2 сентября 1946

   1. Разнообразные зеленные оттенки местности вокруг Вифании бросаются в глаза, как только человек взбирается на отрог горы и ступает на ее южный склон, спускаясь по зигзагообразной тропе к Вифании. Серебристо-зеленые оливы, ярко-зеленые яблоневые сады с немногими первыми желтыми листьями, виднеющимися тут и там, неоднородный и более желтовато-зеленый оттенок виноградных лоз, темная и густая зелень дубов и рожковых деревьев, перемежающаяся с коричневым цветом уже вспаханных полей, ожидающих посева, и свежей зеленью огородов и лугов, на которых растет новая трава, выглядят для кого-нибудь, смотрящего сверху на Вифанию и ее окрестности, подобно многоцветному ковру. И возвышающиеся над низлежащей зеленью веерообразные листья финиковых пальм, неизменно элегантные и напоминающие о Востоке.

   Небольшой городок Ен-шемеш, лежащий среди зелени и весь залитый солнцем, которое уже клонится к закату, скоро оказывается позади, и большой источник, изобилующий водой, немного к северу от Вифании, также остается позади, затем среди зелени появляются первые дома…  Они прибыли после долгого утомительного путешествия. И хотя очень устали, они, кажется, вновь обретают силу просто находясь поблизости от дружественного дома в Вифании.

   Городок тих, почти пуст. Многие жители, должно быть, уже отправились в Иерусалим на праздник. Поэтому Иисус прошел незамеченным, пока не оказался вблизи дома Лазаря. Только когда Он был у сада, — где жили все длинноногие птицы, —   который сейчас одичал, Он встречает двух человек, которые узнают и приветствуют Его, а затем спрашивают: «Ты собираешься повидаться с Лазарем, Учитель? Ты хорошо поступаешь, потому что он очень плох. Мы возвращаемся из его дома после того как отнесли ему молока наших ослиц, так как это единственная пища, вместе с небольшим количеством фруктового сока и меда, которую его желудок еще принимает. Его сестры постоянно плачут. Они истощены от бдений у его ложа и от печали… А он все время только тоскует по Тебе. Я думаю, что он уже умер бы, если бы его сильное желание увидеть Тебя, не сохранило его в живых до сих пор».

   «Я сразу иду к нему. Бог да пребудет с вами».

   «А… Ты исцелишь его?» — пытливо спрашивают они.

   «Воля Божия будет ему открыта вместе с силой Господа», — отвечает Иисус, приведя их в недоумение, и спешит к воротам сада.

   Слуга увидел Его и бежит, чтобы открыть их, но без каких-либо радостных восклицаний. Как только ворота открыты, он опускается на колени, чтя Иисуса, и говорит скорбным голосом: «Ты пришел как раз вовремя, Господь! И пусть Твое прибытие принесет радость в этот дом полный слез. Лазарь, мой хозяин…»

   «Я знаю. Будьте покорны, все вы, воле Господа. Он вознаградит за пожертвование ваших воль Его воле. Иди и позови Марту и Марию. Я буду ждать их в саду».

   Слуга поспешно уходит, а Иисус медленно следует за ним, сказав апостолам: «Я иду к Лазарю. Вы можете отдыхать, так как вы нуждаетесь в этом…»

   Действительно, когда две сестры появились в дверях и поначалу не узнали Господа, -так устали их глаза от бдения и плача, и к тому же солнце светит им в глаза, мешая ясно видеть, — другие слуги вышли из боковой двери навстречу апостолам и увели их.

   2. «Марта! Мария! Это Я. Вы не узнаете Меня?»

   «О! Учитель!» — восклицают две сестры и бегут к Нему, простершись у Его стоп, с трудом сдерживая рыдания. Поцелуи и слезы покрывают стопы Иисуса как прежде в доме Симона фарисея. Но на этот раз Иисус, стопы которого омывают слезами Марта и Мария, не остался невозмутимым, каким был тогда. Сейчас Он нагибается, касается их голов, благословляя их, вынуждает их подняться и говорит: «Пойдем. Пойдем в беседку под жасмином. Можете вы оставить Лазаря одного?»

