ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
403. Маленький Михаил и проповедь близ Эммауса-на-Равнине
28 марта 1946
У ворот Эммауса расположен крестьянский дом. Он молчалив, потому что все его обитатели на работах в поле. Снопы предыдущего дня уже громоздятся на гумне. И сено свалено в кучи на деревенском сеновале. Теплый запах исходит от сена и снопов на палящем полуденном солнце. За исключением воркования голубей и щебета праздных ссор воробьев, не слышно никаких других звуков. И те и другие беспрерывно слетают с крыши или ближайших деревьев на кучи снопов и сена и первыми наслаждаются этими продуктами. Они клюют жесткие колосья, бьют друг друга своими крыльями, изо всех сил стараются урвать побольше семян или стащить самые нежные листочки сена, подобно жадным бессовестным воинам. Это единственные воры в Израиле, где, как я заметила, существует величайшее уважение к собственности других людей. Дома могут оставаться незапертыми, а гумна и виноградники без охраны! Кроме настоящих грабителей, разбойников с большой дороги, которые нападают на людей в ущельях гор, здесь нет мелких воришек, ни даже жадных людей, которые могли бы воровать фрукты или маленьких голубей, принадлежащих другим людям. Каждый идет своей собственной дорогой, и даже когда они идут через собственность своих ближних, кажется, что у них нет глаз или рук. Это верно, что гостеприимство так широко практикуется, что нет нужды воровать, чтобы найти что-нибудь поесть. Только в отношении Иисуса, и только потому, что ненависть так горька, что заставляет людей пренебречь вековой традицией оказания гостеприимства паломникам, только в отношении Его случается, что дома отказывают в гостеприимстве и пище. Но, вообще говоря, они чувствуют сострадание к другим людям, в особенности в низших слоях общества.
Таким образом, постучавшись в дверь и не получив никакого ответа, апостолы без какого-либо страха приняли убежище под навесом, где находятся земледельческие инструменты и пустые кувшины и, как если бы все это принадлежало им, они взяли немного сена, чтобы усесться на нем, несколько ведер, чтобы черпать воду из колодца, и кувшинов, чтобы пить из них и, таким образом, смочить черствый хлеб и холодную баранину, которые они едят почти в молчании, ибо они сонные и оцепенелые от солнца. И так же свободно, как они использовали сено и кувшины, они ложатся на душистое сено и вскоре хором храпят с различной тональностью и силой.
Иисус также устал. Более чем устал, Он печален. Он смотрит некоторое время на спящих апостолов. Молится и размышляет… Он размышляет, в то время как Его глаза машинально следят за ссорящимися воробьями, голубями и ласточками, стремительно проносящимися над солнечным гумном. Пронзительные крики этих быстрых мастеров полета, кажется, дали решительные положительные ответы на печальные вопросы, которые Иисус задавал Себе. Затем Он также ложится на сено, и на Его добрые печальные сапфировые глаза вскоре опускаются веки. И Его лицо становится неподвижным во сне, и возможно потому, что Он заснул с тяжестью на сердце, выражение Его лица гораздо более чем усталое и печальное, как это было во время Его смерти…
Крестьяне, которым принадлежит дом, вернулись: мужчины, женщины и дети. И с ними ученики, которых я видела до этого. Они видят Иисуса и Его учеников, спящих на сене, и их голоса стихли до шепота, чтобы не разбудить их. Некоторые матери шлепают своих детей, которые не хотят вести себя тихо, или грозятся сделать это.
Маленький мальчик с походкой маленького голубка и пальчиком во рту подходит к Иисусу и смотрит на Него, – «Он такой хороший», говорит он, увидев, как Он спит с головой покоящихся на Его сложенных руках, как на подушке. И все остальные, босиком, на цыпочках, в конечном итоге подражают ему. Матфий и Иоанн делают это первыми, и их глубоко трогает вид Иисуса, спящего на сене, и Матфий замечает: «Как в Его первом сне… Он сейчас… наш Учитель, но менее счастлив, чем тогда… К тому же Он скучает по Своей Матери…»
«Да, Он скучает. Только преследования всегда рядом с Ним. Но мы всегда будем любить Его, мы всегда любили Его, как любили тогда…» — отвечает Иоанн. «Даже больше, Матфий. Гораздо больше. Тогда мы любили Его только из веры и потому что приятно любить дитя. Но сейчас мы любим Его также потому, что мы знаем Его…»
«Его ненавидели с тех пор, когда Он был ребенком, Иоанн. Вспомни, что они делали для того, чтобы поразить Его!…» — и Матфий бледнеет от воспоминаний.
