23 сентября 1946

   1. «Я всегда буду с сожалением вспоминать об этой горе и этом покое в Господе», — говорит Петр, пока они готовятся к спуску по очень дикому склону холма в долину. Они находятся в гряде очень высоких гор. К востоку, за долиной, больше гор, горы к югу и даже еще более высокие горы к северу. На северо-западе зеленая долина Иордана, впадающего в Мертвое Море. К западу на первом плане это мрачное море, а затем, за ним, засушливая каменистая пустыня, прерываемая только чудесным оазисом Ен-Геди, и за ней Иудейские горы. Впечатляющий широкий вид. Глаз может видеть настолько далеко, насколько желает, полностью забывая в этом виденьи о растительной жизни, о которой он предполагает или знает, что она здесь существует. Мрачный вид Мертвого моря, лишенного парусов и жизни, по-прежнему мрачный даже в солнечном свете, печальный также на низком полуострове, который почти на половину ширины озера выступает с его восточного берега. Как ужасны тропинки, спускающиеся в долину! Только дикие животные могут чувствовать себя на них свободно. Если бы они не держались за стволы и кусты, спуск был бы для них невозможен, и это побуждает Искариота ворчать.

    «И все же, я бы хотел вновь вернуться сюда», — отвечает Петр.

    «У тебя странный вкус. Это место хуже, чем первое и второе».

    «Но не хуже того места, где Учитель готовился для Своей миссии проповеди», — заметил, возражая, Иоанн.

   «Э! Тебе все кажется прекрасным…»

    «Да. Все вокруг моего Учителя прекрасно и хорошо, и я люблю это».

   «Будь осторожен, я также часть этого всего… и также фарисеи, саддукеи, книжники и иродиане также часто в нем… Ты их тоже любишь?»

    «Он любит их».

    «А как же ты? Ха! Ха!  Поступаешь ли и ты как Он? Но Он это Он, а ты это ты. Я не знаю, будешь ли ты способен любить во всех обстоятельствах, так как ты бледнеешь, когда бы ты ни услышал, как кто-то говорит о предательстве и смерти, или видишь кого-то, кто этого желает».

   «Если я прихожу в беспокойство из-за страха за Него, или из-за гнева на виновных в этом, то это означает, что я очень несовершенный».

   «Ах! Тебя беспокоит также гнев? Я и не думал… Итак, если бы однажды тебе случилось увидеть кого-нибудь, кто действительно ранит Учителя, что бы ты стал делать?»

   «Я?! Почему ты спрашиваешь меня? Закон говорит: “Глаз за глаз, зуб за зуб”. Мои руки стали бы клещами вокруг его глотки».

  «О! Но Он говорит, что следует прощать! Это медитация тебя так сильно усовершенствовала?»

   «Оставь меня в покое, ты, смутьян! Почему ты искушаешь и смущаешь меня? Что ты таишь в своем сердце? Я бы хотел видеть это…»

   2. «Тайна на дне Мертвого Моря не открывается тем, кто молится в его водах. Его воды подобны надгробному камню, покрывшему испорченность и низость, которые они вместили», — говорит за их спинами Варфоломей, идущий в самом конце группы. Остальные шли перед ними и не слышали их беседы, но Варфоломей слышал. И он вмешивается в их беседу, и его взгляд является предостережением.

   «О! Премудрый Варфоломей! Но ты же не собираешься сказать, что я подобен Мертвому Морю!»

   «Я говорил Иоанну, а не тебе.  Иди со мной, сын Зеведея, я не буду огорчать тебя», — и он берет Иоанна за руку, как если бы он, пожилой человек, искал поддержки у своего юного крепкого спутника.

    Иуда остался позади, и за их спинами он уродливо и гневно жестикулирует. Он, кажется, клянется себе в чем-то, или угрожает…

   «Что имел в виду Иуда? И что имел в виду ты?» — спрашивает Иоанн у пожилого Нафанаила.

   «Забудь об этом, мой дорогой друг, Вместо этого давай подумаем о том, что объяснил нам Учитель в течение последних дней. Как хорошо мы поняли Израиль!»

   «Верно. 3. Я не понимаю, почему мир не понимает этого!»

   «И мы не полностью поняли, Иоанн. Мы не желаем понять. Видишь, как трудно нам принять Его Мессианскую идею?»

    «Да, мы верим Ему слепо во всем, кроме этого. Так как ты ученый человек, можешь ты сказать мне, почему? Поскольку мы находим раввинов тупоумными в сравнении с Христом, почему же и нам также не удается достичь совершенной идеи духовного царства Мессии?»

