«Итак, Учитель, поскольку Мы научены Тобой, то наша ответственность тяжелая?» — спрашивает Варфоломей.

   «Да. Очень тяжелая. И она станет даже еще тяжелее в будущем, когда Жертвоприношение  исполнится, и придет Искупление вместе с Благодатью, которая является силой и светом. И после этого придет Некто, Кто научит вас тому, что сила воли даже лучше. И тот, кто не захочет этого, понесет ответственность за это».

   «Значит, спасутся только немногие?»

   «Почему, Варфоломей?»

   «Потому что человек так слаб!»

   «Но если он укрепляет свою слабость, доверившись Мне, то он становится сильным. Вы думаете, что Я не знаю о вашей борьбе? Видишь? Сатана подобен этому пауку, который протянул свою сеть от этой крошечной веточки к этому стеблю. Она такая тонкая и предательская! Посмотри, как блестит эта паутина. Она выглядит как неосязаемая серебряная филигрань. Она будет невидимой ночью, а на рассвете, завтра, она будет сиять драгоценными камнями, и неразумные мухи, которые скитаются по ночам в поисках нечистой пищи, попадутся в нее, так же как легкомысленные бабочки, которых привлекает то, что блестит…»

   Апостолы приблизились к Учителю и слушают урок, взятый из растительного и животного царств.

   «… Хорошо, Моя любовь совершает, в отношении Сатаны то, что делает сейчас Моя рука. Она уничтожает паутину. Посмотрите, как паук бежит прочь и скрывается. Он боится того, что сильнее его. Сатана также боится того, что сильнее. А что сильнее, чем любовь?»

   «А не лучше ли было уничтожить паука?» — спрашивает Петр, который очень практичен в своих заключениях.

   «Это было бы лучше. Но паук исполняет свой долг. Это верно, что он убивает бедных маленьких бабочек, которые так прекрасны, но он истребляет большое количество грязных мух, которые переносят болезни и заразу от больных к здоровым людям, от трупов к живым людям».

    «Но в нашем случае, что делает паук?»

   «Что он делает, Симон? (Симон тоже один из пожилых людей, и один из тех, кто жаловался на ревматизм). Он делает то, что делает твоя добрая воля. Он разрушает тепловатость, апатию, тщеславную заносчивость. Он заставляет тебя быть бдительным. Что делает тебя достойным награды? Борьба и победа.  Можешь ли ты победить, если ты не борешься? Присутствие Сатаны вынуждает быть постоянно бдительным. Люби, следовательно, Того, Кто любит тебя, и это сделает его присутствие не обязательно вредным. Если вы держитесь близко к Любви, Сатана будет искушать вас, но он сдастся, и  будет неспособен причинить реальный вред».

   «Всегда?»

   «Всегда. В великих и малых вещах. К примеру, мелочь: он тщетно советует тебе заботиться о своем здоровье. Коварный совет, чтобы попытаться оторвать тебя от Меня. Но Любовь крепко держит тебя, Симон, и твоя боль становятся неважной даже в твоих собственных глазах».

   «О! Господь! Ты знаешь?…»

   «Да, знаю. Но не теряй присутствия духа. Не унывай, ободрись! Любовь, Который первый улыбается над твоей человеческой природой, трепещущей из-за своего ревматизма, даст тебе так много мужества…» Иисус смеется над Своим смущенным апостолом и заключает его в Свои объятия, чтобы утешить его. Он полон достоинства даже когда смеется. Остальные тоже смеются.

   «Кто пойдет помочь той бедной старой женщине?» — говорит Иисус, указывая на маленькую старушку, которая, не обращая внимания на великую жару, подбирает колосья на уже сжатых полях.

   «Я», — отвечают Иоанн, Фома и Иаков.

   Но Петр, взяв Иоанна за рукав, и потянув его немного в сторону, говорит ему: «Спроси у Учителя, отчего Он так счастлив. Я спросил у Него, но все что Он сказал, было: “Я счастлив, когда вижу, что душа ищет Свет”. Но если ты спросишь у Него… Он расскажет тебе все».

   Иоанн пребывает в состоянии неуверенности, побуждаясь с одной стороны к сдержанности, а с другой – желанием узнать и угодить Петру. Он медленно присоединяется к Иисусу, Который уже подбирает колосья в поле. Старая женщина, увидев такое множество молодых людей, жестом выразила свое разочарование и стала пытаться работать быстрее.

   «Женщина! Женщина!» — кричит Иисус. «Я подбираю колосья для тебя. Не стой на солнце, мать. Я иду».

