22 августа 1946

   1. Солнце только начало светить на землю, влажную после ливня. Он, должно быть, прошел только недавно, потому что пыль на дороге еще влажная, но не превратилась в грязь. Вот почему я говорю, что он прошел недавно и был коротким. Один из первых осенних ливней, предвещающих ноябрьские дожди, которые превращают дороги Палестины в покрытые вязкой грязью пути. Но этот ливень, благоприятный для путников, только смочил пыль, — бедствие Палестины в летние месяцы, которое зимой превращается в грязь, — он омыл атмосферу, листья и травы, очистившиеся и сияющие сейчас в утреннем солнечном свете. Приятный свежий ветерок дует среди оливковых рощ, покрывающих холмы Назарета, , кажется, что среди мирных деревьев пролетают ангелы, так как шелест листьев на ветвях звучит подобно большим крыльям в полете и их глянцевые серебристые листья поблескивают, когда дуновение ветра смещает их в сторону, как если бы они были пробуждены небесным светом, оставшимся после пролета ангелов.

   Город остался в нескольких стадиях позади, когда Иисус, избравший короткий путь по холмам, достиг главной дороги, идущей  от Назарета к равнине Ездрилона. Это караванный путь, который с каждой минутой становится все более оживленным из-за выходящих в путь паломников. Он прошел еще несколько стадий по дороге, когда у перекрестка около верстового камня, — на противоположных сторонах которого вырезаны надписи: «Иоппия Сидония – Вифлеем Кармел» с западной стороны, и «Ксалот – Наин Сейтополис – Ен-ганним» с восточной, — видит стоящих на обочине Своих двоюродных братьев Иосифа и Симона вместе с Иоанном Зеведеевым, которые сразу приветствуют Его.

   «Мир вам! Вы уже здесь? Я собирался придти сюда первым и подождать вас… а нашел вас уже на месте», — Он целует их и явно рад видеть их.

   «Ты не мог быть здесь первым, мы так как боялись, что Ты можешь пройти здесь, прежде чем мы придем, что вышли при свете звезд, который вскоре скрыли облака».

   «Я же передал вам, что мы встретимся. Это значит, Иоанн, что ты не спал».

   «Немного, Учитель, но, конечно, больше, чем Ты. Но это не важно», — и улыбка освещает безмятежное лицо Иоанна – истинное зеркало его счастливой натуры, которая всегда всем удовлетворена.

   «Хорошо, брат. Ты хотел поговорить со Мной?» — говорит Иисус Иосифу.

   «Да…Давай войдем в тот виноградник. Там будет тише», — и Иосиф Алфеев первым проходит между двумя рядами лоз уже лишенных своих плодов. Только одна единственная маленькая гроздь винограда оставлена на ветвях лозы, среди желтеющих листьев, готовых опасть, чтобы утолить голод бедных людей или паломников, в соответствии с Моисеевыми предписаниями.

   Иисус следует за ним вместе с Симоном. Иоанн остался на дороге. Но Иисус зовет его: «Ты тоже иди, Иоанн. Ты Мой свидетель».

   «Но…» — говорит апостол, рассеянно глядя на двух сыновей Алфея.

   «Да. Иди сюда. Более того, мы хотим, чтобы ты слышал наши слова», — говорит Иосиф, и Иоанн вслед за ними входит в виноградник, по которому они продвигаются, следуя за дугообразными рядами лоз, настолько, чтобы их не было видно с дороги.

   2. «Иисус, я счастлив видеть, что Ты любишь меня», — говорит Иосиф.

    «Ты мог усомниться в этом? Я всегда любил тебя».

