16 марта 1946

¹Не знаю, как у меня получится писать, поскольку меня замучили постоянные сердечные приступы, что продолжаются и днем, и ночью… Но я вижу – и должна записывать.

Вижу Иисуса перед входом во дворец Иоанны в Бетэре. Сад, расположенный перед домом, простираясь в обе стороны, охватывает его как бы зелеными клещами, образуя полукруглую площадку, посередине лишенную растительности, а по периметру ограниченную очень высокими старыми деревьями, чьи кроны чуть шелестят от легкого ветра, дующего с вершины ближайшего холма, и отбрасывают благотворную тень, укрывая от солнца, когда оно на западе. Под деревьями живая изгородь из роз описывает цветастый благоухающий полукруг, окаймляя эту небольшую площадь.

Дело идет к закату, поскольку, благодаря тому что замок этот расположен на возвышенности, ясно видно, как солнце опускается по широкой дуге над горизонтом и вот-вот скроется за горами, которые находятся на западе, и на которые указывает Филиппу Андрей, вспоминая про их опасения, вызванные необходимостью возвещать о Господе там, в Бет-Джинне. Подразумевается, что на тех горах расположена Бет-Джинна, где год тому назад Господь исцелил дочь хозяина гостиницы^[1], было это в начале Его путешествия к средиземноморским берегам, если я правильно помню. Я одна, и мне некого попросить дать мне папки прошлых месяцев для сопоставления, а сама моя голова вспомнить не в состоянии.

[1] См. 215.7.

Апостолы все здесь. Не знаю, как прошла встреча Иисуса с Иудой. На первый взгляд, всё в лучшем виде, поскольку я не отмечаю в выражении их лиц ни напряженности, ни каких-то изменений, и Иуда раскованный и веселый, как будто ничего не происходило. До того, что он крайне любезен даже с самыми простыми слугами, что дается ему совсем не легко и чего вовсе не бывает, когда он обеспокоен.

Здесь также Элиза и Анастасика, очевидно, пришедшая вместе с апостолами и со служанкой Элизы. Здесь и Хуза, что весьма обходителен и держит за руку Матфия, и Иоанна с маленькой Марией, что держатся около Элизы, а также Ионафан, стоящий позади своей хозяйки.

Напротив Иисуса – которому защитой от солнца, что всё еще попадает на этот, западный, фасад дома, служит полог, натянутый с помощью веревок и шестов наподобие балдахина – все слуги и садовники Бетэра и, конечно, не только местные, но и пришлые, набранные из зависимых от замка селений. Они стоят в тенистой части полукруга, укрытые от солнца древесными кронами, молча выстроившись в ряд и ожидая благословения Иисуса, который, похоже, скоро собирается уходить и ждет лишь, когда закат обозначит конец субботнего дня.

²Сейчас Иисус немного в сторонке разговаривает с Хузой. Не знаю, чтó Он ему говорит, поскольку разговаривают они вполголоса. Но вижу, как Хуза щедро рассыпается в поклонах и заверениях, приложив правую руку к груди, словно бы говоря: «Даю слово, будь уверен, что с моей стороны…» и т.п.

Апостолы скромно сгрудились в углу. Однако никто не может запретить им смотреть по сторонам – и если Петр и Варфоломей делают это с видом людей, уже кое-что понимающих в обстановке, то на лицах остальных, за исключением Иуды, опасливое, невеселое выражение, что особенно касается Иакова Алфеева, Иоанна, Симона и Андрея, тогда как Иуда Алфеев выглядит почти рассерженным и суровым, а другой Иуда, пытаясь быть непринужденным, смотрит внимательнее других и, похоже, старается по жестам рук и по губам разобрать, о чём же толкуют Иисус и Хуза.