«Это верно… Но да будет благословенно это горе! Мы потеряли все кроме Него. И именно это важно. Что бы мы делали, если бы еще имели родственников, наши дома и нашу небольшую собственность, если бы Он был мертв?»
«Верно. Ты прав, Матфий. И какой толк будет для нас в целом мире, когда Его больше не будет в мире?»
«Не говори мне… Тогда мы действительно будем несчастными и покинутыми… Вы все можете идти. Мы останемся здесь, возле Учителя», — говорит Иоанн, отпуская крестьян.
«Мы сожалеем, что не подумали о том, чтобы дать им ключ. Тогда они могли бы прийти и устроиться более удобно…» — говорит старейший из домочадцев.
«Мы скажем Ему… Но Он будет счастлив также благодаря вашей любви. Сейчас идите…»
Крестьяне идут домой и дым, поднимающийся из трубы, свидетельствует всем, что они готовят пищу. Но они делают это преисполнившись почтения, контролируя детей, производя мало шума… и так же бесшумно они приносят пищу ученикам и шепчут: «мы будем держать их подальше… до тех пор, пока они не проснутся».
Затем тишина вновь окутывает дом. Возможно жнецы, которые работали с самого рассвета, легли в свои постели, чтобы отдыхать в течение тех часов, когда невозможно оставаться на полях на палящем солнце. Ученики тоже дремлют… Голуби и воробьи тоже отдыхают… Только ласточки остаются быстрыми и неустанными, и их стремительные полеты пишут лазурные слова в небе и темные слова на белом гумне…
Маленький мальчик, которого я видела незадолго перед этим, прелестный в своей короткой рубашке, единственной одежде на нем в этот знойный час, просовывает свою маленькую темноволосую головку в кухонную дверь, внимательно осматривается, и осторожно идет вперед своими нежными маленькими ножками, обжигаемыми горячим грунтом. Его широкая маленькая рубашечка почти соскальзывает с его пухлых плечиков. Он доходит до учеников и пытается переступить через них, чтобы подойти и еще раз посмотреть на Иисуса. Но его маленькие ножки слишком коротки, чтобы переступить через крепкие тела взрослых, и он, споткнувшись, падает на Матфия, который проснулся и видит маленькое личико помертвевшего (от испуга) ребенка, готового заплакать. Он улыбается и, поняв причину маневров малыша, говорит: «Иди сюда, я посажу тебя между Иисусом и мной. Но ты должен молчать и вести себя тихо. Пусть Он спит, потому что Он устал».
И ребенок садится, счастливый, поклоняясь прекрасному лику Иисуса. Он смотрит на Него, изучает Его, и умирает от желания погладить Его и коснуться Его золотых волос. Но Матфий бдит и, улыбаясь, не позволяет ему этого. Затем ребенок тихо спрашивает: «Он всегда спит так?»
«Всегда так», — отвечает Матфий.
«Он устал? Почему?»
«Потому что Он очень много ходит и говорит».
«Почему Он говорит и ходит?»
«Чтобы научить детей быть хорошими и любить Господа, чтобы пойти на Небеса вместе с Ним».
«Наверх? Как можно это сделать? Это далеко…»
«Твоя душа, ты знаешь, что такое душа?»
«Нет!»
«Это лучшее, что у нас есть, и…»
«Лучше, чем наши глаза? Моя мамочка говорит, что мои глаза это две звездочки. Звезды красивые, ты знаешь?!»
Ученик улыбается и отвечает: «Она еще прекраснее, чем маленькие звездочки твоих глаз, потому что хорошая душа прекраснее, чем солнце».
