^<…>
14Священник Иоанн подводит к Иисусу двоих представителей Храма. «Учитель, это мой добрый друг Ионафан и мой юный друг Захария. Они настоящие израильтяне, бесхитростные и беззлобные».

   «Мир вам. Я рад, что вы здесь. Традиция должна быть соблюдена даже в этих милых обычаях. Прекрасно, что древняя Вера протягивает руку дружбы новой Вере, происходящей из того же корня. Посидите рядом со Мной, пока не наступит обеденный час».

 В разговор вступает патриархального вида Ионафан, тогда как молодой левит с любопытством глядит туда-сюда, удивленно и даже, пожалуй, робко. Думаю, он хочет придать себе непринужденный вид, но на самом деле он как рыба, вынутая из воды. К счастью, к нему на помощь приходит Стефан и подводит к нему одного за другим апостолов и основных учеников.

   Старый священник, поглаживая свою белоснежную бороду, говорит: «Когда Иоанн пришел ко мне, именно ко мне, своему наставнику, продемонстрировать мне свое исцеление, я захотел познакомиться с Тобой. Но, Учитель, я уже почти не выхожу из своего затвора. Я стар… Однако надеялся увидеть Тебя, пока еще не умер. И Яхвé услышал меня, хвала Ему! Сегодня я слушал Тебя в Храме. Ты превосходишь Гиллеля, старого, мудрого. Я не хочу, точнее, я не могу сомневаться, что Ты – именно тот, кого ожидает мое сердце. Но знаешь ли Ты, что такое почти восемьдесят лет впитывать веру Израиля такой, какой она стала за века… человеческих преобразований? Она стала нашей кровью. А я такой старый! Слушать Тебя – все равно что слушать, как струится вода из прохладного источника. О, именно так! Незамутненная вода! Но я… но я пресыщен стоячей водой, что текла из такого далёка… и отягощена столькими вещами. Что мне делать, чтобы избавиться от этой пресыщенности и почувствовать Твой вкус?»

  «Верить Мне и любить Меня. Для праведного Иоанафана нет необходимости в чем-то ином».

  «Но я скоро умру! Успею ли я поверить всему тому, что Ты говоришь? У меня уже не получится даже проследить за всеми Твоими словами или узнать их из чужих уст. И что тогда?»

   «Ты научишься им на Небе. Для Премудрости умирает лишь прóклятый. А кто умирает в Божьей благодати, тот притягивает к себе Жизнь и живет в Премудрости. Как ты считаешь, кто Я такой?»

   «Ты можешь быть только Ожидаемым, предшественником которого был сын моего друга Захарии. Ты был с ним знаком?»

   «Он Мой родственник».

   «О! Значит Ты родственник Крестителя?»

   «Да, священник».

  «Он умер… и я не могу сказать: „Несчастный!“ Потому что он умер, оставаясь верным правде, исполнив свою миссию, и потому что… О, в какие жестокие времена мы живем! Разве не лучше вернуться к Аврааму?»

   «Да. Но придут еще более жестокие, священник».

   «Ты считаешь? Рим, да?»

   «Не только Рим. Главной причиной этого будет грешный Израиль».

  «Это правда. Бог нас поразит. Мы того заслуживаем. Однако и Рим тоже… ¹⁵Ты слышал о галилеянах, убитых Пилатом во время жертвоприношения? Их кровь смешалась с жертвенной кровью. Прямо у алтаря! Прямо у алтаря!»

   «Слышал».

   Все галилеяне приходят в негодование от этого проявления насилия. Раздаются крики: «Да, он был ложным Мессией. Но зачем убивать его последователей после того, как покарали его самого? И зачем в такой момент? Может, они были грешнее других?»

  Иисус устанавливает тишину, а затем говорит: «Вы спрашиваете, не были ли те галилеяне грешнее, чем многие другие, и не потому ли они были убиты? Нет, не были. Истинно говорю вам, что они поплатились и что многие другие поплатятся, если вы не обратите их ко Господу. Если все не покаетесь, то одинаково погибнете, и в Галилее, и повсюду. Бог возмущен Своим народом, Я говорю вам. Не надо думать, что страдают всегда самые худшие. Каждый пусть испытывает себя самого, пусть судит себя, а не других. Так же и те восемнадцать человек, на кого упала Силоамская башня и убила их, не были самыми виновными в Иерусалиме. Я говорю вам: сотворите, сотворите покаяние, если не хотите быть раздавленными, как они, в том числе в духовном смысле. ¹⁶Иди сюда, священник Израилев. Трапеза готова. Твой черед, ибо священнику всегда следует воздавать честь за тот Образ, какой он представляет и к которому взывает, твой черед возносить и благословлять, ибо ты патриарх среди всех нас, более молодых».

   «Нет, Учитель! Нет, не могу в Твоем присутствии! Ты – Сын Божий!»

 «И все же ты возносишь каждение перед алтарем! Неужели ты не веришь, что там пребывает Бог?»

   «Конечно, верю! Всеми своими силами!»

 «Так что же? Если ты не страшишься возносить жертву перед пресвятой Славой Всевышнего, чего тебе страшиться в присутствии Милосердия, облекшегося в плоть, дабы и до тебя донести Божье благословение, пока не наступила твоя ночь? О, неужто вы, принадлежа Израилю, не знаете, что именно для того, чтобы человек мог приблизиться к Богу и не умереть, Я набросил на Свое непереносимое Божество завесу плоти! Иди сюда, поверь и будь счастлив. В тебе Я почту всех святых священнослужителей от Аарона и до последнего, который по правде будет священником Израиля, может быть, им будешь ты, поскольку воистину священническая святость чахнет у нас, как беспомощное растение».