ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
622. Явление Иоанне, жене Хузы
1В богатой комнате, куда еле-еле просачивается свет снаружи, плачет Иоанна, рухнув на скамью возле низкой кровати, покрытой роскошными покрывалами. Плачет, держась рукой за край кровати и уронив голову на руку, вся сотрясаясь от рыданий, должно быть разрывающих ей грудь. Когда она, задыхаясь от слез, на мгновение приподнимает лицо, чтобы схватить воздуха, на дорогом покрывале становится видно большое влажное пятно, и ее лицо – буквально утопающее в слезах. Потом она опять склоняется на свою руку, и опять видны лишь ее тонкая и совершенно белая шея, копна темных волос, плечи и верхняя часть ее изящной фигуры. Остальное теряется в полумраке, скрывающем тело, закутанное в темно-фиолетовое одеяние.
Не потревожив занавесок и не приоткрыв дверей, появляется Иисус и бесшумно к ней приближается. Слегка касается Ладонью ее волос и шепотом спрашивает: «Почему ты плачешь, Иоанна?»
Иоанна же, наверно думая, что это ее ангел вопрошает ее, и ничего не видя, поскольку голова ее опущена на край кровати, выражает свою муку еще более отчаянными рыданиями: «Потому что теперь у меня нет даже Господней Гробницы, куда бы я могла пойти и излить свои слезы, чтобы не быть в одиночестве…»
«Но Он воскрес. Разве ты не рада?»
«О! Да! Но Его видели все[1], за исключением меня и Марфы. И Марфа, конечно, встретит Его в Вифании… потому что тот дом – это дом друзей. А мой… мой больше не назовешь дружественным… Во время Его Страданий я потеряла все… И моего Учителя, и любовь своего супруга… и его душу… ведь он не верит… не верит… и смеется надо мной… и запрещает мне даже чтить память моего Спасителя… чтобы это не погубило[2] его… Для него важнее всего человеческие интересы… Я… я… я не знаю, продолжать ли мне его любить или же отвернуться от него. Не знаю, повиноваться ли ему, как мужу, или не повиноваться, как того хотела бы душа, ведь куда более сильные узы связывают мой дух со Христом, которому я остаюсь верна… Мне… мне хотелось бы знать… А кто даст мне совет, если Он уже не достижим для несчастной Иоанны? О, для моего Господа Страдание закончено!.. Для меня же та Пятница как началась, так и продолжается… О! Как же я слаба, и нет у меня сил нести этот крест!..»
[1] Все – имеется в виду: все женщины (tutte).
[2] Напомним, что муж Иоанны, Хуза, был управляющим во дворце Ирода Антипы и мог лишиться своего поста из-за симпатии к Иисусу.
«Но если бы Он помогал тебе, захотела бы ты понести этот крест ради Него?»
«О! Да! Лишь бы Он мне помог… Он знает, что такое нести крест в одиночку… О, сжалься над моим несчастьем!..»
«Да. Я знаю, что это такое: нести крест в одиночку. Поэтому Я пришел, и поэтому Я рядом с тобой. 2Иоанна, ты понимаешь, Кто с тобой разговаривает? Твой дом больше не открыт для Христа? Почему? Если он, твой земной муж, подобен звезде, которую заволокло облако людских испарений, то ты, все-таки, Иоанна Иисуса[3]. Учитель тебя не оставил. Иисус никогда не оставляет душ, которые Ему обручены. Он всегда Учитель, Друг, Жених, также и сейчас, когда Он – Воскресший. Подними голову, Иоанна. Погляди на Меня. Сейчас, в рамках этого сокровенного поучения, более спокойного, чем если бы Я явился тебе, как остальным, Я скажу тебе, каким должно быть твое поведение на будущее. Так же должны будут себя вести и твои многочисленные сестры[4].
[3] Giovanna di Gesù – буквально, Иоанна Иисусова. Такой оборот привычен для западной христианской традиции, но не совсем обычен для восточной.
[4] Конечно, речь идет о сестрах по вере.
Терпеливо и покладисто люби своего беспокойного мужа. Пусть твоя сладость превзойдет горечь человеческих страхов, что бродят в нем. Пусть свечение твоего духа превзойдет порожденные им тени земных забот. Будь верна за двоих. И будь тверда в своем духовном обручении. Скольким женщинам, в будущем, придется выбирать между волей Божьей и волей своих супругов! Но они будут великими, если больше любви и материнства предпочтут следование за Господом Богом. Твои страдания начинаются. Да. Но ты же видишь, всякое страдание заканчивается своим воскресением…»
Иоанна, наконец, осторожно поняла голову. Ее всхлипывания стали не такими частыми. И вот она смотрит и понимает, и опускается на колени, преклоняясь и шепча: «Господь!»
«Да. Господь. Видишь, Я вожусь с тобой, как ни с кем другим. Но Мне видны самые разные нужды, и с ними Я соизмеряю ту поддержку, что оказываю душам, ожидающим от Меня помощи. Восходи на свою семейную Голгофу, с тобой будет милость: Моя и твоего невинного младенца[5]. Он вознесся со Мною на Небо и передал Мне свою любовь к тебе. Благословляю тебя, Иоанна. Будь верной. Я спас тебя. Ты спасешься, если останешься верной».