Ученицы, молчаливые и почтительные, тоже поглядывают, а Иоанна невольно улыбается, несколько иронично на фоне своей печали и как будто сочувствуя своему супругу, когда Хуза, возвысив голос в конце разговора, заявляет: «Долг моей благодарности таков, что мне никак не удастся с ним расплатиться. Поэтому я дарю Тебе самое дорогое, что имею: мою Иоанну… Но Ты должен понимать мою предусмотрительную к ней любовь… Негодование Ирода… его законная самозащита… могли бы вылиться в репрессии по отношению к нашему имуществу, к… нашему влиянию… а Иоанна привыкла ко всему этому… она утонченная… ей необходимо всё это… Я блюду ее интересы. Но клянусь Тебе, что теперь, когда я уверен, что Ирод не станет гневаться на меня как на слугу, оказавшегося сообщником своего недруга, я буду служить Тебе с совершенной радостью, давая Иоанне всяческую свободу…»

«Хорошо. Но помни, что променять вечные блага на кратковременные человеческие почести – это то же самое, что променять свое первородство на миску чечевичной похлебки. И даже гораздо хуже…»

Эти слова были слышны ученицам. А также апостолам. И в то время как на большинство они производят впечатление каких-то отвлеченных речей, Иуда из Кериота ощущает в них нечто особенное, так что цвет и выражение его лица меняются, и он бросает на Иоанну испуганно-раздраженный взгляд… Я догадываюсь, что Иисус до сих пор еще не говорил о том, чтó произошло, и что только сейчас Иуда начал подозревать, что его интриги раскрыты.

³Иисус, обращаясь к Иоанне, говорит: «Ну что же, теперь мы доставим удовольствие нашей доброй ученице. Прежде, чем отправиться, Я, как ты и желала, поговорю с твоими слугами».

Он подходит к самой границе тени, которая становится всё длиннее ввиду того, что солнце медленно опускается и уже похоже на откусанный у основания апельсин, и эта откушенная часть всё расширяется по мере того, как светило заходит за горы Бет-Джинны, оставляя на ясном небе огненное зарево.

«Дорогие друзья, Хуза и Иоанна, и вы, ее добрые слуги, уже давным-давно знающие Господа из рассказов Моего ученика Ионафана, а также из уст Иоанны – с тех пор, как она стала Моей верной ученицей, – слушайте. 

Я попрощался со всеми иудейскими селениями, где Мои ученики более многочисленны благодаря трудам Моих первых учеников, пастухов, и их отклику на Слово, которое совершало путь, поучая о спасении. Теперь прощаюсь с вами, ибо Мне уже никогда не вернуться в этот Эдем, что так прекрасен, но не только из-за царящих здесь розариев и покоя, не только из-за царствующей здесь доброй хозяйки, а в равной степени и потому, что здесь верят в Господа и живут в согласии с Его Словом. Просто рай! Да. Чем был рай Адама и Евы? Великолепным садом, где жили, не зная греха, и где раздавался голос Божий, к которому с любовью и радостью прислушивались Его первые двое чад…

⁴И вот Я призываю вас быть бдительными, дабы с вами не случилось того, что произошло в Эдеме: чтобы сюда не пробрался змей лжи, клеветы и греха и не ужалил вас в сердце, отлучив от Бога. Бдите и будьте стойкими в Вере… Не тревожьтесь. Не поступайте по неверию. А оно может прийти, поскольку Проклятый проникнет, постарается проникнуть повсюду, как он уже проник во многие места, чтобы разрушить дело Божье. И пока этот Изощренный, Хитрый и Неутомимый проникает в те места и высматривает, подслушивает, подкарауливает, подлизывается и пытается обольстить, это еще не так страшно. Ничто и никто не может запретить ему делать это. Он поступал так и в земном Раю… Но гораздо хуже, не прогнав его, позволить ему остаться. Враг, которого не прогоняют, в конце концов становится хозяином этого места постольку, поскольку обосновывается в нём, обустраивая там себе убежища и совершая из них нападения. Гоните его немедленно, обращайте его в бегство, пользуясь оружием веры, любви и упования на Господа. Величайшее же зло, наихудшее, – это когда ему не только разрешают беспрепятственно жить среди людей, но когда ему позволяют проникнуть извне вовнутрь и устроить логово в человеческом сердце. Ох, тогда беда!!

