«Нарушать заповедь любви, гостеприимства и порядочности всегда плохо. Но человек не смущается делать это с величайшим равнодушием. Здесь мы видим двойной пример такого нарушения и последующего Божьего наказания. Поведение зифеев было коварным. Не менее коварным было и поведение Саула. Первые бесчестны в своем стремлении заискивать перед более сильным и извлекать из этого выгоду. Второй бесчестен в своем желании устранить помазанника Господня. Следовательно, их сблизил эгоизм. И на их гнусное предложение лживый и грешный царь Израиля осмеливается дать ответ, в котором упоминает Господа: „Благослови вас Господь“.

   Издевательство над Божьим правосудием! Привычное издевательство! Слишком часто Имя Господа и Его благословение призываются на человеческие злодеяния в виде поощрения или ручательства. Сказано: „Не произноси Имени Божьего понапрасну“. А может ли быть что-то более напрасное, хуже того, более злодейское, чем произносить его ради совершения преступления против ближнего? И все-таки этот грех распространен более всех других и совершается с безразличием даже теми, кто всегда на первых местах в собраниях Господних, в церемониях и в поучениях. Помните, что греховно выискивать, подмечать и затевать всякие дела с целью навредить ближнему. И так же греховно поручать другим выискивать, подмечать и затевать всякие дела, чтобы навредить ближнему. Это значит вводить других в грех, искушая их вознаграждением или угрожая репрессиями.

   Я предупреждаю вас, что это грех. Я предупреждаю вас, что подобное поведение – это эгоизм и ненависть. А вы знаете, что ненависть и эгоизм – враги любви. Предупреждаю вас об этом, потому что беспокоюсь о ваших душах. Потому что люблю вас. Потому что не хочу, чтобы вы пребывали в грехе. Потому что не хочу, чтобы вы были наказаны Богом, как случилось с Саулом, страну которого разорили филистимляне, пока он преследовал Давида, пытаясь схватить его и убить. Поистине это всегда случается с тем, кто вредит ближнему. Его победа будет столь же недолговечна, как трава на лугу. Быстро взойдет, но и быстро засохнет и будет затоптана безразличными ногами прохожих. В то время как благое поведение, честная жизнь зарождается и утверждается, на первый взгляд, с трудом. Но, сформировавшись как жизненный навык, она становится могучим раскидистым деревом, которое не вырвет даже ураган и не сожжет летний зной. Истинно, кто верен Закону, но действительно верен, тот становится могучим деревом, которое не согнут страсти, и не спалит огонь Сатаны.

   Я сказал. ³Если кто-нибудь хочет добавить, пусть скажет».

   «Мы спрашиваем Тебя: для нас ли, фарисеев, Ты говорил?»

  «Разве синагога наполнена фарисеями? Вас четверо, народу же сотни человек. Слово адресовано всем».

   «Однако Твой намек был ясным».

  «Право же, это невиданно, чтобы кто-то после одного лишь сравнительного намека стал обвинять самого себя! А вы это делаете. Зачем же вы обвиняете себя, если Я вас не обвиняю? Может, вы знаете, что поступаете так, как Я рассказывал? Я этого не знаю. Но если это так, покайтесь в этом. Ибо человек слаб и может согрешить. Но Бог прощает его, если в нем возникает искреннее раскаяние и стремление больше не грешить. Но, конечно, если вы упорствуете во зле, то это двойной грех, и за него нет прощения».

   «На нас нет этого греха».

   «А тогда не огорчайтесь из-за Моих слов».

  Инцидент исчерпан. И синагога наполняется пением гимнов. Затем собрание, похоже, близко к тому, чтобы разойтись без дальнейших происшествий.

   ⁴Но тут фарисей Иоаким отыскивает в толпе какого-то человека и знаками и взглядом побуждает того подойти к первому ряду. Это мужчина лет пятидесяти, и у него атрофирована рука, которая – даже ладонь – намного меньше другой, поскольку недуг поразил ее мышцы.

   Иисус видит его. И видит все ухищрения, затеянные, чтобы заставить Его это увидеть. На Его лице проскакивают выражения недовольства и сочувствия, мимолетно, но очень отчетливо. Однако Он не пытается отвести удар, а, напротив, подходит к этой ситуации решительно.

   «Выйди сюда, в середину», – велит Он мужчине. И когда тот оказывается перед Ним, обращается к фарисеям: «Зачем вы Меня искушаете? Разве Я только что не закончил обличением козней и ненависти? И разве вы только что не сказали: „На нас нет этого греха“? Не отвечаете? Ответьте хотя бы вот на что: в субботу допустимо делать добро или зло? Допустимо спасать или отнимать жизнь? Не отвечаете? Отвечу Я за вас, и перед лицом всех людей, которые рассудят лучше вас, потому что они простые, и в них нет ненависти и гордыни. В субботу недопустимо делать никакую работу. Но подобно тому, как допустимо молиться, так же допустимо и делать добро, поскольку добро – это молитва даже бóльшая, чем гимны и псалмы, которые мы пропели. Тогда как ни в субботу, ни в другой день непозволительно делать зло. А вы его сделали, исхитрившись доставить сюда этого человека, который даже не из Капернаума и которого вы заставили прийти сюда два дня назад, зная, что Я в Вифсаиде, и догадываясь, что Я, наверное, прибуду в Свой город. И сделали вы это, чтобы посмотреть, не удастся ли навлечь на Меня обвинение. А тем самым вы совершаете еще и другой грех, убивая свою душу вместо того, чтобы ее спасать. Но что касается Меня, то Я вас прощаю и не посрамлю веру этого человека, которому вы велели прийти сюда, сказав, что Я исцелю его, тогда как вам он был нужен, чтобы стать для меня ловушкой. Он невиновен, потому что пришел сюда с одним намерением – исцелиться. И да будет так. Мужчина, вытяни свою руку и иди с миром».

   Мужчина повинуется – и его рука оказывается здоровой, такой же, как другая. Он тут же пользуется ею и берется за край плаща Иисуса, чтобы поцеловать его, говоря: «Ты знаешь, что я не догадывался о подлинных намерениях этих людей. Знай я об этом, я бы не пришел, а предпочел бы остаться с высохшей рукой, чем служить против Тебя. Так что не держи на меня зла».

   «Иди с миром, муж. Я знаю правду и не испытываю по отношению к тебе ничего, кроме благожелательности».

   Толпа выходит, продолжая комментировать, и последним выходит Иисус с одиннадцатью апостолами.