Vk Youtube Odnoklassniki Telegram Play-circle Folder-open

ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО

596. Великая Среда. Важнейшая заповедь, лепта вдовы, выпады против книжников и фарисеев. Перерыв для отдыха с Матерью и учениками. Созидание Церкви и последние времена

 

   2 апреля 1947.

   1Иисус входит в Храм, еще более переполненный, чем в предыдущие дни. Сегодня он весь белый, из-за льняных одеяний. Стоит душный день.

 Иисус идет для поклонения во Двор израильтян, а после направляется к портикам, сопровождаемый людской свитой, в то время как иные уже заняли лучшие места под колоннадой, и большинство из них – язычники, которые, не имея возможности проходить дальше первого двора, Двора язычников, извлекли пользу из того обстоятельства, что евреи последовали за Христом, и выбрали места получше.

  Однако их порядок нарушает довольно многочисленная группа фарисеев: они, всегда ведущие себя надменно, нагло заставляют всех расступиться, чтобы подойти к Иисусу, склонившемуся над каким-то больным. Они ждут, пока Он исцелит его, а потом отправляют к Нему одного из книжников, чтобы задать вопрос.

   Очевидно, перед этим у них был короткий спор, потому что расспрашивать Учителя хотел идти Иоиль[1], прозванный Аламот. Но какой-то фарисей возразил, а остальные поддержали его, говоря: «Нет. Мы замечаем, что ты стоишь на стороне этого Рабби[2], хотя и делаешь это тайно. Пусть идет Урия…»

[1] Иоиль – книжник, член Синедриона, обратился ко Христу. Узнав о предательстве Иуды, пытался предупредить Иисуса. Прозвище Аламот произошло, видимо, от названия музыкального напева (см. надписание Пс. 45 и 1 Пар. 15:20), оно могло означать просто «высокий голос».

[2] Рабби – буквально «мой учитель» (евр.). Так называли учителей Закона. Иисус формально не принадлежал к их числу.

   «Ему не стоит», – говорит еще один молодой книжник, который мне совершенно незнаком, – «Урия слишком резок в своих речах. Это может возбудить толпу. Пойду я».

   И, уже не слушая возражений остальных, он приближается к Учителю как раз в тот момент, когда Иисус отпускает больного, заявляя тому: «Верь. Ты исцелен. Жар и боль больше никогда не вернутся к тебе».

   2«Учитель, какая из заповедей в Законе – самая важная?»

   Иисус, находившийся к нему спиной, поворачивается и разглядывает его. Слабая улыбка озаряет Его лицо, потом Он поднимает голову, – она была опущена, поскольку этот книжник оказался невысок ростом и, вдобавок, стоял почтительно согнувшись, – обводит собравшихся взглядом, задерживая его на группе фарисеев и учителей, и различает бледную физиономию Иоиля, которого наполовину заслоняет толстый разодетый фарисей. Улыбка Его делается заметней. Она словно бы ласковым светом озаряет этого честного книжника.

   Потом Он снова опускает голову, глядя на Своего собеседника, и отвечает ему: «Первая из всех заповедей есть: „Слушай, Израиль: Господь Бог наш – единственный Господь. Люби Господа Бога твоего всем своим сердцем, всею душой и всеми силами“[3]. Это первая и наивысшая заповедь. И вторая, подобная ей: „Люби своего ближнего как самого себя“[4]. Нет заповедей, важнее, чем эти. Они заключают в себе весь Закон и Пророков[5]».

[3] Втор. 6:4–5.

[4] Лев. 19:18. Характерно, что обе наиважнейшие заповеди уже содержались в Законе с древних времен. Так что Иисус не был тем, кто их провозгласил, но был Тем, кто их исполнил.

[5]Закон и Пророки – так иногда называли священное Писание. Под Законом разумелось Пятикнижие Моисея, книги же трех больших и двенадцати малых пророков носили общее имя Пророки.

   «Учитель, Ты ответил мудро и истинно. Все так. Бог – Единственный, и нет иного бога, кроме Него. Любить Его всем своим сердцем, всем своим разумом, всей душой и всеми силами, и любить ближнего как самого себя – значит гораздо больше любых всесожжений[6] и жертв. Я много об этом думаю, когда размышляю над словами Давида: „Всесожжения не угодны Тебе; жертва Богу – сокрушенный дух“[7]».

[6] Всесожжение (холокост) – вид жертвоприношения, когда жертвенное животное сжигалось целиком, без остатка.

[7] Пс. 50:18–19.

   «Ты недалеко от Царства Божия, потому что понял, какое всесожжение приятно Богу».

 «Но какое жертвоприношение наиболее совершенно?» – тут же спрашивает книжник негромко, как будто по секрету.

   Иисус сияет от любви, роняя эту жемчужину в сердце того, кто доверился Его учению, учению о Царстве Божием, и говорит, наклонившись к нему: «Совершенное жертвоприношение – это любить как самого себя тех, кто преследует нас, не тая на них обиды. Кто так поступает, обретет мир. Сказано: кроткие наследуют землю и насладятся благоденствием[8]. Истинно говорю тебе, что тот, кто в силах любить своих врагов, достигает совершенства и знает Бога».

[8] Пс. 36:11.

   3Книжник учтиво кланяется Ему и возвращается к своим коллегам, которые вполголоса упрекают его за то, что он похвалил Учителя, и с негодованием говорят ему: «О чем ты спрашивал Его по секрету? Может быть, Он и тебя уже соблазнил?»

   «Я почувствовал, что Его устами говорит Дух Божий».

   «Ты глупец. Не считаешь ли ты Его – Христом?»

   «Считаю».

  «Так наша школа и вправду скоро опустеет, а книжники будут странствовать за этим Человеком! Да где же ты видишь в Нем Христа?»

   «Не знаю, где. Но я чувствую, что это Он».

   «Сумасшедший!» – они раздраженно поворачиваются к нему спинами.

   Иисус был свидетелем этого диалога, и когда фарисеи проходят мимо Него тесной группой, чтобы рассерженно удалиться, Он обращается к ним с просьбой: «Послушайте Меня. Хочу спросить у вас одну вещь. По-вашему, кем вы считаете Христа? Чей Он сын?»

   «Он будет сыном Давида», – отвечают они, делая ударение на слове „будет“ и давая понять, что Он для них не есть Христос.

  «Как же тогда Давид, вдохновленный Богом, называет Его „Господом“, когда говорит: „Сказал Господь моему Господу: ‘Воссядь по правую руку Мою, пока Я не повергну Твоих врагов к Твоим ногам’“[9]? Итак, если Давид называет Христа „Господом“, как может Христос быть ему сыном?»

[9] Пс. 109:1.

   Не зная, что ответить, они удаляются, истекая злобой.

   4Иисус передвигается с места, где находился, залитого теперь солнцем, подальше, туда, где возле храмовой сокровищницы стоят сосуды для сбора податей[10]. Эта сторона еще в тени, она занята учителями, которые проповедуют, усиленно жестикулируя, своим еврейским слушателям, коих становится все больше и больше по мере того, как увеличивается толпа людей, стекающихся к Храму.

[10] Подати на Храм были обязательными. В них входила десятина, а также все первородное (т.е. начатки урожая, первый приплод в стаде), которое надо было выкупать, жертвуя сумму выкупа на Храм. В эти же сосуды клали и добровольные пожертвования.

   Учителя своими рассуждениями силятся в пух и прах разнести те наставления, которые Христос давал как в предыдущие дни, так и этим утром. И кажется, чем громче становятся их голоса, тем сильнее увеличивается толпа верующих. Действительно, это место, хотя и довольно просторное, буквально кишит людьми, снующими во всех направлениях…

   (Далее видение прерывается, возобновляясь уже в другое время)

   5Иисус говорит мне: «Вставь сюда видение о лепте вдовы, исправив его, как Я укажу тебе (и я его уже исправила в машинописном тексте). Потом видение продолжается.

   19 июня 1944.

   6Только сегодня, и весьма настойчиво, ко мне приходит следующее видение.

   Вначале я вижу только дворы и галереи, в которых узнаю храмовую территорию, а также Иисуса, который похож на императора, настолько Он величествен в Своей ярко-красной одежде и темно‑красном плаще, прислонившись к огромной квадратной колонне, поддерживающей свод портика.

   Он неотрывно глядит на меня. Я поглощена Его созерцанием, наслаждаясь Тем, Кого я не видела и не слышала в течение двух дней. Но теперь, когда я вижу, как картина оживает, и понимаю, что в ней есть что-то еще, я начинаю записывать.

  Это место продолжает наполняться людьми, снующими во всех направлениях. Там священники и верующие, мужчины, женщины и дети. Кто проходит мимо, кто, остановившись, слушает учителей, кто направляется куда-то, таща за собой ягнят или неся голубей[11], видимо, для жертвоприношения.

[11] Голубей также приносили в жертву, за неимением средств на крупных животных.

   Иисус все так же опирается на колонну и молча смотрит. Дважды Его о чем-то спрашивали апостолы, но Он лишь отрицательно покачал головой и ничего не ответил. Он внимательнейшим образом наблюдает. И по Его выражению кажется, что Он судит о тех, на кого смотрит. Его глаза и все лицо напоминают мне Его внешность, которую я созерцала в видении о Рае, когда Он судил души во время частного суда[12]. Сейчас, конечно, Он – Человек Иисус. Там, на небесах, Он был Иисусом Прославленным, значит, еще более величественным. Но перемена в Его лице, пока Он пристально всматривается, точно такая же. Оно серьезное, испытующее, но порой такое суровое, что может повергнуть в дрожь и самого бесстыдного, а порой – такое нежное, грустно улыбающееся, как будто Он ласкает своим взглядом.

[12] Частный (или первый) суд – это суд над каждой отдельной душой, происходящий сразу после кончины человека. Тогда как всеобщий (он же Страшный) суд состоится в конце света, одновременно над всеми жившими когда-либо на Земле. В обоих случаях власть судить принадлежит Богочеловеку Иисус Христу.

   7Кажется, Он ничего не слышит. Но на самом деле Он ко всему прислушивается, потому что когда из группы, достаточно далеко собравшейся вокруг какого-то учителя, доносится носовой голос, вещающий: «Более всех остальных заповедей имеет силу эта: то, что для Храма, должно быть отдано Храму. Храм превыше отца и матери, и если кто-то хочет дать во славу Господа все то, что отложил для них, он может это сделать и будет благословен, поскольку не существует ни уз, ни привязанностей сильнее Храма», Иисус слегка поворачивает голову в том направлении и смотрит так… что я бы не хотела, чтобы этот взгляд предназначался мне.

   Кажется, Он не замечает деталей. Однако когда какой-то трясущийся старичок, опираясь на палку, собирается взобраться по пяти ступенькам на нечто вроде террасы, что находится возле Иисуса и, похоже, ведет к другому, еще более внутреннему двору, и чуть не падает, наступив на одежду, Иисус протягивает Свою длинную руку и ловит его, поддерживая и не отпуская до тех пор, пока не убеждается, что с ним все в порядке. Старичок поднимает морщинистое лицо и смотрит на своего высокого спасителя, бормоча слова благодарности, а Иисус улыбается ему и гладит его по лысеющей голове. Потом возвращается к Своей колонне, и отрывается от нее еще один раз, чтобы поднять ребенка, который выскользнул из рук матери и упал ничком, заплакав, прямо у Его ног, напротив первой ступеньки. Он поднимает его, ласкает, утешает. Мать растерянно благодарит. Иисус улыбается также и ей, возвращая малыша.

   Но Он не улыбается, когда проходит какой-нибудь надменный фарисей, или когда проходит группа книжников и еще кого-то, кого я не знаю. Последние приветствуют Его, подчеркнуто кланяясь и жестикулируя. Иисус смотрит на них так пристально, как будто сверлит их глазами, и отвечает на приветствие, но весьма сдержанно. Он строг. Когда мимо проходит священник, должно быть, какая-то большая шишка, поскольку толпа расступается, приветствуя его, и тот шествует важно, как павлин, Иисус также останавливает на нем долгий взгляд. Такой взгляд, что тот, хотя и полон высокомерия, опускает голову. Он не здоровается. Но и не может выдержать этого взгляда Иисуса.

   8Иисус перестает смотреть на него, чтобы перевести глаза на маленькую бедную женщину, одетую в темно-коричневое, которая стыдливо поднимается по ступеням и направляется к внутренней стене, в которую вделаны подобия львиных, или каких-то похожих, голов с раскрытыми пастями[13]. Многие подходили к этому месту. Но Иисус, казалось, не принимал их во внимание. Теперь Он, напротив, следит за движениями этой женщины. Глаза Его полны сострадания и становятся нежными-нежными при виде того, как она протягивает руку и что-то бросает в каменную пасть одного из тех львов. И когда женщина, отойдя, оказывается рядом, Он в первый раз отверзает уста: «Мир тебе, женщина». Та, изумленная, поднимает голову и стоит сконфуженно. «Мир тебе», – повторяет Иисус, – «Ступай, ибо Всевышний благословляет тебя». Бедняжка стоит пораженная, потом бормочет слова приветствия и уходит.

