25 сентября 1946

   1. Брод Бетабара только что пройден. Через синюю реку, сейчас довольно многоводную, так как она питается притоками, пополняемыми осенними дождями, виден другой берег, восточный, на котором много жестикулирующих людей. На западном берегу, где находится Иисус с апостолами, напротив, только один пастух и стадо, пасущееся на зеленой прибрежной траве.

   Петр садится на остаток низкой стены на этом берегу, даже не высушив ноги, еще влажные после преодоления брода. Хотя в это время года используются лодки, но чтобы избежать мелей там, где вода неглубока, их используют только на глубоких местах и высаживают пассажиров там, где киль трется о затопленную траву. Поэтому они вынуждены пройти несколько шагов в воде.

   «Что с тобой? Ты себя плохо чувствуешь?»

   «Нет. Но я больше не могу этого выносить. На горе Нево жестокость, и перед этим в Есевоне, и до того в Иерусалиме и Капернауме, после горы Нево в Калире, и теперь у Бетабары… О!…» — он склоняет голову, обхватив ее руками, и плачет…

   «Не унывай, Симон. Не лишай Меня мужества твоего и твоих спутников!» — говорит Иисус, приблизившись к нему и положив Свою ладонь на тяжелую серую мантию апостола.

   «Я не выношу этого! Я не могу видеть, как с Тобой так жестоко обращаются! Если бы я противодействовал им… возможно, я бы смог это выносить. Но…приходится сдерживать себя… и слышать их оскорбления, и видеть Твои страдания, как если бы я был бессильным младенцем… о! это разбивает мое сердце, я чувствую свое полное бессилие… Как возможно вынести, когда видишь Его в таком состоянии!? Он кажется больным, умирающим от малярии… Он выглядит как преследуемый преступник, который не может найти места, где мог бы остановиться и принять кусочек пищи и каплю воды, или найти камень, на который мог бы положить свою голову! Та гиена на горе Нево! Те змеи у Калиры! Тот сумасшедший, который все еще там! (он указывает на другой берег) Меньший демон у Калиры, хотя Ты говоришь, что только второй был одержим Вельзевулом!

   2. Я боюсь одержимых, я думаю, что если Сатана завладел ими таким образом, то они, должно быть, были очень плохими. Но… человек может пасть, не вполне сознавая это. Эти же, напротив, не будучи одержимыми, ведут себя подобно им, тогда как их разум совершенно свободен!… О! Неужели Ты никогда не подчинишь их, учитывая, что Ты не желаешь их наказывать? И они… одержат над Тобой победу…» И верный апостол, чьи слезы прекратились во время вспышки гнева, продолжает горько плакать…

   «Мой дорогой Петр, и ты думаешь, что они не одержимы? Ты думаешь, что для того, чтобы быть одержимым, надо быть подобным человеку из Калиры или другим людям, с которыми мы встречались? Ты думаешь, что одержимость проявляется только в неподобающих криках, прыжках, неистовстве, в мании жить в логовах, в упрямом молчании, в скованности членов, в отупении разума, так что одержимый говорит и действует бессознательно? Нет. Существуют также более тонкие и сильные формы навязчивых состояний, нет, одержимостей, и они самые опасные, потому что они не нарушают и не ослабляют разум, чтобы он не мог совершать добрых дел, но они развивают его, нет: они расширяют его так, чтобы он мог быть могучим в служении тому, кто овладевает им. Когда Бог овладевает разумом и использует его для служения Себе, Он внедряет в него, в те часы, когда он пребывает в служении Богу, сверхъестественный разум, который  в величайшей степени усиливает естественный разум этой личности. Неужели ты думаешь, к примеру, что Исайя, Иезекииль, Даниил, и другие пророки, если бы они читали и объясняли эти пророчества, как записанные другими людьми, не нашли бы в них тех непонятных темных мест, которые люди находят в наши дни? И все же, говорю Я тебе, они понимали их совершенным образом, в то время, пока принимали их.  Гляди, Симон.  Возьмем этот цветок, который вырос здесь, у твоих ног. Что можешь ты разглядеть в тени, окутывающей его чашечку? Ничего. Ты увидишь глубокую чашечку и маленькое устьице цветка и ничего больше этого. Теперь посмотри на него, когда Я сорвал его и поместил сюда, под лучи солнечного света. Что ты видишь?»

   «Я вижу несколько пестиков, немного пыльцы, и маленький венчик внизу, который выглядит как реснички вокруг пестиков и крошечная полоска, подобная нахмуренным бровям, украшающая большой лепесток и два маленьких, и крошечную капельку росы на дне чашечки… и о! Мошка спустилась в нее, чтобы попить и запуталась в насупленных бровях внизу и не может освободиться. Так! Дай мне получше разглядеть. О! Я вижу, что низ чашечки липкий, подобно меду! Бог устроил это таким образом, чтобы растение могло питаться им, или птицы питаться, поедая насекомых, или мог очищаться воздух… Как это чудесно!»

   «Но без сильного солнечного света ты бы ничего не увидел».

   «Э! Нет!»

