15 мая 1945.

   ¹Лодки Петра и Иоанна идут под парусами по спокойному озеру в сопровождении, я думаю, всех плавательных средств, имеющихся на берегах Тивериады, настолько много этих лодок и лодочек, что снуют туда и сюда, стремясь подойти поближе, обогнать лодку Иисуса, чтобы потом снова пристроиться в хвосте. И со всех сторон над голубыми волнами несутся просьбы, мольбы, выкрики, призывы.

   Иисус, находящийся в лодке вместе с Марией и с матерью Иакова и Иуды, тогда как в другой лодке вместе со своим сыном Иоанном находится Мария Саломея, а также Сусанна, без устали дает обещания, отвечает и благословляет: «Я вернусь. Да, обещаю вам. Будьте добрыми. Вспоминайте Мои слова, чтобы увязать их с теми, что Я скажу вам после. Это будет короткая разлука. Не будьте эгоистами. Я пришел и ради других. Хорошие! Хорошие! Вы сами себе причиняете боль. Да. Я о вас помолюсь. Вы все время будете рядом со Мной. Да пребудет с вами Господь. Я обязательно вспомню о твоих слезах, и ты утешишься. Надейся, имей веру».

   Так, на фоне хождений, благословений и обещаний Иисуса лодка достигает берега. Это не Тивериада, а крошечное селеньице, прямо-таки горстка домов: бедных, почти заброшенных. Иисус и Его спутники высаживаются, а лодки возвращаются назад, ведомые работниками и Зеведеем. Остальные также подражают их примеру, хотя многие из находившихся в них тоже выходят на берег, желая любой ценой последовать за Иисусом. Среди этих последних я вижу Исаака с двумя его подопечными: Иосифом и Тимоном. Других я не узнаю из множества лиц всех возрастов, от подростков до стариков.

   ²Иисус покидает селение, чьи малочисленные и изрядно оборванные обитатели, которым Иисус велит подать милостыню, остаются безучастными, и выходит на главную дорогу. Останавливается. «А теперь мы разделимся, – говорит Он. – Мать, вы вместе с Марией и Саломеей пойдете в Назарет. Сусанна может вернуться в Кану. Я скоро вернусь. Вы знаете, что нужно делать. Бог да пребудет с вами!»

   Однако со Своей Матерью Он прощается особенно, долго улыбаясь, и даже когда Мария становится на колени для получения благословения, подавая пример другим женщинам, Иисус улыбается с исключительной нежностью.

   Женщины в сопровождении Алфея, сына Сары, и Симона уходят по направлению к своему городу.

   Иисус обращается к оставшимся: «Я вас покидаю. Но не отсылаю обратно. Оставлю вас на некоторое время, а с этими удалюсь в те ущелья, что вы видите вон там. Кто хочет Меня подождать, пусть ждет на этой равнине, кто не хочет, пусть возвращается в свой дом. Я удаляюсь на молитву, ибо Я в преддверии великих дел. Кому дороги интересы Отца, пусть молится, объединившись со Мной в духе. Мир да пребудет с вами, чада. Исаак, ты знаешь, чтó должен делать. Благословляю тебя, маленький пастух». Иисус улыбается худощавому Исааку, теперь уже пастырю мужей, собирающихся вокруг него.

   ³И вот уже Иисус шагает, повернувшись спиной к озеру и уверенно направляясь в сторону ущелья между двух холмов, что отходят от озера на запад, я бы сказала, почти параллельными линиями. Между двумя этими скалистыми, неровными холмами, обрывающимися отвесно, как фьорды, с сильным грохотом стекает небольшой пенистый поток, а выше поднимается пустынная гора с растениями, выросшими как попало между камней и торчащими во все стороны. На более бугристый холм взбирается козья тропа. И Иисус выбирает именно ее.

   Ученики следуют за Ним с трудом, цепочкой и в абсолютном молчании. Только когда Иисус, давая им передохнуть, останавливается в каком-нибудь более широком месте этой тропинки, что кажется царапиной на неприступном склоне, они без слов переглядываются. Их взгляды говорят: «Да куда Он нас ведет?» Но они не разговаривают. Только глядят друг на друга все более безотрадно, видя, что Иисус возобновляет Свой поход по дикому ущелью с множеством пещер, расщелин и больших камней, которые трудно преодолимы и сами по себе, и благодаря ежевике и массе других растений, что со всех сторон цепляются за одежду, царапаются, заставляют спотыкаться и хлещут по лицу. Даже самые молодые, нагруженные увесистыми сумками, потеряли свой позитивный настрой.