[13] Речь идет о сосудах для пожертвований.

   «Она счастлива в своем несчастье», – произносит Иисус, прерывая Свое молчание, – «Теперь счастлива, потому что с ней благословение Божие».

   9«Послушайте, друзья, и вы, окружающие Меня. Видите эту женщину? Она дала всего две мелкие монетки, чего не хватит даже, чтобы купить корма для воробья, которого держат в клетке, и все-таки она дала больше всех тех, кто с самого утра, как открылся Храм, опускал свои монеты в сокровищницу. Слушайте. Я видел огромное число богатых, клавших в эти отверстия состояния, достаточные, чтобы целый год содержать эту женщину, и прикрыть ее нищету, пристойную лишь из-за ее опрятности. Видел богатых, что с заметным удовольствием клали туда суммы, которых хватило бы, чтобы кормить бедняков этого святого Города несколько дней, и тем заслужить благоволение Господа. Но истинно говорю вам, что никто не положил больше, чем она. Ее пожертвование – это милостыня. Прочие – нет. Она проявила щедрость. Другие – нет. Она принесла жертву. Остальные – нет. Эта женщина сегодня не будет есть, поскольку у нее больше ничего не осталось. Сначала ей придется заработать денег, чтобы потом получить возможность утолить свой голод хлебом. У нее нет ни сбережений, ни родителей, которые заработали бы для нее. Она одинока. Бог забрал ее родителей, мужа и детей, забрал то немногое, что они ей оставили. Но больше, нежели Бог, у нее отняли люди: вот это[14]; те люди, что сейчас широкими жестами – видите? – продолжают бросать туда свои излишки, большая часть из которых обманом[15] исторгнута из бедных рук тех, кто слаб и голоден.

[14] То, что оставлено в качестве пожертвования.

[15] Слово, которое можно перевести как ростовщичество.

   10Они говорят, что не существует ни уз, ни привязанностей сильнее Храма, и этим учат не любить своих ближних. Я говорю вам, что превыше Храма – любовь. Закон Божий есть любовь, а кто не имеет сострадания к ближнему, тот не любит. Лишние деньги, деньги, испачканные лихоимством, злобой, бессердечием, лицемерием, не воздают хвалу Богу и не привлекают к дарителю небесного благословения. Бог отвергает их. Да, хранилища наполняются. Но это не золото для благовоний: это грязь, в которой вы тонете, о служители, служащие не Богу, а собственным интересам; это петля, которая душит вас, о учителя, преподающие собственные учения; это яд, который разрушает то, что еще осталось от вашей души, о фарисеи. Богу не нужны объедки. Не будьте Каинами. Богу не нужны плоды бессердечия. Богу не нужно пожертвование, которое с громким рыданием будет взывать: „Мне надо было насытить голодного. Но меня у него отняли ради этой внутренней роскоши. Мне надлежало помочь престарелому отцу, дряхлой матери, но мне этого не позволили, потому что такой помощи мир бы не заметил, и мне приходится трубить во все трубы, чтобы мир видел жертвователя“.

   Нет, рабби, поучающий, что нужно отдавать Богу излишки, и что законно отказывать отцу и матери ради пожертвований Богу! Первая заповедь есть: „Люби Бога всем своим сердцем, всей душой, всем разумом, и всеми силами“. Поэтому не излишки, но саму нашу кровь необходимо Ему отдать, желая потерпеть ради Него. Потерпеть, а не заставлять терпеть других. И пускай отдавать нелегко, ведь отказываться от богатств неприятно, и обладание это суть человека, по природе порочного, но это потому и стóит усилий, что отдавать необходимо. Из справедливости: ведь все, что мы имеем, мы имеем по милости Божьей. Из любви, потому что это испытание нашей любви – полюбить жертвовать, чтобы дарить радость тем, кого любим. Потерпеть, чтобы подарить. Повторяю, терпеть, а не заставлять терпеть других. Ибо вторая заповедь гласит: „Люби своего ближнего, как самого себя“. И закон оговаривает, что после Бога родители – ближайшие, кому необходимо оказывать почтение и поддержку.

   11Посему истинно говорю вам, что та бедная женщина усвоила Закон лучше мудрецов, и более всех остальных оправдана и благословенна, потому что в своей нищете отдала Богу все, тогда как вы даете то, что у вас в избытке, и делаете это, чтобы повысить себе цену в глазах людей. Знаю, что за такие слова вы Меня возненавидите. Но до тех пор, пока эти уста смогут говорить, они будут говорить в том же духе. Ненависть ко Мне объединилась в вас с презрением к той бедняжке, которую Я похвалил. Но не думайте из этих двух камней сделать двойной пьедестал для вашей гордости. Они станут жерновом, который вас раздробит.

   Пойдемте. Предоставим этим гадюкам брызгаться своей ядовитой слюной. Чистые, добрые, смиренные, раскаявшиеся и желающие знать истинный лик Бога – пусть следуют за Мной».

 

   12Иисус говорит мне:

   «Также и ты, у которой ничего не осталось, поскольку ты Мне все отдала, даешь Мне эти две последние монетки. На фоне всего, что ты уже отдала[16], постороннему они покажутся ничем. Но для тебя, у которой кроме них ничего больше нет, они – всё. Вложи их в руку своего Господа. И не плачь. О, по крайней мере, не плачь одна. Плачь вместе со Мной, Единственным, кто может тебя понять, и кто понимает тебя без искажений, свойственных человеческой природе, которые всегда стремятся затуманить истину.

[16] Чтобы мог состояться труд Марии Валторты, ей сначала пришлось оставить мечты о замужестве, а потом лишиться здоровья и оказаться на долгие годы прикованной к кровати.

   [2 апреля 1947]

 13Апостолы, ученики и толпа скученно следуют за Ним, между тем как Он снова возвращается в то место возле первой ограды, почти что под прикрытием храмовых стен, где должно еще оставаться немного прохлады, так как день – очень душный. Туда, где земля истоптана копытами животных, усыпана камнями, которые использовали торговцы и менялы, чтобы укрепить свои загоны и палатки, туда, где нет учителей Израиля, допустивших, чтобы в Храме разместился рынок, но брезгующих наступать подошвами своих сандалий там, где еще недостаточно затерли следы четвероногих, которые лишь несколько дней как были отсюда выселены…

   Иисус не брезгует и укрывается там, окружаемый плотным кольцом слушателей. Однако перед тем, как начать речь, Он подзывает поближе Своих апостолов и говорит им:

   «Подойдите и выслушайте как следует. Вчера вы хотели узнать многое из того, что Я расскажу сейчас и о чем вчера лишь смутно упомянул, когда мы отдыхали в саду Иосифа[17]. Так что будьте внимательны, поскольку это важные уроки для всех, и в особенности для вас, Моих служителей и последователей.

[17] Иосиф Аримафейский Старший – учитель Закона, член Синедриона и почитатель Иисуса. В его саду возле Иерусалима находилась его фамильная гробница, где и был в Великую Пятницу похоронен Иисус. Первое, что видит Иисус после воскресения – это сад Иосифа.

   14Слушайте. На месте[18] Моисея в подходящий момент воссели книжники и фарисеи. В ту, печальную для Отечества, пору. После окончания Вавилонского плена и воссоздания нации в результате великодушия Кира[19] правители народа почувствовали необходимость возобновить также почитание и знание Закона. Ибо горе тому народу, который не имеет подобной защиты, руководства и опоры в борьбе с самыми могущественными врагами нации, кои суть безнравственность граждан, междоусобия властей, разделения среди различных классов и партий, грехи против Бога и против ближнего, безверие, – все эти вещи тлетворны и сами по себе, и по причине наказаний свыше, которые они вызывают!

[18] В оригинале – на кафедре, т.е. на возвышении, с которого обычно произносятся проповеди.

[19] Кир Великий – основатель Персидского царства, завоеватель Вавилона. Издал указ, позволивший иудеям возвратиться из Вавилонского плена и начать восстанавливать Храм.

   Поэтому и выдвинулись книжники, или учителя Закона, чтобы наставлять народ, который, разговаривая на халдейском наречии, наследии сурового изгнания, уже не понимал Писаний, написанных на чистом иврите. Они выдвинулись в помощь священникам, которые были слишком малочисленны, чтобы решить задачу обучения народных масс. Позволить ученым и специально образованным наставникам служить Богу, неся народу знание о Нем и приводя к Нему людей, – в этом был здравый смысл, и это приносило благо. Поскольку, помните об этом все, даже те начинания, которые ввиду человеческих слабостей в будущем вырождаются – как в течение веков и произошло с этим, – всегда несут в себе частицу чего-то благого и осмысленного, по крайней мере изначально, что позволяет им существовать. Ради этого блага Всевышний попускает им возникнуть и все еще сохраняться, и пока это вырождение не достигнет высшего предела, Он не уничтожит их.

   Потом появилось другое движение, фарисеи[20], как результат преобразования общества Хасидов[21], возникшего, чтобы с помощью строжайшей нравственности и самого неукоснительного соблюдения поддерживать Закон Моисеев и дух независимости нашего народа, когда партия эллинистов, – сформированная под давлением и благодаря соблазнам, начавшимся во времена Антиоха Эпифана[22] и быстро превратившимся в гонения на тех, кто не отступил под натиском коварного правителя, который больше, чем на свою армию, рассчитывал на упадок веры в сердцах, дабы править нашей Родиной, – собиралась сделать из нас рабов.

[20] Фарисеи, буквально: отделенные, т.е. сектанты, – сначала уничижительное прозвище, а потом самоназвание общественно‑религи­озного движения.

[21] Хасиды, буквально: благочестивые. Это т. наз. ранние хасиды, существовавшие в эллинистический период.

[22] Антиох IV Эпифан – сирийский царь македонского происхождения. В 170 г. до н.э. ввел войска в Иерусалим. Проводил политику насильственной эллинизации населения. Часть знати и духовенства содействовала этому, образовав партию эллинистов. Осквернил Храм, устроив в нем святилище Зевса. Религиозные гонения Антиоха вызвали восстание Маккавеев, в результате которого греко‑сирийские войска были изгнаны.

   15Помните также вот что: скорее остерегайтесь обманчивых союзов и чужеземных ласк, нежели их легионов. Поскольку, пока вы будете верны законам Бога и Родины, вы будете побеждать, даже если вас окружат могущественные полчища. Когда же вы под видом хмельного мёда будете одурманены тонким ядом, преподнесенным чужестранцами, имеющими на вас планы, Бог покинет вас за ваши грехи, и вы будете побеждены и повержены, даже если ваш ложный союзник не развяжет кровопролитной войны против вашей земли. Горе тому, кто не стоит на страже как неусыпный часовой и не сопротивляется ловким козням хитрого и лживого соседа, или союзника, или завоевателя, что начинает свое завоевание с отдельных личностей, ослабляя их сердца и развращая обычаями и нравами, чуждыми нам и чуждыми святости, и поэтому делающими нас неугодными Господу! Горе! Вспомните обо всех последствиях для Родины, произошедших оттого, что некие из ее сыновей переняли нравы и обычаи чужестранцев, чтобы снискать их милость и получить выгоду. Хорошее дело – милосердие ко всем, даже к народам не нашей веры, которые не имеют наших обычаев, и которые столетиями вредили нам. Но любовь к этим народам, которые всегда были нашими соседями, никогда не должна приводить к отречению от Законов Бога и Родины из соображений получить некую выгоду от такого соседства. Нет. Отречением от Отца и Матери – Бога и Родины – нельзя достичь уважения и свободы.

   Следовательно, это было благом, что вовремя появились фарисеи и воздвигли плотину против мутного наплыва чужеземных нравов и обычаев. Повторю: всякое явление, что появляется и продолжает жить, имеет свой смысл существования. И необходимо относиться к нему бережно, ради того, что было сделано, если не ради того, что делается сейчас. Потому что, если оно и стало греховным теперь, людям не подобает поносить его или, тем более, изничтожать. Есть Знающий, как это сделать: Бог и Тот, кого Он послал, чье право и обязанность – отверзать Свои уста и открывать ваши глаза, чтобы и вы, и они знали мысли Всевышнего и поступали праведно. Я и никто другой. Я, ибо говорю по поручению Божьему. Я, ибо имею власть говорить, не имея в Себе ни одного из грехов, которые возмущают вас, когда вы видите дела книжников и фарисеев, но которые вы тоже совершили бы, будь у вас такая возможность».

  16Иисус, начавший Свою речь негромко, постепенно возвысил голос, который на этих последних словах стал мощным как звук трубы.

  И евреи, и язычники слушают Его внимательно и сосредоточенно. И если первые рукоплещут, когда Иисус напоминает о Родине и открыто называет своими именами тех иноземцев, что покорили их и заставили страдать, вторые восхищаются ораторским стилем этой речи и рады присутствовать на подобном выступлении, достойном великого оратора, как они говорят между собой.

