2 ноября 1946

   1. Иисус выходит из дома Закхея. Позднее утро. С Ним Закхей, Петр и Иаков Алфеев. Остальные апостолы, вероятно, уже ходят по окрестностям, оповещая, что Учитель в городе.

   За Иисусом, Закхеем и двумя апостолами следует группа уважаемых людей… различающихся чертами лица, возрастом и одеждами. Можно определенно и без колебаний утверждать, что люди в этой группе принадлежат к различным расам, которые, наверное, даже соперничают друг с другом. Но события жизни привели их в этот палестинский город и собрали их так, чтобы из самой своей глубины они могли подняться к свету. Это, преимущественно, увядшие лица людей, различным образом злоупотреблявших даром жизни, у большинства из них усталые глаза; глаза других, возможно, стали жадными или суровыми из-за долголетней привычки заниматься… финансовыми ограблениями или отдавать бесчеловечные приказы. Вновь и вновь прежнее выражение  их глаз проявляется из-под смиренной  вуали задумчивости, наброшенной их новой жизнью. И это случается в особенности тогда, когда жители Иерихона смотрят на них с презрением или бормочут по их адресу надменные слова. Затем их глаза становятся усталыми, смиренными и они уныло опускают свои головы.

   Иисус дважды оборачивается, чтобы посмотреть на них и, увидев, что они остались далеко позади, замедлив свои шаги на подходе к месту, избранному для Его речи, которое уже заполнено толпой, также замедляет Свои шаги, поджидая их, и затем говорит им: «Идите впереди Меня и не бойтесь. Вы бросали вызов миру, когда творили зло; но не должны бояться этого сейчас, когда вы совлекли с себя это зло. Используйте и сейчас то, что вы использовали в прошлом для того, чтобы подчинить себе мир – безразличие по отношению к мнению мира. Это единственное оружие, которое может заставить его устать и перестать осуждать. Он устанет заниматься вами и поглотит вас, хотя и медленно, уничтожая вас в великой анонимной массе, то есть в этом несчастном мире, которому, действительно, придается слишком большое значение».

   Мужчины, их всего пятнадцать, повинуются и переходят в голову процессии.

   2. «Учитель, больные со всей округи вон там», — говорит Иаков Зеведеев, подходя к Иисусу и указывая на угол согретый солнцем.

   «Я иду. Где остальные?»

   «С толпой. Но они уже видели Тебя и теперь идут. С ними также Соломон, Иосиф из Эммауса, Иоанн из Эфеса, Филипп из Арбелы. Они идут в дом Филиппа и пришли из Иоппии, Лидды и Модины. Они привели с собой мужчин и женщин с морского побережья. На самом деле они искали Тебя, потому что они разногласят в суждении о женщине. Но они Тебе сами расскажут…»

   Действительно, Иисуса скоро окружают и почтительно приветствуют остальные ученики. За ними находятся те, кто недавно были привлечены учением Иисуса. Но Иоанна из Эфеса среди них нет, и Иисус спрашивает, почему он отсутствует.

   «Он остановился с женщиной и ее родственниками в доме, подальше от толпы. Они не знают, одержима ли женщина, или она пророчица. Она говорит замечательные вещи, по словам людей из ее деревни. Но несколько книжников послушали ее и пришли к заключению, что она одержимая. Ее родственники несколько раз звали экзорцистов, но они не смогли изгнать демона, который заставляет ее говорить и обладает ею. Но один из них сказал отцу этой женщины (она девственная вдова, оставшаяся в семье): “Твоей дочери нужен Мессия Иисус. Он поймет ее слова и узнает, откуда они исходят”. Я пытался приказать духу, который говорит в ней,  уйти прочь во имя Иисуса, называемого Христом. Духи тьмы всегда убегали, когда я использовал это Имя. Но на этот раз они не бежали. Из этого я заключил, что это говорит сам Вельзевул, который может противостоять этому Имени, упомянутому мной, или же это говорит Дух Самого Бога, и, следовательно, не боится, будучи одно с Христом. Я, скорее, убежден в последнем, нежели в первом. Но чтобы быть совершенно уверенным, об этом может судить только Христос. Он распознает слова и их источник”. С ним плохо обошлись присутствовавшие книжники, которые сказали, что он так же одержим, как женщина и как Ты. Прости нас за то, что мы говорим это. Несколько книжников никогда не покидают нас, они следят за женщиной, потому что хотят узнать не в курсе ли она о Твоем прибытии. Потому что она говорит, что ей знакомо Твое лицо и Твой голос, и что она смогла бы узнать Тебя среди тысяч людей, тогда как достоверно известно, что она никогда не покидала своего села, нет, что она никогда не выходила из своего дома с тех пор как пятнадцать лет тому назад, накануне дня ее свадьбы, умер ее жених; известно также, что Ты никогда не был в Бефлечи, деревне, где она живет. А книжники ожидают этого последнего испытания, чтобы сказать, что она одержимая. Ты сразу же отправишься к ней?»