«О! Где она? Где я могу ее найти?»
«Здесь. В твоем маленьком сердце. И она слышит и видит все, и она никогда не умирает. И когда кто-то, кто никогда не был плохим, умирает как праведник, то его душа летит наверх вместе с Господом».
«С Ним?» — ребенок указывает на Иисуса.
«С Ним».
«Но у Него есть душа?»
«У Него есть душа и божественность. Потому что этот Человек, на которого ты смотришь, это Бог»
«Как ты узнал? Кто сказал тебе?»
«Ангелы сказали».
«Мальчик, сидевший, прислонившись к Матфию, не смог воспринять новость тихо, и вскочил на ноги, спрашивая: «Ты видел ангелов?». Он смотрит на Матфия, широко раскрыв глаза. Новость настолько удивительна, что он на мгновение забывает об Иисусе, и потому не видит, что Он наполовину открыл Свои глаза, разбуженный восклицанием мальчика. Иисус, улыбаясь, вновь закрывает Свои глаза и поворачивает голову в другую сторону.
«Тише! Видишь? Ты разбудишь Его… Я отошлю тебя».
«Я буду хорошим. Но на что похожи ангелы? Когда ты их видел?» — снова шепчет он.
И Матфий терпеливо рассказывает мальчику, который вновь сел в экстазе на его грудь, о том, что произошло в Ночь Рождества. Он терпеливо отвечает на все вопросы мальчика: «Почему Он родился в хлеву? У Него не было дома? Он был таким бедным, что не смог найти дома? Сейчас у Него есть дом? У Него нет Матери? Где Его Мать? Почему Она оставила Его одного, если Она знает, что Его хотят убить? Она не любит Его?…» Град вопросов и один отвечающий. И последний вопрос, на который Матфий отвечает: «Его Святая Мать очень любит Своего Божественного Сына, но Она принесла в жертву Свою печаль, чтобы Он мог ходить повсюду, спасая людей. И чтобы утешиться, Она считает, что есть еще хорошие люди, способные любить Его», — вызвавший такой ответ: «Разве Она не знает, что есть много детей, которые любят Его? Где Она? Скажи мне, потому что я пойду и скажу Ей: “Не плачь, я отдам всю свою любовь Твоему Сыну”. Как ты думаешь? Она будет довольна?»
«Она будет очень довольна, дитя мое», — говорит Матфий, целуя его.
«А будет ли Она счастлива?»
«Да, очень счастлива. Ты скажешь Ему, когда Он проснется».
«О! Да!… Но когда Он проснется?» — беспокоится мальчик.
Иисус больше не выдерживает. Он поворачивается с широко раскрытыми глазами и яркой улыбкой и говорит: «Ты уже сказал Мне, потому что Я все услышал. Иди сюда, дитя».
О! Мальчику не нужно говорить дважды, и он бросается к Иисусу, лаская и целуя Его, касаясь Его лба, Его золотых бровей и Его век своим маленьким пальчиком, глядя на свое отражение в Его голубых глазах. Он трется о Его мягкую бороду и шелковистые волосы, повторяя с каждым таким открытием: «Какой Ты красивый! Красивый! Красивый!» Иисус и Матфий улыбаются.
Затем, так как мальчик не так заботится сейчас о том, чтобы не шуметь, просыпаются и остальные. Ученики и апостолы улыбаются, увидев такой тщательный экзамен, производимый маленьким полуголым, пухленьким бутончиком человека, который блаженно движется вверх и вниз по телу Иисуса, изучая Его с головы до ног, и завершает экзамен словами: «Повернись!», — и он объясняет почему: «чтобы увидеть Твои крылья». И, оставшись разочарованным, он спрашивает: «Почему у Тебя нет крыльев?»
«Я не ангел, дитя Мое».
«Но Ты Бог! Как Ты можешь быть Богом, если у Тебя нет множества крыльев? Как Ты сможешь подняться на Небо?»
«Я Бог. Просто потому, что Я – Бог, Мне не нужны крылья. Я делаю то, что хочу и Я могу делать все».