   Иисус снова понижает голос, возобновляя речь:

   «Все это Я сказал вам, чтобы напомнить о смысле существования книжников и фарисеев, о том, как и почему они сели на место Моисея, о том, как и почему они учат, и что слова их не тщетны. Поэтому поступайте так, как они говорят. Но не подражайте их делам. Ибо они советуют поступать таким-то определенным образом, но при этом сами не делают того, что обязывают делать вас. Действительно, они обучают гуманным законам Пятикнижия. Но потом взваливают на других великие, невыносимые и бесчеловечные тяготы, не шевельнув даже пальцем, чтобы самим понести эти тяготы или даже прикоснуться к ним.

   Их правило жизни – быть на виду, быть замеченными и превозносимыми за свои труды, которые они совершают напоказ, для зрителей, чтобы снискать похвалу. Они нарушают закон любви, поскольку любят считать себя особенными и презирают тех, кто не входит в их круг, и требуют себе звания учителей и такого поклонения от учеников, какого сами не воздают даже Богу. Они считают богами себя – за ученость и власть, желая быть в сердцах своих учеников выше отца и матери, воображают, что их учение превосходит Божье, и требуют, чтобы оно применялось буквально, даже если это передергивание истинного Закона, хотя им до последнего – как этому холму до вершины Великого Ермона[23], возвышающегося над всей Палестиной. К тому же они еретики, так как некоторые из них верят, подобно язычникам, в переселение душ и в судьбу, другие отрицают то, что признают первые и фактически, пусть и неявно, отрицают то, что Сам Бог дал нам на веру, назвав Себя Богом единственным, кому надлежит поклоняться, и провозгласив отца и мать следующими сразу после Бога, а потому имеющими прав на послушание больше, чем какой‑то земной учитель.

[23] Ермон (Хермон) – крупнейший горный массив на севере Палестины, вершины которого покрыты снегом.

   Поэтому если Я сейчас скажу вам: „Тот, кто любит отца или мать больше Меня, не годится для Царства Божия“, это не значит, что Я внушаю вам нелюбовь к родителям, которым вы должны оказывать уважение и помощь. Равно как непристойно лишать их пособия, объясняя: „Это деньги на Храм“, или гостеприимства, говоря: „Моя должность запрещает мне это“, или жизни, говоря: „Я убью тебя, потому что ты любишь этого Учителя“. Но Я говорю это, чтобы ваша любовь к родителям была настоящей, то есть терпеливой и постоянной в своей кротости, которая знает – не доходя до вражды к согрешающему и приносящему огорчения родителю, если он не следует путем Жизни: Моим путем, – которая знает, как сделать выбор между Моим законом и семейным эгоизмом или семейным произволом. Любите родителей, повинуйтесь им во всем, что свято. Но будьте готовы умереть, подчеркиваю, не предать смерти, а умереть, если они захотят убедить вас изменить божественному призванию стать гражданами Царства Божия, которое Я пришел установить.

  17Не подражайте книжникам и фарисеям, разделенным между собой, хотя они притворяются, что едины. Вы, Христовы ученики, будьте действительно едины, каждый за всех, начальники добры к подчиненным, подчиненные послушны начальникам, едины в любви и в цели вашего союза: приобрести Мое Царство и быть по правую руку от Меня на вечном Суде. Помните, что разделенное царство – уже не царство и не сможет устоять. Поэтому будьте между собой едины в любви ко Мне и Моему учению. Пусть отличительной чертой христиан, ибо таково будет имя Моих подданных, будут любовь и единство, равенство в обличии, общность в обладании имуществом, братство сердец. Все за одного, и один за всех. Кто имеет, тот пусть смиренно отдает. Кто не имеет, пусть смиренно принимает и смиренно выказывает свои нужды братьям, зная, что они таковы; и пусть братья с любовью прислушиваются к нуждам друг друга, ощущая себя в самом деле братьями.

   Помните, что ваш Учитель часто испытывал голод, холод и тысячи иных нужд и лишений и смиренно выказывал их людям, Он, Глагол Божий. Помните, что награда дается даже тому, кто из сострадания пожертвует всего лишь одним глотком воды. Помните, что давать – это лучше, чем получать[24]. Пусть в этих трех памятованиях бедный найдет силу просить, не чувствуя унижения, размышляя, что до него так поступал Я, и силу прощать, если ему откажут, рассуждая, что Сыну Человеческому неоднократно отказывали в крове и в пище, что дают собакам, стерегущим стада. А богатый пусть приобретет щедрость, чтобы раздавать свои богатства, помня, что этот презренный металл, ненавистные деньги, эта подсказка Сатаны, причина девяти десятых бедствий в мире, если они даются из любви – превращаются в бессмертную райскую жемчужину.

[24] Эту фразу цитирует апостол Павел в прощальной речи перед Эфесскими пресвитерами (Деян. 20:35).

   18Одевайтесь в свои добродетели. Да будут они изобильными, но известными только Богу. Не поступайте как фарисеи, которые носят широченные филактерии и длиннющие кисти[25], любят первые места в синагогах и почитание на площадях, и требуют от народа называть их: „Рабби“. Есть только один Учитель: Христос. Вам, которым в будущем предстоит стать новыми учителями, вам говорю, Моим апостолам и ученикам, помните, что Я ваш единственный Учитель. И останусь таковым, даже когда Меня среди вас не будет. Ибо только Мудрость может научить. Так что не присваивайте себе звания учителей, поскольку вы сами – ученики. Не требуйте себе и никому на свете не давайте[26] имени „отец“, ибо есть только один Отец для всех: Отец ваш Небесный. Пусть эта истина умудрит вас по-настоящему увидеть своих братьев во всех, будь то руководящие или руководимые, и любить друг друга, как любят настоящие братья. И пусть никто из руководящих не стремится называться наставником, ибо один у вас общий Наставник: Христос.

[25] Филактерии (евр. тфилин) – от греч. «хранить, охранять», две коробочки с отрывками из Писания, повязывались на левой руке и над глазами. Кисти (евр. цицит) носили на углах одежды с целью помнить о заповедях Торы.

[26] Это повеление Иисуса не затрагивает отцов по плоти, ведь не дети дают отцу это имя, оно принадлежит ему изначально, с момента их рождения.

   Пусть наибольший из вас – будет у вас слугой. Это не унизительно – быть слугой слуг Божьих, напротив, это подражание Мне, Тому, кто всегда был готов с кротостью и смирением оказать любовь Своим братьям по Адамовой плоти и содействовать им той силой, которая была присуща Мне как Богу. Служа людям, Я не унизил божества. Потому что истинный царь есть тот, кто умеет господствовать не столько над людьми, сколько над человеческими страстями, первая из которых – нелепая гордость. Помните: кто смиряет себя – тот возвеличится, а кто возвеличивает себя – будет унижен.

   19Та Женщина, о которой говорил Господь во II главе Бытия[27], та Дева, о которой у Исайи говорится как о Деве‑Матери Эммануила[28], пророчествовала об этой истине новых времен, когда воспевала: „Господь низложил с престолов сильных и возвысил смиренных“[29]. Премудрость Божия говорила устами Той, что явилась Матерью Благодати и Престолом Премудрости. И Я повторяю эти вдохновенные слова, что прославляют Меня вместе с Отцом и Святым Духом в наших чудесных деяниях, когда, не оскорбив Девства, Я сформировался в Ее утробе как Человек, не переставая быть Богом. Пусть они станут правилом для тех, кто хочет родить в своем сердце Христа и прийти в Царство Христово. Но не будет ни Иисуса как Спасителя, ни Христа как Господа, и не будет Царства Небесного для горделивых, прелюбодеев, идолослужителей, поклоняющихся самим себе и своим желаниям

[27] Скорее, в 3 главе (Быт. 3:15). Мария В., видимо, ошиблась.

[28] «Итак, Сам Господь даст вам знамение: вот, Дева зачнет и родит Сына и наречет Ему имя: Эммануил» (Ис. 7:14). Имя Эммануил буквально означает: «с нами Бог».

[29] Слова из Песни Богородицы – см. Лк. 1:52.

   20Посему – горе вам, лицемерные книжники и фарисеи, полагающие, что своими неосуществимыми правилами – и в самом деле, если бы они были ниспосланы Богом, они стали бы непреодолимой преградой для большинства людей, – полагающие, что имеете право затворять Царство Небесное перед лицом тех, кто в своих тягостных земных буднях устремился к нему духом в поисках силы! Горе вам, что сами туда не входите, не хотите войти из-за того, что не принимаете Закона Небесного Царства, и не даете войти другим, что стоят перед вратами, на которые вы, вопреки Божьей воле, с непреклонностью вешаете замок.

   Горе вам, лицемерные книжники и фарисеи, поглощающие хозяйство вдов под предлогом необходимости продолжительных молитв[30]. За это вы подвергнетесь суровому приговору!

[30] Подразумевается, что фарисеи брали немалые «пожертвования» за то, что обещали молиться за людей.

   Горе вам, лицемерные книжники и фарисеи, что ходите за море и за тридевять земель, расходуя чужие средства, чтобы обратить одного единственного прозелита и, сотворив это, делаете его сыном преисподней вдвое худшим вас.

   Горе вам, слепые поводыри, говорящие: „Если кто клянется Храмом, то его клятва не имеет силы, но если поклянется золотом Храма, тогда связан своей клятвой“. Безрассудные слепцы! Что же больше? Золото – или Храм, освящающий это золото? Говорящие: „Если кто клянется жертвенником, его клятва не имеет значения, но если поклянется приношением, лежащим на жертвеннике, тогда она имеет силу и он связан своей клятвой“. Слепые! Что важнее? Приношение – или жертвенник, его освящающий? Итак, кто клянется жертвенником, клянется им и всем тем, что на нем находится, а кто клянется Храмом, клянется им и Тем, кто обитает в нем, а кто клянется Небом, клянется престолом Божьим и Тем, кто восседает на нем.

   Горе вам, лицемерные книжники и фарисеи, что платите десятину с мяты и руты, с аниса и тмина, а после пренебрегаете важнейшими предписаниями Закона: справедливостью, милосердием и верностью. Надо было сохранять эти добродетели, не оставляя и других, меньших! Слепые поводыри, процеживающие питье, боясь оскверниться, проглотив утонувшую мошку, а потом проглатывающие верблюда[31], не ощущая при этом скверны.

[31] Насекомые (исключая саранчу) были нечисты для иудеев (Лев. 11). Верблюд – также нечистое животное, притом самое крупное.

  Горе вам, лицемерные книжники и фарисеи, отмывающие снаружи чашу и блюдо, наполненные внутри награбленным и нечистым. Слепой фарисей, сначала очисти свою чашу и блюдо изнутри, вот тогда они будут чисты и снаружи.

   Горе вам, лицемерные книжники и фарисеи, перемещающиеся во мраке, словно летучие мыши, ради своих греховных дел и заключающие по ночам сделки с язычниками, разбойниками и предателями, а потом, наутро, уничтожив следы своих тайных сговоров, идущие в Храм в красивом облачении.

   Горе вам, что вы поучаете законам любви и справедливости, вычитанным из Левита[32], а сами тем временем – алчные воры, лжецы, клеветники, притеснители, злодеи, мстительные ненавистники, способные уничтожить того, кто вас беспокоит, даже если он ваш родственник. Вы способны отказать девушке, ставшей вашей женой, и отказаться от детей, рожденных ею, если они калеки, обвинить в измене или в нечистом заболевании свою жену, если она вам больше не нравится, – чтобы избавиться от нее, вы, нечистые в своих похотливых душах, даже если вы не показываете этого на людях, не знающих о ваших делах. Вы подобны побеленным склепам, которые снаружи выглядят красивыми, внутри же наполнены костями мертвецов и гнилью. Такие и вы. Да. Такие! Снаружи кажетесь праведниками, но внутри полны лицемерия и несправедливости.

[32] Левит – третья книга Пятикнижия Моисея.

   Горе вам, лицемерные книжники и фарисеи, воздвигающие роскошные гробницы пророкам и украшающие могилы праведников, приговаривая: „Если бы мы жили во времена наших отцов, мы бы не стали сообщниками и соучастниками тех, кто проливал кровь пророков“. И этим свидетельствуете против самих себя, что вы потомки тех, кто убивал ваших пророков. Вдобавок, вы еще и превосходите меру ваших отцов… О змеиное, гадючье отродье, как же вы избежите наказания в Геенне?