    «И я всегда любил Тебя. Но… при всей нашей взаимной любви, с некоторых пор мы не понимали друг друга. Я не мог одобрить того, что Ты делаешь, потому что думал, что Ты сокрушаешь Себя, Свою Мать и нас. Ты знаешь… Мы, старшие галилеяне, мы все помним, как был поражен Иуда Галилеянин и как его родственники и последователи были рассеяны, а их собственность конфискована.. Те, кто не были убиты, были отправлены на галеры и их имущество было конфисковано. Я не хотел, чтобы подобное случилось с нами. Потому что… Ну, я думал, что это неправда, что именно от нас, из рода Давидова, конечно, но так… Мы не испытываем недостатка в хлебе, определенно нет, хвала Всевышнему за это. Но где царственное величие, которое все пророчества приписывают Тому, Кто будет Мессией? Ты жезл, который сокрушает, чтобы господствовать? Ты не был светом, когда Ты родился. Ты даже родился не в Своем доме!… О! Я хорошо знаю пророчества! Мы сейчас засохшие деревья, но нигде не было сказано, что Господь снова покроет их листьями. И кто Ты, если не праведник? Таковы были мысли, которые заставили меня противиться Тебе, стеная о нашей гибели. И пока я так стонал, пришли искусители, чтобы даже еще больше разжечь мои идеи величия, царственности… Иисус, Твой брат был глуп. Я поверил им и огорчил Тебя. Тяжело это признать, но я должен признать это. И считай, что весь Израиль был во мне, таким же глупым, каким был я, таким же уверенным в том, каким был я, что личность Мессии не похожа на ту, которую Ты представил нам… Неприятно говорить: “Я ошибался. Мы ошибались и мы не правы! Мы ошибались на протяжении веков”.

   3. Но Твоя Мать объяснила мне слова пророков. О! Да! Иаков прав. И Иуда тоже. Когда кто-то слушает, как Она объясняет пророчества, как слушали они, когда были детьми, он видит, что Ты – Мессия. Это так. Мои волосы поседели, потому что я больше не мальчик. Не был я мальчиком и тогда, когда Мария вернулась из Храма и была помолвлена с Иосифом. И я помню те дни. И недоуменную критику моего отца, когда он увидел, что Иосиф тянет с заключением брака после обручения. Он был удивлен, был удивлен и Назарет. И среди людей ходили легкие пересуды об этом. Потому что не принято позволять, чтобы проходило так много месяцев между помолвкой и свадьбой, подвергая себя опасности согрешить и… Иисус, я высокого мнения о Марии, и чту память моего родственника. Но мир… Это был не хороший момент, с точки зрения мира… Ты… О! Сейчас я знаю. Твоя Мать объяснила пророчества. Вот почему Бог желал, чтобы они откладывали свадьбу, чтобы Твое рождение могло совпасть с великим Эдиктом и чтобы Ты родился в Вифлееме Иудейском. И… да… Мария все объяснила мне, и это было подобно свету, который заставил меня понять также то, о чем Она не упомянула из скромности. И я говорю: Ты – Мессия. Это то, что я говорю, это то, что я буду говорить. Но принятие этого не подразумевает изменения моего ума… потому что мой ум считает Мессию Царем. Пророчества говорят… и трудно понять иной характер в Мессии, чем царский… Ты следишь за моей мыслью? Ты устал?»

   «Нет, Я слушаю».

   «Ну… искушавшие мое сердце вернулись и хотели, чтобы я принудил Тебя… И так как я не согласился, то вуаль упала с их лиц и они явились теми, кем они были: ложными друзьями и истинными врагами… И пришли еще люди, плакавшие подобно грешникам, и я выслушал их.  Они повторили слова, которые Ты говорил в доме Хузы… Теперь я знаю, что ты будешь царствовать над душами, то есть, Ты будешь Тем, в Ком будет собрана вся мудрость Израиля, так что Ты сможешь дать новые универсальные законы. Ты имеешь мудрость патриархов, судей и пророков, и мудрость наших предков Давида и Соломона, и мудрость, которая вела царей, Неемию и Ездру и поддерживала Маккавеев. Всю мудрость народа, нашего народа, Народа Божьего. Я понял, что Ты дашь миру, полностью подчиненному Твоей власти, Твои очень мудрые законы. И Твой народ будет действительно народом святых.

   4. Но, мой дорогой Брат, Ты не сможешь сделать этого в одиночку. Моисей, для гораздо меньшей задачи, избрал каких-то помощников. И это был только один народ! Ты… Весь мир! Весь мир у Твоих стоп!… Ах! Но чтобы совершить это Ты должен стать известным… Почему на Твоих губах улыбка и Ты закрываешь глаза?»