   Старушка, ошеломленная такой добротой, пристально глядит на Него, затем она повинуется и, ссутулившись и слегка дрожа всем своим худым телом, движется к тонкой полосе тени вдоль края поля. Иисус ходит по полю, быстро собирая колосья. Иоанн следует непосредственно за Ним. Фома и Иаков идут на некотором отдалении.

   «Учитель», — задыхаясь, говорит Иоанн. «Как Тебе удается находить так много колосьев? В смежной борозде я нашел так мало!»

   Иисус улыбается, но ничего не говорит. Я не могу поклясться в этом, но думаю, что колосья, которые были сжаты, но не собраны, поднимаются, куда бы ни посмотрели божественные глаза Иисуса. Он собирает их и улыбается. У Него в руках уже большой пучок колосьев.

   «Возьми Мой, Иоанн. Так у тебя тоже будет их много, и маленькая матушка будет счастлива»

   «Но, Учитель… Ты сотворил чудо? Невозможно было Тебе найти так много колосьев!»

   «Тсс! Это для маленькой матушки… думай о твоей матери и Моей. Посмотри, какая она маленькая старая душа!… Благой Бог, Который питает недавно вылупившихся птенцов маленьких птичек, желает наполнить маленький амбар этой бабушки. У нее будет хлеб в те месяцы, которые ей еще остались. Она не увидит следующего урожая. Но Я не желаю, чтобы она голодала в свою последнюю зиму. Сейчас ты услышишь ее восклицания, Иоанн, будь готов сдать напрокат свои уши, как Я буду готов быть омытым ее слезами и поцелуями…»

   «Каким веселым Ты был в эти несколько дней, Иисус! Почему?»

   «Ты хочешь узнать или кто-то послал тебя?»

   Иоанн, уже раскрасневшийся от работы, становится малиновым.

   Иисус понял: «Скажи тому, кто тебя послал, что есть один Мой брат, который болен и желает исцелиться. Его добрая воля к излечению наполняет Меня радостью».

   «Кто это, Учитель?»

   «Твой брат, один из тех, кого Иисус любит, грешник».

   «Значит, это не один из нас?»

   «Иоанн, ты думаешь, что среди вас нет греха? Ты думаешь, что Я радуюсь только о тебе?»

   «Нет, Учитель. Я знаю, что мы тоже грешники, и что ты хочешь спасти всех людей».

   «Итак? Я сказал тебе: “Не будь любознательным”, если от этого обнаружится то, что было злом. Я говорю то же самое сейчас, когда рассветает доброе… Мир тебе, матушка! Вот колосья, которые мы собрали. Мои товарищи придут со своими».

   «Да благословит Тебя Бог, сын. Как Ты смог найти так много? Правда, я не очень хорошо вижу. Но это действительно два больших снопа… очень больших…» Старушка ощупывает их, ее трясущиеся руки ласкают их, она хочет поднять их… Но не может.

    «Мы поможем тебе. Где твой дом?»

   «Вон тот», — и она указывает на маленький дом за полями.

   «Ты живешь одна, не так ли?»

   «Да, как Ты узнал? И кто Ты?»

   «Я тот, у кого есть мать».

   «Это твой брат?»

   «Он Мой друг».

   Из-за спины Иисуса Его друг делает широкие жесты старушке. Но своими затуманенными глазами она не может увидеть их. Во всяком случае, она очень поглощена разглядыванием Иисуса. Ее сердце старой матери глубоко тронуто.

   «Ты весь в поту, сын. Иди сюда в тень этого дерева. Сядь. Взгляни как с Тебя градом катится пот! Вытрись моей вуалью. Она изношенная, но чистая. Вот, возьми ее, сын».

   «Спасибо, матушка».

   «Да будет благословенна Твоя мать, мать такого хорошего сына. Скажи мне Твое и Ее имя. Чтобы я могла упомянуть их Богу, чтобы Он благословил Тебя».

   «Мария и Иисус».

   «Мария и Иисус… Мария и Иисус… Подожди. Однажды я проливала горькие слезы… Сын моего сына был убит за то, что защищал своего младенца сына, и мой сын умер от печали… и в то время говорили что невинный был убит потому что искали того, чье имя было Иисус… Сейчас я на пороге смерти и это Имя вернулось ко мне…»

    «Ты плакала тогда, мать, из-за этого Имени. Пусть это Имя теперь благословит тебя…»

   «Ты тот Иисус… скажи это бедной женщине, которая скоро умрет, и которая жила не проклиная, потому что ей сказали, что ее печаль послужила спасению Мессии Израиля».

   Иоанн удвоил свои жесты. Иисус молчит.