«Хорошо, тогда, сделай мои глаза похожими на Твои. Они красивые».
«Нет. Я дал тебе те глаза, которые у тебя есть, и они Мне нравятся такими, как они есть. Попроси Меня вместо этого, сделать твою душу праведной, чтобы ты мог любить Меня все больше и больше».
«Ты дал мне также и ее, потому Ты должен любить ее такой, какая она есть», — отвечает малыш с детской логикой.
«Да, Мне она сейчас очень нравится, потому что она невинная. Но тогда как твои глаза будут всегда цвета спелых оливок, твоя душа может превратиться из белой в черную, если ты будешь плохим».
«Нет, не плохим. Я люблю Тебя и я хочу делать то, что сказали ангелы, когда Ты родился: “Мир Богу на Небесах и слава людям доброй воли”», — говорит мальчик, ошибаясь, что заставило взрослых захохотать, а малыша обиженно умолкнуть.
Но Иисус утешает его, поправив: «Бог всегда в Мире, дитя Мое. Он и есть Мир. Но ангелы воздавали Ему славу, потому что родился Спаситель и они дали людям первое правило для достижения мира, которое проистекало из Моего рождения: «иметь добрую волю». Ту, которую ты желаешь».
«Да, дай мне ее. Дай мне ее сюда, где, как сказал этот человек, у меня душа», — и своими указательными пальцами он несколько раз указывает на свою маленькую грудь.
«Да, Мой маленький друг. Как тебя зовут?»
«Михаил!»
«Это имя могущественного Архангела. Хорошо, Михаил, Я даю тебе добрую волю. И пусть ты будешь исповедником истинного Бога, говоря преследователям то, что сказал им твой ангельский покровитель: «Кто подобен Богу?» Да будешь ты благословен ныне и всегда», — и Он возлагает на него руки.
Но малыш не убежден. Он говорит: «Нет, поцелуй меня сюда. В мою душу. И Твое благословение войдет в нее и останется закрытым в ней», — и он раскрывает свою грудь для поцелуя так, чтобы ничто не оказалось между его грудью и божественными губами Иисуса.
Все присутствующие улыбаются и в то же время тронуты. И совершенно справедливо! Чудесная вера невинного ребенка, который пришел к Иисусу, некоторые могут назвать ее инстинктом, но я говорю: побуждаемый своей душой, он действительно трогателен, И Иисус указывает на это, сказав: «Эх! Если бы все имели сердце ребенка!…»
Между тем прошли часы. Дом вновь стал деятельным. Слышатся голоса женщин, детей и мужчин. И мать зовет: «Михаил! Михаил! Где ты?», — она появляется у дверей и со страхом в глазах смотрит в сторону низкого колодца с ужасной мыслью в своем сердце.
«Не бойся, женщина, твой сын со Мной».
«О! Я испугалась…Ему так нравится играть с водой…»
«И он действительно пришел к Живой Воде, которая низошла с Небес, чтобы дать Жизнь людям».
«Он побеспокоил Тебя… Но он выскользнул из дома так тихо, что я не услышала его…», — говорит женщина оправдываясь.
«О! Нет! Он не помешал Мне. Он утешил Меня! Дети никогда не огорчают Иисуса».
Мужчины и другие женщины приближаются к Иисусу. Глава семьи говорит: «Войди и прими немного пищи. И прости нас за то, что мы не предоставили в Твое распоряжение наш дом с первого мгновения, как увидели Тебя…»
«Мне нечего прощать вам. Мне было здесь очень удобно. Я чувствую Себя почтенным вашим уважением. У нас была пища, и вода в вашем колодце прохладная, а ваше сено мягкое. Этого более чем необходимо для Сына Человеческого. Я не сирийский сатрап».
Иисус, в сопровождении Своих апостолов, входит в широкую кухню, чтобы принять немного пищи, пока мужчины готовят гумно, чтобы освободить место для уже пришедших со всей округи послушать Учителя, а другие заняты приготовлением пищи и питья, и свежуют маленького барашка, чтобы дать все это евангелизаторам в качестве провизии для их путешествия. Некоторые женщины несут яйца и масло, что вызывает протест со стороны Петра, который справедливо говорит, что масло невозможно носить в заплечных мешках, так как оно немедленно растает на жаре, но в кувшине может быть полезным… И женщины наполняют один кувшин маслом, закрывают его и погружают в колодец, чтобы сохранить его холодным, насколько это возможно.
