Иисус один. Он идет медленно, выступая из-за спины Иоанна. Бесшумно приближается и начинает слушать этот грохочущий голос Покаяния пустыни, будто бы Иисус – один из тех многих, что пришли к Иоанну, чтобы принять крещение и очистить себя для прихода Мессии. Ничто не отличает Иисуса от остальных. Одеждой Он похож на человека из народа, правильностью черт лица – на благородного господина, но никакими божественными признаками Он в толпе не выделяется.

   Тем не менее, Иоанн словно бы чувствует исхождение некой особой духовности. Он оборачивается и тут же определяет источник этого исхождения. Он порывисто спускается с валуна, служившего ему амвоном, и проворно идет к Иисусу, который остановился в нескольких метрах от скопления людей, прислонившись к стволу дерева.

   ⁴Мгновение Иисус и Иоанн пристально глядят друг на друга. Иисус – Своим небесным, таким мягким, взором. Иоанн – своими суровыми черными глазами, сверкающими как молнии. Эти двое, находясь рядом, оказываются двумя противоположностями. Будучи оба высокими – это единственное сходство, во всем остальном они совершенно различны. Иисус – светлый, с длинными и опрятными волосами, с лицом цвета слоновой кости, голубыми глазами, в простом, но достойном одеянии. Иоанн – косматый, с черными волосами, жесткими и неровно ниспадающими на плечи, с черной редкой бородой, покрывающей почти все лицо, но при этом позволяющей заметить его впалые от поста щеки, с черными лихорадочными глазами, с темной кожей, смуглой от солнца и ненастий и густо покрытой волосами, полуголый в своей одежде из верблюжьего волоса, стянутой на поясе кожаным ремнем и прикрывающей лишь его туловище, едва доходя до худых бедер и оставляя открытыми с правой стороны рёбра, единственный покров которых – кожа, задубевшая на ветру. Рядом они смотрятся как дикарь и ангел.

  Иоанн, испытующе поглядев своими проницательными глазами, восклицает: «Вот Агнец Божий. Отчего это Господь мой приходит ко мне?»

   Иисус спокойно отвечает: «Чтобы совершить обряд покаяния».

 «Ни за что, Господь мой. Это я должен приходить к Тебе за освящением, а Ты идешь ко мне?!»

   Иисус же, кладя ему на голову ладонь, так как Иоанн склонился перед Иисусом, отвечает: «Позволь, будет по-Моему, дабы всякая правда была доведена до конца и твой обряд по­ложил бы начало более высокому таинству, а людям было возвещено, что Жертва уже в мире».

   ⁵Иоанн смотрит на Него взглядом, смягчившимся от слез, и первым идет к реке, где Иисус снимает с себя плащ, хитон и тунику, оставшись в чем-то наподобие коротких кальсон, чтобы затем спуститься в воду, где уже находится Иоанн. Последний крестит Его, возливая Ему на голову речную воду, которую черпает своего рода чашей, что висела у Крестителя на поясе и напоминает мне раковину или половину тыквы, опустошенной и высушенной.

   Иисус – и в самом деле Агнец. Агнец: по белизне тела, по целомудрию облика, по кроткой внешности.

 В то время как Иисус выбирается на берег и, одевшись, сосредотачивается на молитве, Иоанн показывает на Него собравшим­ся людям, свидетельствуя, что узнал Его благодаря знамению от Святого Духа, которое безошибочно указало на Него как на Искупителя.

   Но я всецело предана созерцанию молящегося Иисуса, и для меня существует только Его светлая фигура на фоне прибрежной зелени.

   4 февраля 1944.

   ⁶Иисус говорит:

 «Иоанн, сам по себе, не нуждался в знамении. Его дух, пред-очищенный еще от утробы матери, обладал тем умственным сверхъестественным ви́дением, каким могли бы обладать все люди, не будь Адамова греха.

   Если бы человек продолжал пребывать в благодати, в невинности, в верности своему Создателю, он под внешней видимостью мог бы созерцать Бога. В книге Бытия сказано, что Господь Бог по-дружески разговаривал с невинным человеком, и что человек от Его голоса не падал замертво, но и мог уверенно его различать. Таков был жребий человека: видеть и понимать Бога так же, как это происходит у сына с его родителем. Затем пришел грех, и человек уже не осмеливался взглянуть на Бога и больше не мог ни видеть, ни понимать Всевышнего. И это ему удается все хуже и хуже.

   Но Иоанн, Мой кузен Иоанн, был очищен от греха, когда Благодатная любовно наклонилась, чтобы обнять некогда бесплодную, а тогда уже забеременевшую Елизавету. Крошечное дитя радостно запрыгало во чреве, чувствуя, как с его души спадает чешуя греха, словно корка, что спадает с заживающей раны. Святой Дух, сделавший из Марии Мать Спасителя, начал совершать Свое спасительное дело через Марию, живой Кивот воплощенного Спасения, на этом ждущем появления на свет младенце, предназначенном быть связанным со Мной не столько по крови, сколько по служению, которое сделало нас словно бы устами, изрекающими слово. Иоанн – уста, Я – Слово. Он Предтеча в Благовестии и в мученической судьбе. Я – Тот, кто придаст Свое божественное совершенство как Благовестию, начатому Иоанном, так и страданию ради сохранения Закона Божьего.

   Иоанн не нуждался ни в каком знамении. Но бесчувствию остальных знамение было необходимо. На что еще мог бы Иоанн опираться в своем утверждении, как не на неоспоримое доказательство, которое должны были бы воспринять эти ленивые глаза и тугие уши?

    ⁷Я тоже не имел нужды в крещении. Но Господня Премудрость судила произойти этой встрече именно в тот момент и именно таким образом. И, вызвав Иоанна из его пещеры в пустыне, а Меня из Моего дома, Она соединила нас в этот час, чтобы открыть надо Мной Небеса и сойти оттуда Самой, божественной Голубкой, – на Того, кому вместе с этой Голубкой предстоит крестить людей, и принести оттуда весть, еще более впечатляющую, нежели весть от ангела, потому что она – от Отца Моего: „Вот Мой возлюбленный Сын, в котором Моя отрада“. Чтобы у людей не было сомнения последовать за Мной или извинения, если не последуют.

   ⁸Было много явлений Христа. Первое – после Рождества, явление Волхвам, второе – в Храме, третье – на берегах Иордана. Потом последовало бесконечное число других, с которыми Я тебя познакомлю, так как Мои чудеса – это проявления Моей божественной природы, вплоть до последних: Воскресения и Вознесения на Небо.

   Мое отечество преисполнилось Моих явлений. Словно семена, что бросают на четыре стороны света, они случались во всех слоях и сферах жизни: перед пастухами и сильными мира сего, перед учеными и неверующими, перед грешниками и священниками, перед владыками, детьми и солдатами, перед евреями и язычниками. Они повторяются и теперь. Но, как и тогда, мир не принимает их. Более того, не принимая современные, он забывает о прошлых. И все же Я не останавливаюсь. Я продолжаю являться ради вашего спасения, ради того, чтобы привести вас к вере в Меня.

   ⁹Знаешь, Мария, чем ты занимаешься? Или даже – что совершаю Я, показывая тебе Евангелие? Еще более решительную попытку привести людей ко Мне. Ты просила об этом в своих горячих молитвах. Я больше не ограничиваюсь одними словами. Слова их утомляют и отвращают. Это грех, но это так. Я обращусь к видениям[4], к видениям на тему Моего Евангелия, и растолкую их, чтобы сделать более ясными и притягательными.

[4] Ср. 2 Кор. 12:1.