина.
«Не нужно. Нам достаточно какого-нибудь тихого места, чтобы поговорить».
«Идите сюда», и она ведет их на террасу, увешанную побегами виноградной лозы с распускающимися изумрудными листьями.
7Они остаются одни.
«Говори, женщина. Я же сказал: Бог свел нас вместе прежде, чем мы дошли до цели, ради твоего облегчения».
«Нет, нет больше для меня облегчения! У меня был сын. Он сделался бесноватым, диким зверем в гробницах. Ничто не могло его удержать, ничто не могло исцелить. Он увидел Тебя, почтив Тебя устами беса, и Ты его исцелил. Он хотел пойти с Тобой. Ты подумал о его матери и отправил его ко мне, чтобы вновь подарить мне жизнь и разум, что уже были поколеблены от скорби о бесноватом сыне. И Ты отправил его еще и затем, чтобы он о Тебе проповедовал, ведь он Тебя любил. Я… о! снова быть матерью, и матерью святого сына! Твоего служителя! Но скажи мне, скажи мне! Когда Ты отослал его назад, Ты знал, что он… что он снова станет бесом? Поскольку он бес, раз оставил Тебя после того, как получил столько добра, после того как Тебя узнал, после того как был избран для Неба… Скажи мне! Ты знал это? Но я заговариваюсь! Всё говорю и не скажу Тебе, почему же он бес… С некоторых пор он снова стал как безумный, о, всего несколько дней! Но они для меня болезненнее, чем те долгие годы, когда он был одержимым… А тогда я думала, что у меня никогда не будет бóльшей скорби, чем та… Он пришел… и, рассказывая о Тебе гнусности, разрушил ту веру, которую Гераса Твоими и его усилиями для Тебя взращивала. А сейчас идет перед Тобой к Иерихонскому броду, причиняя Тебе зло, причиняя Тебе зло!»
Женщина, так и не сняв своего покрывала, за которым она мучительно рыдает, бросается в ноги Иисусу, умоляя: «Уходи отсюда! Уходи отсюда! Не позволяй Себя оскорблять! Я уехала с согласия моего больного мужа, моля Бога, чтобы мне удалось Тебя отыскать. Он внял моей просьбе! О, будь Он благословен! Я не хочу, не хочу допустить, чтобы с Тобой, Спасителем, плохо обращались из-за моего сына! О, зачем я родила его на свет? Он предал Тебя, Господь! Он извращает Твои слова. Им снова овладел бес. И… о Всевышний и Святой! Пощади мать! И он будет проклят, мой сын, мой сын! Раньше не было его вины в том, что у него было полно бесов. Это была беда, которая с ним случилась. Но теперь! Но теперь, когда Ты его облагодатствовал, когда он познал Бога, когда Ты наставил его! Теперь он сам пожелал стать бесом, и его уже не избавит никакая сила! О! О!»
Женщина повалилась на пол ворохом одежд, и ее тело бьется под ними в рыданиях и стенает: «Скажи мне, скажи, что мне сделать для Тебя, для моего сына? Чтобы исправить! Чтобы спасти! Нет. Исправить! Ты же видишь, что моя боль – это исправление. Но спасти! Я не в силах спасти богоотступника. Он обречен… И каково это мне, израильтянке? Это мука».
8Иисус наклоняется. Кладет ладонь ей на плечо. «Вставай, успокойся! Ты Мне дорога. Послушай, бедная мать».
«Ты не проклинаешь меня за то, что я его родила?!»
«О, нет! Ты не ответственна за этот его грех и – прими это в качестве утешения, – наоборот, можешь стать причиной его спасения. Погубленное детьми могут исправить их матери. И ты это сделаешь. Твоя скорбь, поскольку она благая, не бесполезна, но плодотворна. Твоим страданием душа, которую ты любишь, будет спасена. Ты несешь за него искупление, и намерения твои настолько честны, что ты сама – смягчающее обстоятельство для своего сына. Он вернется к Богу. Не плачь».
«Но когда? Когда же?»
«Когда твои слезы растворятся в Моей Крови».
«Твоей Крови? Так значит правда то, что он говорит? Что Ты будешь убит, потому что достоин смерти?.. Чудовищное кощунство!»
«Первая часть – настоящая правда. Я буду убит, чтобы сделать вас достойными Жизни. Я Спаситель, женщина. А спасение дается через слово, через милосердие и через самопожертвование. Вот что необходимо для твоего сына. И Я это дам. Но ты Мне помоги. Отдай Мне твою скорбь и иди с Моим благословением. Сохрани его в себе, чтобы иметь возможность быть милосердной и терпеливой по отношению к своему сыну и этим напоминать ему, что Некто Другой был к нему милосерд. Иди, иди с миром».
«Но Тебе не надо проповедовать в Пелле! Не проповедуй в Перее! Он настроил их против Тебя. И не он один. Но я вижу только его и говорю лишь о нем…»
«Моя речь будет заключаться в действии. И этого достаточно, чтобы свести на нет чужие усилия. Иди с миром в свой дом».
