«»Благословен плод чрева Твоего».

   Божественное и девственное материнство делает Марию второй после Бога. Но не останавливайтесь только на славе Марии. Задумайтесь о том, чего стоило Ей достижение этой славы.

   Неразумен тот, кто смотрит на Христа в свете воскресения и не размышляет об умирающем Искупителе во тьме Страстной пятницы. Не было бы воскресения, если бы не было смерти, и не было бы искупления, если бы не было мученичества. Неразумен тот, кто думает о славе Марии и не размышляет о том, как Она пришла к этой славе. Плод Ее чрева, Я, Христос, Слово Божье, принес скорби Ее чреву.

   Но не воспринимайте Мои слова превратно. Я не перевожу эти скорби в сугубо человеческие понятия. Она была выше человеческих страданий; осуждение Евы не лежало на Ней; но Она не была выше Скорби. И великая, всесильная, всеобъемлющая, абсолютная Скорбь проникла в Нее с силой метеорита, низвергнувшегося с Небес, в тот самый момент, когда Она испытала восторг объятий с Духом-Создателем.

   Блаженство и скорбь сплелись в сердце Марии в единый узел в момент Ее возвышенного «Да будет» и целомудренного бракосочетания. Блаженство и скорбь слились воедино, поскольку Она стала едина с Богом. Поскольку Она была призвана к миссии Искупительницы, скорбь с самого начала превосходила блаженство. Блаженство пришло с Ее Успением.

   Соединившись с Духом мудрости, Она получила откровение Своему духу о будущем, которое было уготовано Ее созданию, и для Марии больше не существовало радости в обычном смысле этого слова.

   С каждым часом, по мере того как Я формировался, черпая жизнь из крови девственной Матери и скрываясь в Ее глубинах, Я совершал неописуемые обмены любовью с Моей Матерью; беспримерные любовь и скорбь поднимались, как волны бурного моря, в сердце Марии и бичевали Ее своей силой. Сердце Моей Матери испытало колящие страдания мечей с того самого момента, когда Свет, выйдя из сердцевины Триединого Огня, проник в Нее, положив начало Воплощению Бога и Искуплению человека; и эти уколы только увеличивались, час за часом, со времени священного зачатия: Божественная Кровь формировалась от источника человеческой крови, Сердце Сына пульсировало в ритме сердца Матери, вечная Плоть образовалась из непорочной плоти Девы.

   Скорбь усилилась, когда Я родился, чтобы стать Светом для мира, погруженного во тьму. Блаженство матери, целующей свое создание, сменилось в Марии уверенностью мученика, который знает, что мученичество уже близко.

   «Благословен плод чрева твоего».

   Да. Но Мне пришлось передать всю скорбь этой утробе, которая заслужила всяческую радость, предназначенную для безгрешного Адама. И ради вас. Ради вас – боль страдания об Иосифе. Ради вас – пребывание после рождения среди такого убожества. Ради вас пророчество Симеона, которое вновь повернуло лезвие в ране, укрепив и обострив острие меча. Ради вас – бегство в чужую страну; ради вас – заботы всей жизни; ради вас – тревоги от осознания Меня проповедником, гонимым враждебными силами; ради вас – ужас перед арестом, мучения от многочисленных пыток, агония Моей агонии, смерть Моей смерти.

   Я был вознесен над чревом, носившим Меня с преданностью, которую невозможно превзойти; но, истинно говорю вам, что между Моим сердцем, остановившимся в своем жизненном биении и разорванным ударом копья, и сердцем этой Страдалицы, носившей меня в Своем чреве, не было разницы в жизни и в смерти. Сердце Марии и Ее чрево были убиты, как был убит Я, Невинный.

   К чудесам, связанным с Искуплением, известным и неизвестным, очевидным для всех или явленным избранным, добавим еще и это: продолжение жизни в Марии по воле Предвечного после того, как Ее сердце было разбито людьми, как и сердце ее Сына, Иисуса.

   Вы, неспособные и не желающие переносить страдания, подумайте, какой болью было для Благословенной, Непорочной, Святой, носить в себе разорванное, мертвое, искореженное сердце и видеть на Своей груди безжизненное, растерзанное, окровавленное, покрытое синяками тело, которое было телом ее Сына, плотью Ее плоти, кровью Ее крови, жизнью Ее жизни, любовью Ее духа.

   У вас есть Я, потому что Мария за тридцать три года до Меня согласилась испить чашу горечи. На ободке чаши, которую Я пил, обливаясь кровью, Я нашел вкус губ Моей Матери, и горечь Ее слез, слившихся с горечью Моей жертвы. И, поверьте, заставить страдать Ее, Ту, что не заслуживала подобных страданий, было для Меня самым тяжелым. Оставление Отцом, скорбь Моей Матери и предательство друга, — вот самые жестокие вещи Моих страданий как Искупителя. Копье Лонгина, вонзенное в орган, который уже был нечувствителен к боли, — ничто по сравнению с этим.

   Мне хочется, чтобы за боль, раздиравшую Мою Мать ради вас, вы одарили Ее любовью. Великой любовью, самой нежной любовью детей к самой совершенной из всех матерей, к Матери, которая до сих пор не перестает страдать, проливая небесные слезы над детьми своей любви, которые отрекаются от дома Отца и становятся стражами нечистых зверей – пороков (Лк. 15:11-32), вместо того, чтобы оставаться детьми царя, детьми Бога.

   И если можно дать образец, знайте, что Я, Бог, не чувствую, что умаляю Себя, любя бесконечной и благоговейной Мою Мать, чью непорочную природу, дело Отца, Я вижу, но чью мученическую жизнь как Со-Искупительницы Я также помню, без чего Я не стал бы Человеком среди людей и вашим вечным Искупителем».

   («Тетради», 7 сентября 1943 год)