[5] Первенец Иоанны умер во младенчестве. После этого она уже не могла иметь детей, и позже усыновила двоих сирот по настоянию Иисуса.
3Теперь Иоанна улыбается и осмеливается спросить: «Ты не пойдешь к детям?»
«Я уже поцеловал их на рассвете, когда они еще спали в своих кроватках, и они подумали, что это ангел Господень. Этих невинных младенцев Я могу поцеловать когда угодно. Но Я не стал их будить, чтобы не слишком тревожить. Их души сохранят в памяти Мой поцелуй… и, в свое время, доставят его разуму. Ничто из Моего не пропадает. Ты же всегда будь для них матерью. И всегда будь дочерью Моей Матери. Никогда не отрывайся от Нее насовсем. Она Своей материнской нежностью упрочит то, что было нашей дружбой. И приводи к Ней детей. Ей нужны дети, чтобы меньше тосковать по Своему Чаду…»
«Хуза не позволит…»
«Хуза оставит тебя в покое».
«Он разведется со мной, Господь?». Это возглас новой муки.
«Он мигающая звезда. Приведи его снова к свету своей доблестью супруги и христианки. До свидания. Кроме Моей Матери не рассказывай никому об этом Моем посещении. Об откровениях тоже следует говорить только тем и тогда, кому и когда это необходимо».
Иисус улыбается ей, излучая сияние, и в этом сиянии исчезает.
Иоанна встает, как во сне, разрываясь между радостью и беспокойством, между боязнью, что все это приснилось, и уверенностью, что она все это видела. Но то, что она чувствует в себе, ее успокаивает. 4Она идет к малышам, которые спокойно играют на верхней террасе, и целует их.
«Ты больше не плачешь, мама?» – робко осведомляется Мария, уже не тот жалкий несчастный ребенок, но изящная миловидная девочка, заботливо одетая и причесанная. А смуглый и стройный Матфий со своим мальчишеским темпераментом заявляет: «Скажи мне, кто заставил тебя плакать, и я его накажу».
Иоанна сгребает их обоих в охапку, прижимая к сердцу, и – поверх каштановой головки Марии и темных волос Матфия – говорит: «Я больше не плачу. Иисус воскрес и благословляет нас».
«О, значит у Него больше не идет кровь? Ему уже не больно?» – спрашивает Мария.
«Глупенькая! Скажи лучше: Он больше не мертв! А значит, Он теперь счастлив!.. Потому что быть мертвым, наверно, отвратительно…» – говорит Матфий.
«Тогда больше не нужно плакать, мама?» – снова спрашивает Мария.
«Нет. Вам, невинным, нет. Ликуйте вместе с ангелами».
«Ангелы!.. Этой ночью – не знаю, в какую стражу[6] это было – Я почувствовала какое-то поглаживание и проснулась, говоря: „Мама!“, но я звала не тебя. Я звала умершую маму, потому что та ласка была легче и нежнее, чем твои, и на мгновение я открыла глаза. Но увидела только яркий свет и сказала: „Мой ангел поцеловал меня, чтобы утешить в большой скорби, которую я испытываю от смерти Господа“», – рассказывает Мария.
[6] По римскому обычаю ночь делили на четыре стражи. Неудивительно, что семья высокопоставленных сановников придерживается римского счета времени.
«И я тоже видел. Но мне очень хотелось спать, и я сказал: „Это ты?“ Думал, это мой Хранитель, и собирался сказать ему: „Пойди поцелуй Иисуса и Иоанну, чтобы им больше не было страшно“, но мне это не удалось. Меня опять сморил сон, и мне показалось, что мы на Небе, вместе с тобой и Марией. Потом случилось это землетрясение, и я со страхом проснулся. Но Эсфирь[7] мне сказала: „Не бойся. Оно уже прошло“, и я снова заснул».
[7] Эсфирь – кормилица и няня Иоанны, во многом заменившая ей мать. В дальнейшем – ее преданная служанка. Именно она умолила Иисуса исцелить свою хозяйку от смертельной болезни.
Иоанна еще раз целует их, а затем, оставив их за их тихими играми, 5отправляется в дом Тайной Вечери.
Спрашивает Марию. Заходит к Ней. Закрывает дверь и делится с Ней своей важной новостью: «Я видела Его. Говорю Тебе. Я успокоилась и счастлива. Будем любить друг друга, ведь Он сказал, что мне надо дружить с Тобой».
Мать отвечает: «Я уже сказала тебе, что люблю тебя, в субботний день. Вчера. Ибо это было вчера… А кажется, что тот день слез и мрака так далек от сегодняшнего – дня света и радости!»
«Да… сейчас я вспоминаю, что Ты уже говорила мне то, что Он повторил мне сегодня. Ты сказала: „Мы, женщины, должны действовать, потому что мы остались, а мужчины сбежали… Женщина – всегда порождает все…“ О, Мать, помоги мне возродить Хузу! Он ушел от Веры!..» – Иоанна снова плачет.
Мария заключает ее в Свои объятья: «Сильнее веры – любовь. Это самая действенная добродетель. С ее помощью ты сотворишь для Хузы новую душу. Не пугайся. Ведь Я буду помогать тебе».