   «То же самое происходит в случае божественной благодати. Человек, который по своей собственной доброй воле целиком и полностью погружается только в любовь к своему Богу, предает себя Его воле, чтобы практиковать добродетели и контролировать страсти, поглощается Богом, и в Свете, каким является Бог, и в Мудрости, которая есть Бог, он видит и понимает все. Позже, когда абсолютное действие завершается, завершается и это состояние в  этом существе, и то, что было получено, превращается в правило жизни и освящения, но становится непонятным, или, скорее, то, что прежде казалось ясным, становится тусклым, трудноразличимым. Демон, вечная обезьяна Бога, производит подобный эффект, — хотя и ограниченный, потому что только Бог безграничен, — навязчивыми мыслями тех, кто одержимы, потому что они непроизвольно предались ему для того, чтобы быть победительными, и он дарует им превосходящий разум, служащий исключительно злу, чтобы вредить, чтобы оскорблять Бога и человека. Но так как сатанинское действие находит в душе согласие, оно становится постоянным и, таким образом, ведет ее постепенно к полному познанию Зла. Такие люди являются наихудшими одержимыми. Внешне ничто не проявляется и, следовательно, таких одержимых не избегают. Но они существуют. Как Я часто говорил вам, Сын человеческий будет поражен людьми, одержимыми таким образом».

   «Но разве Бог не поразит Ад?» — спрашивает Филипп.

   «Поразит. Он сильнее».

   «Почему же Он не делает этого, чтобы защитить Тебя?»

   «Мотивы Божии известны на Небесах. Пойдем. И не падайте духом».

   3. Пастух, который слушал их разговор, не подавая вида, спрашивает: «Тебе надо пойти в определенное место? Тебя где-то ждут?»

   «Нет, муж. Мне нужно пойти за Иерихон. Но Меня никто не ждет».

   «Ты очень устал, Ребе?»

   «Да, Я устал. Нам не оказывали гостеприимства и не позволяли нам останавливаться от самой горы Нево».

   «Ну… я хотел сказать Тебе…… Я пришел из Бет-хогла, древнего… Мой отец слеп и я не могу уходить слишком далеко, так как не хочу оставлять его одного на долгие месяцы. Но мое сердце страдает от этого, и мое стадо также. Если Ты пожелаешь… я бы оказал Тебе гостеприимство. Это недалеко. Старик так сильно верит в Тебя. Иосиф, сын Иосифа, Твой ученик, знает об этом».

   «Пойдем».

   Мужчине не нужно повторять дважды. Он собирает стадо и ведет его к деревне, которая находится, должно быть, к северу-западу от того места, где они сейчас находятся. Иисус следует за стадом вместе со Своими учениками.

   4. «Учитель, — говорит Иуда через некоторое время, — в Бет-хогле не будет никого, кто был бы в состоянии купить дары того человека…»

   «Мы продадим их, когда пойдем в Иерихон повидаться с Никой».

   «Дело в том… что этот человек беден, и нам нужно будет вознаградить его, но у меня не осталось ни гроша».

   «У нас есть пища и в изобилии. Ее хватит и для нескольких нищих. В настоящее время мы ни в чем не нуждаемся».

   «Как пожелаешь. Но было бы лучше, если бы Ты послал меня вперед. Я бы…»

   «В этом нет необходимости».

   «Учитель, это недостаток доверия! Почему Ты не посылаешь нас, как делал это прежде, по двое?»

   «Потому что Я люблю вас и забочусь о вашем благе».

   «Неправильно держать нас в неизвестности, как сейчас. Люди будут думать, что… мы непригодны, не способны… Однажды Ты послал нас, мы проповедовали, мы творили чудеса, нас узнали…»

   «Ты сожалеешь, что больше не делаешь этого? Принесло ли тебе какое-либо благо странствование без Меня? Ты единственный жалуешься, что не ходишь самостоятельно… Иуда!…»

   «Учитель. Ты знаешь, люблю ли я Тебя!» — решительно говорит Иуда.

   «Я знаю.  И Я держу тебя рядом с Собой, чтобы твой дух не был поврежден. Ты единственный, кто собирает и раздает пожертвования, покупает или обменивает во имя бедных. Этого достаточно. Даже слишком много. Посмотри на твоих спутников, ни один из них не просит о том, о чем просишь ты».

   «Но Ты позволяешь ученикам… Такое различие несправедливо».

   «Иуда, ты единственный, кто говорит, что Я несправедлив… Но Я прощаю тебя. Пойди и пошли ко Мне Андрея».

   И Иисус замедляет Свои шаги, чтобы подождать Андрея и поговорить с ним наедине. Я не знаю, что Он сказал ему. Я вижу, как Андрей мягко улыбается и склоняется, чтобы поцеловать руки Учителя, а затем идет дальше.

   Иисус остался один, за всеми ими… Он идет со склоненной головой, утирая лицо полой мантии, как если бы Он вспотел. Но капли, стекающие с Его худых бледных щек, это слезы, а не бисер испарины.

………….

   5. Иисус говорит: «Ты вставишь здесь видение от 3 октября 1944 года: “Жена саддукея некроманта”».