ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
396. Прощание в Хевроне
7 марта 1946
А вот и Хеврон посреди гор, покрытых лесами и лугами. При входе в город Иисуса приветствуют криками осанны первые же люди, увидевшие Его, некоторые из них бегут, чтобы сообщить новость всему селению. Глава синагоги, те, кто были чудесным образом исцелены в предыдущем году, знатные люди селения, все спешат к Нему. Каждый желает иметь Господа своим гостем.
Но Иисус, благодаря их, говорит: «Я остановлюсь только на время, достаточное, чтобы поговорить с вами… Поэтому давайте пойдем к чистому святому дому Крестителя, чтобы Я мог оказать мое почтение также ему… Это страна чудес. Вы об этом не знаете».
«О! Мы знаем, Учитель. Люди, которые исцелились, среди нас!…» — говорят многие.
«Задолго до прошлого года она была страной чудес. В первый раз это было тридцать три года тому назад, когда милость Господа оживила иссохшее чрево, чтобы превратить его в древо, которое родило сладкое яблоко Моего Предтечи. И тридцать два года тому назад, когда мистическим образом Я предосвятил его, пока он и Я, оба были плодами, зреющими во глубине материнских утроб. И затем вновь, когда Я развязал язык отца Иоанна. Но великое чудо, происшедшее два года назад, о котором никто из вас не знает, должно быть добавлено к тайным деяниям еще не родившегося Воплощения (Божьего). Вы помните женщину, которая жила здесь?…»
«Кого? Аглаю?» — спрашивают многие.
«Да. Я оживил ее, не ее чрево, но ее душу иссохшую от язычества и греха, и Я сделал ее плодовитой в справедливости, освободив ее от ее пут, так как Мне помогала ее добрая воля. И Я предлагаю ее вам как образец. Не возмущайтесь. Я торжественно говорю вам, что ее нужно показывать в качестве примера для подражания, потому что немногие люди в Израиле пошли так далеко, как эта язычница и грешница, чтобы достичь истоков Божьих».
«Мы думали, что она ушла с другим любовником… Некоторые люди говорили, что она изменилась и стала хорошей… Но мы говорили: “Это ее причуды!” Здесь были также некоторые люди, которые говорили, что она пришла к Тебе… чтобы грешить…» — объясняет глава синагоги.
«Она пришла ко Мне. Но чтобы быть искупленной».
«Мы совершили грех поспешного суждения…»
«Вот почему Я говорю: “Не судите”».
«А где она сейчас?»
«Только Бог знает. Она, конечно, совершает суровые епитимьи. Молитесь, чтобы поддержать ее… Я приветствую тебя, о, святой дом Моего Родственника и Предтечи! Мир тебе! Хотя ты сейчас находишься в одиночестве и запустении, пусть с тобой всегда пребывает мир, о, святая обитель мира и веры!» Иисус входит в него, благословляя одичавший сад. Он идет вдоль того, что когда-то было перголой или аккуратными шпалерами лавра или самшита, а сейчас превратилось во взъерошенные группы растений, угнетенные вьющимися плющом, ломоносом и вьюнком. Он идет в конец сада, где находятся остатки гробницы, и останавливается там.
Люди теснятся вокруг Него в молчании и мире.
«Дети Божьи, люди Хеврона, слушайте! Я пришел, чтобы утвердить и укрепить вас в вашей вере, так, чтобы вы не были дезориентированы и обмануты в суждении о своем Спасителе, как это было в отношении женщины, которая жила здесь во грехе. Я пришел, чтобы дать вам Мое последнее слово, чтобы оно ярко сияло в вас в час тьмы, и Сатана не мог увести вас с дороги, ведущей на Небеса.