   21Поэтому, вот, Я, Слово Божие, говорю вам: Я, Бог, пошлю к вам новых пророков, и мудрецов, и книжников. И из них вы кого убьете, кого распнете, кого растерзаете в своих судах, в своих синагогах, или за городскими стенами, а кого будете преследовать из города в город до тех пор, пока не падет на вас вся праведная кровь, пролитая на Земле, от крови праведного Авеля до крови Захарии[33], сына Варахии, убитого вами между притвором и жертвенником, поскольку он напомнил вам о вашем грехе, ради вас же самих, дабы вы раскаялись и вернулись ко Господу. Вот так. Вы ненавидите тех, кто желает вам блага и с любовью призывает вас на стези Божии.

   Истинно говорю вам, что это все вот-вот произойдет, и преступление, и его последствия. Истинно говорю вам, что это все сбудется над этим родом[34].

[33] Священник Захария обличал народ в отступлении от Бога, за что был побит камнями во дворе Храма (2 Пар. 24:20–21). В еврейском каноне книги Летописей (Паралипоменон), где об этом повествуется, занимали последнее место, поэтому Захария оказался последним в ряду убиенных праведников.

[34] Часто переводят: над этим поколением. Но из контекста явствует, что речь идет о суде над родом книжников и фарисеев.

  О! Иерусалим! Иерусалим! Иерусалим, побивающий камнями посланных к тебе и убивающий своих пророков! Сколько раз хотел Я собрать твоих детей, как наседка собирает цыплят под свои крылья, а ты не пожелал! Хотя бы сейчас послушай, о Иерусалим! Хотя бы сейчас послушайте вы все, кто ненавидит Меня и ненавидит то, что приходит от Бога. Хотя бы сейчас послушайте вы, кто любит Меня и будет потрясен карой, назначенной гонителям Посланников Божьих. Послушайте также и вы, кто не из этого народа, но кто все равно Меня слушает. Послушайте, чтобы знать, Кто это, говорящий с вами и пророчествующий, которому не нужно исследовать полет или пение птиц, ни небесные явления или внутренности священных животных, ни пламя или дым жертвоприношений[35], ибо все будущее – перед глазами Того, кто обращается к вам. „Этот Дом ваш будет опустошен[36]. Я говорю вам, Господь говорит, что вы больше не увидите Меня, пока тоже не скажете[37]: ‘Благословен Грядущий во имя Господне’“».

[35] Перечисляются типичные способы гадания, которыми пользовались жрецы в Римской империи.

[36] Дом – Храм, но так как Господь покидает его, он уже не Божий, а ваш, как подчеркнул Иисус. См. пророчество Исайи об Иерусалиме и о Храме (Ис. 64:10–12).

[37] То есть, пока они не признают Иисуса Мессией. Именно к Мессии относили хвалебные стихи 117 псалма (Пс. 117:26).

   22Иисус заметно утомлен и разгорячен. И от продолжительной и громкой речи, и от духоты безветренного дня. Прижатый к стене множеством народа, под обстрелом тысяч глаз, чувствующий всю ненависть, исходящую от тех, кто расположился под сводами портиков Двора язычников, и всю любовь или, по крайней мере, восхищение от окружающих Его, не обращающий внимания на солнце, обрушившееся на спины и покрасневшие потные лица, Он действительно выглядит обессиленным и нуждающимся в отдыхе. И Он задумывается об этом, обращаясь к апостолам и к Семидесяти Двум, которые словно бы огромными клиньями легко проделали в толпе проход и теперь находятся в первом ряду, образовав вокруг Него ограду любви и преданности: «Давайте выйдем из Храма и пойдем на поляну возле рощи. Мне нужны тень, тишина и прохлада. Это место и вправду кажется уже раскалено пламенем небесного гнева».

   Они с трудом освобождают себе дорогу, чтобы суметь выйти через ближайшие ворота, где Иисус пытается попрощаться с основной массой людей, но безуспешно. Они желают идти за Ним во что бы то ни стало.

23Между тем ученики рассматривают куб Храма, сверкающий на почти уже полуденном солнце, и Иоанн из Эфеса[38] обращает внимание Учителя на величие этого сооружения: «Посмотри, какие камни, и какие строения!»

[38] Иоанн из Эфеса – молочный брат Иисуса. Его семья прибыла из Эфеса в Вифлеем по той же причине, что и Святое Семейство: ради переписи, проводимой властями. Когда Иоанну было 20 дней, его отец умер, и у матери, Ноемини, пропало молоко. Узнав об этом, Мария, Мать Иисуса, стала его кормилицей. Через 30 лет Ноеминь с сыном отыскала Марию, и Иоанн стал учеником Христа.

   «И все же от них не останется камня на камне», – отвечает Иисус.

   «Нет! Когда? Как это?» – вопрошают многие.

   Но Иисус не говорит. Он спускается с холма Мориа[39] и стремительно выходит из города, проходя через Офел и через Ефремовы или Навозные ворота и поначалу скрываясь в густоте Царских Садов[40], до тех пор, пока преследователи, не входящие в число апостолов или учеников, но настойчиво идущие за Ним, не начинают потихоньку расходиться, когда Манаил[41], открыв тяжелую решетчатую калитку, внушительно выступает вперед и говорит всем: «Уходите. Сюда войдут лишь те, кому я позволю».

[39] Мориа – один из холмов (в Библии часто: гора) Иерусалима, наряду с Сионом, Акрой, Офелом. Храм занимал весь этот холм.

[40] Царские Сады находились у подножия Офела, к юго-востоку от города, рядом с Кедроном. Очевидно, они не были доступны для всех желающих.

[41] Манаил – придворный Ирода Антипы, его молочный брат. Давний ученик Иисуса. Именно он предоставил возможность Иисусу и Его ученикам отдохнуть в Царских Садах в Великую Среду.

   Тенистый сумрак, тишина, запахи цветов, ароматы камфары[42] и гвоздики, корицы, лаванды и тысячи других благоуханных трав, а также шелест ручьев под сводами листвы, ручьев, наверно, питающихся из близлежащих источников и водоемов, щебетание птиц, – все это делает этот сад местом райского отдыха. И кажется, что где-то далеко-далеко этот город с его тесными улицами, мрачными из-за арочных перекрытий или, наоборот, освещенными ослепительным солнцем; с его смрадными запахами не всегда очищенных сточных канав и дорог, по которым проходит слишком много четвероногих, чтобы они оставались чистыми, особенно если это второстепенные улицы.

[42] Камфара – камфорное дерево.

   24Хранитель Садов, должно быть, очень хорошо знает Иисуса, так как здоровается с Ним почтительно, но в то же время непринужденно, а Иисус, в свою очередь, осведомляется о его жене и детях.

   Мужчина уже готов приютить Иисуса у себя в доме, однако Учитель предпочитает успокаивающую свежесть и безмятежность обширного Царского Сада, настоящего райского уголка. И прежде чем двое неутомимых и надежнейших слуг Лазаря успевают отправиться, чтобы взять корзины с едой, Иисус говорит им: «Попросите ваших хозяек прийти. Мы здесь побудем некоторое время с Моей Матерью и верными учениками. Это было бы очень приятно…»

   «Ты сильно устал, Учитель! Это видно по Твоему лицу», – замечает Манаил.

   «Да. Так сильно, что не мог идти дальше».

   «Но я же много раз за эти дни предлагал Тебе прийти сюда. Ты знаешь, я рад, что могу предоставить Тебе отдых и покой!»

   «Я знаю это, Манаил».

   «А вчера Ты захотел отправиться в то унылое место[43]! Там такие убогие окрестности, такая скудная растительность в этом году! И так близко к тем печальным воротам[44]!»

[43] Унылое место – сад Иосифа Аримафейского возле Голгофы.

[44] Печальными названы Судные ворота, через которые Иисусу предстояло идти на казнь.

  «Хотел угодить Моим апостолам. По сути, они дети. Большие дети. Видишь, как они беззаботно отдыхают!.. Тотчас забыли, чтó замышлялось против Меня за этими стенами…»

   «И забыли, что Ты так удручен… Впрочем, я не думаю, что нам нужно сильно беспокоиться. Кажется, здесь бывало и более опасно».

   Иисус молча глядит на него. Сколько раз в последние дни я видела этот Его молчаливый взгляд!

  Потом Иисус начинает разглядывать апостолов и учеников, что сняли головные уборы, плащи и сандалии и освежают лица и конечности в прохладных ручьях, и в этом им подражают многие из Семидесяти Двух, которых сейчас в действительности, я думаю, гораздо больше и которые, объединенные общностью намерений, располагаются тут и там для привала, несколько в стороне, чтобы не мешать Иисусу спокойно отдохнуть.

   Манаил тоже тихо удаляется. Все бережно относятся к отдыху крайне утомленного Учителя, укрывшегося под тенистым навесом из цветущего жасмина, сделанным в виде купола и изолированным со всех сторон водой, звонко стекающей в канавку, над которой свесились травы и цветы. Настоящий приют спокойствия; к нему ведет мостик шириной в две и длиной в четыре ладони, на перилах которого – одна сплошная гирлянда из цветов жасмина.

  25Слуги возвращаются, их уже больше, так как Марфа[45] пожелала, чтобы они позаботились обо всех служителях Господа, и сообщают, что женщины скоро придут.

[45] Марфа – сестра Лазаря.

   Иисус подзывает Петра и говорит ему: «Вместе с Моим братом Иаковом благослови, освяти и раздай пищу, как это делаю Я».

   «Раздать – да, но не благословить, Господи. Право благословлять и освящать принадлежит Тебе. Не мне».

   «Разве ты не делал этого, когда оставался за главного среди товарищей вдали от Меня?»

   «Да. Но тогда… я был вынужден это делать. Сейчас Ты с нами и Тебе благословлять. Мне всё кажется гораздо вкуснее, когда Ты освящаешь и раздаешь нам еду…», – и верный Симон обнимает своего Иисуса, устало сидящего в тени, кладя голову Ему на плечо, счастливый, что может вот так обнять Его и прижаться к Нему…

   Иисус поднимается и выполняет его просьбу. Идет к ученикам, освящает, благословляет, распределяет пищу, глядя, как они радостно едят, и обращается к ним: «Потом поспите, отдохните, пока есть время, чтобы после вы могли бодрствовать и молиться, когда вам это будет нужно, а усталость и утомление не отягчали бы сном ваши глаза и души, когда настанет необходимость быть готовыми и по-настоящему бодрыми».

   «А Ты не останешься с нами? Не поешь?»

   «Дайте Мне отдохнуть. Мне нужно только это. Ешьте, ешьте!». Проходя мимо, Он гладит тех, кто оказывается на Его пути, и возвращается на свое место…

   26Нежно и деликатно возле Сына появляется Мать. Мария продвигается вперед уверенно, потому как Манаил, который дежурил возле калитки, менее других уставший, показывает Ей место, где находится Иисус. Другие женщины, все они ученицы-еврейки, из римлянок только Валерия[46], некоторое время медлят и не разговаривают, чтобы не потревожить учеников, дремлющих в тени густолиственных растений и напоминающих овец, присевших в траве для полуденного отдыха.

[46] Валерия – римская аристократка, ученица Иисуса. После того, как с ней развелся муж, становится прозелиткой.

   Мария входит под навес из жасмина, от Ее шагов не скрипит деревянный мостик, не шуршит гравий. И еще с большей осторожностью Она приближается к Сыну, который, сморенный усталостью, погрузился в сон, опустив голову на стоящий там каменный стол, подложив левую руку, как подушку, под лицо, закрытое волосами. Мария терпеливо садится возле Своего усталого Ребенка. И смотрит на Него… долго… и на Ее губах – печальная и любящая улыбка, в то время как из глаз бесшумно текут слезы и падают на колени. Но если губы Ее сжаты и безмолвны, то Ее сердце молится со всею силой, какая только есть, и силу этой молитвы и этого страдания выдает лишь поведение Ее рук, сомкнутых на коленях, стиснутых, сплетенных, чтобы не тряслись, и все же дрожащих мелкой дрожью. Рук, которые разъединяются только для того, чтобы отогнать какую-то назойливую муху, что хочет сесть на Спящего и может Его разбудить.

   Это Мать, бдящая над Сыном, сон которого Она наблюдает в последний раз. И если лицо Матери в эту пасхальную среду отличается от Ее же лица в Рождество Господне, поскольку скорбь делает его бледным и впалым, то нежная чистота любящего взгляда, Ее трепетная забота – совершенно такие же, какими они были, когда, склонившись над яслями в Вифлееме, Она охраняла Своей любовью первый беспокойный сон Своего Дитяти.

   Иисус шевелится, и Мария стремительно вытирает глаза, чтобы не показать Сыну Своих слез. Но Иисус не просыпается. Он только меняет положение лица, повернув его в другую сторону, и Мария продолжает оставаться неподвижной в Своем бодрствовании.

