18 октября 1946

   1. Но Иисусу не позволено на долгое время оставаться погруженным в Свои мысли. Иоанн и Его двоюродный брат Иаков, затем Петр и Симон Зелот подходят к Нему, привлекая Его внимание к виду, который открывается с вершины холма. И, возможно, в своем намерении отвлечь Его, ибо Он явно очень печален, они вспоминают эпизоды, которые имели место на той территории, которую они обозревают. Путешествие в Аскалон… дом крестьян на равнине Шарон, где Иисус вновь даровал зрение старому отцу Гамалы и Иакова… уединение Иисуса и Иакова на горе Кармел… Кесария на море и маленькая девочка Аурея Галла… встреча с Синтихией… язычники в Иоппии… разбойники с большой дороги у Модина… чудо со снопами в доме Иосифа Аримафейского… бедная старушка, подбирающая колосья… Воспоминания, которые могли бы подбодрить кого-нибудь… но в которых для всех или для Него одного, присутствуют воспоминания о слезах и горе. Апостолы также осознали это и шепчут: «Воистину во всем на Земле присутствует печаль. Это место искупления…»

   Но Андрей, который присоединяется к группе вместе с Иаковом Зеведеевым, совершенно справедливо замечает: «Это справедливый закон для нас, грешников, Но почему так много печали достается Ему?»

   Начинается вежливая дискуссия, которая остается такой и когда все остальные, привлеченные голосами первых ее участников, присоединяются к группе. Единственным исключением является Иуда Искариот, который усердствует посреди смиренных людей, которых он наставляет, подражая голосу Учителя, Его жестам и выражениям, но это напыщенная театральная имитация, лишенная теплоты убежденности и его слушатели говорят ему об этом совершенно открыто, отчего Иуда раздражается и бросает им в лицо, что они тупоумные и потому ничего не понимают. И он утверждает, что собирается покинуть их, потому что «не стоит беспокоиться, бросая жемчуг мудрости свиньям».

   Но он остается, потому что смиренные люди унижены и умоляют его быть терпеливым с ними, признавая, что «они настолько ниже его, насколько животное ниже человека».

   Иисус, ради того, чтобы слышать, что говорит Иуда, не уделяет внимания тому, что говорят Одиннадцать апостолов вокруг Него, и то, что Он слышит, конечно, не радует Его… Но Он вздыхает и молчит, 2. пока Варфоломей не заинтересовывает Его напрямую, представив на Его рассмотрение различные точки зрения относительно причины, почему Он, невинный и свободный от греха, должен страдать.

   Варфоломей говорит: «я утверждаю, что это происходит потому, что человек ненавидит того, кто добр. Я говорю о виновном человеке, то есть, о большинстве людей Это большинство понимает, что их вина и пороки видны даже еще больше, когда они сравниваются с теми, кто невинен, и от злости они мстят за себя, заставляя хороших людей страдать».

   «Я, напротив, утверждаю, что Ты страдаешь из-за контраста между Твоим совершенством и нашей нищетой. Даже если бы никто не презирал Тебя каким –либо образом, Ты страдал бы точно так же, потому что Твое совершенство питало бы горестное отвращение к грехам людей», — говорит Иуда Фаддей.

   «Напротив, я утверждаю, что Ты, так как Ты не изъят из человеческой природы, страдаешь от тех усилий, которые Твоя сверхъестественная часть предпринимает, чтобы сдерживать восстание Твоей человеческой природы против Твоих врагов», — говорит Матфей.

   «А я, — уверен, что, должно быть, ошибаюсь, потому что я глуп, — но по-моему Ты страдаешь потому, что  отвергается Твоя любовь. Ты страдаешь не от того, что не можешь наказывать, чего могла бы желать твоя человеческая сущность. Ты страдаешь оттого, что не можешь делать добра людям так, как желал бы», — говорит Андрей.

   «Наконец, я утверждаю, что Ты страдаешь, потому что должен перестрадать всеми страданиями для того, чтобы искупить все страдания, так как ни одна из Твоих  природ не преобладает в Тебе, но обе они сочетаются в совершенной гармонии, чтобы образовать совершенную Жертву. Так сверхъестественная природа страдает, чтобы смягчить страдания от оскорблений, нанесенных Богу, так человеческая природа страдает, чтобы быть способной представлять Человечество и вести его обратно к непорочности первого Адама, чтобы стереть прошлое и породить новую человеческую природу. Чтобы воссоздать новую человеческую природу, соответствующую замыслу Божьему,  то есть, человеческую природу, в которой действительно присутствует образ и подобие Божие и предназначение Человека, которое состоит в обладании, способности вознестись до обладания Богом в Его Царстве. Ты должен страдать сверхъестественно, и Ты страдаешь, потому что видишь, что делается и что Тебя окружает, я бы сказал, от вечного оскорбления Бога. Ты должен страдать и Своей человеческой природой, и Ты страдаешь, чтобы отсечь похотливость нашей плоти, отравленной Сатаной. Завершенным страданием двух совершенных Природ (Божественной и человеческой) Ты полностью изгладишь Оскорбление Бога – грех человека», — говорит Зелот.

