20 сентября 1944

   Я вижу Иисуса, сидящего во внутреннем дворе скромного, не роскошного дома. Он выглядит очень усталым. Он сидит на каменной скамье у колодца с низким парапетом, над которым зеленая пергола образует арку. Грозди винограда только начали формироваться. Цветы, должно быть, опали недавно и крошечные виноградинки похожи на просяные зернышки на маленьких зеленых цветоножках. Иисус оперся Своим правым локтем на правое колено, Его подбородок покоится на ладони. Иногда Он кладет Свои сложенные руки на край парапета колодца и кладет голову на руки, как если бы Он желал устроиться более удобно, чтобы поспать. Тогда Его волнистые белокурые волосы с красноватым оттенком ниспадают, закрывая Его усталое бледное и печальное лицо.

   По двору взад и вперед ходит женщина с покрытыми мукой руками. Она выходит из комнаты в доме и идет в меньшее помещение в другом конце двора, где должна быть печь. Каждый раз, проходя мимо Иисуса, она смотрит на Него, но не беспокоит Его. Уже почти вечер, потому что солнечные лучи уже едва касаются  наверху крыши с террасой, и скоро совершенно исчезнут.

   Примерно дюжина голубей, воркуя, собираются опуститься на двор для последнего кормления. Они кружат вокруг Иисуса, как если бы желали выяснить, кто этот незнакомец, и недоверчиво не осмеливаются  опуститься на землю. Иисус забыл о Своих беспокойствах, Он протягивает одну руку, ладонью вверх, и говорит: «Вы голодны? Придите», как если бы Он говорил с человеческими существами. Самый смелый садится на Его руку, за ним следуют еще двое. Иисус улыбается: «У Меня ничего нет», — говорит Он в ответ на их воркующие просьбы. Затем Он зовет громким голосом: «Женщина? Ваши голуби проголодались. Найдется у тебя немного зерен для них?»

   «Да, Учитель. Они в мешке под крыльцом. Я сейчас приду».

   «Не беспокойся. Я дам их им. Я люблю делать это».

   «Они не подойдут к Тебе. Ты им не знаком».

   «О! Они на Моих плечах и даже на Моей голове!…»

   Иисус действительно идет со странным гребнем: серый голубь, грудь которого так переливается, что кажется покрытой драгоценным нагрудником.

   Женщина недоверчиво выглядывает из двери и восклицает: «О!»

   «Видишь!  Голуби лучше, чем люди, женщина. Они чувствуют, кто их любит. Люди… не чувствуют».

   «Учитель, забудь о том, что произошло. Только немногие люди ненавидят Тебя. Остальные, если они не все любят Тебя, то, по крайней мере, уважают Тебя».

   «О! Я не падаю духом от этого. Я только  хочу указать тебе на то, что животные часто лучше, чем люди».

   Иисус открыл мешок и опустил в него Свою длинную руку, достав оттуда немного золотого зерна, которое помещает в сложенный край Своей мантии. Затем вновь закрывает мешок и возвращается во двор, защищаясь от назойливых голубей, которые хотят помочь себе сами. Он разворачивает Свою мантию и рассеивает зерно по земле и смеется над переполохом и шумной ссорой жадных птиц. Кормежка вскоре закончилась. Голуби пьют из глубокого блюда около колодца и вновь смотрят на Иисуса.

   «Теперь идите. У Меня больше ничего нет».

   Они полетали вокруг еще немного, опускаясь на плечи и колени Иисуса, а затем вернулись в свои гнезда. Иисус вновь погружается в раздумье.

   Раздается громкий стук в дверь. Женщина бежит открывать. Это ученики.

   «Подойдите», — говорит Иисус. «Вы раздали деньги бедным?»

   «Да, Учитель, раздали».

   «До последней монетки?» Помните, что то, что дают нам, дается не для нас, но это должно быть отдано на Благотворительность. Мы бедные и мы живем по милости других людей. Жалок тот апостол, который эксплуатирует свою миссию ради человеческих целей!»

   «А если однажды мы останемся без хлеба, и нас обвинят в нарушении Закона, потому что мы подражаем воробьям, питаясь зернами пшеницы как они, что мы будем делать?»