   Кивками, продолжая всхлипывать, они отвечают утвердительно. Они входят в тенистую беседку, на темных густолиственных ветвях которой все еще сохраняются белые ароматные маленькие звездочки цветов жасмина.

    «Теперь, рассказывайте Мне…»

   «О! Учитель! Ты пришел поистине в дом печали! Мы ослепли от печали. Когда слуга сказал нам: “Там кто-то ищет вас”, мы не подумали о Тебе. А увидев Тебя, мы Тебя не узнали. Понимаешь? Слезы сожгли наши глаза. Лазарь умирает!…» — и новые слезы прерывают слова двух сестер, которые говорят попеременно.

   «И Я пришел…»

   «Чтобы исцелить его?! О! Мой Господь!» — говорит Мария. В ее глазах сквозь слезы светится надежда.

   «Ах! Я это говорила! Если Он придет…» — говорит Марта, соединив руки в радостном жесте.

   «О! Марта! Марта! Что тебе известно о Божественных деяниях и решениях?»

   «Увы, Учитель! Ты не исцелишь его?!» — восклицают обе, вновь погружаясь в печаль.

   «Я говорю вам: имейте безграничную веру в Господа. Пребывайте в ней, невзирая на инсинуации и события, и вы увидите великие деяния, когда у ваших сердец больше не останется каких-либо оснований для того, чтобы надеяться увидеть их. Что говорит Лазарь?»

   «Он является эхом Твоих слов. Он говорит нам: “Не сомневайтесь в доброте и власти Божьей, что бы ни случилось. Он вмешается ради вас и меня, и ради многих, ради всех, кто подобно мне и вам, остается верным Господу”. Когда он в состоянии делать это, он объясняет нам Писание, в эти дни он больше не может что-нибудь читать, и он говорит с нами о Тебе, говорит, что умрет в счастливое время, потому что началась эра мира и прощения. Но Ты услышишь его… потому что он говорит нам также и другие вещи, от которых мы плачем даже больше, чем плачем о нашем брате…» — говорит Марта.

   «Пойдем, Господь. Каждая проходящая минута украдена у надежды Лазаря. Он считал часы и говорил: “Он, конечно, будет в Иерусалиме на празднике, и Он придет…” Мы знали о многом, о чем ему не рассказывали, чтобы не огорчать его, и у нас не было такой большой надежды, потому что мы думали, что Ты не придешь, чтобы избежать тех, кто ищет Тебя… Марта была полностью уверена в этом. Я не была так уверена… потому что если бы я была Тобой, я бы встретилась с моими врагами лицом к лицу. Я не такая женщина, которая боится людей. А теперь я даже не боюсь Бога. Потому что знаю, как Он добр к кающимся душам…» — и она бросает на Него влюбленный взгляд.

   «Ты ничего не боишься, Мария?» — спрашивает Иисус.

   «Греха… и самой себя… я всегда боюсь вновь впасть в грех. Я думаю, что Сатана должен смертельно ненавидеть меня».

   «Ты права. Ты одна из наиболее ненавидимых Сатаной душ. Но ты также одна из наиболее возлюбленных Богом. Помни об этом».

   «О! Я помню. И эта память – моя сила! Я помню, что Ты сказал в доме Симона. Ты сказал: “Многие грехи прощены ей, потому что она возлюбила много”, и Ты сказал мне: “Твои грехи прощены. Твоя вера спасла тебя Иди с миром”. Ты сказал “твои грехи”. Не многие. Все. И потому я думаю, что Ты любишь меня, мой Бог, безгранично. Теперь, если моя бедная вера тех дней, вера души, обремененной грехами, столь многое получила от Тебя, то неужели моя нынешняя вера не сможет защитить меня от Зла?»

   «Да, Мария. Будь бдительна и наблюдай за собой. Это смирение и благоразумие. Но имей веру в Господа. Он с тобой».

   3. Они входят в дом. Марта идет к своему брату. Марии хотелось бы послужить Иисусу, но Иисус сначала хочет пойти к Лазарю. И они заходят в полутемную комнату, где приносится жертва.

   «Учитель!»

   «Друг Мой!»