Тем не менее многие люди уже приняли его в своем сердце вместо Христа. Приняли Сатану посредством своих злых страстей и изгнали Христа. И если бы они еще не познакомились со Христом во всей Его сути, если бы их знакомство было поверхностным, таким, какое бывает у путников, что случайно встретятся на дороге и чаще всего лишь на мгновение обменяются взглядами: незнакомцы, что видят друг друга первый и последний раз, – иногда же перекинутся только несколькими словами, чтобы спросить верную дорогу, попросить щепотку соли, попросить трут для розжига огня или нож для разделки мяса, если бы так были знакомы со Христом те сердца, которые сейчас, а еще больше завтра будут изгонять Христа, чтобы освободить место Сатане, тогда бы еще можно было их пожалеть и отнестись к ним сочувственно как к ничего не знающим о Христе. Но горе тем, которые знают, кто Я такой на самом деле, что вскормлены Моим словом и Моей любовью, а сейчас Меня прогоняют, принимая Сатану, соблазняющего их лживыми обещаниями человеческих побед, каковые в реальности обернутся вечным проклятием.

Вы же, вы, в своем смирении не мечтающие о престолах и коронах, вы, ищущие не человеческой славы, но мира и торжества Бога, Его Царства, Его любви, вечной жизни, и только этого, вы никогда им не подражайте. Бодрствуйте! Бодрствуйте! Храните себя чистыми от всякого развращения, стойко сопротивляйтесь наветам, угрозам, всему».

Лицо Иуды, сообразившего, что Иисус что-то знает, превратилось в какую-то злобную маску землистого цвета. Его глаза мечут в Иисуса и в Иоанну яростные молнии… Он отступает за спины товарищей, словно желая опереться о стену. На самом деле он делает это, чтобы скрыть свое разочарование.

⁵Иисус продолжает после короткой паузы, которая словно отделяет первую часть Его речи от второй, и говорит:

«Некогда иезреелитянин Навуфей^[2] владел виноградником недалеко от дворца Ахава, царя Самарии. Виноградником его отцов и потому очень дорогим его сердцу, почти священным для него, ведь он достался ему в наследство от отца, которому, в свою очередь, достался в наследство от его отца, а тому – от его отца, и так далее. Поколения предков проливали пот в этом винограднике, чтобы он становился всё более цветущим и красивым. Навуфей его очень любил. Ахав сказал ему: „Уступи мне свой виноградник: он рядом с моим домом, и поэтому мне будет удобно сделать из него сад для меня и моих близких“. Навуфей же отвечал: „Мне не хочется расстраивать тебя, царь. Но я не могу выполнить твою просьбу. Этот виноградник достался мне в наследство от моих отцов и для меня священен. Сохрани меня Бог от того, чтобы отдать тебе наследие моих отцов“.

[2] Сюжет из 3 Цар. 21. У МВ имя передано как Nabot, что совпадает с его оригинальным еврейским звучанием.

Поразмышляем над этим ответом. Слишком мало и слишком немногие в Израиле над ним размышляли. Остальные, большинство, те, о ком Я говорил ранее, склонные изгонять Христа, чтобы принять Сатану, не обращают особого внимания на наследие отцов и – лишь бы заполучить больше денег или больше земель, то есть почестей и уверенности в том, что их не выселят, – с легкостью соглашаются уступить наследство своих отцов. То есть пожертвовать мессианской идеей в ее подлинном виде, в каком она была открыта святым Израиля, идеей, что должна была бы даже в своих мельчайших деталях быть священной, а не испорченной, измененной и униженной человеческой ограниченностью. Сколько, сколько, сколько таких, кто подменяет светлую мессианскую идею, всецело святую и духовную, каким-то муляжом^[3] человеческой царской власти, которым они размахивают, как пугалом, во вред самим же властям и издеваясь над истиной!

[3] Буквально: куклой, марионеткой.

⁶Я, будучи Милосердием, не стану проклинать таковых страшными Моисеевыми проклятьями нарушителям Закона. Но за Милосердием стоит Справедливость. Пусть каждый об этом помнит! Я же, со Своей стороны, напомню таковым – а если кто-то из них здесь присутствует, пусть по-хорошему воспримет это предостережение, – Я напомню другие слова Моисея, сказанные тем, которые захотели взять на себя больше, чем им определил Бог.

