ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
86. Встреча с воином Александром у Рыбных ворот
24 января 1945.
1Снова рассвет. Снова вереницы осликов, которые толпятся возле еще закрытых ворот. И снова Иисус с Симоном и Иоанном. Несколько торговцев узнают Его и скапливаются вокруг.
Какой-то воин из стражи также спешит к Нему, когда ворота открываются и он Его замечает. И приветствует: «Будь здрав, Галилеянин. Скажи этим неугомонным, чтобы они были не такими строптивыми. Они жалуются на нас. Но сами только и делают, что проклинают нас и не слушаются. И говорят, что это их религиозный обычай. Что у них за религия, если она основана на непослушании?»
«Пожалей их, солдат. Они похожи на тех, у кого в доме нежеланный гость, да еще превосходящий их силой. И они в состоянии мстить лишь языком и недоброжелательностью».
«Да. Но нам приходится выполнять свой долг. А в таком случае мы должны их наказывать. И таким образом становиться все более и более нежеланными гостями».
«Ты прав. Тебе нужно исполнять свой долг. Однако делай это всегда с человеколюбием. Все время думай: „Если бы я был на их месте, что бы делал я?“ Увидишь, тогда у тебя появится к подчиненным большое снисхождение».
«Мне нравится Тебя слушать. В Тебе нет презрения, нет надменности. Другие жители Палестины плюют нам вслед, оскорбляют, демонстрируют к нам отвращение… если только с нас нельзя содрать три шкуры за женщину или за какие-нибудь покупки. Тогда золото Рима им уже не противно».
«Люди есть люди, солдат».
«Да. И они лживее, чем обезьяны. Однако не очень приятно находиться среди тех, кто словно змея в засаде… У нас тоже есть дом, матери, жены, дети, и нам дорога жизнь».
«Вот, если бы каждый помнил об этом, ненависти бы не стало. Ты сказал: „Что у них за религия?“ Отвечу тебе: святая религия, первая заповедь которой есть любовь к Богу и к ближнему. Религия, которая учит послушанию законам. Даже если это законы враждебных Государств.
2Ибо, послушайте, о братья Мои по Израилю, ничто не происходит без попущения Божьего. В том числе чужеземные господства, эти несравненные бедствия для народа. Но почти всегда, если этот народ взглянет на себя начистоту, то сумеет признать, что сам на это напросился: своим богопротивным образом жизни. Вспомните Пророков. Сколько раз они говорили об этом! Сколько раз при помощи событий прошлого, настоящего и будущего показывали, что такое чужеземное правление – это наказание, розга, которой хлещут по спине непослушного сына. И сколько раз они учили, кáк этого избежать на будущее: вернуться к Господу. Не мятеж и не война вылечивают раны, осушают слезы и освобождают от цепей. А праведная жизнь. Тогда вмешивается Бог. И что сможет оружие и вооруженные армии против блеска ангельских когорт, сражающихся на стороне правых? Нас бьют? Давайте станем достойны иной участи своей жизнью: жизнью сынов Божьих. Не выковывайте себе лишних цепей все новыми и новыми грехами. Не позволяйте язычникам думать, что вы неверующие или еще бóльшие язычники, чем они – из-за вашего образа жизни. Будьте тем народом, который принял Закон от самого Бога. И соблюдайте его. Сделайте так, чтобы даже их правители склонились перед вашими цепями и сказали: „Они подвластны нам, но они более великие, нежели мы, тем величием, что не зависит от численности, богатства, вооружения, могущества, но проистекает от их божественного происхождения. Тут чувствуется сияние небесного отечества: совершенного, святого и могущественного Бога. Тут есть отпечаток истинного Божества, что просвечивает сквозь Его сынов“. И пусть они поразмышляют над этим и придут к правде истинного Бога, оставив заблуждение. Каждый, даже самый бедный, даже самый невежественный из народа Божьего может оказаться учителем для язычника, учителем по своему образу жития, и делами святой жизни проповедовать язычникам Бога.
Ступайте. Мир да пребудет с вами».
3«Иуда опаздывает, и пастухи тоже», – замечает Симон.
«Ты кого-то ждешь, Галилеянин?» – спрашивает воин, который внимательно слушал.
«Нескольких друзей».
«Зайди под прохладу арки. Солнце жарит с раннего утра. Пойдешь в город?»
«Нет. Возвращаюсь в Галилею».
«Пешком?»
«Я беден: пешком».
«У Тебя есть жена?»
«У меня есть Мать».
«У меня тоже. Проходи сюда… раз уж Ты не гнушаешься нами, как остальные».
«Только грех вызывает у Меня отвращение».
Воин глядит на Него удивленно и задумчиво. «С Тобой у нас никогда не будет конфликтов. Меч никогда не поднимется на Тебя. Ты добр. Но остальные!..»
Иисус в полумраке арки. Иоанн обращен в сторону города. Симон сидит на валуне, служащем скамьей.
«Как Тебя зовут?»
«Иисус».
«А! Ты Тот самый, который творит чудеса еще и над больными? Я думал, Ты всего лишь маг… У нас тоже есть такие. Хороший маг, однако. Бывают ведь всякие… Но наши не умеют исцелять болезни. Как Ты это делаешь?»
Иисус улыбается и молчит.
«Используешь магические формулы? Мази из костного мозга умерших, из высушенных и измельченных в порошок змей, магические камни, взятые из логовищ питонов?»
«Ничего такого. Только Своей силой».
«Тогда Ты – действительно святой. У нас есть гаруспики и весталки… и некоторые из них совершают дивные вещи… и говорят, что они святее всех. Но, веришь ли? Они хуже остальных».