   Остальные молчат. Иисус спрашивает: «Вы ничего не скажете? Какое из этих определений, по-вашему, верное?»

   Некоторые говорят, что это, некоторые – что то. Только Иаков Алфеев и Иоанн молчат.

   «А что же вы двое? Вы не одобряете какого-либо из них?» — спрашивает Иисус поддразнивая.

   «Нет. Мы чувствуем, что есть что-то истинное, что-то очень верное в каждом из них. Но мы также чувствуем, что высшая истина отсутствует».

   «А вы не можете найти ее?»

   «Возможно Иоанн и я нашли ее. Но нам кажется почти кощунством говорить это Тебе, потому что… Мы хорошие израильтяне и мы боимся Бога так сильно, что мы едва можем упоминать Его Имя. И нам кажется кощунственной мысль о том, что пока для человека избранного народа, для человека сына Божия почти невозможно произнести благословенное Имя и ему нужно создавать заменители, чтобы упоминать имя своего Бога, Сатана может осмеливаться вредить Богу. И мы чувствуем, что печаль всегда активна в Тебе, потому что Ты Бог, и Сатана ненавидит Тебя. Он ненавидит Тебя больше, чем кого-либо еще. Ты находишь ненависть, Брат, потому что Ты – Бог», — говорит Иаков.

   «Да. Ты находишь ненависть, потому что Ты – Любовь. Не та или иная причина, не фарисеи или раввины, или тот или иной человек восстают, чтобы глубоко опечаливать Тебя. Это Ненависть, которая пропитала людей и направляет их, багровых от ненависти, против Тебя, потому что Своей любовью Ты отнял слишком много жертв у Ненависти», — говорит Иоанн.

   «Есть еще одна вещь, отсутствующая во многих определениях. Ищите причину, которая действительно поистине одна. Одна, по которой Я…» — говорит Иисус, подбадривая их.

   Но никто не находит ее. Они думают и думают. Они сдаются и говорят: «Мы не можем найти ее…»

   «Это так просто. Она всегда перед вами. Она звучит в наших книгах, о ней говорят великие личности нашей истории… Продолжайте, ищите ее! Во всех ваших определениях есть доля истины, но первая причина отсутствует. Не ищите ее в настоящем времени, но в самом отдаленном прошлом, до пророков, до патриархов, до сотворения Вселенной…»

   Апостолы задумались… но не находят ее.

   Иисус улыбается, а затем говорит; «И все же, если бы вы вспомнили Мои слова, вы бы нашли причину. Но вы пока еще не можете помнить все. Но однажды вы вспомните. 3. Слушайте. Давайте вместе вернемся вспять по течению веков, гораздо дальше, за пределы времени. Вы знаете, кто испортил дух человека. Это был Сатана, Змей, Противник, Враг, Ненависть. Называйте его так, как вам будет угодно.

   Но почему он испортил человека? Потому что его снедала зависть: он видел, что человек предназначен для Небес, откуда он был изгнан. Он желал для человека того же изгнания, которому подвергся он сам. Почему он был изгнан? Потому что он восстал против Бога. Вы знаете это. Но в чем? В послушании. Непослушание является источником печали. Затем, разве не неизбежно логически, что восстановление Порядка, который всегда является радостью, должно быть совершенным послушанием. Повиноваться трудно, особенно в серьезных вопросах. То, что трудно, становится причиной печали для тех, кто исполняет послушание.

   Подумайте поэтому, мог ли Я, — если Меня попросила об этом Любовь, — мог ли Я вернуть радость детям Божьим, не страдая бесконечно, чтобы повиноваться Замыслу Божьему? Я должен, поэтому, страдать, чтобы победить, чтобы стереть не один или тысячу грехов, но самый великий Грех, который, в ангельском духе Люцифера или в духе оживленного Адама, был и всегда будет, до самого последнего человека: грех непослушания Богу. Ваше послушание, люди, должно быть ограничено малым, — оно кажется вам таким большим, но оно так мало, — тем, что Бог просит у вас. В Своей справедливости Он просит у вас только того, что вы можете дать. По воле Божьей вы знаете только то, что можете понять. Но Я знаю весь Его Замысел, касающийся великих и малых событий. Никакого предела, касающегося знания или исполнения, не было положено для Меня. Любящий Жрец, божественный Авраам, не пожалел Жертвы и Своего Сына. Это неудовлетворенная и оскорбленная Любовь потребовала возмещения и жертв. И если бы Я должен был жить на протяжении тысяч лет, это было бы бесполезно, если бы Я не потребил Человека до его последнего волоконца, как ничего бы не произошло, если бы Я не сказал навеки «ДА» Моему Отцу, готовясь повиноваться как Сын Божий и как Человеческий, Которого тогда Отец счел праведным.