   «Я должен  поговорить с народом. Для встречи с ней среди толпы, здесь слишком шумно. Пойди и скажи Иоанну из Эфеса, родственникам женщины, а также книжникам, что Я буду ждать их, когда солнце начнет садиться, в лесу у реки, на тропе к броду. Идите».

   3. Отпустив Соломона, который говорил от имени всех, Иисус идет к больным, умоляющим об исцелении, и исцеляет их. Среди больных пожилая женщина, страдающая артритом, паралитик, умственно неполноценный юноша, девушка, как я думаю, страдающая туберкулезом, и два человека с изъязвленными глазами.

   Толпа разражается вибрирующими криками радости.

   Но череда больных еще не исчерпана. Вперед выходит женщина обезображенная горем, поддерживаемая друзьями и родственниками, и опускается на колени со словами: «Мой сын умирает. Его невозможно привести сюда… Будь милостив ко мне!»

   «Можешь ли ты верить безгранично?»

   «Во все, мой Господь!»

   «Тогда иди домой».

   «Домой?… Без Тебя?…» Женщина мгновение смотрит на Него, исполненная тревоги, затем понимает. Ее несчастное лицо светлеет. Она кричит: «Я иду, Господь. И да будешь благословен Ты и Всевышний, пославший Тебя!» И она убегает быстрее, чем ее спутники…

   Иисус спрашивает у благородных граждан Иерихона: «Эта женщина еврейка?»

   «Нет. По крайней мере, не по рождению. Она из Милета. Но вышла замуж за одного из нас и с тех пор она верует в нашу веру».

   «Ее вера сильнее, чем у многих евреев», — замечает Иисус.

   4. Затем, поднявшись на высокую ступеньку дома, Он обычным жестом раскрыв руки, прежде чем начать говорить, призывает к молчанию. Когда воцаряется молчание, Он собирает складки Своей мантии, раскрыв ее на Своей груди и, придерживая ее левой рукой, протягивает вперед Свою правую руку, подобно клянущемуся человеку, и говорит:

   «Выслушайте, о граждане Иерихона, притчи Господа, а затем размышляйте о них в ваших сердцах, и сделайте выводы, чтобы питать свой дух. Вы можете делать это, потому что не со вчерашнего дня, или с прошлого месяца, или с прошлой зимы знакомо вам Слово Божие. Прежде чем Я стал Учителем, Иоанн, Мой Предтеча, подготовил вас к Моему приходу, а когда Я стал Учителем, Мои ученики вспахали эту землю семью семь раз, чтобы посеять семя, которое Я дал им. Итак, вы способны понять слово и притчу.

   С кем Мне сравнить грешников, которые были обращены? Я сравниваю их с больными, которые выздоровели. С кем Мне сравнить других, не грешащих открыто, или тех, кто встречается реже, чем черный жемчуг, кто даже в тайне не совершают тяжких грехов? Я сравню их со здоровыми людьми. Мир состоит из этих двух категорий людей, как духовно, так и по плоти и крови. И хотя сравнение выявляет аналогию, но отношение мира к больным, которые выздоровели от телесной болезни, отличается от его отношения к обращенным грешникам, то есть к людям, чей дух был болен и которые выздоровели духовно.

   Мы видим, что даже когда прокаженный, который является самым опасным больным и самым отторгнутым из общения из-за опасности, которую он представляет, получает милость исцеления, он вновь принимается в общество, после того, как его осматривает и очищает священник, и люди его города радушно принимают его, потому что он был исцелен и возвращается к жизни, в свою семью и к своему занятию. И бывает большой праздник в семье и в городе, когда прокаженный получает эту милость и выздоравливает! Его родственники и сограждане  соревнуются друг с другом, даря ему различные вещи, а если он совершенно один и не имеет ни дома, ни мебели, они предлагают ему ложе и предметы мебели и все говорят: «Он был очень дорог Богу. Его десница исцелила его. Поэтому давайте почтим его и таким образом почтим Того, Кто создал и воссоздал его”. Так поступать правильно. А когда, к несчастью, на человеке появляются первые признаки проказы, какой огромной любовью, исполненной тоски и нежности затопляют его родственники и друзья, пока в состоянии это делать, как бы  желая дать ему сразу то сокровище любви, которую они дарили бы ему на протяжении долгих лет, и которую он мог бы взять с собой в могилу, в которую будет заживо погребен.