   «Тебе когда-нибудь не хватало чего-нибудь, Иуда? Чего-нибудь существенного, с тех пор как ты со Мной? Ты когда-нибудь падал истощенный на дороге?»

   «Нет, Учитель?»

   «Когда Я сказал тебе: “Пойдем”, разве Я обещал тебе комфорт и богатство. И разве говоря с теми, кто слушает Меня, разве Я говорил когда-либо, что Я дам “Моим ученикам” прибыли на Земле?»

   «Нет, Учитель».

   «Ну, Иуда? Почему же тогда ты так изменился? Разве ты не знаешь, разве ты не осознаешь, что твоя неудовлетворенность и твое равнодушие огорчают Меня? Разве ты не понимаешь, что твое недовольство воздействует также и на твоих братьев? Почему, Иуда, друг Мой, ты покидаешь Меня теперь, тогда как ты был призван к столь великому уделу, и ты пришел к Моей любви и Моему Свету с таким большим энтузиазмом?»

   «Учитель, я не покидаю Тебя. Я тот, кто в наибольшей степени заботится о Тебе, о Твоих интересах, о Твоем успехе, я хотел бы видеть Тебя победителем повсюду, поверь мне».

   «Я знаю. Ты желаешь этого человеческим образом. Это великое дело. Но Я не желаю этого, Иуда, друг Мой… Я пришел для чего-то гораздо большего, чем человеческий триумф и человеческое царство… Я пришел не для того, чтобы дать Моим друзьям крохи человеческого триумфа. Я пришел, чтобы дать вам великое, существенное, богатое обильное вознаграждение, вознаграждение, которое уже не является вознаграждением, так как оно абсолютно совершенное и завершенное: это соучастие в Моем вечном Царстве, это единение в правах с детьми Божьими…О! Иуда!

   Почему ты не воодушевлен этим возвышенным наследием, которого достигают посредством отречения, но которое не знает упадка?

   Подойди ко Мне ближе, Иуда. Видишь? Мы одни. Остальные поняли, что Я желаю поговорить с тобой, раздатчиком Моих… богатств, подаяния, которое Сын Человеческий, Сын Божий получает, чтобы отдать им – людям, во имя Бога и Человека. Они зашли в дом. Мы одни, Иуда, в этот сладостный вечерний час, когда наши сердца улетают к нашим удаленным домам, к нашим матерям, которые, конечно, думают о нас, когда готовят свой одинокий ужин, и ласкают своими руками то место, где мы обычно сидели перед этим часом Божьим, когда Его Пресвятая Воля призвала нас любить Его в духе и истине.

   Наши матери! Моя, такая святая и чистая, Которая так любит всех вас и молится о вас, друзьях Ее Иисуса… Моя Мать, Которая обретает мир, в Своей Материнской тревоге Матери Христа только когда думает, что Я окружен вашей любовью… Не разочаровывайте, не наносите ран этому сердцу Матери, Мои дорогие друзья. Не разбивайте его какими-либо вашими злыми поступками! Твоя мать, Иуда. Твоя мать, которая в последнее время, когда мы проходили через Кериоф, не могла остановиться, благословляя Меня и желая поцеловать Мои стопы, потому что она была счастлива, что ее Иуда пребывает в Свете Божьем, и она говорила Мне: “О! Учитель! Сделай моего Иуду святым! Чего ищет сердце матери, если не благополучия ее чада? А какое благополучие лучше, чем вечное Благо?” Действительно! И какое благополучие, Иуда, является большим, чем то, к которому Я желаю привести вас всех, и которого достигают следуя Моему Пути? Твоя мать святая женщина, Иуда. Истинная дочь Израиля. Я не позволил ей целовать Мои стопы. Потому что вы Мои друзья, и потому что в каждой из ваших матерей, в каждой хорошей матери, Я вижу Свою Мать, Иуда. И Я бы хотел, чтобы ты видел в своей матери Мою, вместе с Ее огромным и страшным предназначением Соискупительницы, и Я бы хотел, чтобы ты не желал убить Ее, потому что… потому что тогда ты бы чувствовал, что убиваешь свою собственную мать.