Корею, Дафану и Авирону, что считали себя святыми, как Моисей и Аарон, и не собирались довольствоваться тем, чтобы быть всего лишь сынами Левия в народе Израиля, Моисей сказал: „Завтра Господь даст знать, кто Ему принадлежит, и Сам приблизит к Себе святых; кого Он изберет, те к Нему и приблизятся. Разожгите огонь в ваших кадильницах, положите на огонь благовония перед Господом и приходите вы и ваши люди вместе с Аароном. И мы увидим, кого изберет Господь. Многовато вы о себе возомнили, о сыны Левия!“^[4]

[4] См. Числ. 16:1–7.

Вы, добрые израильтяне, знаете, каков был ответ Бога тем, кто многовато о себе возомнил, забыв, что только Бог расставляет Своих чад по местам и избирает их, причем избирает их по справедливости и на подобающие места. Я тоже вынужден сказать: „Есть некоторые, кто многовато о себе мнит, и они будут наказаны, так что добрые люди поймут, что те были хулителями Господа“.

Разве те, кто подменяет мессианскую идею, ту, что была открыта Всевышним, своей жалкой человеческой, неудобоваримой, ограниченной, мстительной идеей, не похожи на тех, кто хотел судить Святого, пребывавшего в Моисее и Аароне? Те, что ради достижения своей цели, ради осуществления этой своей жалкой идеи хотят действовать сами по себе, согласно своим соображениям, горделиво считая, что они правильнее Божьих, – не кажется ли вам, что они слишком много о себе мнят, незаконно переходя из рода Левия в род Аарона? А те, что мечтают о каком-то жалком царе Израиля, предпочитая его духовному Царю царей, те, кому гордость и алчность застят глаза, из-за чего они искаженно видят вечные истины, записанные в святых книгах, а горячность их страстной человеческой натуры делает для них непонятными абсолютно ясные слова откровенной Истины, – разве это не те же самые люди, что за бесценок готовы променять наследие целого рода? Самое священное свое наследие?

Но если это делают они, то Я не променяю наследия Отца и наших отцов и умру, оставаясь верным этому обещанию, что живо с тех пор, как возникла необходимость в искуплении; этому послушанию, что существует извечно, ведь Я никогда не разочаровывал Моего Отца и никогда Его не разочарую даже под страхом смерти, какой бы ужасной она ни была. Пусть враги Мои подыскивают ложных свидетелей, изображая себя ревностными и благочестивыми. Это не отменит ни их преступления, ни Моей святости. Но и сам преступник, и те, что стали его сообщниками, сперва его совратив, решившие, что могут протянуть свою руку к тому, что принадлежит Мне, обнаружат, что на Земле их кровью и плотью будут упиваться и насыщаться псы и стервятники, а в Преисподней их святотатственным духом, святотатственным и богоубийственным, будут питаться демоны.

⁷Я сказал вам это, чтобы вы знали. Чтобы каждый знал. И нечестивый, подражая Ахаву, смог бы покаяться, пока еще в силах, а благочестный не смутился бы в час тьмы.

Прощайте, дети Бетэра. Да пребудет Бог Израилев с вами навеки, и да ниспошлет Искупление свои росы на очищенное поле, дабы на нём проросли все те семена, что были посеяны в ваших сердцах Учителем, который возлюбил вас до смерти».

Иисус благословляет их и смотрит, как они не спеша расходятся.

Закат догорел. О солнце напоминает лишь красноватый отсвет, который медленно блекнет, становясь фиолетовым. Субботний покой окончен. Иисус может отправляться. Он целует малышей, прощается с ученицами, прощается с Хузой. И уже стоя у калитки, Он снова оборачивается и громко, чтобы все слышали, произносит: «Я поговорю с теми персонами, когда смогу. А ты, Иоанна, позаботься довести до их сведения, что они во Мне не найдут никого иного, как только врага греха и Царя духа. И ты тоже это запомни, Хуза. И не бойся. Никому не нужно Меня бояться, даже грешникам, ибо Я – само Спасение. Только тем, кто не раскается до самой смерти, придется бояться Христа, который будет Судьей после того, как был Всеобъемлющей Любовью… Да пребудет с вами мир».

И Он первым выходит и первым начинает спускаться вниз…