   Лазарь поднимает свои изможденные руки, а Иисус нагибается, чтобы обнять тело Своего слабеющего друга. Долгое объятие. Затем Иисус вновь укладывает больного на подушки и с сочувствием смотрит на него. Но Лазарь улыбается. Он счастлив. На его опустошенном лице ярко светятся только его впалые глаза. Светятся от радости видеть Иисуса рядом с собой.

   «Видишь? Я пришел. И останусь с тобой на долгое время».

   «О! Ты не можешь, мой Господь. Они мне всего не рассказывают. Но мне известно достаточно, чтобы сказать Тебе, что Ты не можешь. К печали, которую они причиняют Тебе, они добавили и мою, мою часть, препятствуя мне умереть на Твоих руках. Но поскольку я люблю Тебя, то не могу быть настолько эгоистичным, чтобы задерживать Тебя здесь, со мной, подвергая опасности. Ты… я уже позаботился об этом.  Ты должен постоянно менять места. Все мои дома открыты для Тебя. Хранителям даны инструкции, а также управляющим моих поместий. Но не ходи в Гефсиманию, чтобы останавливаться там. Они установили за ней строгое наблюдение. Я имею в виду дом. Ты можешь ходить среди олив, особенно среди тех, которые расположены повыше, и можешь пойти туда по многим тропинкам, не будучи замеченным ими. Марциам, Ты знаешь, что он уже здесь? Его расспрашивали некоторые люди, когда он был в маслобойке вместе с Марком. Они хотели узнать где Ты, и не придешь ли Ты. Мальчик дал им очень разумный ответ: “Он израильтянин и потому придет. Каким образом, этого я не знаю, так как я расстался с Ним на озере Мером”. Итак, он не дал им возможности говорить, что Ты грешник и не солгал».

   «Спасибо тебе, Лазарь. Я послушаюсь твоего совета. Но мы будем часто встречаться как сейчас». И Он вновь пристально смотрит на него.

   «Ты смотришь на меня, Учитель? Видишь, во что я превратился? Подобно дереву, которое осенью сбрасывает свои листья, я лишился своей плоти, моей силы и часов Моей жизни. Но я говорю правду, когда говорю что, если сожалею, что не проживу достаточно долго, чтобы увидеть Твой триумф, то рад, что умру, потому что не увижу ненависти, растущей против Тебя, будучи не в силах воспрепятствовать ей».

   «Ты не бессилен; ты никогда не был им. Ты позаботился о своем Друге даже раньше, чем Он прибыл. У Меня два дома мира, И Я могу сказать, что оба они одинаково дороги Мне: один в Назарете и этот. Если там Моя Мать: небесная любовь, почти такая же великая как Небо для Сына Божьего, то здесь Я получаю любовь людей к Сыну человеческому. Дружескую, верную, благоговейную любовь… Благодарю вас, друзья Мои!»

   «Твоя Мать больше никогда не приедет?»

   «В начале весны».

   «О! Тогда я больше никогда не увижу Ее вновь…»

   « Увидишь. Я говорю тебе, и ты должен верить Мне».

   «Я верю всему. Также тому, что опровергают факты».

   «Где Марциам?»

   «В Иерусалиме с учениками. Но он приходит сюда по вечерам. Он скоро будет здесь. А Твои апостолы? Они не с Тобой?»

   «Они с Максимином, который оказывает им помощь, так как они устали и изнурены».

   «Вы много ходили?»

   «Да, очень много, не останавливаясь. Я расскажу тебе об этом… Но сейчас отдыхай. А пока Я благословляю тебя». И Иисус благословляет его и уходит.

   4. Апостолы теперь с Марциамом и почти со всеми пастухами. Они говорят о настойчивых расспросах фарисеев, желающих узнать сведения об Иисусе. Они говорят, что подобное любопытство вызывает у них подозрения, настолько большие, что их ученики решили выставить посты на всех дорогах, ведущих в Иерусалим, чтобы предупредить Учителя.

   «Действительно, — говорит Исаак, — мы рассеялись по всем дорогам в нескольких стадиях от ворот и сторожим по одной ночи поочередно. Сейчас наша очередь».