   ⁴Наконец Иисус останавливается и говорит:

   «И вот тут неделю мы будем пребывать в молитве. Чтобы вы приготовились к великому делу. Поэтому Я решил уединиться в такое пустынное место, удаленное от всех караванных путей и от всех селений. Здесь есть гроты, что уже не раз служили людям. Послужат и нам. Здесь есть обильные источники прохладной воды, при том что почва сухая. Хлеба и пищи у нас достаточно для стоянки. Те, кто в прошлом году был со Мной в пустыне, знают, как Я жил. В сравнении с тем местом это – царские палаты, а время года, теперь уже благоприятное, избавляет наше пребывание от мук холода и зноя. Так что вы можете находиться здесь в добром расположении духа. Может быть, больше никогда мы не будем настолько вместе и настолько одни. Эта остановка должна вас объединить, сделав из вас уже не двенадцать мужчин, а одну единую общину.

   Ничего не скажете? Ни о чем Меня не спросите? Сложите на тот валун тяжести, какие несете, и сбросьте вниз еще одну тяжесть, что у вас в сердце: ваше человеческое. Я привел вас сюда, чтобы обратиться к вашему духу, чтобы напитать ваш дух и сделать из вас дух. И Я не буду говорить много слов. Я уже их столько сказал за тот примерно год, что Я с вами! Теперь довольно этого. Если б Я должен был менять вас с помощью слов, Мне пришлось бы держать вас десятки, сотню лет – и вы бы все еще оставались несовершенными.

   Пришло время, когда Я пущу вас в дело. Для этого Я должен вас воспитать. Я прибегну к великому средству, к великому орудию: к молитве. Я всегда за вас молился. Но теперь хочу, чтобы вы помолились сами. Я еще не учу вас Своей молитве, но ставлю вас в известность о том, как молиться и что такое молитва. Она есть беседа чад с Отцом, душ с Духом: откровенная, теплая, доверительная, сосредоточенная и чистосердечная. Молитва – это всё: исповедание, познание самих себя, плач по самим себе, обещание самим себе и Богу, просьба, обращенная к Богу, – все это у ног Отца. И она не может совершаться среди шума, рассеяния, если только вы не колоссы молитвенного делания. И даже колоссы страдают от этого мирского гула и гама в свои молитвенные часы. Вы же не колоссы, вы пигмеи. По духу вы лишь дети, вы еще недоразвиты. Здесь вы достигнете возраста духовного разумения. Остальное придет потом.

   Утром, в полдень и вечером мы будем собираться, чтобы вместе помолиться древними молитвами Израиля и чтобы преломить хлеб, а потом каждый будет возвращаться в свой грот, оставаясь один на один перед Богом и своей душой, оставаясь один на один со всем тем, что Я говорил вам о вашем призвании и ваших способностях. Взвесьте себя, прислушайтесь к себе, решайте. Говорю вам это в последний раз. А после вам придется быть совершенными, насколько сможете, отбросив усталость и все человеческое. После вы уже не будете Симоном Иониным или Иудой Симоновым. Уже не будете Андреем или Иоанном, Матфеем или Фомой. Но будете Моими посланниками.

   Идите. Каждый сам по себе. Я буду в том гроте. Все время здесь. Но не приходите сюда без веской причины. Вам нужно научиться действовать и обходиться самостоятельно. Ибо, истинно говорю вам, год назад мы начали знакомиться, а через два – начнем расставаться. Горе вам и горе Мне, если вы не научитесь действовать самостоятельно. Бог да пребудет с вами.

   Иуда, Иоанн, перенесите внутрь Моего грота, вон туда, все съестное. Его должно хватить, и Я буду его раздавать».

   «Этого будет мало!..» – возражает кто-то.

   «Достаточно, чтобы не умереть. Слишком сытый желудок отягощает дух. Я хочу вас вознести, а не делать из вас балласт».