   Но почему же они не поступают так же с другими больными? Человек начинает совершать грехи, его родственники и прежде всего его сограждане замечают это. Почему же тогда они не пытаются, прилагая усилия любви, отвратить его от греха? Мать, отец, жена, сестра все еще делают это, но братья вряд ли станут это делать, не обращая внимания на детей своего отца или брата матери. И, наконец, со стороны самых справедливых из сограждан не будет ничего кроме критики, глумления, оскорблений. Они будут возмущаться, преувеличивать грехи грешника, указывать на него, будут держаться от него подальше, как если бы он был прокаженным, тогда как неправедные сограждане становятся его сообщниками, чтобы наслаждаться за его счет. Но только очень редко находятся уста и, прежде всего, сердце, которое подходит к бедняге с состраданием и твердостью, с терпением и сверхъестественной любовью, и с беспокойством стремятся остановить его падение в грех. Что же? Разве болезнь духа не более серьезна, не более чревата тяжелыми последствиями и смертельна? Разве она не лишает людей, и притом навеки, Царства Божия? Разве страстное желание исцелить грешника во благо его души и во славу Божию не является первой формой любви к Богу и ближнему?

   Почему же люди настойчиво продолжают осуждать грешника, когда он обращается, и почти сожалеют, что он обратился к духовному спасению? Происходит ли это оттого, что вы понимаете, что ваше предсказание о безусловном осуждении вашего собрата было ложным? Но вам следовало бы радоваться тому, что милосердный Бог, позволивший вам обмануться, в меру вашей добродетели утешит вас в ваших более или менее серьезных грехах. Так зачем же упорствовать, считая грязным, презренным, достойным изоляции то, что Бог и добрая воля сердца сделали чистым, восхитительным, достойным уважения, нет, восхищения братьев? Но вы же радуетесь, когда ваш вол или осел, или верблюд, или овца из вашего стада, или ваш любимый питомец исцеляется от болезни! Вы же ликуете, когда слышите об исцелении незнакомца, имя которого вы едва ли вспомните, изгнанном из общества из-за того, что он страдал от проказы! Почему же тогда вы не радуетесь этим духовным исцелениям, этим победам Бога? Небеса радуются, когда грешник обращается. Небеса, то есть Бог и самые чистые ангелы, которые не знают, что значит совершать грех. И вы, вы, люди, хотите быть более нетерпимыми, чем Бог?

   5. Будьте просты сердцем и признавайте присутствие Божие не только в клубах воскуряемого ладана и песнопениях в Храме, в Святом Святых, в Первосвященнике, который должен входить туда и который должен быть так же свят, на что указывает его имя, но также в чуде этих душ, которые вновь восстали, и в этих вновь освященных алтарях, на которые нисходит Любовь Божия со своим огнем, пожирающим жертву».

   Иисуса прерывает мать, просившая ранее об исцелении умирающего сына. Крича и благословляя она поклоняется Ему. Иисус, выслушав ее, благословив и отослав домой, продолжает прерванную речь.

   «И если когда-то поведение грешника вас возмущало, тогда как сейчас он являет вам поучительный пример, то не насмехайтесь над ним, а подражайте ему. Потому что не было никогда и никого, кто был бы настолько совершенным, чтобы  другой человек не мог служить ему примером. Ибо Добродетель всегда является уроком, который должен быть принят, даже если его преподает человек, который прежде был достоин осуждения. Подражайте и помогайте ему, потому что поступая так вы будете прославлять Господа и доказывать, что вы поняли Слово. Не уподобляйтесь тем, кого вы критикуете в глубине своего сердца за то, что их поступки не соответствуют их словам. Но пусть каждый ваш хороший поступок будет венцом каждого вашего хорошего слова. И тогда вы действительно узрите и услышите благоволение Вечного Отца.

    6. Выслушайте и другую притчу, чтобы понять, что имеет ценность в очах Божьих. Это научит вас очищению от плохих мыслей, часто посещающих многие сердца. Большинство людей являются своими собственными судьями, и, принимая во внимание, что только один человек из тысячи смирен, происходит то, что каждый человек считает себя единственно совершенным, тогда как находит сотни недостатков в своем ближнем.

