ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
624. Явление пастухам
[1] Из двенадцати пастухов, свидетелей Рождества Христова, до Его воскресения не дожили трое.
1Они так же споро передвигаются под прикрытием олив, и так уверены в Его Воскресении, что переговариваются с детской счастливой беззаботностью. Направляются они прямо к городу.
«Скажем Петру, пусть получше рассмотрит Его и расскажет нам, как прекрасен Его Лик», – говорит Илия.
«О! Сколь бы прекрасным он ни стал, я никогда не смогу забыть, каким он был страдальческим», – вполголоса произносит Исаак.
«Но ты помнишь Его, когда Он был поднят на Крест?» – спрашивает Левий, – «И вы все?»
«Я – очень хорошо. Тогда было еще довольно светло. Потом я уже мало что видел своими старыми глазами», – говорит Даниил.
«Я, напротив, видел Его до тех пор, пока не показалось, что Он мертв. Но я бы предпочел быть слепым, чтобы не видеть», – вступает Иосиф.
«О! Ладно. Теперь Он воскрес. Это должно осчастливить нас», – утешает его Иоанн.
«Как и та мысль, что мы покинули Его только ради человеколюбия[2]», – добавляет Ионафан.
[2] Пастухи ушли с Голгофы, сопровождая женщин, которым стало плохо.
«Но сердце осталось там, наверху. Навсегда», – тихо произносит Матфий.
«Навсегда. Да. Скажи, ты ведь видел Его Плат: каков Он? Похож?» – спрашивает Вениамин.
«Он как будто говорит», – отвечает Исаак.
«Мы увидим это покрывало?» – интересуются многие.
«О! Мать показывает его всем. Вы его, несомненно, увидите. Но это грустное зрелище. Лучше бы было увидеть… 2О, Господь!»
«Верные служители. Вот он Я. Ступайте. На днях жду вас в Галилее. Еще хочу сказать вам, что люблю вас. Иона[3] с остальными блаженствует на Небе».
[3] Иона – пастух, скончавшийся еще во время служения Иисуса.
Воскресший растворяется в лучах яркого полуденного солнца. Когда они поднимают головы, Его уже там нет. Однако есть великая радость, что они увидели Его таким, каков Он сейчас. Прославленным.
Преобразившиеся от радости, они поднимаются на ноги. В своем смирении они не могут поверить, что заслужили это видение и восклицают: «Нам! Нам! Как благ наш Господь! С самого Рождества и до Его победы, – всегда Он кроток и добр со Своими бедными служителями!»
«А как Он был прекрасен!»
«О! Прекрасен как никогда! Какое величие!»
«Он кажется еще более высоким и более зрелым по возрасту».
«Это настоящий Царь!»
«О! Его называли кротким Царем! Но Он также и грозный Царь для тех, кому нужно опасаться Его суда!»
«Ты видел, какие лучи исходили от Его Лица?»
«А какие вспышки – из Его глаз!»
«Я не смел задержать взгляда на Нем. И все же, мне так хотелось Его разглядеть, поскольку боюсь, что увидеть Его таким мне доведется только на Небе. И хочется привыкнуть к Нему, чтобы потом не перепугаться».
3«О, нам не нужно пугаться, если мы останемся такими, какие мы есть: Его верными служителями. Ты слышал: „Еще хочу сказать вам, что люблю вас. Мир вам, благоволящим“. О, ни одного лишнего слова! Но в этих немногих словах – полное сочувствие тому, что мы делали до сих пор, и высочайшее обетование на будущую жизнь. О! Воспоем песнь радости. Нашей радости:
„Слава в Вышних Богу, и на Земле мир – в людях благой воли.
Воистину воскрес Господь, как было предсказано устами пророков и словом Его непорочным.
С Кровью ушла вся та скверна, что легла на Него после человеческого[5] поцелуя; и, очищенное как алтарь, Его Тело восприняло невыразимую Божью красоту.
Прежде, чем подняться в Небеса, Он явился служителям Своим. Аллилуйя[6].
[5] Поцелуя Иуды в Гефсимании. Матфий не хочет упоминать имя предателя в хвалебной песни.
[6] Аллилуйя (евр.) – восхвалите Господа (Яхве).
Пойдемте и воспоем – аллилуйя! – вечную юность Божью!
Пойдем и возвестим людям, что Он воскрес, аллилуйя!
Праведный, Святой воскрес, аллилуйя, аллилуйя!
Из Гроба Он вышел бессмертным! И с Ним воскресли праведники.
Во грехе, как в темнице, были заперты человеческие сердца.
Он умер, чтобы сказать: ‘Восстаньте!’ И погибшие восстали, аллилуйя!
Открыв избранникам врата Небес, Он провозгласил: ‘Придите’.
Да дарует Он и нам взойти туда ради крови Своей святой. Аллилуйя!“»
Пожилой Матфий, бывший ученик Иоанна Крестителя, воспевая, шествует во главе, как, наверное, некогда пел Давид перед своим народом на дорогах Иудеи. Остальные следуют за ним, подпевая ему хором на каждое «аллилуйя» со святым ликованием.
4Ионафан, бывший в их числе, в тот момент, когда Иерусалим уже оказывается у подножия небольшого холма, с которого они спускаются быстрым шагом, произносит: «Из-за Его рождения я лишился[7] отечества и дома, а из-за Его смерти – лишился другого дома, где честно проработал тридцать лет. Но даже если бы у меня отобрали из-за Него жизнь, я бы с радостью умер, потому что умер бы за Него. Я не держу обиды на тех, кто был ко мне несправедлив. Мой Господь Своею смертью научил меня совершенной кротости. И я не думаю о завтрашнем дне. Мое обиталище не здесь. А в Небесах. Буду жить в бедности, что была так дорога Ему, и буду служить Ему, пока Он не позовет меня… и… да… я принесу Ему также и то, что был отторгнут… от моей госпожи[8]…
[7] После избиения младенцев в Вифлееме пастухов обвинили в распускании слухов о рождении Мессии, что якобы и привело к трагедии, поэтому им пришлось покинуть родные места.
[8] Ионафан служил управляющим в доме Иоанны, но был выгнан Хузой, ее мужем.
Это самая болезненная неприятность… Но теперь, когда я видел и скорбь Христа, и Его славу, я не должен тяготиться своими переживаниями, а только надеяться на славу небесную. Пойдем, скажем апостолам, что Ионафан – слуга служителей Христовых».