   Иуда, не плачь. Почему ты плачешь? Если ты не чувствуешь раскаяния в своем сердце в отношении к своей матери или к Моей, то к чему проливать эти слезы? Иди сюда, положи свою голову на Мое плечо и расскажи твоему Другу о своем беспокойстве. Ты сделал что-то неправильное? Ты чувствуешь, что близок к совершению чего-то неправильного? О! Не оставайся в одиночестве! Победи Сатану с помощью Того, Кто любит тебя. Я – Иисус, Иуда. Я – Иисус, Который исцеляет болезни и изгоняет демонов. Я тот Иисус, Который спасает… и Который любит тебя так сильно, что беспокоится видя тебя таким ослабевшим. Я – Иисус, который учит прощать семьдесят раз по семь. Но Я, лично, прощаю тебя не семьдесят, семь сотен, семь тысяч раз…  и нет никакой вины, Иуда, нет никакой вины, Иуда, нет никакой вины, Иуда, которую бы Я не простил, которую бы Я не простил, которую бы Я не простил, если раскаявшийся преступник говорит Мне: “Иисус, я согрешил”. И даже меньше: если он только говорит: “Иисус!” И даже меньше: если он только посмотрит на Меня умоляюще.  И первые грехи, которые Я прощаю, знаешь ли ты, друг Мой, кому я прощаю их? Наиболее виновным и  наиболее покаявшимся. И знаешь ли ты, кто были самые первые, которых Я простил? Те, кто согрешил против Меня.

   Иуда?… Ты не можешь найти и одного слова, чтобы ответить своему Учителю?… Неужели твое страдание так сурово, что слова умирают на твоих губах? Ты боишься, что Я могу осудить тебя? Не бойся! Я так долго страстно стремился поговорить с тобой так, прижав тебя к Своему сердцу, подобно двойне в колыбели, рожденной от одной матери почти одной единственной плотью, как двое младенцев, которые по очереди сосут один и тот же теплый сосок, каждый смакуя слюну своего брата вместе со сладостным молоком своей матери. Сейчас ты со Мной и Я не позволю тебе уйти, пока ты не расскажешь Мне об этом, чтобы Я исцелил тебя. Не бойся, Иуда. Я хочу, чтобы ты исповедался. Но твои товарищи подумают, что это была дружеская беседа, потому что после нее наши лица будут сиять глубоким взаимным миром и любовью. И Я уверю их в этом еще больше, прижимая тебя к Своей груди во время ужина этим вечером, и макая в блюдо Свой хлеб для тебя и предлагая его тебе как возлюбленному, и ты будешь первым, кому Я подам чашу, после того как воздам благодарение Богу. Ты будешь царем застолья, Иуда. И ты действительно будешь им. Ты будешь Невестой Жениха, душой, которую Я люблю, если ты станешь чистым и свободным, оставив свою пыль на Моих очищающих коленях.

   Ты не собираешься заговорить, чтобы поведать Мне о своей печали?»

   «Ты говорил со мной так сердечно… о моей матери… о доме… О Твоей любви… Минута слабости… я так устал! И я некоторое время думал, что Ты уже не так любишь меня…»

   «Нет. Это не так. Из того, что ты сказал, верно только то, что ты устал. Но ты устал не от дорог, не от пыли, не от солнца, не от грязи, не от толп. Ты устал от самого себя. Твоя душа устала от твоего тела и от твоего ума. Так устала, что она может окончательно угаснуть от смертельной усталости. Бедная душа, которую Я призвал к Вечному Свету! Бедная душа, которая знает о Моей любви к тебе и упрекает тебя за то, что ты отрываешь ее от Моей любви! Бедная душа, которая тщетно упрекает тебя, — как тщетно Я ласкаю тебя, — за то, что ты действуешь неискренне и втайне от своего Учителя. Но это действуешь не ты. Это тот, кто ненавидит тебя и Меня. Вот почему Я сказал тебе: “Не оставайся в одиночестве”. Теперь послушай. Ты знаешь, что Я провожу большую часть Моих ночей в молитве. Если однажды ты почувствуешь в себе смелость быть мужчиной и захочешь быть Моим, приди ко Мне, когда твои товарищи спят. Звезды, цветы, птицы – добрые и мудрые свидетели. Они поражены ужасом от преступления, совершенного в их присутствии, но они не произнесут ни одного слова, чтобы сказать людям: “Этот человек Каин среди своих братьев”. Ты понял, Иуда?»