   Послушание является печалью и славой. Послушание, подобно духу, никогда не умирает. Я торжественно говорю вам, что те, кто истинно послушны, станут подобны богам, после продолжительной борьбы с самими собой, миром, Сатаной. Послушание – это свет. Чем более человек послушен, тем более он светится и видит. Послушание – это терпение, и чем более человек послушен, тем более он мирится с обстоятельствами и людьми. Послушание – это смирение, и чем более человек послушен, тем более он смирен в отношениях со своими ближними. Послушание – это благотворительность, потому что оно является актом любви, и чем более человек послушен, тем более многочисленны и совершенны эти акты. Послушание героично. И героем духа является святой, житель Неба, обоженный человек. Если милосердие является добродетелью в которой человек обретает Бога, Единого в Трех Лицах, то послушание является добродетелью, в которой человек обретает Меня, вашего Учителя. Убедитесь в том, что мир узнает в вас Моих учеников, благодаря абсолютному послушанию всему тому, что свято. 4. Позовите Иуду. Я хочу что-то сказать также и ему…»

   Подходит Иуда. Иисус, указывая на  вид, который сужается по мере их спуска с холма, говорит: «Короткая притча для вас, будущих учителей духа. Чем более вы взбираетесь вверх по трудному и болезненному пути к совершенству, тем больше вы будете видеть. Прежде вы могли видеть две равнины, Филистимскую и равнину Шарон, со многими поселениями, полями и фруктовыми садами, и даже удаленные голубые просторы, то есть, великое море, и зеленый Кармил там, в конце. Сейчас вы можете видеть только немногое. Панорама сужается и сузится даже еще больше, пока не исчезнет на дне долины. То же самое происходит с теми, кто находится на пути духовного нисхождения, вместо того, чтобы подниматься. Добродетели и мудрость таких людей становятся все более и более ограниченными, а их суждения все более и более узкими, пока не исчезают полностью. Тогда учитель духа мертв для своей миссии. Он больше не может различать или руководить. Он – труп, и может вызвать разложение, так как сам разлагается. Порой спуск соблазнителен, он почти всегда привлекателен, ведь внизу есть чувственные услады. Мы также спускаемся в долину, чтобы найти покой и пищу. Но если это необходимо для наших тел, то нет необходимости в удовлетворении чувственных похотей и духовной лени, спускаясь в долины моральной и духовной чувственности. Вам позволено достичь только одной долины: долины смирения. Потому что Сам Бог спускается в нее, чтобы похитить смиренные души и вознести их к Небесам. Тот, кто смиряет себя, будет возвышен. Всякая иная долина смертельна, потому что она удаляет душу от Небес».

   «Так вот почему Ты послал за мной, Учитель?»

   «Да, потому. Ты долго беседовал с теми, кто задавал тебе вопросы».

   «Да, но это не стоило того. Они тупее, чем мулы».

   «Я хотел оставить одну мысль там, где все пропало. Чтобы ты мог питать ею свой дух».

   Иуда смотрит на Него с растерянным выражением лица. Он не понимает, удостоен ли он награды или упрека. Остальные, которым неизвестно о беседе Иуды с последователями, не понимают, что Иисус упрекает Иуду за его гордость.

   5. И Иуда мудро предпочитает сменить тему и спрашивает: «Учитель, как Ты думаешь? Эти римляне, и этот человек из Петры, смогут ли они когда-нибудь принять Твое Учение, поскольку они имели такое ограниченное общение с Тобой? А тот Александр? Он ушел… Мы никогда больше не увидим его вновь. И также эти люди. Можно сказать, что они инстинктивно ищут истину, но они по шею в язычестве. Удастся ли им когда-нибудь сделать что-нибудь хорошее?»

   «Ты имеешь в виду, в обретении Истины?»

   «Да, Учитель».

   «Почему бы им не добиться успеха в этом?»

   «Потому что они грешники».

   «Разве они единственные грешники? Разве их нет среди нас?»

   «Их много, я согласен. Именно поэтому я и говорю, что если мы, веками вскармливаемые мудростью и истиной, являемся грешниками, и не добились успеха став праведниками и последователями Истины, которую представляешь Ты, как же смогут сделать это они, вскормленные грязью.

   «Каждый человек может добиться успеха в достижении и обладании Истиной, то есть, Богом, откуда бы он ни начал, чтобы достичь Его. Когда нет умственной гордости и плотского извращения, но искренний поиск Истины и Света, чистота намерений и ревностность о Боге, это существо, несомненно, находится на пути к Богу»

   «Умственная гордость… плотское извращение… Учитель… тогда…»

   «Продолжи свою мысль, потому что она хорошая».