Иисус благодарит их и хотел бы ограничить подношения. Невозможно! Он напрасно тратит Свое дыхание. Все больше даров приносят отовсюду, и каждый оправдывается за то, что дает так мало…
Петр шепчет: «Очевидно, что пастухи были здесь. Подготовленная почва… хорошая почва».
Гумно заполнено неустрашимыми людьми, хотя день все еще жаркий и последние лучи солнца освещают его.
Иисус начинает говорить: «Мир вам! Я не буду повторять то, что вы уже знаете, так как Я вижу, что Учение Учителя Израиля здесь уже известно, благодаря работе Моих хороших учеников. Я оставил им славу и обязанность обучать вас и делать это все больше и больше, чтобы совершенным образом уверить вас, что Я есть Обещанный Богом, и что Мое Слово исходит от Бога».
«И Твои чудеса исходят от Бога, да будешь Ты благословен!» — кричат женщины из центра толпы, и многие поворачиваются, чтобы посмотреть в их направлении. Женщина поднимает руками румяного улыбающегося мальчика и кричит: «Учитель, это маленький Иоанн, которого Ты исцелил на Живописной Воде. Маленький мальчик с раздробленными ногами, которого ни один врач не мог исцелить. Я принесла его к Тебе с верой и Ты исцелил его и держал его на Своих коленях».
«Я помню, женщина. Твоя вера заслужила чудо».
«Моя вера возросла, Учитель. Все мои родственники верят в Тебя. Иди, сын, и поблагодари Спасителя. Позволь ему прийти к Тебе…» — умоляет женщина.
И толпа расступается, чтобы позволить ему пройти, и он бежит к Иисусу с протянутыми руками, чтобы обнять Его. Они обнимают друг друга посреди славословий и комментариев горожан и пришедших из других мест, так как сельские жители уже знают об этом событии и не удивляются.
Иисус продолжает говорить, держа мальчика за руку.
«И, таким образом, благодарная мать подтвердила Мою природу и силу веры в
сердце Бога, Который никогда не оставляет без ответа доверчивых праведных просьб Своих детей.
Я прошу вас вспомнить Иуду Маккавея, когда он появился на этой равнине, чтобы разведать грозный лагерь Горгия, в котором было пять тысяч пеших и тысяча отборных всадников, обученных для войны, хорошо защищенные бронями и оружием, и военными башнями. Иуда наблюдал со своими тремя тысячами мужей, у которых не было ни щитов, ни мечей, и он почувствовал страх, внедрившийся в сердца его воинов[1]. Затем он заговорил, сильный правом, в котором был утвержден Богом, потому что оно имело целью не злоупотребление властью, но защиту их оккупированного и поруганного отечества. И он сказал: “Не бойтесь их многочисленности и не страшитесь их нападения. Вспомните, как спасены были предки наши у Красного моря, когда фараон преследовал их с войском”. И после того, как оживил их веру в могущество Бога, Который всегда на стороне праведных людей, он учил их о том, как получить помощь. Он сказал:“Давайте вознесем наши голоса к Небесам и Господь будет милостив к нам, и помня свой завет с нашими предками, он уничтожит эту армию, противостоящую нам сегодня, и все народы бесспорно узнают, что это Спаситель спасает Израиль”.
[1] 1 Макк. 4
Сейчас Я укажу вам два главных условия, необходимых для того, чтобы Бог был с вами, чтобы помогать вам в праведных начинаниях.
Первое: чтобы иметь Его своим союзником, вы должны иметь честные души, подобные душам наших предков. Вспомните святость и немедленное повиновение патриархов Господу, была ли просьба малой или великой важности. Вспомните, с какой преданностью они оставались верными Господу. Мы в Израиле с горечью жалуемся, что Господь ныне не так милостив к нам, как это было в прошлом. Но сохранил ли Израиль дух своих отцов? Не он ли разрывал и постоянно разрывает союз с Отцом?