   «Учитель, — говорит Иуда, смеясь, — говорят, что у ворот на Иоппию собралась половина синедриона и они ссорились, потому что некоторые из них помнили слова, которые я сказал в Ен-ганниме, некоторые клялись что слышали, что Ты направился в Дофан, некоторые, напротив, говорили, что видели Тебя около Ефраима, и, таким образом, они пришли в ярость, потому что не знали, где Ты…» Он смеется при мысли о трюке, который проделал с врагами Иисуса.

   «Они увидят Меня завтра».

   «Нет. Завтра пойдем мы. Мы уже составили свой план: мы пойдем группой, привлекая к себе внимание».

   «Я не желаю этого. Тебе придется лгать».

   «Я клянусь Тебе, что не буду лгать. Если они мне ничего не скажут, то я ничего не скажу им. Если они спросят меня, не с нами ли Ты, я отвечу: “Разве вы не видите, что Его здесь нет?”, а если они захотят узнать, где Ты, я скажу: “Ищите Его сами. Как вы можете ожидать, что я знаю, где именно сейчас находится Учитель?” В самом деле, я, конечно, не в состоянии знать, находишься ли в доме, здесь, или в саду, или  где-нибудь еще».

   «Иуда, Иуда, Я говорил тебе…»

   «И я говорю, что Ты прав. Но мое поведение, возможно, не является простотой голубя, но оно является предусмотрительностью змеи. Ты голубь, я змея. И вместе мы составляем совершенство, которому Ты нас учил».  Он принимает позу Иисуса, когда Он учит, и подражая Учителю, чтобы закончить, говорит: «“Я посылаю вас как овец посреди волков. Будьте поэтому так же мудры как змеи и просты как голуби… Не беспокойтесь о том, что сказать, так как слова будут вложены в ваши уста, ибо не вы будете говорить, но Дух будет говорить в вас… Когда вас будут гнать в одном городе, бегите в следующий, пока не придет Царство Сына человеческого…” Я запомнил эти слова и сейчас пришло время применять их на практике».

   «Я говорил их не так, и говорил не только эти слова», — возражает Иисус.

   «О! Сейчас необходимо помнить только эти слова и говорить их таким образом. Я знаю, что Ты имеешь в виду. Но пока вера в Тебя утверждается, а она является камнем (краеугольным) в Твоем Царстве, лучше не сдаваться врагам. Позже… мы скажем и сделаем остальное…» И экспрессия слов Иуды настолько ярка, разумна и эмоциональна, что он завоевывает всех, за исключение Иисуса, который вздыхает. Иуда действительно является соблазнителем, который не испытывает недостатка в средствах, чтобы восторжествовать над людьми.

   Иисус задумчив и вздыхает… Но Он уступает, так как чувствует, что меры предосторожности Иуды не всецело плохи. И Искариот торжествующе излагает свой план.

   «Итак, мы будем ходить завтра и послезавтра до дня, следующего за Субботой. И мы будем жить в шалашах из ветвей в долине Кедрона, как истинные израильтяне. Они устанут ждать Тебя… И тогда Ты придешь. А тем временем Ты будешь оставаться здесь, в мире и будешь отдыхать. Ты изнурен, Учитель мой. А мы этого не хотим. Когда ворота будут закрываться, один из нас будет приходить и рассказывать Тебе, что они делают. О! Приятно будет видеть их разочарование!»

   Все соглашаются, и Иисус не оказывает какого-либо сопротивления. Возможно тот факт, что Он действительно смертельно устал, возможно Его желание оказать поддержку Лазарю, всю возможную поддержку перед заключительной фазой борьбы (с болезнью) способствуют Его уступчивости. Возможно, это также реальная необходимость быть свободным до тех пор, пока Он сможет завершить все необходимые дела, чтобы у Израиля не было сомнений о Его Природе перед Его осуждением… Он говорит: «Пусть будет так. Но избегайте дискуссий и лжи. Молчите, но не лгите. А сейчас пойдем, потому что Марта зовет нас. Пойдем, Марциам. Я нахожу тебя в лучшей форме…» — и Он уходит, разговаривая с мальчиком, обняв его одной рукой за плечи.