   27Но кое-что заставляет сердце Марии сжаться. А именно то, что Она слышит, как Иисус плачет во сне и среди неясного шепота, так как на Его губы давят рука и одежда, произносит имя Иуды…

   Мария встает, придвигается ближе, наклоняется над Сыном, прислушиваясь к этому смутному шептанию и прижимая руки к сердцу, потому что из отрывочных, но не настолько, чтобы нельзя было следить за ними, слов Иисуса становится ясно, что Он видит во сне настоящее и прошлое, а потом еще и будущее, пока не просыпается от вздрагивания, как будто спасаясь от чего-то ужасного. Но находит грудь Своей Матери, руки Своей Матери, Ее улыбку, Ее мягкий голос, Ее поцелуй, ласку, когда Она легко прикасается Своим платком к Его лицу и вытирает слезы и пот, в то же время обращаясь к Нему: «Тебе было неудобно, и что-то привиделось… Ты вспотевший и усталый, Сын Мой». И Она приглаживает Его спутанные волосы, вытирает Ему лицо и целует, обняв Его Своими руками и прижимая к сердцу, поскольку уже не может приютить Его на коленях, как маленького.

   Иисус с улыбкой отвечает: «Ты всегда остаешься Мамой! Той, кто утешает. Той, кто все возместит. Моей Мамой!».

   Он заставляет Ее пересесть еще ближе, положив Ей ладонь на колено, и Мария берет эту вытянутую ладонь, такую благородную, но и такую крепкую ладонь ремесленника, в Свои маленькие руки и гладит пальцы и тыльную сторону, проводя по венам, которые набухли, когда рука свесилась вниз во время сна. И пытается не привлекать Его внимания…

   28«Мы пришли. Мы все. Даже Валерия. Остальные в Антонии. Они понадобились Клавдии[47], „которая сильно опечалена“, как сказала ее вольноотпущенница. Говорит, не знаю по какой причине, что у нее есть предзнаменование о великих страданиях. Суеверия!.. Только Бог обо всем знает…»

[47] Клавдия Прокула – супруга Понтия Пилата, доброжелательно относилась к Иисусу. Некоторые ее служанки были Его ученицами.

   «Где же ученицы?»

   «Там, у входа в Сад. Марфа, подумав о том, как Ты обессилел, решила приготовить еды и питья, чтобы Тебе освежиться и подкрепиться. Но Я, погляди, это Тебе всегда нравилось, Я принесла Тебе это. От Себя. Это вкуснее, потому что от Твоей Мамы». Она достает мед и кладет его на небольшую хлебную лепешку, протягивая ее Сыну со словами: «Как в Назарете, когда Ты отдыхал в часы зноя, а потом просыпался перегревшийся, и Я приносила из прохладного погреба чего-нибудь вкусного…». Она останавливается из-за того, что голос Ее дрожит.

   Сын глядит на Нее и подхватывает: «А когда был Иосиф, Ты приносила угощение на двоих, и воды из пористого кувшина, который охлаждался в проточном ручейке, сохраняя свежесть, но еще более придавали свежести стебли дикой мяты, которые Ты клала внутрь. Что за мята была там, под оливами! И сколько пчел на ее цветах! Наш мед всегда немного отдавал мятным ароматом…». Он задумывается… вспоминает…

   «Знаешь, мы видели Алфея[48]? Иосиф задержался, потому что у него приболел сын. Но завтра он наверняка будет тут вместе с Симоном. Саломия, жена Симона, присматривает за нашим домом и за домом Марии[49]».

[48] Алфей, сын Сары, из Назарета – родственник и друг детства Пресвятой Марии, друг Святого Семейства и их сосед по дому, искренне преданный Иисусу.

[49] Иосиф, Симон – сыновья Алфея, брата Иосифа Обручника (не путать с Алфеем, сыном Сары), двоюродные братья Иисуса, родные братья апостолов Иакова и Иуды Фаддея. В отличие от последних, далеко не сразу приняли Иисуса как Мессию и не входили в число Его учеников. Саломия, жена Симона, стала верить Иисусу после того, как Он исцелил ее сына. Мария Алфеева, или Мария Клеопова – вдова Алфея, мать Иосифа и Симона, невестка Пресвятой Девы Марии. Преданная ученица Иисуса.  

   29«Мама, когда Ты будешь одна, с кем Ты останешься?»

   «С кем Ты скажешь, Сын Мой. Я слушалась Тебя еще до Твоего появления, Сын. Продолжу делать это и после того, как Ты оставишь Меня», – голос Ее дрожит, но на губах остается героическая улыбка.

   «Ты умеешь слушаться. Какое удовольствие находиться с Тобой! Поскольку, видишь, Мама? Мир этого не вмещает, но Я нахожу отдохновение рядом с послушными… Да. Бог опирается на послушных. Богу не пришлось бы страдать и изнемогать, если бы в мир не пришло непослушание. Все это происходит, оттого что не послушались. От этого скорбит вселенная… От этого Наша скорбь».

   «Но также и Наш мир, Иисус. Потому что Мы уверены, что Наше послушание радует Предвечного. О! для Меня в особенности реальна эта мысль! Мне позволено, Мне, творению, утешать Моего Творца!»

   «О! Отрада Божия! Ты не представляешь, о Наша Радость, чтó для Нас значат эти Твои слова! Высшая гармония небесных ликов… Благословенна! Благословенна Ты, что учишь Меня последнему послушанию, и делаешь его для Меня таким желанным, чтобы и завершить его с этой мыслью!»

   «Ты не имеешь нужды учиться у Меня, Мой Иисус. Я все получила от Тебя».

   «Иисус из Назарета как Человек всему научился от Тебя».

   «Это Твой свет исходил от Меня. Свет, который есть Ты, и который родился от Незаходящего Света, сокрытый под видом человека…

30Братья Иоанны[50] пересказали Мне речь, которую Ты произнес. Они были охвачены восторгом. Ты был безжалостен к фарисеям…»

[50] Иоанна, жена Хузы – ученица Иисуса. Была исцелена Им от туберкулеза, находясь уже при смерти. Ее муж Хуза был управляющим у Ирода Антипы.

  «Сейчас момент высших истин, Мама. Для них эти истины остаются мертвыми. Но для других они будут живыми истинами. И со всей любовью и строгостью Я должен предпринять последний бой, чтобы вырвать их у Зла».

  «Правильно. Мне передали, что Гамалиил, среди других находившийся в одном из залов галереи, сказал в конце, в то время как многие были рассержены: „Когда не хотят упреков, ведут себя праведно“, и после этого замечания вышел».

  «Я рад, что рабби Меня услышал. Кто Тебе рассказал об этом?»

  «Лазарь. А ему – Елеазар, который был с остальными в помещении. Лазарь приходил около полудня. Поздоровался и сразу пошел обратно, не послушав сестер, которые хотели задержать его до заката. Он попросил направить Иоанна или кого-нибудь еще, чтобы забрать те фрукты, что уже созрели, и цветы, что распустились».

  «Я пошлю Иоанна, завтра».

 «Лазарь приходит ежедневно. Однако Мария[51] неспокойна, говорит, что он похож на привидение. Идет в Храм, приходит, отдает распоряжения и удаляется».

[51] Мария Магдалина – вторая сестра Лазаря, в прошлом известная грешница, пережившая подлинное обращение ко Христу.

   «Лазарь тоже умеет слушаться. Это Я ему сказал вести себя так, поскольку против него также что-то замышляют. Только не говори об этом сестрам. С ним ничего не случится. 31А теперь пойдем к ученицам».

   «Не утруждайся. Я их позову. Ученики все спят…»

   «И оставим их спать. Ночью они спали мало: Я наставлял их в тиши Гефсимании».

   Мария отходит и возвращается вместе с женщинами, которые как будто сбросили тяжесть: настолько легка их поступь. Они здороваются с глубоким почтением, которое лишь у Марии Клеоповой приобретает дружеский характер.

   А Марфа извлекает из вместительной сумки запотевшую амфору, в то время как Мария достает из какого-то сосуда, тоже пористого, свежие фрукты, прибывшие из Вифании, и раскладывает их на столе бок о бок с тем, что приготовила ее сестра, а именно с печеным на огне голубем, хрустящим и аппетитным. Марфа просит Иисуса отведать его со словами: «Поешь. Подкрепись этим мясом. Я сама его приготовила».

   Иоанна же принесла розового вина и поясняет: «Оно очень освежает в этот первый зной. Им также пользуется мой муж, когда устает от долгой езды верхом».

   «А у нас ничего нет», – извиняются Мария Саломия[52], Мария Клеопова, Сусанна[53] и Элиза. Ника[54] и Валерия, в свою очередь, тоже: «И у нас ничего. Мы не знали, что должны прийти».

[52] Мария Саломия (Зеведеева) – мать апостолов Иакова и Иоанна.

[53] Сусанна – невеста на браке в Кане Галилейской, см.: Ин. 2. Впоследствии тяжело заболела и должна была умереть. По просьбе мужа была исцелена Иисусом и стала Его ученицей.

[54] Ника, или Вероника – вдова, пришедшая из диаспоры. Встретив Иисуса, стала Его ученицей.

   «Вы отдали Мне все свое сердце. Мне этого достаточно. И дадите еще…»

   Он ест, но больше всего отдает предпочтение прохладной воде с медом, которой Марфа налила Ему из амфоры, и свежим фруктам, что для Истощенного – настоящее лакомство.

   Ученицы почти не говорят. Они смотрят, как Он приходит в себя. В их глазах любовь и обеспокоенность. Неожиданно Элиза принимается плакать и тут же извиняется: «Не знаю. На сердце печаль…»

   «Мы все ее чувствуем. Даже Клавдия у себя во дворце…», – говорит Валерия.

   «Я бы хотела, чтобы уже наступила Пятидесятница», – шепчет Саломия.

   «А я наоборот – чтобы время сейчас остановилось», – подает голос Мария Магдалина.

   «Это было бы эгоистично с твоей стороны, Мария», – отвечает ей Иисус.

   «Почему, Раввуни[55]?»

[55] Раввуни (евр.: мой господин и учитель) – наиболее почтительная форма обращения к учителю Закона.

   «Потому что ты желала бы радости искупления только для себя. Есть тысячи и миллионы существ, которые ждут этого часа, или которые будут спасены им».

   «Это правда. Я не подумала…», – она опускает голову, чтобы не видели ее слез, и кусает губы, чтобы было незаметно, как они дрожат. Но все же она настоящий боец, – и она продолжает: «Если Ты придешь завтра, то можешь переодеться в тунику, которую Тебе передали. Она новая и чистая, достойная пасхальной трапезы».

   «Я приду… 32Вы Мне ничего не хотите сказать? Такие молчаливые и печальные. Или Я уже не Иисус?..» – Он ободряюще улыбается женщинам.

   «О! Что Ты! Но Ты такой величественный в эти дни, что я уже не могу воспринимать Тебя как мальчишку, которого я носила на руках!» – жалуется Мария Алфеева.

   «А я – как простого рабби, который захаживал ко мне на кухню в поисках Иоанна и Иакова», – говорит Саломия.

  «Я всегда почитала Тебя как Повелителя моей души!» – торжественно заявляет Мария Магдалина.

  На что Иоанна кротко и нежно соглашается: «И я тоже: божество из сна, в котором Ты явился мне, умирающей, чтобы призвать меня к жизни».

   «Ты нам дал все, Господь. Все!» – вздыхает Элиза, снова овладевшая собой.

   «И вы Мне все отдали»

   «Слишком мало!» – отвечают они.

   «У вас не отнимется возможность отдавать и после этого часа. До тех пор, пока вы не окажетесь со Мной в Моем Царстве. Мои верные ученицы. Нет, вы не будете сидеть у Меня по сторонам на двенадцати престолах и судить двенадцать колен Израилевых[56], но вы воспоете осанну вместе с ангелами, составив честнóй лик для Моей Матери, и тогда, как и сейчас, Христова душа обретет Свою радость, созерцая вас».

[56] Это было обещано апостолам, см.: Мф. 19:28.

  «Я молода! И еще так нескоро взойду в Твое Царство. Блаженная Анналия!» – говорит Сусанна.

   «А я стара и счастлива, что это так. Надеюсь на скорую кончину», – отзывается Элиза.

   «У меня сыновья. Хотелось бы послужить им, этим служителям Божьим!» – мечтает Мария Клеопова.

   «Не забывай о нас, Господь!» – говорит Магдалина, сдерживая волнение, и я сказала бы, с криком души, настолько ее голос, приглушенный, чтобы не разбудить спящих, дрожит от усилия, превосходящего обычный крик.