   Иуда колеблется, затем говорит: «Тогда они не могут достичь Бога, потому что они извращены».

   «Это не то, что ты хотел сказать, Иуда. Почему ты заглушил свою мысль и свою совесть? О! Как трудно человеку подняться к Богу! И главное препятствие состоит в самом человеке, так как он не хочет признавать и размышлять о самом себе и своих недостатках и ошибках. В действительности даже на Сатану очень часто клевещут, приписывая ему каждый случай духовной гибели. А Бога оговаривают даже еще больше, приписывая Его воле все происходящие события. Бог не посягает на свободу человека. Сатана не может господствовать над волей, утвержденной во Благе. Я торжественно говорю вам, что в семидесяти случаях из ста человек грешит по своей собственной воле. И, — об этом не думают, но это так, —  он не восстает от греха, потому что избегает исследования своей собственной совести, и даже если его совесть реагирует в нем неожиданным пробуждением и кричит об истине, о которой он не желал размышлять, человек заглушает этот крик, он разрушает образ, который кажется суровым и прискорбным его разуму, он с усилием меняет ход своей мысли, находящейся под влиянием осуждающего голоса (совести), и отказывается говорить, к примеру: “В таком случае мы, я, не можем достичь Истины, потому что наши умы гордые и наша плоть развращена”. Да, действительно, мы не приступаем к путям Божьим, потому что среди нас есть гордость ума и растление плоти. Гордость, которая поистине соперничает с сатанинской настолько, что деяния Бога осуждаются и им препятствуют, когда они противоположны интересам людей и партий. И из-за этого греха многие израильтяне будут прокляты навеки».

   «Но мы не все такие».

   «Нет. Есть еще хорошие души в каждом классе народа. Они более многочисленны среди смиренных людей, чем среди образованных и богатых. Но они есть (и среди последних). Но сколько их? Сколь много по отношению к этому Палестинскому народу, которому Я проповедовал Благую Весть и помогал на протяжении почти трех лет и ради которого Я исчах? В облачную ночь больше светящихся звезд, чем душ в Израиле, желающих прийти в Мое Царство.

   «А язычники, те язычники, они придут?»

   «Не все, но многие. Даже не все Мои ученики будут продолжать до самого конца. Но давайте не будем беспокоиться о плодах, которые упали с дерева, потому что были гнилыми! Давайте попытаемся, насколько возможно, воспрепятствовать им стать гнилыми добротой и твердостью, упреками и прощением,  терпением и любовью. Потом, когда они скажут “нет” Богу и своим братьям, которые желают спасти их, и бросятся в руки Смерти, Сатаны, умерев нераскаянными, давайте опустим наши головы и предложим Богу нашу скорбь о том, что мы не доставили Ему радости этими душами, в своих попытках спасти их. Каждый учитель встречается с такими поражениями. И они тоже полезны. Они смиряют гордость учителя душ и испытывают его постоянство в своем служении. Напротив, это должно подстегнуть его, чтобы делать больше и лучше в будущем».

   6. «Почему Ты сказал декуриону, что увидишь его на горе? Как Ты можешь знать об этом?»

   Иисус смотрит на Иуду долгим странным взглядом, в котором печаль смешана с улыбкой, и говорит: «Потому что он будет одним из тех людей, которые будут присутствовать при Моем вступлении в должность[1], и он скажет великому учителю Израиля суровое слово правды. И с той минуты он начнет свое безопасное путешествие к Свету. Но вот мы и у Гаваона. Пусть Петр пойдет вместе с другими семью, чтобы известить о Моем приходе. Я буду сразу говорить, чтобы отпустить тех, кто следовали за Мной из ближайших селений. Остальные останутся со Мной до дня после Субботы. Ты, Иуда, останься вместе с Матфеем, Симоном и Варфоломеем».

[1] Слово «assumption» в английском переводе имеет также значение «успение».

   (Я не узнала в декурионе какого-либо из солдат, присутствовавших при Распятии. Но должна сказать, что, так как я была поглощена созерцанием моего Иисуса, то не обращала на них большого внимания. Насколько я понимаю, это была группа солдат для исполнения этой службы. И ничего больше. Позже, когда я могла бы рассмотреть их более внимательно, потому что «все было исполнено», был такой слабый свет, что можно было узнать только хорошо знакомое лицо. Но принимая во внимание слова Иисуса, я думаю, что это был солдат, который сказал несколько слов Гамалиилу, слова, которых я не помню и не могу проверить, потому что я одна в доме и не могу попросить кого-нибудь дать мне тетрадь с описанием Страстей.)