ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
435. Беседа Иисуса с Матерью
15 мая 1946
1. Я не знаю, вечер ли это той же Субботы. Я знаю, что вижу Иисуса и Марию, сидящих на каменной скамье напротив дома, у двери столовой, из которой исходит тусклый свет масляной лампы, поставленной у двери. Маленькое пламя трепещет в воздухе, то поднимаясь, то опускаясь, как если бы оно дышало. Это единственный свет в эту безлунную ночь: слабый свет, видимый в саду, где он освещает маленькую полоску грунта перед дверью и умирает у первого куста роз на клумбе. Но этот слабый свет достаточен, чтобы осветить профили Двоих, поглощенных сокровенным разговором в эту тихую ночь, полную запаха жасмина и других летних цветов.
Они говорят о своих родственниках… о постоянно непреклонном Иосифе Алфееве, о Симоне, не очень смелом в своем исповедании веры, подавляемом своим старшим братом, который так же властен и упрям в своих идеях, каким был его отец. В этом состоит великая печаль Марии, Которая хотела бы, чтобы все Ее племянники были учениками Ее Иисуса.
Иисус утешает Ее и, чтобы извинить Своих двоюродных братьев, указывает на их сильную веру израэлитов: «Это препятствие, Ты знаешь? Настоящее препятствие. Потому что все эти формулы и заповеди образуют барьер, мешающий воспринять Мессианскую идею в ее истине. Легче обратить язычника, если только дух не полностью испорчен. Язычник размышляет и видит большое различие между своим Олимпом и Моим Царством. Но Израиль… более ученая часть Израиля… находит трудным следовать новой идее!…»
«И все же это неизменно та же идея!»
«Да. Это неизменно этот Декалог, те же пророчества. Но их природа извращена человеком. Он взял их и из сверхъестественных сфер, где они были, низвел их до уровня Земли, в атмосферу мира, он обращается с ними выхолащивая и приспособляя их к своей человеческой природе… Мессия, духовный Царь великого Царства, – которое называется Царством Израиля, потому что Мессия рожден от трона Израиля, но было бы правильнее называть его Царством Христа, потому что Христос сосредотачивает лучшую часть Израиля, как прошлого, так и настоящего, и возвышает и очищает ее в Своем совершенстве Богочеловека, – согласно им Мессия не может быть кротким бедным человеком, не стремящимся к власти и богатствам, покорным тем, кто правит нами[1] согласно божественному наказанию, потому что покорность – это святость, если она не лишает законной силы великий Закон. Мы можем, поэтому, сказать, что их вера действует против истинной Веры.
[1] Римлян – примечание переводчика на русский язык.
2. Таких непреклонных людей, убежденных, что они правы, множество… в каждом классе… и даже среди Моих родственников и апостолов. Поверь, Мама, что их тупость и неспособность поверить в предстоящие Мне Страсти кроется в этом… Их заблуждения в оценке происходят от этого. Также их упрямое нежелание рассматривать язычников и идолопоклонников, глядя не на человека, а на дух человека, тот дух, который имеет только один Источник и которому Бог хотел бы дать только один удел – Небеса. Возьмем Варфоломея… Он является примером. Очень хороший, мудрый, желающий все делать чтобы почтить и утешить Меня… Но перед, Я не скажу Аглаей или Синтихией, которая уже цветок в сравнении с бедной Аглаей, которую только покаяние превратило из грязи в цветок, но даже перед ребенком, бедным ребенком, чья судьба побуждает к жалости и чья инстинктивная стыдливость вызывает восхищение, его отвращение к язычникам не исчезает, его не убеждает ни Мой пример, ни Мои слова о том, что Я пришел для всех».
«Ты прав. Нет, Варфоломей и Иуда Искариот, двое самых ученых, или, по крайней мере, ученый Варфоломей, и Иуда Искариот, который, Я не знаю в точности, к какому классу он принадлежит, но который пропитан и насыщен атмосферой Храма, самые невосприимчивые. Но… Варфоломей хороший и его невосприимчивость, все же, может быть извинительна. Иудина… нет. Ты слышал, что сказал Матфей, который пошел в Тиверию с намерением… А Матфей человек опытный, особенно в этой жизни… И замечание Иакова Зеведеева верно: “Кто это дал так много денег Иуде?” Потому что такая жизнь стоит… Бедная Мария Симонова!»
Иисус делает жест рукой, как бы говоря: «Это так…», — и вздыхает. 3. Затем Он говорит: «Ты слышала? Римлянки в Тиверии… Валерия Мне ничего не сказала. Но Я должен знать, прежде чем продолжу Свое путешествие. Мама, Я хочу, чтобы Ты пошла в Капернаум вместе со Мной на некоторое время… Затем Ты вернешься сюда, а Я пойду к Сиро-финикийской границе, и вернусь, чтобы попрощаться с Тобой, прежде чем спущусь к Иудее, упрямой овце Израиля…»
«Сын, Я отправлюсь завтра вечером… и возьму с Собой Марию Алфееву. Аурея останется с Симоном Алфеевым, потому что ее пребывание здесь с Тобой в течение нескольких дней, будет конечно, подвергнуто критике… Таков мир… А Я пойду… Сперва к Кане, затем, на рассвете Я отправлюсь оттуда и остановлюсь в доме матери Саломеи Симоновой. Затем Я снова пущусь в путь на закате, и мы прибудем в Тиверию засветло. Я остановлюсь в доме Иосифа, ученика, потому что Я хочу лично пойти к дому Валерии, а если Я остановлюсь в доме Иоанны, она бы захотела пойти… Нет. Я, Мать Спасителя, буду выглядеть в глазах Валерии иначе, чем ученица Спасителя… и она не сможет Мне отказать. Не бойся, Сын!»
«Я не боюсь. Но Я сожалею о всех Твоих беспокойствах».
«О! Чтобы послужить душе! Что такое двадцать миль в хороший сезон?»
«Это будет также моральным усилием. Просить… возможно быть униженной…»
«Преходящий пустяк. Но душа остается!»
«В порочной Тиверии Ты будешь подобна потерявшейся ласточке … Возьми с Собой Симона».
«Нет, Сын. Просто мы вдвоем, две бедные женщины… Но две матери и две ученицы. То есть, две великие моральные силы…Я не задержусь. Позволь Мне пойти… Просто благослови Меня».
«Да, Мама. От всего Моего сердца, как Сын, и со всей Моей властью, как Бог. Иди, и пусть ангелы сопровождают вас на всем пути».
«Спасибо Тебе, Иисус. Ну, пойдем в дом. Мне нужно встать на рассвете, чтобы приготовить все для тех, кто отъезжает и для тех, кто остается. Прочитай молитву, Сын…»
Иисус и Мария встают и вместе произносят «Отче наш»… Затем Они входят в дом, закрывают дверь… свет исчезает, и человеческих голосов больше не слышно. Слышен только шелест ветерка среди листвы и тихое журчание воды в чаше источника…