   «Да, Учитель, понял. Но поверь мне, я всего-лишь устал и глубоко тронут. Я люблю Тебя всем моим сердцем и…»

   «Все в порядке. Этого достаточно».

   «Ты не поцелуешь меня, Учитель?»

   «Да, Иуда. Я поцелую тебя сейчас и много раз в будущем…»

   Иисус издает тяжелый горестный вздох. Но Он целует Иуду в щеку. Затем Он берет голову Иуды и крепко сжимает ее Своими ладонями, держа ее перед Собой, всего в нескольких сантиметрах от Своего лица, пристально вглядываясь в него, тщательно исследуя его, пронзая его Своими магнетическими глазами. И Иуда, жалкий несчастный человек, и бровью не повел. Он, казалось бы, остается бесстрастным, во время этого исследования. Он только побледнел и на мгновение закрыл глаза. И Иисус целует его закрытые веки, его губы и затем его сердце, нагнув Свою голову, чтобы посмотреть на сердце Своего ученика… и говорит: «Вот тебе, чтобы развеять туман, чтобы заставить тебя почувствовать доброту Иисуса и укрепить твое сердце». Затем Он позволяет ему идти и направляется к дому в сопровождении Иуды.

   «Ты пришел как раз вовремя, Учитель! Все готово. Мы ждали только Тебя», — говорит Петр.

   «Хорошо. Я говорил с Иудой о многих вещах…Верно, Иуда? Нам нужно также повидать того бедного старика, чей сын был убит».

   «Ах!» Иуда ухватился за хорошую возможность возвратиться полностью в свое прежнее состояние и отвлечь от себя подозрения остальных, если они были. «Ах! Ты знаешь, Учитель? Нас остановила сегодня группа язычников вместе с евреями из римской колонии в Греции. Они задавали много вопросов. Мы ответили насколько смогли. Но мы, конечно, не смогли убедить их. Однако они были добры к нам и дали нам много денег. Вот они, Учитель. Мы с ними сможем сделать много хорошего». И Иуда извлекает большой кошель из мягкой кожи, который когда он положил его на стол, издает звон серебра. Размер кошеля – с голову ребенка.

   «Хорошо, Иуда. Ты беспристрастно распределишь деньги. Что хотели узнать язычники?»

   «Сведения о будущей жизни… имеет ли человек душу и бессмертна ли она. Они упоминали имена своих учителей. Но… что мы могли бы сказать им?»

   «Вы могли бы сказать им, чтобы они пришли».

   «Мы им сказали, возможно, они придут».

   Они продолжают есть. Иуда сидит рядом с Иисусом, Который дает ему немного хлеба, обмакнув его в соус в блюде, содержащем немного жареного мяса.

    Они ели маленькие черные оливы, когда услышали, как кто-то стучится в дверь. И вскоре после этого вошла хозяйка дома и сказала: «Учитель, Тебя хотят видеть».

   «Кто они?»

   «Незнакомцы».

   «Но это невозможно!». «Учитель устал!», «Он ходил и говорил весь день!», «В любом случае! Язычники в доме! Подумать только!» Двенадцать всполошились, как потревоженный улей.

   «Тихо! Успокойтесь! Мне не доставляет беспокойства выслушивать тех, кто ищет Меня. Для Меня это отдых».

    «Это может быть ловушкой! В это время дня!…»

   «Нет. Это не ловушка. Успокойтесь и отдыхайте. Я отдохнул, пока ждал вас. Я пойду. Я не буду просить вас пойти со Мной… хотя… хотя Я говорю вам, что это ради язычников вам пришлось принять ваш иудаизм, который есть ничто иное как Христианство. Ждите Меня здесь».

   «Ты собираешься пойти один! Нет! Никогда!» — говорит Петр, вставая.

   «Оставайтесь там, где вы есть. Я иду один».

   Он идет один. Выглядывает из входной двери. В сумерках видна большая группа мужчин, ожидающая Его.

   «Мир вам. Вы хотели Меня видеть?»

   «Радуйся, Учитель», — отвечает внушительный пожилой мужчина. Он одет в римские одежды, которые видны из-под короткой круглой мантии с капюшоном на голове. «Мы говорили сегодня с Твоими учениками. Но они не смогли сказать нам многого. Мы хотели бы поговорить с Тобой».