    Однажды два человека, пришедшие в Иерусалим по своим торговым делам, поднялись в Храм, как подобает поступать каждому истинному израильтянину каждый раз, когда он бывает в Святом Городе. Один из них был фарисеем, а другой мытарем. Первый пришел, чтобы собрать арендную плату с нескольких магазинов и принять отчеты у своего управляющего, который жил недалеко от города. Второй же пришел, чтобы уплатить собранные им налоги и просить о сострадании к вдове, которая не смогла уплатить налог на лодку и сети, потому что количества рыбы, пойманной ее старшим сыном, было едва достаточно для пропитания ее многочисленных детей.

   Прежде чем подняться в Храм, фарисей созвал арендаторов магазинов и, осмотрев магазины и увидев, что они полны товаров и в них много покупателей, остался доволен, а затем позвал арендатора и сказал ему: “Я вижу, что твоя торговля процветает”.

    “Да, по милости Божией. Я доволен своей работой. Мне удалось увеличить запас товаров, и я надеюсь увеличить его еще больше. Я произвел усовершенствования торговых помещений и в следующем году у меня не будет дополнительных расходов на закупку скамей и полок и, таким образом я получу больший доход”.

     “Хорошо! Очень хорошо! Я рад! Какова твоя арендная плата за это место?”

     “Сотня дидрахм в месяц. Это дорого, но расположение магазина хорошее…”

     “Ты прав. Оно отличное. Поэтому я удваиваю твою арендную плату”.

    “Но господин”, — воскликнул лавочник. “Если ты сделаешь это, ты не оставишь мне никакой прибыли!”

    “То, что я сказал, справедливо.  Разве я не обогатил тебя своей собственностью? Побыстрее. Либо ты даешь мне сразу две тысячи четыреста дидрахм, либо же я выгоню тебя и удержу товары. Место принадлежит мне, и я могу делать с ним все что хочу”.

    Он проделал это с первым, вторым и третьим арендатором, удвоив арендную плату каждому из них, оставшись глухим к их мольбам. И так как третий арендатор, у которого была большая семья, хотел оказать сопротивление, он послал за блюстителями порядка и официально опечатал дверь, наложив арест на товары в уплату задолженности, изгнав бедного арендатора.

    Затем в своем большом особняке он проверил учетные книги своих управляющих, нашел ошибки, за которые наказал их как бездельников и конфисковал товары, которые они с полным правом хранили для себя. У одного из них умирал сын, и из-за больших расходов на лекарства он продал часть масла, принадлежащего хозяину. Поэтому ему было нечего дать жадному хозяину.

    “Будь милостив ко мне, господин. Мой несчастный сын при смерти, и позже я буду работать сверхурочно, чтобы уплатить тебе то, что ты сочтешь справедливым. Но сейчас, как ты понимаешь, я не в состоянии сделать это”.

    “Ты не состоянии уплатить? Я покажу тебе, можешь ли ты уплатить мне или нет.” И он пошел к маслобойке вместе с бедным управляющим, и забрал и то небольшое количество масла, которое этот человек хранил для своей семьи и для заправки масляной лампы, которая позволяла ему бодрствовать ночью рядом со своим сыном.

   Мытарь, напротив, пошел к своему начальнику, который получив налоги, которые он собрал, сказал ему: “Здесь недостает трехсот семидесяти ассов[1]. Откуда эта недостача?”

[1] Асс – древнеримская медная монета.

    “Хорошо. Я объясню тебе. В селе живет вдова с семью детьми. Только старший может работать. Но он не в состоянии отплывать далеко от берега в своей лодке, потому что его руки слишком слабые для того, чтобы управляться с веслами и парусом, и он не в состоянии нанять помощника. Так как он рыбачит вблизи берега, то вылавливает очень мало рыбы, чего едва хватает для пропитания восьмерых несчастных. Я не смог взыскать с них налог”.

   “Я вижу. Но закон есть закон. Было бы ужасно, если бы люди знали, что могут рассчитывать на сострадание. Все нашли бы какую-нибудь причину, чтобы не платить. Пусть юноша переменит занятие и продаст свою лодку, если они не могут платить”.

     “Это их хлеб насущный, также и в будущем… и это память об их отце”.

     “Я понимаю. Но компромисс невозможен”.

    “Хорошо. Но я не могу думать о восьми несчастных людях, лишенных единственного источника существования. Я заплачу триста семьдесят ассов”.