   «О! Скажи мне! Это Ты? Ты… благословишь меня в конце моей жизни? Во имя Бога, говори».

   «Это Я».

   «Ах! Старушка простерлась на земле. «Мой Спаситель! Я жила в ожидании и больше не надеялась увидеть Тебя. Увижу ли я Твой триумф?»

   «Нет, мать. Подобно Моисею ты умрешь, не увидев этого дня. Но Я заблаговременно дам тебе мир Божий. Я есть Мир. Я есть Путь. Я есть Жизнь. Ты, мать и бабушка праведных детей, увидишь Меня в другом, вечном триумфе. Я раскрою врата тебе, твоему сыну, сыну твоего сына и его мальчику-младенцу. Тот младенец, который умер за Меня, свят для Господа! Не плачь, мать!…»

   «И я касалась Тебя! И Ты собирал для меня колосья! О! Как я заслужила такую честь?!»

   «Своим святым смирением. Пойдем, мать, к тебе домой. И пусть эта пшеница питает твою душу больше, чем твое тело. Я есть истинный Хлеб, который сошел с Небес, чтобы утолить голод каждого сердца. Вы (Фома и Иаков присоединились к ним со своим снопом)… возьмите эти снопы и пойдем.

   И три апостола, нагруженные снопами идут, сопровождаемые Иисусом и бабушкой, плачущей и шепчущей молитвы. Они приходят к маленькому дому: две маленькие комнаты, крошечный огород, смоковница и маленький виноградник. Опрятность и бедность.

   «Это твой дом?»

   «Да. Благослови его, Господь!»

   «Зови Меня сыном. И молись, чтобы Моя Мать могла найти утешение в Своем горе, поскольку ты знаешь, что такое горе матери. До свидания, мать. Я благословляю тебя во имя истинного Бога».

   И Иисус поднимает руку и благословляет маленький домик. Затем Он нагибается и обнимает маленькую старушку, Он прижимает ее к Своему Сердцу и целует ее голову, покрытую тонкими белыми волосами. Она плачет и истирает свои губы о руки Иисуса с почитанием и любовью… и сокрушает меня печалью. Потому что я думаю о своей матери, которая испугалась Тебя, Иисус, когда увидела Тебя… Зачем пугаться Тебя, Иисус?

…………

    Иисус говорит:

   «Почему? В твоем сердце много “почему” после этой диктовки. Но Я начну с последнего. […]

   Другой вопрос, который ты задаешь в своем сердце, это знал ли Я, что Иуда не будет спасен, невзирая на все усилия спасти его. Я знал. Почему же тогда Я был счастлив? Потому что также присутствие простого желания, — цветка в бесплодной земле сердца Иуды, — было порождением милостивого взгляда Отца на Моего ученика, которого Я любил и которого не мог спасти. Взгляд Бога на сердце! Чего мог бы Я желать, кроме того, чтобы Отец мог смотреть на всех вас с любовью? И Я был счастлив дать бедняге также это средство возрождения. Мою радость стимулировало то, что Я видел его желание вернуться ко Мне.

   Однажды, после Моей Смерти, Иоанн ознакомился с этой истиной и рассказал Петру, Иакову, Андрею и остальным, потому что Я приказал Моему самому любимому Апостолу, который был знаком со всеми секретами Моего сердца, сделать это. Он был осведомлен и сказал им, чтобы каждый имел в будущем правило в руководстве учениками и верующими.

   Душа, которая после падения приходит к служителю Бога и исповедует свои ошибки, друг, сын, муж или брат, который после того как согрешил, приходит и говорит: “Позволь мне оставаться рядом с тобой. Я больше не желаю совершать ошибок, так что я не буду больше огорчать Бога и тебя”, не должен быть лишен, помимо прочих вещей, также удовлетворения при виде нашего счастья от сознания того, что они стараются, чтобы мы были счастливы. Бесконечная тактичность необходима для исцеления сердец. Я, Мудрость, был таким тактичным, чтобы научить каждого искусству искупления и помочь тем, кто искупают самих себя, хотя Я знал, что в случае Иуды это было бесполезно.

   А теперь Я говорю тебе то, что сказал Симону из Каны: “Не унывай, ободрись!” И Я сжимаю тебя в Своих объятиях, чтобы ты чувствовала, что здесь находится Тот, Кто любит тебя. Мои руки карают, но они также ласкают, и Мои уста произносят суровые слова, но также слова удовлетворения и последние более многочисленны и произносятся с гораздо большей радостью.

   Иди с миром, Мария. Ты не огорчила твоего Иисуса, и пусть это будет твоим утешением».