Второе главное условие для того, чтобы Бог пребывал с вами: смирение. Иуда Маккавей был великим израильтянином, он был доблестным воином. Но он не говорил: “Сегодня я уничтожу эту армию, и народы узнают, что я спаситель Израиля”. Нет. Он сказал: “Господь уничтожит эту армию, противостоящую нам, потому что мы не способны сделать это, ибо мы слабы”. Потому что Бог является Отцом, Который позаботится о Своих малышах, и чтобы предотвратить их гибель, Он пошлет Свои могучие боевые порядки, чтобы они сражались с врагами Его детей сверхчеловеческим оружием. Когда Бог с нами, кто может победить нас? Всегда помните об этом, сейчас и даже еще больше в будущем, когда вас будут стараться победить, и причем не в вопросах относительной важности, таких как борьба за свободу нации, но в вопросах, представляющих более широкий интерес, как во времени, так и в смысле последствий, касающихся ваших душ. Не будьте побежденными смятением или гордостью. Бог будет с вами, если вас будут преследовать за Мое Имя, и Он придаст вам силы во время преследований. Бог будет с вами, если вы будете смиренными, если вы признаете, что сами вы не можете ничего, тогда как вы можете все, когда вы едины с Отцом.
Иуда не красуется, украсив себя титулом Спасителя Израиля. Но он именует этим титулом Вечного Отца. Фактически люди впустую утруждают себя, если Бог не содействует их усилиям. Тогда как без всякой суеты побеждает тот, кто верит в Бога, Который знает, когда надлежит вознаграждать людей победами, и когда справедливо наказывать поражениями. Глуп человек, который желает судить Бога, советуя Ему или критикуя Его. Можете ли вы представить себе муравья, который глядя на работу скульптора, работающего с мрамором, сказал бы: “У тебя это нехорошо получается. Я мог бы сделать это лучше и быстрее, чем ты”. Тот, кто хочет поучать Бога, берет на себя такую же жалкую роль. И к этой нелепой роли он добавляет неблагодарность, высокомерие и самонадеянность, забывая о том, кем является он сам: творением, и Кем является Бог: Творцом. Итак, если бы Бог создал такое совершенное творение, которое могло бы думать, что оно может советовать Самому Богу, на что бы было похоже совершенство Автора всех творений? Этой простой мысли было бы достаточно, чтобы смирить гордость, уничтожив это злое сатанинское растение, паразита, который вполз в человеческий разум и уничтожает его, и вытесняет, удушает и убивает всякое хорошее дерево, всякую добродетель, которая делает человека великим на Земле, истинно великим, не благодаря великому богатству или венцам, но благодаря справедливости и сверхъестественной мудрости, и приносит ему вечное счастье на Небесах.
Обдумаем другой хороший совет, данный нам великим Иудой Маккавеем и событиями того дня на этой равнине. Когда они вступили в сражение, армия Иуды, с которой был Бог, победила и обратила в беспорядочное бегство своих врагов, преследуя их до Гесера, Азота, Идумеи и Ямнии, и убивая немало мечом, как рассказывает нам история, оставив больше трех тысяч человек мертвыми на полях. Но Иуда сказал своим воинам, возбужденным от победы: “Никогда не думайте о трофеях, потому что впереди нас ожидает другая битва. Горгий и его силы находятся в горах, недалеко от нас. Мы должны вступить в сражение с нашими врагами и победить их полностью, а затем мы сможем на досуге заняться сбором трофеев”. И они так и сделали, и одержали великую победу, и унесли богатую добычу, и вернулись, воспевая хвалу Богу, ибо “Он благ, и Его милость вечна”.