   «Потому что Я слушаю и говорю себе: “Мой брат забывает, что он упрекал Меня, потому что Я, проповедуя, становился известным, и говорил, что Я могу причинить вред всей семье!” Вот почему Я улыбаюсь. И Я также думаю о том, что все эти два с половиной года Я только и делаю, что становлюсь все более и более известным».

    «Это верно. Но… Кто знает Тебя? Бедняки. Крестьяне. Рыбаки. Грешники. И женщины! Ты сможешь сосчитать на пальцах одной руки тех, кто не является бесполезными ничтожествами среди тех, кто знает Тебя. Я говорю, что Ты должен стать известным среди тех, кто велик в Израиле! Священникам, Первосвященнику, старейшинам, книжникам, великим раввинам Израиля, всем тем, кто, хотя их немного, стоят множества людей. Они должны узнать Тебя! Те, кто не любят Тебя, среди своих обвинений, которые, как я сейчас понимаю, ложны, выдвигают одно истинное и справедливое: что Ты пренебрегаешь ими. Почему бы Тебе не представить Себя таким, Кто Ты есть и не победить их Своей мудростью? Поднимись в Храм и обоснуйся в притворе Соломоновом и говори. Ты происходишь из колена Давидова и пророк, Ты имеешь право на это место, и никто не имеет на него таких прав, как Ты».

    «Я говорил. Вот почему они ненавидят Меня».

   «Будь настойчив. И говори как царь. Разве Ты не помнишь силу, величие деяний Соломона? Если (какое примечательное “если”!) Ты действительно Предсказанный пророками, что следует из пророчеств, если смотреть на них глазами духа, Ты больше, чем Человек. Он, Соломон, был только человеком. Итак, яви Себя таким, какой Ты есть, и они станут поклоняться Тебе».

    «Станут ли евреи, правители, главы семейств и колен Израиля поклоняться Мне? Не все, но некоторые из тех, кто не поклоняется Мне, будут поклоняться Мне в духе и истине. Но это случится не сейчас. Сначала Я должен принять корону, взять скипетр и облачиться в пурпур».

    «Ах! Итак, Ты царь, Ты скоро станешь царем! Ты сказал это! Это именно так, как я и думал. Как многие думают!»

   «Ты в действительности не знаешь, как Я буду править. Только Всевышний и Я, и немногие души, которым Духу Господа было угодно открыть это, сейчас и в прошлом, знают, как будет править Царь Израиля, Помазанник Божий».

   5. «Но послушай также и меня, Брат. Иосиф прав. Как же Ты можешь надеяться, что они полюбят, или станут бояться Тебя, если Ты всегда избегаешь удивлять их? Ты не желаешь призвать Израиль к оружию? Ты не желаешь произнести клич войны и победы? Но, по крайней мере, стань царем по народному одобрению, будь способным завоевать такое одобрение Своей властью Ребе и Пророка, так как это уже не в первый раз цари провозглашались в Израиле таким образом», — говорит Симон Алфеев.

    «Я уже царь. Я всегда был царем».

   «Да. Один из руководителей Храма говорил нам. Ты был рожден царем евреев. Но Ты не любишь Иудеи. Ты царь-дезертир, потому что Ты не идешь туда. Ты не святой царь, если Ты не любишь Храма, где воля народа помажет Тебя царем. Без воли народа Ты не сможешь править, если не желаешь навязать Себя им насилием», — отвечает Симон.