Вскоре ваши сердца будут стонать словами псалма Асафа, поэта-пророка, и вы будете говорить: “Для чего, о Боже, Ты навеки отверг нас? Почему возгорелся гнев Твой на овец пажити Твоей?”[1], и тогда вы действительно сможете поднять уже свершившееся Искупление, как право на защиту, и воскликнуть: “Вот Твой народ, который Ты искупил!”, чтобы испросить защиту от врагов, которые будут совершать все виды зла в истинном Святилище, в котором Бог пребывает как на Небесах, во Христе Господнем. И после того, как повергнут Святого, они будут стремиться разрушить Его стены: Его верующих. Истинные профанаторы и гонители Бога, худшие, чем Навуходоносор и Антиох, и все будущие гонители, они уже подняли свои руки, чтобы сбить Меня с ног, в своей безграничной гордости, не желающей обратиться, не желающей иметь веры, милосердия, справедливости, подобной заквашенной дрожжами массе муки, вспухшей и переливающейся из Святилища, которое стало цитаделью врагов Божьих.
[1] Пс. 73.1
Дети, слушайте! Когда они будут преследовать вас за любовь ко Мне, укрепите ваши сердца, приняв во внимание, что Меня преследовали прежде вас. Помните, что их глотки уже готовы издать воющие вопли триумфа, и что они готовят знамена, чтобы размахивать ими в час победы, и на каждом знамени будет ложь против Меня, и Я буду казаться Побежденным, Злодеем, Проклятым.
Вы качаете своими головами? Вы Мне не верите? Ваша любовь мешает вам верить… Любовь великое чувство! Великая сила… и великая опасность! Да, опасность. Столкновение реальностей в час тьмы будет жестоким и превышающим человеческие силы в тех сердцах, которые любят слепо, еще не совершенно непоколебимо. Вы не можете поверить, что Я, Царь, Всемогущий, могу оказаться в зависимости от милости ничтожеств. Прежде всего, вы не будете способны поверить этому позже, и возникнут сомнения: “Это действительно был Он? И если это был Он, как Он мог оказаться побежденным?”
Укрепите свои сердца для этого часа! Запомните, что если “очень скоро” враги Святого сорвут с петель двери, разрушая все, и разожгут огонь ненависти к Слову Божьему, если они разрушат сосуды Святейшего Имени, говоря в своих сердцах: “Мы прекратим все празднества Божии на Земле”, — потому что это празднества для того, чтобы Бог был среди вас, — и говоря: “Пусть Его символы никогда больше не появятся, пусть больше не будет пророков, которые знают, кто мы такие”. Тот, Кто дал морю его границы и раздавил отвратительные головы священных крокодилов и их почитателей в водах, Тот, Кто открывает источники и потоки, и осушает неистощимые реки, Тот, Кто является господином дня и ночи, лета и весны, жизни и смерти, всего и вся, скоро воскресит Своего Христа, и даже еще скорее, чем это написано, и Он будет Царем навеки. И те, кто оказались твердыми в своей вере, будут царствовать с Ним на Небесах.
Помните об этом. И когда вы увидите Меня вознесенным и презираемым, не колеблитесь. И когда вы будете вознесены и презираемы, не будьте нерешительными.
О! Отец! Отец Мой! Во имя этих людей, которые дороги Тебе и Мне, Я умоляю Тебя. Услышь Твое Слово, послушай Примирителя! Не оставляй диким зверям души тех, кто восхваляет Тебя любя Меня, не забывай навеки души Твоих малых детей. Помни Свое обещание, о добрый Боже, потому что темные места Земли являются логовами порока из которых исходит ужас, чтобы пугать Твоих малых. Отец! О! Отец Мой! Не допусти, чтобы смиренные, надеющиеся на Тебя, сгинули, оказавшись сбитыми с толку. Пусть бедные и бедствующие восхваляют Имя Твое и благодарят за помощь, которую Ты окажешь им! Восстань, о Боже! Я умоляю Тебя об этом часе, об этих часах! Восстань, о Боже! Ради жертвоприношения Ионы и святости Твоих патриархов и пророков! Ради Моего жертвоприношения, о Отче, защити это Твое и Мое стадо. Даруй им свет во тьме, веру и силу против соблазнителей! Даруй им Самого Себя, Отче! Даруй им Нас, ныне, завтра и всегда, пока они не войдут в Твое Царство! Да пребудем Мы в их сердцах до тех пор, пока они не будут навеки там, где находимся Мы. Аминь».