«А почему вы их тогда почитаете?»
«Потому что… потому что это – религия Рима. А если подданный не уважает религию своего Государства, как он будет уважать Цезаря и отечество, и прочие, прочие многие вещи?»
Иисус пристально смотрит на воина. «Поистине, ты продвинулся по пути праведности. Продолжай, о воин, и достигнешь знания того, что твоя душа ощущает в себе, но не умеет найти этому названия».
«Душа? Что это?»
«Когда ты умрешь, куда отправишься?»
«Ну уж!.. не знаю. Если умру как герой, на погребальный костер для героев… если буду каким-нибудь несчастным стариком, ничтожеством, то, наверное, буду гнить в своей яме или у дорожной обочины».
«Это относится к телу. А куда отправится душа?»
«Не знаю, все ли люди имеют душу, или ее имеют лишь те, кого после необыкновенной жизни Юпитер удостоил Елисейских Полей, если не взял их на Олимп, как произошло с Ромулом».
«Все люди имеют душу. И это то, что отличает человека от животного. Хотел бы ты быть подобным лошади? птице? рыбе? Плоти, которая, умирая, становится только прахом?»
«О, нет! Я человек и предпочитаю оставаться таковым».
«Так вот: то, что делает тебя человеком, и есть душа. Без нее ты был бы всего лишь говорящим животным».
«А где она? Какая она?»
«Она невещественна. Однако существует. И она в тебе. Она происходит от Того, кто сотворил этот мир, и к Нему же возвратится после смерти тела».
«От Бога Израиля, по-Твоему».
«От одного-единственного, вечного, верховного Господа и Создателя вселенной».
«И даже такой бедный солдат, как я, обладает душой, и она вернется к Богу?»
«Да. Даже бедный солдат, и душа его обретет в Боге Друга, если пребывала доброй, или Карателя, если была злой».
4«Учитель, вот Иуда с пастухами и какими-то женщинами. Если я правильно понимаю, там и вчерашняя девушка», – говорит Иоанн.
«Я ухожу, солдат. Будь добрым».
«Я Тебя больше не увижу? Хотелось бы узнать еще…»
«Я останусь в Галилее до сентября. Приходи, если сможешь. И в Капернауме, и в Назарете всякий скажет тебе обо Мне. В Капернауме спроси Симона-Петра. В Назарете – Марию Иосифову. Это Моя Мать. Приходи. Расскажу тебе об истинном Боге».
«Симон-Петр… Мария Иосифова. Приду, как только смогу. А если Ты вернешься, вспомни об Александре. Я из иерусалимской центурии».
Наконец Иуда и пастухи тоже под аркой.
«Мир всем вам», – говорит Иисус.
И Он хотел было продолжить речь, как некая хрупкая, но улыбающаяся девушка, протиснувшись сквозь скопление людей, бросается перед Ним на колени: «Еще одно Твое благословение мне, Учитель и Спаситель, и еще один мой поцелуй Тебе!» И она целует Ему ладони.
«Ступай. Будь веселой и хорошей. Хорошей дочерью, потом хорошей женой, а затем хорошей матерью. Обучи своих будущих деток Моему Имени и преподай им Мое учение. Мир тебе и твоей матери. Мир и благословение всем друзьям Божьим. Мир и тебе, Александр».
Иисус удаляется.
5«Мы опоздали. Но нас стали осаждать эти женщины, – объясняет Иуда, – они были в Гефсимании и желали Тебя видеть. Мы пришли туда независимо друг от друга, чтобы проделать этот путь вместе с Тобой. Однако Ты уже ушел, а они, напротив, оказались там. Мы пытались от них освободиться… Но они были назойливее, чем мухи. Им столько всего хотелось узнать… Ты исцелил эту девушку?»
«Да».
«И разговаривал с этим римлянином?»
«Да. Это честная душа. И ищущая Истину…»
Иуда вздыхает.
«Почему ты вздыхаешь, Иуда?» – спрашивает Иисус.
«Вздыхаю потому… потому что мне бы хотелось, чтобы это наши люди искали Истину. А они, наоборот, или избегают ее, или смеются над ней, или остаются безучастными. Я разочарован. У меня желание больше сюда не возвращаться и не заниматься ничем иным, как только слушать Тебя. Все равно: как у ученика у меня ничего не выходит».
«А ты думаешь, у Меня много выходит? Не огорчайся, Иуда. Таковы брани апостольского служения. Чаще неудачи, чем победы. Но неудачи здесь. А там, наверху, это всегда победы. Отец видит твою благую волю и, даже если ей не удается преуспеть, все равно тебя благословит».
«О! Ты добр! – Иуда целует Ему руку, – а я когда-нибудь стану добрым?»
«Да, если захочешь стать им».
«Думаю, в эти дни я побывал им… И это было мучительно… потому что у меня много желаний … но я все-таки продолжал думать о Тебе».
«В таком случае, будь настойчивым. Ты доставил Мне такую радость. А вы что Мне можете сообщить?» – вопрошает Он пастухов.
«Илия Тебя приветствует и передает немного еды. И просит не забывать его».
«О! Мои друзья всегда в Моем сердце! Давайте дойдем до того местечка, утопающего в зелени. Потом, вечером, продолжим путь. Я счастлив, что нахожусь с вами, что направляюсь к Матери и что поговорил об Истине с честным человеком. Да, счастлив. Если б вы знали, чтó такое для Меня совершать Мое служение и видеть, как души присоединяются к нему, а значит, к Отцу, о! – вы бы стали все больше и больше подражать Мне в духе!..»
Дальше я ничего не вижу.