    «Ты имеешь в виду без воли Божьей. Что такое воля народа? Что такое народ? Для кого он? Кто поддерживает его? Бог. Не забывай об этом, Симон. Я буду Тем, Кем Бог хочет, чтобы Я был. По Его воле Я стану Тем, Кем должен быть. И ничто не сможет помешать Мне быть Им. Не Моя забота провозглашать клич, чтобы собрать народ. Весь Израиль будет присутствовать при Моем провозглашении. И не нужно Мне идти в Храм, чтобы быть провозглашенным. Меня туда принесут. Весь народ принесет Меня туда, чтобы Я мог взойти на Мой трон. Ты обвиняешь Меня в том, что Я не люблю Иудею… В ее сердце, в Иерусалиме, Я стану “Царем Евреев”. Саул был провозглашен царем не в Иерусалиме, не были провозглашены там ни Давид, ни Соломон. Но Я буду помазан Царем в Иерусалиме. Но сейчас Я не пойду в Храм публично, и не буду являть Себя там, потому что это еще не Мой час».

   7. Иосиф продолжает говорить. «Ты позволяешь Твоему часу пройти мимо. Я говорю Тебе. Народ устал от иноземных поработителей и от наших лидеров. Пришел час. Я говорю Тебе. Вся Палестина, за исключением Иудеи, но не всей, следует за Тобой как за Ребе, и даже более этого. Ты подобен знамени, поднятому на вершине горы. Все смотрят на Тебя. Ты подобен орлу и все следят за Твоим полетом. Ты подобен мстителю. И все ждут, чтобы Ты выпустил стрелу. Иди. Покинь Галилею, Декаполис, Перею, другие области, и иди в сердце Израиля, в цитадель, в которой заключено все зло, из которой изойдет все благо, и завоюй ее. У Тебя и там есть ученики. Но они не ревностны, потому что не знают Тебя хорошо.  Их немного, потому что Ты там не задерживаешься. И они пребывают в некоторых сомнениях, потому что Ты не творил там тех дел, которые творил повсюду. Пойди в Иудею, чтобы они также могли узнать Кто Ты по Твоим делам. Ты упрекаешь иудеев за то, что они не любят Тебя. Но как Ты можешь ожидать, от них любви, если Ты скрываешь Себя от них? Никто ищущий или желающий публичного одобрения не совершает своих дел тайно, но совершает их таким образом, чтобы люди могли видеть их. Итак, если Ты можешь творить чудеса в сердцах, телах и стихиях, иди туда и сделай Себя известным миру».

   «Я говорю вам: это не Мой час. Мое время еще не пришло. Вы думаете, что это подходящий момент, но это не так. Я должен действовать в Свое время. Не раньше. Не позже. Было бы бесполезно начать действовать раньше. Я бы стер Себя из памяти мира и сердец, прежде чем исполнил бы Мое дело. И это дело уже не принесло бы никаких плодов, потому что оно не было бы завершено и поддержано Богом, Который желает, чтобы Я исполнил его, не упуская ни одного слова или дела. Я должен повиноваться Моему Отцу. И Я никогда не сделаю то, на что вы надеетесь, потому что это нанесло бы ущерб замыслу Моего Отца. Я понимаю вас, и Мне жаль вас.  Я не держу на вас обиды. Я даже не устал и не раздражен вашей слепотой… Вы не знаете. Но Я знаю. Вы не знаете. Вы видите поверхность лика мира. Я вижу его глубины. Мир являет вам лицо, которое пока доброе. Он не ненавидит вас, не потому что он любит вас, но потому что вы не заслужили его ненависти. Вы для него сущий пустяк. Но он ненавидит Меня, потому что Я являюсь опасностью для мира. Опасность для фальши, жадности, насилия, которыми является мир.

   8. Я есть Свет, и свет просвещает. Мир не любит света, потому что он являет дела мира. Мир не любит Меня, он не может любить Меня, потому что он знает, что Я пришел, чтобы победить его в сердцах людей и в мрачном царе, который господствует над ним и вводит его в заблуждение. Мир не желает убедиться, что Я являюсь его Врачом и Лекарством и, подобно сумасшедшему, он хотел бы уничтожить Меня, чтобы не быть исцеленным. Мир не желает когда-нибудь убедиться, что Я Учитель, потому что то, что говорю Я, противоречит тому, что говорит он. И потому он пытается заглушить Голос, который говорит миру, чтобы вести его к Богу и показать ему истинную природу его злых дел. Между Мной и миром бездна. И в этом нет Моей вины. Я пришел, чтобы дать миру Свет, Путь, Истину, Жизнь. Но мир не захотел принять Меня и Мой свет стал для него тьмой, потому что это приведет к осуждению тех, кто ненавидит Меня и отвергает Меня. Вот почему, в самом начале Моей человеческой жизни на Меня было указано как на “знамение противоречий”. Потому что в соответствии с тем, как Меня принимают, будет спасение или осуждение, смерть или жизнь, свет или тьма.

