ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МЕСТА
Исцеления
В канонических Евангелиях
27 Когда Иисус шел оттуда, за Ним следовали двое слепых и кричали: помилуй нас, Иисус, сын Давидов!
28 Когда же Он пришел в дом, слепые приступили к Нему. И говорит им Иисус: веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи!
29 Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам.
30 И открылись глаза их; и Иисус строго сказал им: смотрите, чтобы никто не узнал.
31 А они, выйдя, разгласили о Нем по всей земле той.
32 Когда же те выходили, то привели к Нему человека немого бесноватого.
33 И когда бес был изгнан, немой стал говорить. И народ, удивляясь, говорил: никогда не бывало такого явления в Израиле.
34 А фарисеи говорили: Он изгоняет бесов силою князя бесовского.
(Матф.9:27-34)
14 Однажды изгнал Он беса, который был нем; и когда бес вышел, немой стал говорить; и народ удивился.
(Лук.11:14)
Евангелие как оно было мне явлено
232 глава
28 июля 1945.
1Затем Иисус спускается в кухню и, увидев, что Иоанн собирается идти на родник, предпочитает пойти вместе с Иоанном вместо того, чтобы оставаться в жаркой и дымной кухне, оставив Петра возиться с рыбой, которую только что принесли работники Зеведея на ужин Учителю и апостолам.
Они идут не к роднику на краю селения, а к тому, что на площади, вода в который, несомненно, пока еще приходит из того красивого и полноводного источника, что бьет из горного склона возле озера. На площади – обычная для вечера в палестинских селениях толпа. Женщины с амфорами, играющие дети, мужчины, обсуждающие дела или… местные сплетни. Проходят также окруженные слугами или клиентами фарисеи, направляющиеся в богатые дома. Все сторонятся, давая им пройти и выражая свое почтение только затем, чтобы, едва те пройдут, начать их от души проклинать, рассказывая о последних примерах их злоупотреблений и ростовщичества.
2Матфей на углу площади перекидывается репликами со своими старыми друзьями, что заставляет фарисея Урию громко и презрительно сказать: «Пресловутые обращения! А привязанность ко греху остается, и это видно по продолжающимся знакомствам. Ай-ай!»
На что Матфей резко оборачивается и отвечает: «Продолжающимся с целью их обратить».
«В этом нет необходимости! Достаточно твоего Учителя. А ты держись отсюда подальше, чтобы твой недуг к тебе не вернулся, если, конечно, ты и в самом деле исцелился».
Матфей делается пунцовым от усилия не сказать ему пару ласковых слов, но ограничивается ответом: «Не бойся и не надейся».
«Что?»
«Не бойся, что я снова стану мытарем Левием, и не надейся, что буду подражать тебе, теряя эти души. Отвращение от людей и презрение я оставлю тебе и твоим друзьям. Я подражаю моему Учителю и приближаюсь к грешникам, чтобы привести их к Благодати».
Урия хотел было возразить, но тут внезапно появляется еще один фарисей, старый Эли, и говорит: «Да не пачкай ты свою чистоту и не оскверняй свои уста, дружище. Идем со мной», – и, взяв Урию под руку, ведет его к своему дому.
3Тем временем толпа, особенно дети, снова жмется к Иисусу. Среди детей – пара Иоанна-Товия, сестричка и братик, те самые, что когда-то давно ссорились из-за смокв[1]. Пытаясь привлечь внимание Иисуса, они хватаются ручками за Его высокую талию и говорят: «Послушай, послушай. Сегодня мы тоже были хорошими, знаешь? Совсем не плакали, не обижали друг друга, ради любви к Тебе. Ты нас поцелуешь?»
[1] См. Том 2. 97.1
«Значит, вы были хорошими, да еще ради любви ко Мне! Какую радость вы Мне доставили! Вот вам поцелуй. А завтра будьте еще лучше».
Там же и Иаков, тот малыш, что каждую субботу относил кошелек Матфея Иисусу. Он говорит: «Левий больше мне ничего не дает для бедняков Господних, но я откладывал все мелкие монеты, которые мне дают, когда я веду себя хорошо, и теперь я отдаю их Тебе. Дашь их бедным за моего дедушку?»
«Обязательно. Как дела у дедушки?»
«Уже не ходит. Он так стар, и ноги больше его не держат».
«Ты переживаешь из-за этого?»
«Да, потому что он был моим наставником, когда мы ходили за город. Столько всего мне рассказывал, учил меня любить Господа. Даже сейчас он рассказывает мне об Иове и показывает мне звезды на небе, но со своего стула… Раньше было куда лучше».
«Завтра приду к твоему дедушке. Ты доволен?»
И на месте Иакова оказывается Вениамин, не тот из Магдалы, а Вениамин из Капернаума, из одного давнего видения[2]. Придя на площадь вместе с матерью и увидев Иисуса, он отпускает материнскую руку и устремляется сквозь скопление людей с криком, похожим на писк ласточки, а появившись перед Иисусом, обнимает Его за колени со словами: «И меня, и меня приласкай!»