   «Это вы дали богатое пожертвование? Благодарю вас от имени нищих в Боге». Иисус оборачивается к хозяйке и говорит: «Женщина, я выйду с этими людьми. Скажи Моим ученикам, чтобы они пришли и встретили Меня у берега моря, потому что, если Я прав, эти люди купцы из торгового центра…»

   «И мореплаватели, Учитель. Ты прав».

   Все вместе выходят на главную дорогу, блестящую в лунном свете.

   «Вы прибыли издалека?» Иисус находится в центре группы и рядом с Ним идет пожилой человек, который говорил ранее, это красивый старик с  резким латинским профилем. С другой стороны идет другой пожилой человек, чьи черты лица явно еврейские. Около них идут два или три худых человека с оливковым цветом лица, с живыми и несколько ироничными глазами, и затем несколько крепких людей различного возраста: всего около десяти человек.

   «Мы прибыли из римских колоний в Греции и Азии. Некоторые из нас евреи, некоторые язычники… Вот почему мы осмелились прийти… Но мы были уверены, что Ты не презираешь язычников… как другие… Правоверные иудеи, я имею в виду, те которые в Израиле, потому что в других местах иудеи не так суровы. Действительно я, римлянин, женат на иудейке из Ликаонии, тогда как этот господин, еврей из Эфеса, женат на женщине из Рима».

   «Я никого не презираю… Но вы должны простить тех, кто еще не может понять, что так как существует только один Творец, то все люди одной крови».

   «Мы знаем, что Ты велик среди философов. И то, что Ты говоришь, подтверждает это. Ты великий и добрый».

   «Добрый тот, кто творит добро. А не тот, кто хорошо говорит».

   «Ты хорошо говоришь и творишь добро. Следовательно, Ты добрый».

   «Что вы хотели узнать у Меня?»

   «Сегодня, прости нас, Учитель, если мы надоедаем Тебе своим любопытством. Но это хорошее любопытство, потому что оно ищет Истину с любовью… Сегодня мы хотели узнать у Твоих учеников истину касающуюся учения, которое было уже намечено древними философами Греции и которое Ты, как нам сказали, теперь вновь проповедуешь, сделав его более обширным и прекрасным. Евника, моя жена, говорила с некоторыми иудеями, которые слышали Тебя, и она повторила мне их слова. Евника гречанка, и притом образованная, и ей известны слова мудрецов ее страны. Она нашла сходство между Твоими словами и словами великих греческих философов. Твои слова достигли также Эфеса. И так как мы прибыли в этот порт, некоторые по делам, а другие, чтобы совершить обряд, мы оказались среди друзей и разговорились. Торговые дела отвлекают людей от мыслей о других высших материях. После того, как мы заполнили наши торговые центры и трюмы товарами, у нас осталось время, чтобы разрешить наши сомнения. Ты говоришь, что душа вечна. Сократ говорил, что она бессмертна. Тебе известны слова греческого учителя?»

   «Нет. Я не учился в школах Рима и Афинн. Но скажи Мне. Я точно так же пойму и тебя. Я знаком с мыслями греческого философа».

   «Сократ, вопреки тому, во что верим мы, римляне, и также тому, что думают ваши саддукеи, утверждал и отстаивал мнение, что человек имеет душу и что она бессмертна. Следовательно, говорит он, смерть есть не что иное, как освобождение  души, которая переходит из тюрьмы в свободное место, где она соединяется с теми, кого она любила и где она встречает мудрецов, с чьей мудростью она была знакома, и великих людей, героев, поэтов, и где больше нет несправедливости и печали. Там, напротив, царит вечное счастье в мирной обители открытой для бессмертных душ, которые жили в справедливости. Что Ты скажешь, Учитель?»