  «Я и сам много раз удивлялся этому. Потому что я бы хотел достичь того, что ты называешь совершенной идеей. И я думаю, что могу достичь покоя в своем разуме, сказав себе, что то, что противится такому приятию в нас, желающих следовать за Ним не только материально и доктринально, но также духовно,  это все века прошедшие перед нами… и в нас. В нас. Понимаешь? Посмотри на восток, на юг, на запад. С каждым камнем связаны воспоминания и имя. Каждый камень, каждый источник,  каждая тропинка, каждое селение или замок, каждый город, каждая река, каждая гора… о чем они напоминают нам, и о чем они кричат нам? Об обещании Спасителя. О милости Бога Своему народу. Подобно капле масла, просочившейся из козлиного меха, маленькая первоначальная группа, ядро будущего народа Израиля, распространилась вместе с Авраамом по миру, до отдаленного Египта, а затем, став все более и более многочисленной, вернулась с Моисеем в страну отца Авраама, обогащенная великими и более определенными обещаниями. В знак Божественного отцовства она была учреждена в качестве истинного Народа, что было обеспечено Законом, самым святым из всего что существует. Но что произошло затем? Что случилось с этой вершиной, которая недавно сияла на солнце? Посмотри на нее сейчас. Она окутана облаками, которые изменили ее внешний вид. Если бы мы не знали, что она находится там и отождествляли бы ее (с этой видимостью), чтобы направить свои шаги к  безопасной дороге, смогли бы мы сделать это, ведь она искажена густыми облаками, выглядящими подобно округлым холмам и горным хребтам? Вот что случилось с нами. Мессия – это то, что Бог сказал нашим отцам, патриархам, пророкам. Он неизменяем. Но то, что мы добавили от самих себя, чтобы… объяснить Его, в соответствии с нашей жалкой человеческой мудростью, создало такого Мессию, такую ложную моральную личность Мессии, что мы больше не можем опознать истинного Мессию. И в течение веков и поколений, предшествующих нам, мы верили в Мессию, которого мы зачали, в Мстителя, в очень человеческого Царя. Мы были не в состоянии понять Мессию и Царя таким, каким Он действительно является, каким Его мыслил и каким желал Его Бог, хотя мы говорили, что мы верим в Него. Вот таково наше положение, мой дорогой друг!»

   «Но разве мы, по крайней мере мы, никогда не сможем по-настоящему видеть, верить, желать реального Мессию?»

   «Да, мы добьемся успеха. Если бы мы не могли добиться успеха, Он бы не избрал нас. И если человечество не было бы облагодетельствовано Мессией, Всевышний не послал бы Его».

   «Но Он искупит Грех также без помощи Человечества! Благодаря только Своей собственной заслуге».

   «Мой дорогой друг, искупление первородного Греха будет великим искуплением, но не полным. У нас есть и другие грехи вдобавок к первородному греху. И чтобы быть очищенными, они нуждаются в Искупителе и в вере тех, кто обращается к Нему, как к своему Спасителю. Я думаю, что Искупление будет действовать до скончания мира. Христос не будет бездеятельным ни на одно мгновение, когда Он станет Искупителем и дарует Человечеству Жизнь, которая в Нем просто как источник, который непрестанно дарует свои воды тем, кто жаждет, день за днем, месяц за месяцем, год за годом, век за веком. Человечество всегда будет нуждаться в Жизни. Он не может перестать давать ее тем, кто надеется и верит в Него с мудростью и справедливостью».

   4. «Ты ученый человек, Нафанаил, а я бедный невежественный парень».

  «Ты совершаешь посредством духовного инстинкта то, что я делаю с трудом посредством умственной рефлексии: нашу трансформацию из Израильтян в Христиан. Но ты достигнешь своей цели быстрее, потому что ты больше любишь, чем размышляешь. Любовь тебя несет и преображает».

   «Ты добрый, Нафанаил. Если бы все мы были подобны тебе!» — говорит Иоанн с глубоким вздохом.

   «Забудь об этом, Иоанн! Давай помолимся за Иуду», — говорит пожилой апостол, который понял, о чем вздыхает Иоанн…

   «О! Вы тоже здесь! Мы смотрели, как вы подходите. О чем вы так оживленно говорили?» — спрашивает Фома улыбаясь.

    «Мы говорили о древнем Израиле. Где Учитель?»

    «Он пошел вперед со Своими братьями и Исааком, чтобы навестить больного пастуха. Он сказал нам, чтобы мы шли по этой дороге, пока не подойдем к той, которая взбирается на эту гору».

    «Тогда пойдем».

   5. Сейчас они спускаются по тропе, которая не так крута, пока не достигают настоящей тропы мулов, поднимающейся на гору Нево. В лесу небольшая группа домов. Далее вниз, почти в долине расположены белые дома настоящего города на очень пологих склонах, переходящих в долину. С дороги, на которой они находятся, им видны люди, входящие в город.

     «Мы будем ждать человека из Петры там?» — спрашивает Петр.

    «Да, это тот город. Будем надеяться, что он пришел. Если так, то завтра мы пойдем обратно к Иордану. Я не знаю. Я вообще не чувствую здесь никакого счастья», — говорит Матфей.

    «Учитель сказал нам пойти гораздо дальше», — говорит Искариот. «Да, но я надеюсь, что Он убедится в обратном».

     «Но чего ты боишься? Ирода? Его храбрецов?»

    «Храбрецы есть не только на службе у Ирода. О! Вот и Учитель! Пастухи многочисленны и счастливы. Они завоеваны. Это кочевники. Они будут идти и распространять благую весть, что Мессия сошел на землю», — вновь говорит Матфей.

     Иисус присоединяется к ним с процессией пастухов и стад.

   «Пойдем. Мы должны вовремя прибыть в деревню. Эти люди окажут нам гостеприимство, которым они известны». Иисус счастлив быть среди простых людей, способных веровать в Господа.