[2] Видение 7 марта 1944, вставленное в главу 352.
4В этот момент мимо проходит фарисей Симон и важно кланяется Иисусу, который отвечает ему тем же. Фарисей останавливается и – пока толпа, словно в испуге, отступает – с легкой улыбкой говорит: «А мне нельзя ли подарить какую-нибудь ласку?»
«Всем, кто Меня о ней просит. Я рад за тебя, Симон, что ты совершенно здоров. Мне говорили в Иерусалиме, что ты порядочно приболел».
«Да, очень. Ждал, чтобы Ты меня исцелил».
«Ты верил, что Я могу это сделать?»
«Никогда в этом не сомневался. Но пришлось исцелиться самому, поскольку Ты долго отсутствовал. Где Ты был?»
«На границах Израиля. Так Я проводил дни между Пасхой и Пятидесятницей».
«С большим успехом? Я узнал о прокаженных Геннома и Силоама. Потрясающе. Только это? Конечно, не только. Но это известно благодаря священнику Иоанну. Кто не предубежден, тот верит в Тебя и счастлив».
«А кто не верит, оттого что предубежден? Что же с ним, мудрый Симон?»
Фарисей немного смущается… разрываясь между желанием не осудить слишком многих из своих друзей, предубежденных против Иисуса, и большим желанием заслужить от Него похвалу. Побеждает второе, и он говорит: «А кто не хочет верить в Тебя, несмотря на доказательства, которые Ты даешь, тот осужден».
«Я хотел бы, чтобы никого не постигла эта участь…»
«Ты – да. А мы не отвечаем Тебе той же мерой доброты, какую Ты испытываешь к нам. Слишком многие Тебя недостойны… Иисус, мне хотелось бы пригласить Тебя завтра в гости…»
«Завтра не могу. Давай через два дня. Согласен?»
«Как всегда. У меня будут… друзья… и Ты уж их извини, если…»
«Понимаю, понимаю. Я приду с Иоанном».
«С ним одним?»
«У остальных другие поручения. Вон они: возвращаются из предместий. Мир тебе, Симон».
«Да пребудет с Тобой Бог, Иисус». Фарисей уходит, а Иисус присоединяется к апостолам.
5Они возвращаются в дом поужинать.
Но в то самое время, когда они едят свою жареную рыбу, до них добираются слепцы, что уже по пути умоляли Иисуса. Теперь они возобновляют свое: «Иисус, Сын Давида, сжалься над нами!»
«Да уходите вы! Вам сказали: „завтра“, значит – завтра. Дайте Ему поесть», – укоряет их Симон-Петр.
«Нет, Симон. Не прогоняй их. Такое постоянство заслуживает награды. Вы двое, подойдите сюда», – говорит Он затем слепцам, и те заходят, постукивая своими палками по полу и по стенам.
«Вы верите, что Я могу вернуть вам зрение?»
«О, да! Господь! Мы потому и пришли, что уверены в этом».
Иисус встает из-за стола, подходит к ним, прикладывает подушечки Своих пальцев к их сомкнутым векам, поднимает вверх лицо, молится и произносит: «Да будет вам по вашей вере». Убирает руки – и бездвижные веки вздрагивают, потому что свет снова падает на ожившие зрачки одного из них, а у другого размыкаются веки, и там, где раньше был естественный шов, образовавшийся, вероятно, из-за недолеченных язв, теперь вновь образуется неповрежденная кромка век, которые поднимаются и опускаются плавными взмахами.
Оба падают на колени.
«Встаньте и ступайте. И хорошенько глядите, чтобы никто не узнал о том, что Я для вас сделал. Принесите эту весть о полученной благодати в свои города, вашим родственникам, друзьям. Здесь в этом нет необходимости, и это не на пользу вашей душе. Уберегайте ее от повреждений в вере так же, как, узнав теперь, что такое глаз, вы будете предохранять его от повреждений, чтобы не ослепнуть опять».
6Ужин завершен. Они поднимаются на террасу, где немного прохладнее. Озеро сплошь сверкает в свете четвертинки луны.
Иисус садится на край ограждения и предается созерцанию этого переливающегося серебром озера. Остальные негромко разговаривают между собой, чтобы не потревожить Его. Но смотрят на Него как зачарованные.