   Но Я торжественно говорю вам, что те, кто примут Меня, станут детьми Света, то есть, Бога, рожденными от Бога, потому что они приняли Бога. Итак, если Я пришел, чтобы сделать людей детьми Бога, как могу Я сделаться царем, как желают многие в Израиле, побуждаемые любовью или ненавистью, простодушием или порочностью? Разве вы не понимаете, что Я бы этим уничтожил Себя, Свою истинную Сущность, то есть – Мессию, а не Иисуса Марии и Иосифа из Назарета, что Я бы уничтожил Царя царей, Искупителя, Рожденного от Девы и названного Эммануилом, Восхитительным, Советником, Сильным,  Отцом будущего века, Князем Мира, Богом, Чья империя и мир не будут иметь конца, сидящего на престоле Давида, что касается Его человеческого происхождения, но имеющего в подножии Своем мир и всех Своих врагов, и Отца рядом с Собой, как об этом написано в книге Псалмов, по сверхчеловеческому праву Его божественного происхождения? Разве вы не понимаете, что Бог не может быть Человеком кроме как по совершенству Своей доброты, ради спасения человека, но Он не должен опускаться до жалких человеческих вещей? Разве вы не понимаете, что если бы Я принял корону и царство, как вы его понимаете,  Я бы тем самым признал, что Я ложный Христос, Я бы солгал Богу, Я бы отрекся от Самого Себя и от Отца и Я бы был худшим, чем Люцифер, потому что Я лишил бы Бога радости иметь вас (Своими детьми), Я был бы для вас хуже, чем Каин, потому что Я обрек бы вас на вечное изгнание от Бога в Лимб, без надежды на Рай?

   Разве вы не понимаете всего этого? Разве вы не видите человеческой ловушки, чтобы заставить Меня пасть? Не видите западни Сатаны, для того, чтобы поразить Вечного Отца в Его Возлюбленном Сыне и в Его созданиях – людях? Разве вы не видите, что это признак того, что Я являюсь более, чем человеком, что Я – Бого-Человек? Не видите этого Моего страстного желания только духовных вещей для того, чтобы даровать вам духовное Царство Бога?… Неужели вы не понимаете, что знаком того, что Я…»

    «Слова Гамалиила!» — восклицает Симон.

    «…что Я не царь, но Царь (царей), является вся та ненависть ада и всего мира ко Мне? Я должен учить, страдать и спасать вас. Вот что Я должен делать. Но Сатана и ему подобные не желают этого.

   9. Один из вас сказал: “ Слова Гамалиила ”. Сейчас он не Мой ученик и никогда не будет им, пока Я нахожусь в этом мире. Но он праведник. Хорошо: быть может, Гамалиил был среди искушавших вас и Меня жалким человеческим царством?»

   «О! Нет! Стефан сказал, что ребе, когда услышал о том, что произошло в доме Хузы, воскликнул: “Мой дух поражен, так как я спрашиваю у самого себя, может ли Он действительно быть Тем, Кем Он Себя называет. Но никогда такой вопрос не возник бы в моем уме, если бы Он согласился на это предложение. Дитя, Которое, как я слышал, сказало, что рабство и царственность будут не такими, какими мы их себе представляем превратно, — то есть материально, — понимая пророков, но духовными, благодаря Христу, Искупителю Греха и основателю Царства Божьего в душах. Я запомнил те слова. И я сужу о Ребе по ним. Если в суждении о Нем я бы обнаружил, что Он ниже этой высоты, то я бы отверг Его как грешника и лжеца. И я бы дрожал при виде того как надежда, которую Дитя вложило в эти слова, превращается в ничто”», — говорит Симон.