   «Я не забуду вас. Я приду. Ты, Иоанна, знаешь, что Я могу прийти, даже если нахожусь очень далеко… Остальным придется поверить. И Я кое-что вам оставлю… некоторую тайну, которая сохранит Меня внутри вас и вас во Мне до той поры, пока мы не воссоединимся в Царстве Божьем. 33Теперь можете идти. Вы скажете, что Я мало с вами поговорил, что ради такой малости почти напрасно было заставлять вас приходить. Но Мне хотелось побыть среди тех, чьи сердца безотчетно полюбили Меня. Ради Меня самого. Ради Иисуса. Не ради будущего воображаемого Царя Израилева. Идите. И будьте еще раз благословенны. И остальные также. Которых нет здесь, но которые вспоминают обо Мне с любовью: Анна, Мирта, Анастасика, Ноеминь, и далекая Синтика, и Фотина, и Аглая, и Сара, Марцелла, дочери Филиппа, Мириам, дочь Иаира, девственницы, выкупленные[57], жены, матери, что пришли ко Мне и стали для Меня сестрами и матерями, самые лучшие, о! намного лучшие, нежели даже лучшие из мужчин!.. Все, все! Всех благословляю. Благодать уже нисходит на женщину, благодать и милость этих Моих благословений. Ступайте…»

[57] Среди учениц были выкупленные из рабства.

   Он расстается с ними, удерживая Мать: «До наступления вечера Я буду во дворце Лазаря. Мне нужно еще повидаться с Тобой. И со Мной будет Иоанн. Но Я хочу, чтобы были только Ты, Мама, а также Марии, Марфа и Сусанна. Я слишком устал…»

   «Будем мы одни. До свидания, Сын…»

   Они целуются. Расстаются… Мария медленно уходит. Оборачивается перед тем, как выйти из беседки. Оборачивается перед тем, как сойти с мостика. Она оборачивается еще и еще, пока может видеть Иисуса… Кажется, Она не в силах с Ним разлучиться…

   34И вот Иисус снова один. Он поднимается, выходит. Идет и зовет Иоанна, который дремлет, зарывшись лицом в цветы, как ребенок, и протягивает тому маленькую амфору розового вина, что принесла Иоанна, со словами: «Вечером идем к Моей Матери. Но лишь мы двое».

   «Ясно. Они приходили?»

   «Да. Я решил не будить вас…»

   «Ты правильно поступил. Может, так Тебе было радостнее. Они умеют любить лучше нас…», – опечаленно говорит Иоанн.

   «Иди за Мной».

   Иоанн идет следом.

   «Что у тебя?» – спрашивает его Иисус, когда они вновь оказываются в зеленом сумраке беседки, где еще лежат остатки трапезы.

   «Учитель, мы сильно не в порядке. Все. Нет в нас послушания… и нет желания пребывать в согласии с Тобой. Даже Петр и Симон ушли. Не знаю куда. А Иуда нашел в этом повод вести себя задиристо».

   «Иуда тоже ушел?»

   «Нет, Господин. Не ушел. Говорит, что ему нет необходимости, что он не участвует в наших махинациях, предпринятых с целью защитить Тебя. Но если я ходил к Анне[58], если другие навещали живущих здесь галилеян, в этом не было ничего плохого!.. И я не думаю, чтобы Симон Ионин[59] и Симон Зелот были способны на коварные интриги…»

[58] Анна (евр. Ханан) – первосвященник, могущественный глава клана верховных священников, тесть действующего первосвященника Кайафы, непримиримый враг Иисуса. Иоанн был знаком с Анной, см. Ин. 18:15–16.

[59] Симон Ионин (или Симон, сын Ионы) – апостол, которого Иисус нарек Петром (petros – греч. скала, камень).

   «Не обращай внимания. А Иуде, в самом деле, нет необходимости куда-то ходить, пока вы отдыхаете. Он знает, когда и куда пойти, чтобы довести до конца все, что он задумал».

   «Тогда зачем он так говорит? Это некрасиво перед учениками!»

   «Некрасиво. Но это так. 35Смирись, Мой агнец».

   «Я – Твой агнец?! Агнец только один, это Ты!»

   «Да. И ты. Я Агнец Божий, а ты – агнец Агнца Божия».

   «О!!! Однажды, в первые дни, что я был с Тобой, Ты мне уже говорил эти слова. Мы тоже были вдвоем, как сейчас, и также среди зелени, и стояла прекрасная погода», – Иоанн весь светится от нахлынувших воспоминаний, приговаривая: «И с тех пор я все еще агнец Агнца Божия…»

   Иисус гладит его. И предлагает ему часть печеного голубя, оставшегося на столе на листе пергамента, в который он был завернут. А потом разламывает сочные плоды инжира и протягивает ему, радостно наблюдая, как тот их ест.

  Иисус уселся наискосок у края стола и смотрит на Иоанна так пристально, что тот спрашивает: «Почему Ты на меня так смотришь? Потому что я ем как обжора?»

   «Нет. Потому что ты как мальчик… О! Мой дорогой! Как Я люблю тебя за твое сердце!» – и Иисус наклоняется, чтобы поцеловать апостола в его светлые волосы, и продолжает: «Оставайся вот таким, навсегда таким же, со своим сердцем, в котором нет гордости и обид. Таким же, даже в моменты бешеной ярости. Не подражай тем, кто грешит, мальчик».

   36Иоанн возвращается к своему недоумению и говорит: «Но я не могу поверить, что Симон и Петр…»

   «Ты бы поистине ошибся, если бы решил, что они грешники. Выпей. Этот напиток хороший и освежающий. Его приготовила Марфа… Теперь ты приободрился. Я уверен, ты не сумел толком пообедать…»

  «Это правда. На меня напали рыдания. Ведь когда в мире ненавидят друг друга, это понятно. Но чтобы один из нас делал порочащие намеки…»

   «Не думай об этом больше. И Я, и ты знаем, что Симон и Зелот – два честных человека. И все. И еще, к сожалению, тебе известно, что Иуда – грешник. Но молчи об этом. Однако когда пройдет много, много лет, и можно будет поведать обо всем масштабе Моей скорби, тогда ты расскажешь и о том, что Я претерпел от него как от человека, помимо того, что претерпел от него как апостола. Пойдем. Время покинуть это место и отправиться в лагерь галилеян[60], и…»

[60] Лагерь галилеян – палаточный лагерь, который разбивали галилейские паломники возле Масличной (Елеонской) горы в дни больших праздников, таких как Пасха.

   «Мы останемся там на ночь? А сначала пойдем в Гефсиманию? Иуда хотел знать. Говорит, что ему надоело останавливаться в сырости, к тому же ночлег такой короткий и неудобный».

   «Скоро это кончится. Но Я не буду сообщать Иуде о Своих намерениях…»

   «Ты не обязан. Это ведь Ты ведешь нас, а не мы Тебя». Иоанн настолько далек от обмана, что даже не понимает причины осторожности, из-за которой уже несколько дней Иисус ничего не говорит о том, что намеревается делать.

   37И вот они посреди спящих. Они будят их, и те просыпаются. В том числе Манаил, который, выполнив свои обязанности, извиняется перед Учителем, что не может остаться и не сможет завтра быть рядом с Ним в Храме, оттого что должен находиться во дворце. И говоря это, внимательно смотрит на Петра и Симона, которые тем временем уже возвратились, и Петр быстро кивает, как будто отвечая: «Понял».

   Они покидают Сады. Еще тепло и светит солнце. Но вечерний бриз уже смягчает жару и приносит на ясное небо несколько облачков.

   Они выдвигаются по направлению к Силоаму, обходя стороной места для прокаженных, однако Симон все же отправляется туда, чтобы отнести остатки трапезы тем немногим, кто еще остается там и кто не уверовал в Иисуса.

   38Матфий[61], бывший пастух, подходит к Иисусу и спрашивает: «Мой Господин и Учитель, мы с товарищами много размышляли над Твоими словами, пока нас не одолела усталость, и мы легли спать, так и не решив проблемы, которая была перед нами поставлена. И сейчас мы сбиты с толку еще больше прежнего. Если мы правильно поняли сказанное Тобой в эти дни, Ты предрек, что многие вещи переменятся, хотя Закон и останется непреложным; и что должен быть воздвигнут какой‑то Новый Храм с новыми пророками, мудрецами и книжниками, которому объявят войну, но он устоит, тогда как этот, если мы опять-таки правильно поняли, похоже, предназначен к погибели».

[61] Матфий – один из пастухов Рождественской Ночи. Был учеником Крестителя. Именно он был избран двенадцатым апостолом вместо отпавшего Иуды Искариота (Деян. 1:26).

   «Он предназначен к погибели. Вспомни пророчество Даниила[62]…»

[62] Дан. 9:26–27: «…предан будет смерти Христос, и не будет; а город и святилище разрушены будут народом вождя, который придет, и конец его будет как от наводнения».

   «Но как же мы, бедные и немногочисленные, сможем восстановить его, если даже царям было нелегко его построить? Где мы воздвигнем его? Ведь не здесь, раз Ты говоришь, что это место останется безлюдным до тех пор, пока они не восхвалят Тебя как посланника Божия».

   «Это так».

   «Но и не в Твоем Царстве. Мы уверены, что Твое Царство – духовное. Так как же и где мы его установим? Вчера Ты сказал, что истинный Храм – а этот, значит, не истинный Храм? – что истинный Храм, когда решат, что его разрушили, вот тогда он победоносно вознесется в истинном Иерусалиме. Где же он? Мы совсем запутались».

   «Это так. Пускай враги и разрушат истинный Храм. В три дня Я воздвигну Его, и на Него уже никто не покусится, поскольку Он поднимется там, где человек не сможет навредить Ему.

   39Что касается Царствия Божия, то оно – в вас и повсюду, где веруют в Меня. Пока еще разрозненное, оно со временем унаследует Землю. На Небесах же оно вечно, едино и совершенно. Там, в Царстве Божием, будет построен этот новый Храм, иными словами – там, где есть души, принимающие Мое учение, учение о Царстве Божием, и на деле применяющие его заповеди.

   Как же он восстанет, если вы бедны и малочисленны? О! Чтобы воздвигнуть здание для нового обиталища Бога, на самом деле не требуется ни денег, ни полномочий, частных или общественных. Царство Божие находится в вас. И единство всех, кто несет в себе Царство Божие, всех, кто несет в себе Бога – Благодать, Жизнь, Свет и Милосердие – образует великое Царство Божие на Земле, новый Иерусалим, который сумеет распространиться до края вселенной, и в полноте и совершенстве, без пятен и изъянов, будет вечно пребывать на Небесах.

   Как вы будете отстраивать Храм и город? О, не вы, но Бог будет возводить эти новые постройки. Вы должны лишь предоставить Ему свою благую волю. Благая воля – это пребывать во Мне. Жить Моим учением – это благая воля. Оставаться едиными – это благая воля. Настолько едиными во Мне, как будто это одно единственное Тело, все члены которого, даже мельчайшие, пропитаны одним и тем же духом. Одно единственное Здание, покоящееся на едином основании и скрепляемое воедино таинственной связью. Но так как без помощи Отца, которому Я учил вас молиться и которому буду молиться о вас перед смертью, вы не смогли бы пребывать в Милости, Истине и Жизни, то есть во Мне и со Мной в Боге Отце и в Боге Любви, поскольку Мы – единое Божество, поэтому-то Я убеждаю вас иметь Бога в себе, чтобы сделаться Храмом, который не увидит разрушения. Сами по себе вы бы не смогли этого достичь. Если Бог не созидает, – а Он не может созидать там, где Он не в состоянии жить, – то тщетны человеческие старания что-либо построить или восстановить.

   40Этот новый Храм, Моя Церковь, поднимется лишь тогда, когда ваши сердца приютят Бога, и Он из вас, как из живых камней, построит Свою Церковь».

   «Но не говорил ли Ты, что Симон, сын Ионы – ее Глава, тот Камень, на котором утвердится Твоя Церковь? И не уверял ли Ты нас также, что именно Ты – ее краеугольный Камень? Так кто же ее глава? И существует ли вообще эта Церковь?» – перебивает Искариот.

   «Я мистически возглавляю Церковь. Петр же – делает это зримо. Потому что Я возвращаюсь к Отцу, оставляя вам Жизнь, Свет, Благодать посредством Моего Слова, Моих страданий и Утешителя[63], Который станет другом тех, кто был Мне верен. Я – одно целое с Моей Церковью, Моим духовным Телом, для которого Я – Голова.

[63] Стоящее в оригинале слово Параклит, греческое по происхождению, по смыслу скорее означает: ходатай, заступник. Но в церковной русской традиции за Личностью Святого Духа однозначно закрепилось определение Утешитель.

   Голова вмещает в себя ум или мышление. Мышление – это средоточие знания, ум – это то, что управляет движением конечностей, отдавая невидимые распоряжения, которые лучше любых иных причин могут заставить их двигаться. Посмотрите на умершего человека, чей рассудок мертв. Разве есть в его теле какое-нибудь движение? Посмотрите на того, кто совершенно безумен. Не настолько ли он, по‑видимому, заторможен, что не способен испытывать даже тех недоразвитых бессознательных чувств, какие есть у низших животных, у червяка, на которого мы случайно наступаем? Понаблюдайте за тем, у кого одна или несколько конечностей потеряли контакт с рассудком в результате паралича. Может ли он двигать той частью, которая больше не имеет никакой живой связи с его головой?