   «Я торжественно говорю вам, что греческий учитель, хотя пребывал в заблуждении ложной религии, утверждал истину, говоря, что душа бессмертна. Как искатель истины и любитель добродетели, он слышал Голос неизвестного Бога, шептавшего в глубине его души: Голос Истинного Бога, Единственного Бога, Всевышнего Отца, от Которого Я пришел, чтобы привести людей к Истине. У человека есть душа, Одна, Истинная, Вечная, Госпожа, достойная вознаграждения или наказания. Она всецело принадлежит Ему. Сотворенная Богом, она предназначена в Божьей Мысли к возвращению к Богу. Вы, язычники, слишком посвящаете себя культу ваших тел. Человеческое тело действительно является чудесным творением, на котором стоит отпечаток вечного Пальца. Вы слишком сильно восхищаетесь своим разумом; человеческий разум – это драгоценный камень, заключенный в ларце человеческой головы, из которого он испускает свои возвышенные лучи. Великий небесный дар Бога Творца, Который создал вас в соответствии со Своей Мыслью в том, что касается вашего телосложения, то есть совершенной деятельности органов и членов, и Он придал вам Свое подобие Своей Мыслью и Духом. Но совершенство подобия находится в Духе. Потому что у Бога нет членов или тусклой плоти, так как Он не подлежит чувственности или побуждениям похоти. Но Он является Чистейшим Духом, Он вечен, совершен, неизменяем, неутомим в деятельности, постоянно возрождается в своих деяниях, которые Он по-отечески приспосабливает к (духовному) восхождению Своих творений. Дух, созданный во всех людях одним и тем же Источником силы и щедрости, не имеет различий в своем первоначальном совершенстве, но обретает многие из них после вселения в тело. Есть только один несотворенный и самый совершенный Дух, и он всегда остается таким. Есть Три духа, которые были сотворены совершенными и…»

   «Ты один из них, Учитель».

   «Не Я. В Моем Теле у Меня находится божественный Дух, который не был сотворен, но был порожден Отцом посредством преизбыточествующей Любви. И во Мне также есть душа, созданная для Меня Отцом, такого, каким Я есть сейчас, для Человека. Совершенная душа, как подобает Богочеловеку. Но Я говорю о других духах».

   «О каких, тогда?»

   «О двух первых прародителях, от которых произошла (человеческая) раса; они были сотворены совершенными, но затем добровольно впали в несовершенство. Третий, сотворенный для Наслаждения Божьего и Вселенной, является слишком возвышенным для возможностей мысли и веры нынешнего мира, чтобы Я мог указать вам его. Духи, как Я сказал, сотворенные одним и тем же Источником с одинаковым уровнем совершенства, являются, благодаря их собственной воле и заслугам, субъектами двух метаморфоз».

   «Итак, Ты признаешь вторую жизнь?»

   «Существует только одна жизнь. Во время этой жизни душа, которая изначально была создана по подобию Божьему, продвигается, практикуя справедливость и верность во всем, к более совершенному подобию, Я бы сказал,  ко второму творению самой себя, причем она развивается до двойного подобия своему Творцу, став способной обладать святостью, которая является совершенством справедливости и подобием детей Отчих. Она должна быть основана в благословенных душах, которые находятся в тех, кто, как говорит ваш Сократ, живут в Гадесе. Тогда как Я говорю, что когда Мудрость скажет свои слова и подпишет их своей кровью, они станут благословенными душами Рая, то есть Царства Божьего».

   «А где они сейчас?»

   «Они в ожидании».

   «Чего?»

   «Жертвоприношения. Прощения. Освобождения».

   «Говорят, что Мессия будет Искупителем, и что Ты – Он… Это верно?»

   «Это верно. Это Я, Говорящий с тобой».

   «Значит, Тебе предстоит умереть? Почему, Учитель? Мир в такой великой нужде в Свете, и Ты желаешь покинуть его?»

   «Ты, грек, и спрашиваешь Меня об этом? Ты, находящийся под влиянием слов Сократа?»

   «Учитель, Сократ был праведником. Ты – святой. Подумай о том, как сильно Земля нуждается в святости».

   «Она будет возрастать в десять тысяч раз в своей силе за каждую скорбь, каждую рану, каждую каплю Моей Крови.

   «Черт побери! Никогда не было стоика более великого, чем Ты. Так как Ты не только проповедуешь презрение к жизни, но собираешься отбросить ее прочь».

   «Я не презираю жизнь. Я люблю ее как самую полезную вещь, за которую можно купить освобождение мира».

   «Но Ты слишком молод, Учитель, чтобы умереть!»