   «Да, но в то же время он не сказал, что Он является Мессией», — замечает Иосиф.

   «Он ждет знамения, так он говорит», — отвечает Симон.

   «Тогда дай же ему его! И сделай это знамение могущественным».

    «Я дам ему то, что обещал. Но не сейчас. А тем временем вы можете пойти на праздник. Я не пойду публично, как ребе, как пророк, чтобы показать Себя, потому что это еще не Мой час».

   «Но Ты, по крайней мере, пойдешь в Иудею? Дашь ли Ты иудеям доказательства, которые убедят их? Так, чтобы они не могли говорить…»

   «Да.  Но неужели ты думаешь, что они будут как-то содействовать Моему миру? Брат, чем больше Я делаю это, тем больше Меня ненавидят. Но Я удовлетворю твое желание. Я дам им такие доказательства, неопровержимее которых невозможно сотворить… и Я скажу им слова, способные превратить волков в агнцев и твердые камни в мягкий воск. Но они будут бесполезны…» Иисус печален.

   10. «Я опечалил Тебя? Я говорил ради Твоего собственного блага».

   «Ты не опечалил Меня… Но Я хотел бы, чтобы ты  Меня понял, Мой дорогой брат, и видел во Мне Того, Кем Я являюсь… Я бы хотел уйти со счастливой уверенностью, что ты Мой друг. Друг, понимающий и защищающий интересы своего друга…»

    «И я говорю Тебе, что буду делать это. Я знаю, что они ненавидят Тебя. Сейчас я в этом убежден. Поэтому я и пришел. Но Ты знаешь. Я буду заботиться о Тебе. Я старший в семье. Я буду давать отпор клевете и позабочусь о Твоей Матери», — обещает Иосиф.

   «Спасибо, Иосиф. Моя ноша тяжела и ты облегчаешь ее. Печаль подобно морю, и ненависть вместе с нею, набегает своими волнами, чтобы затопить Меня… Но это ничто, если у Меня есть твоя любовь. Потому что у Сына человеческого есть сердце… и это сердце нуждается в любви…»

    «И я дам Тебе ее. Да.  Перед лицом Бога, видящего Меня, я говорю Тебе, что буду любить Тебя. Иди с миром, Иисус, к Твоему служению. Я помогу Тебе. Мы любили друг друга. Затем… Но давай вернемся в те дни. Будем держаться один за другого. Ты – Святой, я – человек, но соединенные ради славы Божьей. До свидания, Брат».

    «До свидания, Иосиф».

    Они целуют друг друга и затем Симон просит: «Благослови нас, чтобы наши сердца могли открыться всему Свету».

    Иисус благословляет их, и прежде чем расстаться с ними Он еще раз говорит: «Я доверяю вам Свою Мать…»

    «Иди с миром. Мы будем Ей как два сына».

     Они расстаются.

   11. Иисус возвращается на дорогу и быстро идет по ней вместе с Иоанном, идущим рядом с Ним.

    Через довольно долгое время Иоанн нарушает молчание, спросив: «Но убедился теперь Иосиф Алфеев или нет?»

    «Нет пока».

   «Тогда, кем же он Тебя считает? Мессией? Человеком? Царем? Богом? Я не вполне понимаю. Я думаю, что он…»

   «Иосиф подобен человеку, пребывающему в утренних сновидениях, когда ум приближается к реальности, освобождаясь от тяжелой дремоты, которая порождает нереальные грезы, а иногда кошмары. Ночные призраки отступают, но ум колеблется в грезах, и ему хотелось бы, чтобы они не кончались, потому что они прекрасны. Сейчас он в этом состоянии. Он приближается к моменту пробуждения. Но в настоящее время он все еще лелеет эти грезы. Он почти воздерживается от них, потому что для него они прекрасны… Но следует научиться брать то, что человек может дать. И мы должны восхвалять Всевышнего за преобразование, которое произошло к настоящему времени. Благословенны дети! Им так легко поверить!» — и Иисус обнимает рукой за талию Иоанна, умеющего быть ребенком и верить, чтобы наполняться Его любовью.