   Но если ум правит с помощью невидимых распоряжений, то есть другие органы – глаза, уши, язык, нос, кожа, – которые передают уму ощущения, и есть другие части тела, которые выполняют и заставляют выполнять распоряжения ума, осведомленного теми органами, что столь же телесны и видимы, сколь невидим разум. Мог бы Я, не сказав: „садитесь“, убедить вас усесться на этом склоне холма? Даже если Я в мыслях захочу, чтобы вы сели, вы не узнаете об этом, пока Я не выражу свои мысли в словах и не произнесу их при помощи языка и губ. И смог бы Я сам сесть, если бы только думал об этом, чувствуя усталость в ногах, а ноги отказались бы повиноваться и посадить Меня? Разуму нужны органы и конечности, чтобы совершать и доводить до конца те действия, которые задумывает мышление.

   Так и в духовном теле, каким является Моя Церковь, Я буду Разумом, то есть головой, средоточием Разума. Петр и его сотрудники – теми, кто следит за всем, что происходит, воспринимает ощущения и передает их Уму, так чтобы он мог прояснить и указать, что нужно делать для благополучия всего Тела, и после этого, просвещенные и направляемые Моими установлениями, они бы обращались к остальным частям Тела и руководили бы ими. Рука, отстраняющая вещь, которая могла бы повредить телу, и отбрасывающая то, что, будучи испорченным, может заразить; нога, переступающая через преграду, не задевая за нее, и тем самым предотвращающая падение и ушиб, получили распоряжение поступить так от той части, которая их направляет. Тот юноша, или мужчина, которому удалось избежать опасности, или который достиг успеха в чем бы то ни было: в обучении, добром деле, в браке, в удачном союзе, – по причине совета, данного ему, или услышанного слова, – именно благодаря этому совету или слову остается невредимым или приносит себе пользу. То же самое будет и в Церкви. Глава, и начальствующие, ведомые Божественным Промыслом, просвещаемые Божественным Светом и наставляемые Вечным Словом, будут отдавать распоряжения и советы, а члены будут действовать, стяжая духовное благополучие и духовные богатства.

   41Моя Церковь уже существует, ведь у нее есть сверхъестественное Возглавление, а у божественной Главы есть члены: ученики. Пока это всего лишь крошечный росток, – в котором совершенна только Глава, направляющая его, а остальному необходимо касание Бога, чтобы стать совершенным, и время, чтобы вырасти. Но истинно говорю вам, что она уже существует, и что она свята благодаря Тому, кто ее возглавляет, и благодаря доброй воле праведных, входящих в нее. Она свята и непобедима. Тысячи раз будет набрасываться на нее ад, состоящий из бесов и одержимых бесами людей, будет бороться с ней тысячами способов, но не преуспеет в этом. Ее здание останется незыблемым.

   Но здания не строят лишь из одного камня. Взгляните вон туда, на этот Храм, огромный и прекрасный в лучах закатного солнца. Разве он сделан из одного камня? Это совокупность камней, составляющих гармоничное целое. Мы говорим: Храм. То есть, нечто единое. Но это единство сделано из множества камней, его составляющих и образующих. Было бы ни к чему закладывать фундамент, если бы он не должен был поддерживать стены и кровлю, если бы в дальнейшем над ним не суждено было подняться стенам. И было бы невозможно возвести стены и подпереть кровлю, если бы вначале не было положено прочного основания, соразмерного такой огромной массе. Таким же образом, благодаря подобной взаимозависимости различных частей, поднимется и Новый Храм. В течение столетий вы будете возводить его на основании, положенном Мной, которое точно соответствует его необъятному размеру. Вы будете строить его под водительством Всевышнего, при помощи благости того, что необходимо для строительства: духа, в котором обитает Бог.

   При помощи Бога в ваших сердцах, которые Он будет превращать в безукоризненно отшлифованные камни нового Храма. И законы Его Царства будут вписаны в ваши сердца. В противном случае – вы будете необожженными кирпичами, изъеденной древесиной, выщербленными и рыхлыми камнями, которых не хватит надолго, и которые отвергнет строитель, если он предусмотрителен. Или негодные камни не выдержат, просядут и приведут в этом месте к обрушению, если такой строитель либо строители, кого Отец поставил на постройку Храма, окажутся идолостроителями, похваляющимися своей честью, и перестанут денно и нощно трудиться над зданием, которое возводят, и над материалом, из которого они строят. Кумиростроители, идолосмотрители, идолохранители и расхитители! Расхитители Божией веры ради человеческих почестей, гордые расхитители, довольные тем, что нашли возможность получать прибыль и владеть огромными запасами строительных материалов, не разбирая, пригодные ли они, или низкокачественные, приводящие к разрушению.

   42Послушайте же, новые священники и книжники нового Храма. Горе вам и тем вашим последователям, кто сделает из себя кумира и перестанет наблюдать за собой и заботиться об остальных верующих, проверяя и испытывая, хороши ли камни и древесина для постройки, не доверяя одной лишь наружности; и станет причиной бедствий, допустив то, что негодный или даже вредный материал будет использован для Храма, вызвав смуту и спровоцировав разрушение. Горе вам, если вы позволите себе соорудить ненадежные и кривые стены, которые полны широких трещин и могут легко обвалиться, так как не уравновешены на прочном и подходящем основании. Не от Бога, Основателя Церкви, но от вас пришло бы подобное бедствие, и вы бы ответили за него перед Богом и людьми.

   Так что – прилежность, внимательность, рассудительность и осторожность! Камень, кирпич или ненадежная балка, которые оказались бы губительны для несущей стены, могут послужить на менее важных участках, и неплохо послужить. Вот как должны вы уметь выбирать. С состраданием, чтобы не оттолкнуть слабых, с твердостью, чтобы не оскорбить Бога и не повредить Его Зданию. И если вы замечаете, что какой-то камень, уже положенный во главу угла, не годится или плохо подогнан, наберитесь смелости и решительности, вытащите его оттуда и подвергните его исправлению резцом святого усердия. Если он взвоет от боли, – ничего страшного. Он будет благодарить вас в течение веков, потому что вы спасли его. Переставьте его, найдите ему другое применение. И не бойтесь выбросить его совсем, если видите, что он – предмет соблазнов и нестроений, не поддающийся вашим усилиям. Лучше мало камней, чем много балласта.

   Не торопитесь. Бог никогда не торопится, но то, что Он творит – вечно, ибо хорошо обдумано перед исполнением. А если и не вечно, то пребудет до конца времен. Посмотрите на Вселенную. Целую вечность, тысячи столетий существует она так, как образовалась в результате последовательных деяний Бога. Подражайте Господу. Будьте безупречны как ваш Отец. Имейте в себе Его Закон и Его Царство. И не пожалеете.

   Но если вы не будете такими, то здание обрушится, и тщетно вы столько трудились. Обрушится, и останутся от него только краеугольный камень да фундамент… Именно это случится с нынешним Храмом!.. Истинно говорю, что с ним будет так. И так будет с вашим, если вы вложите в него то же, что присутствует в этом: недуги гордости, жадности, похоти и греха. Подобно тому, как дуновением ветра был развеян этот изысканно красивый шатер облаков, который, казалось, покоится на вершине той горы, точно так же от напора ветров божественного и людского возмездия опрокинутся и эти здания, в которых от святыни не осталось ничего, кроме имени…»

   43Иисус задумчиво умолкает. Потом добавляет только: «Давайте посидим тут и немного отдохнем».

   Они сидят на склоне Масличной Горы, напротив Храма, которого коснулось закатное солнце. Иисус смотрит на него неподвижно и печально. Остальные – с гордостью за его великолепие, но их гордость подернулась тенью беспокойства, оставшегося от слов Учителя. А если это великолепие и вправду обречено на погибель?..

   Петр и Иоанн разговаривают друг с другом, а после что-то шепчут Иакову Алфееву и Андрею, которые сидят рядом и одобрительно кивают. Потом Петр обращается к Учителю и говорит Ему: «Позволь мы отойдем в сторону, и Ты разъяснишь нам, когда исполнится Твое пророчество о разрушении Храма. О нем упоминает и Даниил, но если все так, как он говорит, и как говоришь Ты, то этому Храму осталось всего несколько часов. Однако никаких армий или приготовлений к войне не заметно. Так когда же это произойдет? И каким будет признак этого? Ты пришел. И говоришь, что собираешься скоро уйти. Но все-таки известно, что это произойдет именно тогда, когда Ты здесь, среди людей. Значит, Ты вернешься? Когда случится это Твое возвращение? Объясни нам, чтобы мы могли понять…»

   «Не обязательно отходить в сторону. Видишь? Остались самые верные ученики, которые станут неоценимой помощью вам, Двенадцати. Им можно слышать то, что Я вам скажу. Подойдите ко Мне все!» – последние слова Он произносит громко, чтобы собрать всех.

   Ученики, рассредоточенные по склону, походят ближе, образуя компактную группу вокруг Иисуса и апостолов, и прислушиваются.

   44«Будьте внимательны, чтобы в будущем никто не обманул вас. Я Христос, и иного Христа не будет. Поэтому когда многие придут и скажут вам: „Я – Христос“, и многих обманут, не верьте их словам, даже если они будут сопровождаться чудесами. Сатана, отец лжи и покровитель лжецов, содействует своим служителям и последователям поддельными чудесами, которые, тем не менее, можно отличить от настоящих, поскольку они всегда связаны со страхом, смятением и обманом. Вы знаете чудеса Божии: они приносят святое умиротворение, радость, здравие, веру и приводят к святым желаниям и поступкам. Другие чудеса не так. Поэтому размышляйте над тем, как выглядят и к чему приводят те чудеса, которые вы, может быть, увидите в будущем. Которые совершат лжехристы и все те, кто рядятся в одежды спасителей человечества, а сами – дикие звери, его разоряющие.

   Вы также встретите и услышите речи о войне и грохот войны, и скажут вам: „Это предзнаменования конца“. Не тревожьтесь. Это не конец. Всему этому нужно случиться прежде конца, но это еще не конец. Восстанет толпа против толпы, царство – против царства, народ – против народа, континент – против континента, и во многих местах это будет сопровождаться эпидемиями, неурожаями и землетрясениями. Но это всего лишь начало скорбей. Тогда ввергнут вас в муки и станут убивать, обвиняя в своих собственных злоключениях и надеясь избавиться от них, преследуя и уничтожая Моих служителей.

   Люди всегда находят ни в чем неповинных, чтобы свалить на них те беды, которые вызывают своими собственными грехами. Они обвиняют самого Бога, совершенную Чистоту и высшую Доброту, в том, что Он – причина их страданий, и то же самое они сделают с вами, и будут вас ненавидеть за Мое Имя. К этому их будет подстрекать Сатана. И многие возмутятся, и предадут, и возненавидят друг друга. И это тоже работа Сатаны. И поднимутся ложные пророки, которые многих введут в заблуждение. И снова Сатана будет настоящей причиной этого зла. И с ростом беззакония во многих людях охладеет любовь. Но кто выстоит до конца, спасется. Однако сначала эта Благая Весть о Царствии Божием должна быть проповедана по всему свету как свидетельство для всех народов. Тогда наступит конец. Возвращение ко Христу Израиля, который Его примет, и проповедь Моего учения по всему миру.

   45И вот еще одно знамение. Знамение разрушения Храма и конца света. Когда увидите мерзость опустошения, предреченную Даниилом[64] – слушающие да поймут Меня правильно, а читающие Пророка да научатся читать между строк, – тогда кто будет в Иудее, пусть бежит в горы; кто на крыше, пусть не спускается в дом собрать вещи, и кто у себя на поле, пусть не возвращается в жилище за одеждой; но пусть спасаются бегством не оборачиваясь, чтобы не потерять последнюю надежду, пусть даже не смотрят назад, чтобы в сердце не запечатлелось то ужасное зрелище, от которого можно сойти с ума. Горе в те дни беременным и кормящим! И горе, если придется бежать в субботу! Тогда, не согрешив[65], вы не сможете убежать достаточно далеко. Так что молитесь, чтобы этого не случилось зимой или в субботу, поскольку бедствие тогда будет столь великим, какого не было с начала мира и по сей день, и не будет после, так как это будет конец. Если бы те дни не были сокращены ради избранных, не спасся бы никто, потому что одержимые Сатаной призовут в союзники преисподнюю, чтобы мучить людей.

[64] Дан. 11:31 и далее.

[65] По закону о субботнем покое в субботу запрещалось отходить от дома дальше, чем на 2000 локтей, что составляет около 900 метров.