Человек также, каждый человек, подобен святому городу иудеев, окруженному полями. Он окружен внешними и внутренними врагами, которые все жестоки и стараются вступить в битву со святым городом каждого человека: то есть, с его душой, и сделать это совершенно внезапно, чтобы взять его врасплох с помощью бесчисленных трюков и уничтожить ее. Страсти, которые Сатана культивирует и провоцирует, и за которыми человек не следит, чтобы обуздывать их всей своей волей, – ибо они опасны, если их не обуздывать, тогда как они безвредны, если держать их под контролем как скованного разбойника, – и мир, который извне вступает в заговор со страстями посредством соблазнов плоти, богатства, гордости, очень похожи на могущественные армии Горгия, бронированные, оснащенные военными башнями, искусными лучниками, быстрой конницей, всегда готовые к атаке по приказу Злого. Но что может сделать Злой, если Бог с человеком, желающим быть праведным? Человек может страдать и быть раненым, но его свобода и жизнь будут спасены и он насладится победой после хорошей битвы. Но это случится не один раз, это будет случаться вновь и вновь пока длится жизнь, или до тех пор, пока человек не совлечет с себя свою человечность и станет более духом, чем телом, духом настолько соединенным с Богом, что стрелы, укусы, огонь войны больше не смогут серьезно ранить его, и они будут падать, после того как поверхностно заденут его, подобно капле воды, упавшей на твердую блестящую яшму[2].
[2] Яшма – полудрагоценный камень. В Откровении Иоанна этому камню уподобляется образ Бога: «и на престоле был Сидящий; и сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису» (Откр.4.2-3).
Не останавливайтесь, чтобы собирать трофеи, не отвлекайте своего внимания, пока вы находитесь на пороге жизни, не этой жизни на Земле, но истинной Жизни на Небесах. Затем, одержав победу, вы сможете унести свои трофеи, и войти, и выйти вперед, прославленным перед Царем царей и сказать: “Я победил. Вот мои трофеи. Я собрал их благодаря Твоей помощи и моей доброй воле и я благословляю Тебя, Господь, потому что Ты благ и Твоя милость вечна”.
Это относится ко всем в целом. Но вас, верующих в Меня, ожидает иная битва, выжидающая в засаде. Нет. Несколько битв. Битва против сомнений. Битва против слов, которые вам будут сказаны. И битва против гонений.
Я скоро буду поднят на то место, для которого Я пришел с Небес. Это место испугает вас, и вам покажется, что оно опровергает Мои слова. Нет. Смотрите на это событие духовными глазами. И вы увидите, что то, что произошло, является подтверждением того, Кем Я действительно являюсь. Не жалким царем жалкого царства. Но Царем, предсказанным пророками, к подножию единственно бессмертного трона Которого придут все народы Земли, подобно тому, как реки текут к океану, и будут говорить: “Мы поклоняемся Тебе, Царь царей и вечный Судья, потому что благодаря Твоей святой Жертве Ты искупил этот мир”.
Сопротивляйтесь сомнению. Я не лгу. Я Тот, о Ком говорят пророки. Подобно матери Иоанна, некоторое время назад, вспоминайте о том, что Я сделал для вас и говорите: “Эти деяния исходят от Бога. Он оставил их с нами как память, как подтверждение и помощь, чтобы мы верили, и верили в тот самый час”. Боритесь, и вы одержите победу над сомнениями, которые душат дыхание души. Боритесь против слов, которые вам будут сказаны. Помните пророков и Мои дела. И отвечайте враждебным словам словами пророков и чудесами, которые Я творил, и свидетелями которых вы были. Не бойтесь. И не будьте неблагодарными из страха, умалчивая о том, что Я делал для вас. Боритесь против преследований. Но боритесь, не преследуя своих преследователей, но героически исповедуя вашу веру тем, кто, угрожая смертью, будет пытаться убедить вас отречься от Меня. Всегда боритесь против всех ваших врагов. Против вашей человеческой природы, ваших страхов, недостойных компромиссов, утилитарных союзов, давления, угроз, пыток, смерти.