В самом деле: как Он прекрасен! Окруженный нимбом луны, которая освещает Его лицо, одновременно строгое и безмятежное, позволяя рассмотреть его в самых мелких деталях, Он слегка откинул голову назад, прислонившись ею к шершавому побегу виноградной лозы, тянущемуся вверх, чтобы затем раскинуться над террасой. Его удлиненные голубые глаза, что в ночи принимают почти что оттенок оникса, кажется, изливают волны покоя на все вокруг. Временами они поднимаются к ясному, усеянному звездами небу, временами опускаются на холмы и еще ниже, на озеро, иногда же останавливаются на неопределенной точке и, похоже, улыбаются тому, что только они и видят. Его волосы слегка развеваются от легкого ветра. Он сидит немного наискось, одна нога чуть приподнята над полом, другая в него упирается, ладони спокойно лежат на коленях, и Его белое одеяние, словно бы подчеркивая Его светящуюся белизну, делается почти серебристым в лунном свете, тогда как в Его длинных ладонях цвета светлой слоновой кости, кажется, еще сильнее проявляется их оттенок, как и их мужественная, хотя и изящная, красота. Его лицо с высоким лбом, прямым носом и тонким овалом щек, удлиненное светло-медной бородой, в этом лунном свете тоже на вид приобретает цвет старой слоновой кости, теряя свой розоватый оттенок, который днем заметен в верхней части щек.
«Ты устал, Учитель?» – вопрошает Петр.
«Нет».
«Ты мне кажешься бледным и задумчивым…»
«Я размышлял. Но не думаю, что Я бледнее обычного. 7Подойдёте сюда – лунный свет и вас всех сделает бледными. Завтра отправитесь в Хоразин. Возможно, найдете нескольких учеников. Поговорите с ними и завтра к вечеру позаботьтесь быть здесь. Я буду проповедовать возле потока».
«Прекрасно! Мы скажем об этом тем, из Хоразина. Сегодня на обратном пути мы повстречали Марфу и Марцеллу. Они были тут?» – спрашивает Андрей.
«Да».
«В Магдале только и говорят о Марии, которая больше не выходит из дому и не устраивает празднеств. Мы останавливались передохнуть у той же женщины, что и в прошлый раз. Вениамин сказал мне, что когда ему хочется сделать что-нибудь плохое, он думает о Тебе и…»
«… и обо мне, договаривай, Иаков», – вступает Искариот.
«Он сказал не это».
«Но подразумевал это, говоря: „Не хочу быть красивым, но злым“, – и недружелюбно посмотрел на меня. Он не может меня терпеть…»
«Легкая антипатия, Иуда. Не думай об этом», – говорит Иисус.
«Да, Учитель. Но это надоедает, когда…»
8«Здесь Учитель?» – доносится крик с улицы.
«Здесь. Ну чего вы опять хотите? Неужели вам недостаточно дня? Разве сейчас время беспокоить бедных странников? Приходите завтра», – командует Петр.
«Дело в том, что с нами один бесноватый немой. И по дороге он трижды от нас сбегал. Если бы не это, мы пришли бы раньше. Будьте добры! Скоро, когда луна поднимется выше, он начнет громко вопить и пугать жителей. Видите, как он уже волнуется?!»
Иисус, перейдя на другую сторону террасы, выглядывает из‑за ограждения. То же делают и апостолы. Ожерелье лиц, наклонившихся над скоплением людей, которые поднимают головы вверх, глядя на них. В середине, дергаясь и скуля, словно закованный в цепи медведь или волк, – мужчина с крепко связанными запястьями, чтобы не убежал. Он скулит и вертится, прямо как зверь, словно ища на земле неизвестно что. Но когда он поднимает глаза и встречается взглядом с Иисусом, он издает звериный нечленораздельный вопль, настоящее завывание, и пытается вырваться. Толпа, чуть ли не все взрослое население Капернаума, испуганно подается в стороны.
«Сойди сюда, ради Бога! У него снова начинается то же самое…»
«Сейчас приду». И Иисус быстро спускается, подходя прямо к несчастному, который беспокоен как никогда.
«Выйди из него. Повелеваю».
Вой прерывается со словом «Спокойно!»
«Да, спокойно. Успокойся теперь, когда ты освобожден».
Толпа кричит в изумлении, видя внезапный переход от бешенства к покою, от одержимости к освобождению, от немоты к речи.
9«Как вы узнали, что Я здесь?»
«В Назарете нам сказали: „Он в Капернауме“. В Капернауме нам это подтвердили двое, утверждавшие, что Ты в этом доме вылечил им глаза».
«Это правда! Это правда! Нам тоже рассказали… – кричат многие. И дают комментарий: – Никогда не видели в Израиле подобных вещей!»
«Не будь у Него поддержки Вельзевула, Он бы их не сделал», – злобно ухмыляются Капернаумские фарисеи, среди которых отсутствует Симон.
«С поддержкой или без поддержки – а я исцелен и те слепые тоже. Вы бы такого сделать не сумели, несмотря на ваши долгие молитвы», – не остается в долгу исцеленный немой бесноватый и целует одежду Иисуса, который не отвечает фарисеям, а ограничивается тем, что отпускает толпу Своим: «Мир да пребудет с вами», при этом удерживая исцеленного и тех, кто его сопровождал, и предлагая им остаться в верхней комнате и отдохнуть до рассвета.
10…Иисус говорит: «Сюда вставьте притчу о потерянной овце, полученную 12.08.1944».