   «Ваши философы говорят, что то, что свято, дорого богам, а ты сказал, что Я свят. Если Я свят, Я должен страстно стремиться возвратиться к Святости от Которой Я пришел. Поэтому никто не слишком молод, чтобы не иметь такого желания. Сократ также говорит, что тот, кто свят, любит делать приятное богам. Что может быть более приятным, чем возвратить в объятия Отца детей, которых грех изгнал, и дать человеку мир с Богом, Источником всех богатств?»

   «Ты говоришь, что не знаешь слов Сократа. Как получилось, что Ты знаешь те, которые Ты сказал?»

   «Я знаю все. Мысли людей, когда это хорошие мысли, являются ничем иным, чем отражением Моих мыслей. Если мысль не хорошая, она не Моя, но Я читаю ее в последовательности времен и Я знал, знаю и буду знать, когда она была, есть и будет произнесена. Я знаю».

   «Господь, приди в Рим, свет мира. Здесь Ты окружен ненавистью. Там Ты будешь окружен почитанием».

   «Оно окружало бы человека, а не Учителя сверхъестественного. Я пришел ради сверхъестественного.  Я должен принести его детям Народа Божьего, хотя они наиболее упрямо противятся Слову».

   «Значит, Рим и Афины не увидят Тебя?»

   «Они увидят Меня. Не бойтесь. Они увидят Меня. Те, кто желает Меня видеть, увидят Меня».

   «Но если Тебя собираются убить…»

   «Дух бессмертен. Дух каждого человека бессмертен. Может ли Мой Дух не быть таким, Дух Сына Божьего? Я приду в Своем деятельном Духе… Я приду… Я увижу бесчисленные толпы и Дома, возведенные во Имя Мое… Я повсюду… Я буду говорить в храмах и в сердцах… Моя евангелизация не будет знать покоя… Евангелие будет путешествовать по всей Земле… все хорошие люди придут ко Мне…и вот… Я возглавлю множество Моих святых и поведу их к Небесам. Придите к Истине…»

   «О! Господь! Наши души окутаны формулами и ошибками. Как сможем мы открыть двери к ним?»

   «Я отопру двери Ада, Я отопру двери вашего Гадеса и Моего Лимба. И Я не смогу отпереть ваших? Скажите: “Я хочу этого”, и как если бы замки были сделаны из крыльев бабочек, они обрушатся, как если бы были превращены в порошок прохождением Моего Луча».

   «Кто придет во Имя Твое?»

   «Видишь того человека, который идет сюда с другим парнем, который чуть старше подростка? Они придут к Риму и к миру. И многие другие с ними. Такие же исполненные желания, какие они сейчас, ради Моей любви, которая будет пришпоривать их и не позволять им обрести  покой нигде, кроме как рядом со Мной, они придут ради тех искупленных Моею Кровью, чтобы собрать вас вместе и вести вас к Свету. Петр! Иоанн! Идите сюда. Я думаю, что кончил и могу быть с вами. Хотите ли вы что-нибудь еще сказать Мне?»

   «Ничего больше, Учитель. Мы уедем, взяв с собой Твои слова».

   «Пусть они прорастают в вас вечными корнями. Идите. Да пребудет с вами мир».

   «Радуйся, Учитель».

   И видение заканчивается…

   ……

   Иисус говорит мне: «Ты устала? Трудоемкий диктант. Скорее диктант, чем видение. Но эта тема желанна конкретным людям. Каким? Ты узнаешь это в Мой День. Теперь и ты можешь идти с миром».

   От себя самой я хочу добавить, что беседа Иисуса с язычниками происходила на набережной приморского города. В лунном свете можно было бы ясно видеть тихие волны, плещущиеся о камни волнореза большого порта, полного судов. Я не смогла упомянуть об этом прежде, потому что собеседники говорили все время, и если бы я описала это место, Я потеряла бы нить разговора. Они беседовали, разгуливая взад и вперед по протяженному отрезку набережной близ порта. Это место уединенное, так как здесь нет пассажиров, а моряки все поднялись обратно на суда, красные фонари которых видны в ночи подобно сияющим рубинам. Я не знаю, какой это город. Он конечно красивый и важный. (1)

• Это город Иоппия, как указывалось в конце главы 403.