    Затем эти двое поднялись к Храму и, проходя мимо зала, в котором находится сокровищница, фарисей вынул из-за пазухи большой кошелек и напоказ опустошил его до последней монеты в сокровищницу. В кошельке были монеты, взысканные с лавочников и полученные за масло управляющего, которое фарисей немедленно продал купцу. Мытарь, напротив, бросил горсть мелких монет, оставив себе столько, сколько было необходимо, чтобы вернуться домой. Итак, они оба отдали все, что имели. Внешне фарисей был более щедр, потому что он отдал все до последней монеты. Но следует также принять во внимание, что у него было много денег в особняке и у него были кредиты с богатыми менялами.

    Затем они предстали перед Господом. Фарисей встал впереди, у самого переднего края Двора Евреев, перед Святыней; а мытарь встал сзади, почти под сводом открывающимся во Двор Женщин, где он и оставался, ссутулившись, подавленный мыслью о своей нищете в сравнении с божественным Совершенством. И оба молились.

     Фарисей, стоя прямо, почти высокомерно, как если бы он был хозяином этого места и как если бы он снизошел до оказания почтения посетителю, говорил: “Вот я. Я пришел, чтобы почтить Тебя в Доме, который является нашей славой. Я пришел, хотя я чувствую, что Ты во мне, потому что я праведник. Я знаю, как надо вести себя, чтобы быть праведником. Однако, хотя я понимаю, что я праведен только благодаря моей собственной заслуге, я благодарю Тебя, как это предписано законом, за то, что я такой, какой есть. Я не жаден, не несправедлив, не прелюбодей, или грешник, как тот мытарь, который бросил горсть мелких монет в Сокровищницу одновременно со мной. Что касается меня, как Ты видел, я отдал Тебе все, что со мной было. А тот жадный парень, напротив, разделил свои деньги на две части и отдал Тебе меньшую часть. Он, конечно, оставил другую часть для пирушек и женщин. Но я чист. И я не буду оскверняться. Я чист и праведен, пощусь дважды в неделю, плачу десятину от всего, что имею.  Да, я чист, праведен и благословен, потому что я свят. Помни об этом, о, Господь”.

    Мытарь же, стоя в дальнем углу, не осмеливаясь поднять глаза в сторону драгоценных дверей Храма, бил себя в грудь и говорил: “Господь, я не достоин находиться здесь. Но Ты праведен и свят, и Ты все еще позволяешь мне стоять здесь, потому что Ты знаешь, что человек является грешником, и если он не приходит к Тебе, он становится демоном. О! Мой Господь! Я бы хотел почитать Тебя день и ночь, но в течение многих часов я являюсь рабом своей работы. Неприятной работы, которая приводит меня в уныние, потому что она становится причиной печали самых бедных из моих ближних. Но я должен подчиняться моему начальнику, потому что эта работа дает мне насущный хлеб. Даруй мне, о мой Бог, способность смягчить мой долг по отношению к моему начальству милосердием в отношении моих бедных братьев, чтобы я не был осужден из-за моей работы. Всякая работа свята, если исполняется с милосердием. Пусть Твое милосердие всегда присутствует в моем сердце так, чтобы я, будучи жалок и нищ, мог мириться со своими поднадзорными так, как Ты миришься со мной, большим грешником. Мне хотелось бы почтить Тебя больше, Господь. Ты это знаешь. Но я думаю, что взять часть денег, предназначенных для Храма, будет лучше, чем опустить их в Сокровищницу, чем заставить восемь невинных людей безутешно плакать. Но если я совершил ошибку, позволь мне понять это, и я отдам Тебе все до последнего асса и пойду в мою деревню пешком, прося о куске хлеба. Позволь мне понять Твою справедливость. Будь милостив ко мне, о Господь, ибо я большой грешник”.

   Такова притча. Истинно говорю вам, что тогда как фарисей покинул Храм с новыми грехами вдобавок к тем, которые он совершил до того, как поднялся на холм Мориа, мытарь ушел оправданным и благословение Божие сопутствовало ему до его дома и осталось в нем. Потому что он был смиренным и милостивым, а его поступки были даже более святы, чем его слова. Фарисей же, напротив, был добр только на словах и внешне, тогда как внутренне действовал как демон из-за своей гордости и жестокосердия, и Бог поэтому питал к нему отвращение.

    Тот, кто возвышает себя, рано или поздно будет унижен. Если не в этой, то в будущей жизни. А тот, кто уничижает себя, будет возвышен, особенно на Небесах, где поступки людей видны в их истинной действительности.

   7. Пойдем, Закхей. Пойдем все те, кто с ним и вы, Мои апостолы и ученики. Я продолжу говорить с вами наедине».

    И, закутавшись в Свою мантию, Он возвращается в дом Закхея.