Смерть! Я не лидер, который говорит своему народу: “Страдайте за меня, пока я хорошо провожу время”. Нет. Я пострадаю первым, чтобы послужить примером вам. Я не командующий армией, который говорит своим солдатам: “Сражайтесь, чтобы защитить меня. Умирайте, чтобы спасти мою жизнь”. Нет. Я буду сражаться первым. Я умру первым, чтобы научить вас, как нужно умирать. Как Я всегда сам делал то, что советовал делать людям, и, проповедуя бедность, воздержание, умеренность, справедливость, прощение, Я оставался бедным, целомудренным, сдержанным, справедливым, и Я прощал и буду прощать; как Я делал все это, так же Я сделаю и последнее. Я буду учить вас искуплению. Я буду учить вас не словами, но делами. Я буду учить вас послушанию, повинуясь тяжелейшему послушанию: послушанию Моей смерти.
Я научу вас прощать, прощая во время Моих последних мучений, как на соломе Моей колыбели Я простил человечество за то, что оно разлучило Меня с Небесами. Я буду прощать, как прощал всегда. Всех. Всех, насколько это касается Меня. Я прощу Моих маленьких врагов, инертных, равнодушных, переменчивых, и Моих больших врагов, которые печалят Меня не только будучи равнодушными к Моему могуществу и желанию спасти их, но причиняют Мне глубокое душевное страдание и будут мучить и терзать Меня, став богоубийцами. Но Я прощу. И так как Я не в состоянии простить нераскаявшихся богоубийц, то Я буду все же молиться о них Отцу, в Моем заключительном страдании… чтобы Он мог простить их… так как они опьянены сатанинским ликером… Я прощу… И Я прошу вас прощать во имя Мое. И любить. Любить, как Я люблю, как Я люблю вас и буду любить вас вечно.
Прощайте. Становится темно. Давайте помолимся вместе, а затем вы все можете вернуться в свои дома со словами Господа в ваших сердцах и пусть они превратятся в хорошо сформировавшиеся колосья пшеницы, которые смогут утолить ваш будущий голод, когда вы будете желать услышать вновь вашего Друга, Учителя, вашего Спасителя, и только посредством вознесения ваших душ на Небеса вы сможете найти Того, Кто возлюбил вас больше, чем Самого Себя.
Отче наш, Который на Небесах…» — и Иисус с протянутыми руками, похожий на величественный белый крест на фоне темной стены северного фасада, медленно произносит Отче Наш.
Затем Он благословляет Моисеевым благословением. Он целует детей и вновь благословляет их. Он прощается и идет на север, обходя городские стены Эммауса, не входя в город. В фиолетовых сумерках мягко растворяется видение Иисуса, идущего к Своему предназначению.
В полутемном дворе повисло молчание скорбного мира… Почти ожидание. Затем послышался плач маленького Михаила, подобный жалобному блеянию маленького ягненка, который остался в полном одиночестве, и тишину нарушают заклинания и слезы навертываются на многие глаза, пока множество губ повторяют невинные слова маленького мальчика: «О! Почему Он ушел? Вернись! Вернись!… Господь, заставь Его вернуться!» И когда Иисус полностью исчез, наступило безутешное осознание реальности: «Иисуса здесь больше нет!» Напрасно мать пытается утешить маленького Михаила, который плачет так, как если бы он потерял больше, чем свою мать, и сидя на ее руках он не может оторвать своих глаз от того места где исчез Иисус и, протянув свои ручки, зовет: «Иисус! Иисус!»
…Иисус ждет, пока они отходят на небольшое расстояние, затем говорит: «Мы пойдем в Иоппию. Ученики там усердно потрудились и люди ждут слова Господа».
Это не вызвало большого энтузиазма, поскольку предполагает дальнейшее удлинение пути, но Симон Зелот указывает, что от Иоппии к имениям Никодима и Иосифа путешествие будет быстрым и по хорошей дороге, и Иоанн будет счастлив, потому что сейчас они пойдут к морю. И остальные, убежденные такими соображениями, в конце концов, охотнее идут по дороге, ведущей к морю.
……..
Иисус говорит: «Здесь ты вставишь видение от 20-го сентября 1944 года: “Иисус и язычники в приморском городе”, которое озаглавишь: “Иисус говорит в Иоппии с Иудой Искариотом и несколькими язычниками”, потому что это событие имело место там после дня, посвященного чудесам и проповеди».