   Но и тогда, чтобы развратить и сбить с пути истинного оставшихся верных Господу, появятся некие люди и начнут говорить: „Христос там, Христос здесь. Он в таком-то месте. Вот Он“. Не верьте. Пусть никто не верит им. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и сотворят такие чудеса и предзнаменования, что они ввели бы в заблуждение даже избранных, и возвестят учения, внешне настолько утешительные и добрые, что они могли бы прельстить даже лучших, если бы не было с ними Духа Божия, Который откроет им истину и прольет свет на сатанинский источник этих знамений и учений. Я вам говорю это. Я вам предсказываю это, чтобы вы знали, как вести себя. Но не страшитесь падения. Если останетесь в Господе, вы избежите искушения и гибели. Помните, что Я говорил[66] вам: „Я дал вам власть наступать на змей и скорпионов, и вся сила Вражья не повредит вам, поскольку все будет вам подвластно“. Но помните также, что достичь этого вы сможете, только имея в себе Бога и радуясь, не оттого, что вам подчиняются силы Зла и губительные сущности, но оттого, что ваши имена записаны в Небесах.

[66] Лк. 10:19.

   46Стойте в Боге и в Его истине. Я – Истина и учу истине. Так что повторяю еще раз: что бы обо Мне вам ни говорили, не верьте. Только Я сказал правду. Только Я говорю вам, что Христос придет, когда наступит конец. Итак, если скажут вам: „Он в этой пустыне“, не ходите туда. Скажут: „Он в том доме“, не слушайте. Потому что в Своем втором пришествии Сын Человеческий будет подобен молнии, выходящей с востока и быстрее, чем в мгновение ока, достигающей запада. И низвергнется Он на это необъятное Тело, внезапно ставшее Трупом, в сопровождении Своих сияющих ангелов, и будет судить. Где будет труп, туда и слетятся орлы.

   И сразу после бедствий тех последних дней, о чем уже сказано – теперь Я говорю о конце времен и конце света, а также о воскресении мертвых, о котором говорили пророки[67] – солнце потемнеет, и луна перестанет светить, и звезды попадают с неба как виноградины из перезревшей грозди, сорванные порывистым ветром, и небесные устои будут потрясены. И тогда на помрачневшем небесном своде явится ослепительно сияющее знамение Сына Человеческого, и зарыдают все народы Земли, и люди увидят Сына Человеческого, идущего на облаках небесных в великой силе и славе. И прикажет Он Своим ангелам собрать урожай и пожать плоды, и отделить зерна от плевел, и бросить гроздья в кадку, ибо пришло время великого урожая, что вырос из семени Адамова. И не нужно будет больше сберегать ни саженцев, ни семян, потому что человеческий род никогда уже не увековечится на мертвой Земле. И велит Своим ангелам громким звуком труб созвать избранных с четырех сторон света, от края неба до края, чтобы они заняли места рядом с Божьим Судией, и вместе с Ним судили тех, кто остался жив, и тех, кто восстал из мертвых.

[67] О воскресении сухих костей пророчествовал Иезекииль: Иез. 37. О воскресении мертвых см. также: Ис. 26:19, Дан. 12:2.

   47Возьмите в пример смоковницу. Когда вы замечаете, что ее ветви становятся мягкими и выпускают листья, вы знаете, что близко лето. Вот так же, когда увидите все это, знайте, что Христос вот-вот придет. Истинно говорю вам: не переведется род[68] этот, невзлюбивший Меня, до тех пор, пока все это не сбудется.

[68] Речь идет не о поколении в узком смысле слова, но обо всех тех, кто не принимает Христа, когда бы они ни жили.

   Мои слова неизменны. И то, что говорю – сбудется. Человеческие сердца и мысли могут измениться, но Мои слова не меняются. Небо и земля исчезнут, а Мои слова останутся. Что же касается точного дня или часа, их не знает никто, даже ангелы Господни, но один лишь Отец.

   48Как было во времена Ноя, так будет и когда придет Сын Человеческий. В дни перед Великим Потопом люди ели, пили, женились, обзаводились хозяйством, не обращая внимания на знамение, до тех пор, пока Ной не вошел в ковчег, и не хлынули небесные потоки, и потоп не смыл всех и вся. Так же будет и во время пришествия Сына Человеческого. Тогда двое будут рядом в поле, и одного возьмут, а другого оставят. Две соберутся пойти молоть на жерновах, и одну возьмут, а другую оставят. И будут они разлучены врагами Отечества, а более того ангелами, отделяющими хорошие зерна от плевел, и не останется у них времени приготовиться к Суду Христову.

   Посему бодрствуйте, поскольку не знаете, в какой час посетит вас Господь. Подумайте: если бы глава семьи знал, в какое время придет вор, он бы бодрствовал и не позволил бы ограбить свой дом. Так бодрствуйте и молитесь, пребывая в постоянной готовности к пришествию. И не позволяйте вашим сердцам впасть в безразличие, отяготившись всякого рода злоупотреблением и невоздержанием, а вашему духу стать рассеянным и нечувствительным к божественным вещам по причине чрезмерной заботы о земном, и силки смерти не похитят вас внезапно, когда вы к ней не готовы. Ибо, помните, каждому из вас надлежит умереть. Все, кто однажды родился, должны умереть, и эта смерть и последующий за ней суд есть частное пришествие Христа, но этот суд окончательно подтвердится во время торжественного пришествия Сына Человеческого.

  49Что же станет с тем верным и благоразумным слугой, которому хозяин поручил заботиться о работниках в свое отсутствие? Его ждет счастливая участь, если хозяин, внезапно вернувшись, застанет его исполняющим свои обязанности усердно, справедливо и с любовью. Истинно говорю вам, что скажет ему: „Иди сюда, добрый и верный работник. Ты заслужил мою награду. Бери и управляй всем моим имуществом“. Но если он только притворялся добрым и верным, не будучи таковым, и окажется столь же негодным внутри, сколь лицемерным снаружи, и в отсутствии хозяина скажет себе: „Хозяин медлит с возвращением! Можно неплохо провести время“, и начнет дурно обращаться с прислугой, бить работников, мошенничать с их жалованием и со всем остальным, чтобы проматывать деньги с пьяницами и гуляками, что тогда произойдет? Внезапно вернется хозяин, когда его слуга и думать не думает, и обнаружатся все его безобразия, у него отберут и должность, и деньги, и поместят его туда, куда потребует суд. И там он и останется.

   То же самое будет с нераскаянным грешником, который не думает, насколько близка может быть смерть и близок суд, наслаждается и бесчинствует, уверяя себя: „После покаюсь“. Истинно говорю вам, что у него не будет времени сделать это, и он будет осужден вечно находиться там, где царит смертельный ужас, где только поношение, стенание и мука, и выберется оттуда только для окончательного Суда. Тогда он облачится в плоть, которая восстанет из мертвых, чтобы предстать перед последним Судом в целости, каким он был, когда грешил в своей земной жизни. И с телом и душой он предстанет перед Судией Иисусом, Которого не признавал своим Спасителем.

  50Все там будут собраны, перед Сыном Человеческим. Бесконечное множество тел, возвратившихся из земли и из моря, и восстановленных из праха, в который они обратились за долгое время. И в каждом теле – душа. Каждому телу, соединившемуся с костями, будет соответствовать присущая ему душа, когда-то жившая в нем. И встанут они перед Сыном Человеческим, ослепительным в Своем божественном Величии, восседающим на троне Своей Славы, который будут поддерживать ангелы.

   И отделит Он одних людей от других, поставив добрых с одной стороны, а злых – с другой, как пастух отделяет овечек от козлят. И поставит Своих овец по правую руку, а козлов – по левую. И скажет Он ласковым голосом и с благосклонным выражением лица тем, кто кроток и прекрасен славной красотой в сиянии святого тела, и кто смотрит на Него со всей любовью своего сердца: „Придите, благословленные Отцом Моим, и вступите во владение Царством, уготованным для вас от сотворения мира. Ведь Я был голоден, и вы дали Мне поесть, Я жаждал, и вы дали Мне воды, был странником – и приютили Меня, был нагим – и одели Меня, больным – и посетили Меня, заключенным – и пришли утешить Меня“.

   И праведники спросят Его: „Когда это, Господи, мы видели Тебя алчущим и накормили, жаждущим и дали Тебе пить? Когда это мы видели Тебя странником и приняли Тебя, нагим и одели Тебя? Когда мы видели Тебя немощным и заключенным и пришли навестить Тебя?“

   И Царь Царей ответит им: „Истинно говорю вам: когда вы сделали это для малейшего среди Моих братьев, тогда вы сделали это для Меня“.

   Потом обратится к стоящим по левую руку, и вид Его будет грозным, и взгляды Его как стрелы, поражающие нечестивых, а в голосе будет греметь гнев Божий: „Идите отсюда! Прочь от Меня, ненавистные! В вечный огонь, который Божья ревность уготовала дьяволу, ангелам тьмы и тем, кто внимал их непотребным и неистово развратным голосам. Я был голоден – и вы не насытили Меня, жаждал – и вы не утолили Мою жажду, был нагим – и не одели Меня, скитался – и оттолкнули Меня, был немощным и заключенным – и не посетили Меня. Потому что исполняли только один закон: угождать своему я“.

  И они скажут Ему: „Когда мы могли видеть Тебя алчущим, жаждущим, нагим, скитающимся, больным, заключенным? На самом деле мы даже не знали Тебя. Когда Ты жил на земле, нас еще не было“.

   И Он им ответит: „Правда. Вы не знали Меня, потому что вас еще не было, когда Я жил на земле. Но, тем не менее, вам было известно Мое Слово, и рядом с вами были неимущие, голодные, жаждущие, нагие, больные, заключенные. Почему же вы не сделали для них того, что, как вам кажется, вы сделали бы для Меня? Да и про тех, кто жил в Мое время, никто не скажет, будто они были милосердны к Сыну Человеческому. Разве вы не знаете, что Я живу в Своих собратьях? И если где‑то один из них страдает, Я страдаю вместе с Ним, и то, что вы не сделали для одного из этих братьев Моих меньших, вы отказались сделать и для Меня, Первенца среди людей. Идите и сгорайте в своем себялюбии. Идите, и пусть вас окутают тьма и холод, поскольку вы сами были тьмою и холодом, хотя знали, где находится Свет и Огонь Любви“.

   И эти отправятся в вечную муку, в то время как праведные войдут в вечную жизнь.

   Это дела будущие…

  51А сейчас идите. И не отлучайтесь друг от друга. Я пойду с Иоанном, а к вам приду в половине первой стражи, чтобы поужинать и после перейти к нашим наставлениям».

   «Опять? Мы будем проводить так каждый вечер? У меня все тело ноет от сырости. Не лучше было бы наконец-то найти какой-нибудь гостеприимный дом? А то все под навесами! И все по ночам, когда свежо и влажно…», – жалуется Иуда.

   «Это последняя ночь. Завтра…  будет не так».

   «А! Я думал, Ты хочешь ходить в Гефсиманию каждую ночь. Но если это последняя…»

   «Я не это имел в виду, Иуда. Я сказал, что это будет последняя ночь, которую мы проведем вместе в лагере галилеян. Завтра мы будем готовиться к Пасхе и вкушать ягненка, потом Я один пойду в Гефсиманию помолиться. А вы сможете заняться, чем пожелаете».

   «Мы пойдем с Тобой, Наставник! Разве бывало когда‑нибудь, чтобы мы хотели оставить Тебя?» – восклицает Петр.

   «Ты бы молчал, коли сам не без греха. Вы с Зелотом только и делаете, что носитесь туда и сюда, пока Учитель вас не видит. Я с вас двоих не спускаю глаз. В Храме… в течение дня… и в палатках, там наверху…», – говорит Искариот, довольный своим разоблачением.

   «Хватит! Если они это делают, пусть делают. Но все же не оставляйте Меня одного… Я вас об этом прошу…»

   «Наставник, мы не делаем ничего плохого. Поверь мне. Наши дела известны Богу, и Он не отвращает от них с негодованием Своего взора», – говорит Зелот.

   «Я знаю. Но это бесполезно. А то, что бесполезно, рано или поздно становится вредным. Держитесь, насколько это возможно, вместе».

   Потом Он обращается к Матфею: «А ты, Мой честный летописец, перескажи им притчу о десяти разумных и десяти безрассудных девах, и ту, где хозяин дает несколько талантов трем своим слугам с целью заработать прибыль, и двое из них получают вдвойне, а нерадивый зарывает талант в землю. Помнишь?»

   «Да, Наставник мой, очень хорошо».

 «Тогда перескажи им. Не все их знают. И даже те, кто знают, получат удовольствие послушать их еще раз. И так вы, за умной беседой, можете скоротать время до Моего возвращения. Бодрствуйте! Бодрствуйте! Сохраните свой дух бодрым. Эти притчи также подходят к тому, что Я сказал. До свидания. Мир да пребудет в вас».

  Он берет Иоанна за руку и уходит с ним по направлению к городу… Остальные направляются к галилейскому лагерю.

  52Иисус говорит: «Тут помести вторую часть этой крайне изнурительной Великой Среды. Ночь. Не забудь выделить красным те места, что Я тебе указал. Эти словечки[68] излучают свет. Столько света для тех, кто умеет видеть».

[68] Слова: вдобавок и пошлю из 596.20–21.

Следующая глава
Оглавление