«Господь, теперь, раз уж Ты оправдал меня в том, что я родила его на свет, взгляни на мое лицо, чтобы узнать, как выглядит мать, когда она измучена, – и она открывает лицо со словами: – Вот внешний облик матери Марка, сына Иосии[2], отступника Мессии и мучителя своей родительницы, – а затем снова набрасывает плотное покрывало на свое изможденное от слез лицо и стонет: – Наверно, ни одна мать в Израиле не сравнится со мной в моем горе!»
[2] Марк, сын Иосии – один из двух исцеленных (186.5–8) Герасинских бесноватых, ставший учеником (296.1; 338.2). После беседы о Небесном Хлебе оказался среди тех, кто оставил Иисуса (354.15). Снова стал одержимым, причем, казалось, безвозвратно (368.12; 369.4). Тем не менее, слова Иисуса, сказанные его матери, дают понять, что его погибель не окончательна. В Труде МВ утверждается, что даже Иуда Искариот мог бы быть спасен, если бы покаялся после своего предательства.
9Они спускаются, покидая гостеприимное место и снова идут по улице. Входят в Пеллу, и женщина присоединяется к своим слугам, а Иисус – к ученикам.
Но женщина, словно зачарованная, следует за Ним, тогда как Иисус идет за юношей, что направляется к своей лачуге, расположенной в полуподвале прилепленного к склону горы строения, характерного для этого города, поднимающегося ярусами, так что нижний этаж западной стороны соответствует второму этажу восточной, но на самом деле и этот оказывается нижним, поскольку в него можно попасть с верхней улицы, находящейся на уровне верхнего этажа. Не уверена, что у меня получилось объяснить как следует.
Парень громко зовет: «Мама! Мама!»
Из убогой и темной трущобы на свет выходит женщина: еще молодая, слепая, но свободно ориентирующая в окружающей обстановке, так как хорошо с ней знакома.
«Уже обратно, сын мой? Неужели такая щедрая милостыня, что ты можешь вернуться, хотя день еще в самом разгаре?»
«Мама, я встретил одного человека, который знает Иисуса из Назарета и говорит, что отведет меня к Нему, и я исцелюсь. Он очень добрый. Разрешишь мне пойти, мама?»
«Ну конечно, Йаия! Хоть я и остаюсь одна, но иди, иди, мой славный, и погляди на Спасителя также и за меня!» И согласие, и вера у этой женщины безоговорочные.
Иисус улыбается и говорит: «Ты не сомневаешься, женщина, ни во Мне, ни в Спасителе?»
«Нет. Если Ты знаешь Его и являешься Его другом, то не можешь не быть добрым. А уж Он-то! Иди, иди, сын! Не медли ни минуты. Давай поцелуемся, и ступай с Богом».
Они целуются, находя друг друга наощупь. Иисус кладет на грубо сколоченный стол хлеб и несколько монет.
«Прощай, женщина. Тут тебе кое-что на пропитание. Да пребудет с тобой мир».
10Они выходят. Компания снова пускается в путь. Падают первые дождевые капли.
«А мы не останемся? Дождь ведь…» – говорят апостолы.
«Мы остановимся в Явéше Галаадском. Шагайте».
Они натягивают на голову плащи, а Иисус Своим плащом накрывает голову юноши. Мать Марка, сына Иосии, на своем ослике следует за Ним вместе со слугами, словно не может с Ним расстаться.
Они покидают Пеллу и углубляются в сельскую местность: зеленую, но унылую в этот дождливый день.
Проходят не меньше километра, потом Иисус останавливается. Обхватывает ладонями голову слепенького отрока, целует его в незрячие глаза и говорит: «А теперь возвращайся назад. Иди скажи своей матери, что Господь воздает тем, у кого есть вера, и пойди скажи жителям Пеллы, что это дело рук Господа». Оставляет его одного и быстро уходит.
Но не проходит и трех минут, как слышится крик юноши: «Да ведь я вижу! О, не убегай! Ты – Иисус! Дай я сначала увижу Тебя!» И он падает на колени на сырую от дождя дорогу.
Женщина из Герасы и ее слуги с одной стороны, апостолы с другой – сбегаются поглядеть на это чудо.
Иисус тоже медленно возвращается улыбаясь. Наклоняется погладить отрока: «Ступай, ступай к маме и постарайся всегда верить в Меня».
«Хорошо, мой Господь… А как же моя мама, ей – ничего?! Жить во тьме: ей, которая верит, как и я?»
Иисус улыбается еще более лучезарно. Смотрит вокруг. Видит на бровке дороги усыпанный каплями кустик маргариток. Наклоняется, срывает их, благословляет и дает юноше.
«Проведи ими по глазам твоей матери, и она прозрит. Я не вернусь назад. Я пойду вперед. Добрые люди пусть следуют за Мной своим духом и рассказывают обо Мне сомневающимся. Ты же рассказывай обо Мне в Пелле, которая колеблется в вере. Ступай. Бог с тобою».
А после обращается к женщине из Герасы: «Ты тоже иди за ним. Это и есть ответ Бога всем тем, кто пытается умалить веру людей в Христа. И пусть это укрепит твою веру, а также веру Иосии. Иди с миром».
Они расходятся. Иисус возобновляет Свое шествие на юг. Юноша, герасянка и ее слуги – на север. Густая дождевая пелена разлучает их, словно дымовая завеса…