И так как нет больных и нет нужды в чудесах, Иисус ходит среди толпы людей, пребывающих почти в экстазе, благословляя по одному всех Своих слушателей. Он продолжает Свое странствие в дневное время, хотя солнце уже поднялось высоко, но терпимо, благодаря тени деревьев и прохладному горному воздуху.
За Ним, беседуя, группой следуют апостолы. Они пылко говорят друг с другом.
«Какие проповеди! Они повергают в трепет!» — говорит Варфоломей.
«Но как они печальны! Они заставляют вас плакать!» — говорит Андрей со вздохом.
«Эх! Это Его прощание. Я прав. Он действительно идет к Своему трону», — восклицает Иуда Искариот.
«Трон! Х’м! Я думаю, что Он говорил скорее о преследованиях, чем о почестях!» — замечает Петр.
«Ничуть! Время преследований кончилось! Ах! Я счастлив!» — восклицает Искариот.
«Ты – счастливчик! Я бы хотел вернуться в те дни, когда мы не были известны, на два года назад… или на Чистые Воды… я дрожу думая о будущих днях…» — говорит Иоанн.
«Потому что ты малодушен… Но я! Я уже вижу будущее… Процессии!… Певцов! Простертых людей!… Почтение других стран!… О! Пришло время! Верблюды действительно придут из Мидии и толпы отовсюду… и будет множество… а не только трое бедных мудрецов… Израиль так же велик, как Рим… Более велик, чем Рим… Слава Маккавеев, Соломона… все славы будут превзойдены… Он… Царь царей… и мы… Его друзья… О! Всевышний Боже! Кто даст мне силу для этого часа?… Я хотел бы, чтобы мой отец был бы еще жив!…» Иуда ликует. Он с надеждой призывает будущее, о котором грезит наяву.
Иисус далеко впереди. Но Он останавливается. Будущий царь, согласно Иуде, испытывает жажду и складывает чашей Свои ладони, чтобы зачерпнуть немного воды из маленького ручья, и пьет… подобно птице или пасущемуся ягненку. Затем Он оборачивается и говорит: «Здесь есть немного диких плодов. Сорвем их, чтобы утолить наш аппетит…»
«Ты голоден, Учитель, спрашивает Зелот.
«Да, голоден», — смиренно признается Иисус.
«Ничего удивительного! Вчера вечером Ты отдал все тому бедному горемыке», — восклицает Петр.
«Но почему Ты не захотел остановиться в Хевроне?» — спрашивает Филипп.
«Потому что Бог призывает Меня в другое место. Вы не знаете».
Апостолы пожимают плечами и начинают срывать кислые плоды диких растений, разбросанных по горным склонам. Они выглядят как крошечные дикие яблоки. И Царь царей питается ими вместе со Своими спутниками, лица которых перекашиваются от кислоты диких несозревших плодов. Иисус, погруженный в Свои мысли, ест и улыбается.
«Ты почти злишь меня», — восклицает Петр.
«Почему?»
«Потому что Ты мог бы пребывать в уюте и народ Хеврона мог быть счастлив, вместо того, чтобы портить Себе желудок и зубы этим ядом, который горче, чем трава, заправленная купоросом».
«О! У Меня есть вы, любящие Меня! Когда Я буду вознесен и буду голодным и испытывать жажду, Я буду думать и страстно желать этого часа, этой пищи, вас, что сейчас со Мной, а затем…»
«Но Ты тогда не будешь ни голодным, ни жаждущим! У царя есть все! И мы будем даже еще ближе к Тебе!» — восклицает Искариот.
«Ты говоришь это».
«А Ты думаешь, что этого не случится, Учитель?» — спрашивает Варфоломей.
«Нет, Варфоломей. Когда Я увидел тебя под смоковницей, ее плоды были такими кислыми что любой человек, который съел бы их, обжег бы себе язык и горло… Но кислый плод фигового дерева или этих растений слаще, чем сотовый мед, в сравнении с тем, чем будет для Меня Мое вступление на престол… Пойдем…» — и Он продолжает путь, во главе всех, погруженный в раздумья, тогда как апостолы за Ним шепчутся…