ЕВАНГЕЛИЕ КАК ОНО БЫЛО МНЕ ЯВЛЕНО
ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МЕСТА
Споры на празднике кущей
В канонических Евангелиях
20 Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царствие Божие, отвечал им: не придет Царствие Божие приметным образом,
21 и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть.
22 Сказал также ученикам: придут дни, когда пожелаете видеть хотя один из дней Сына Человеческого, и не увидите;
23 и скажут вам: вот, здесь, или: вот, там, — не ходите и не гоняйтесь,
24 ибо, как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет Сын Человеческий в день Свой.
25 Но прежде надлежит Ему много пострадать и быть отвержену родом сим.
(Лук.17:20-25)
11 Иудеи же искали Его на празднике и говорили: где Он?
12 И много толков было о Нем в народе: одни говорили, что Он добр; а другие говорили: нет, но обольщает народ.
13 Впрочем никто не говорил о Нем явно, боясь Иудеев.
14 Но в половине уже праздника вошел Иисус в храм и учил.
15 И дивились Иудеи, говоря: как Он знает Писания, не учившись?
16 Иисус, отвечая им, сказал: Мое учение — не Мое, но Пославшего Меня;
17 кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю.
18 Говорящий сам от себя ищет славы себе; а Кто ищет славы Пославшему Его, Тот истинен, и нет неправды в Нем.
19 Не дал ли вам Моисей закона? и никто из вас не поступает по закону. За что ищете убить Меня?
20 Народ сказал в ответ: не бес ли в Тебе? кто ищет убить Тебя?
21 Иисус, продолжая речь, сказал им: одно дело сделал Я, и все вы дивитесь.
22 Моисей дал вам обрезание — хотя оно не от Моисея, но от отцов, — и в субботу вы обрезываете человека.
23 Если в субботу принимает человек обрезание, чтобы не был нарушен закон Моисеев, — на Меня ли негодуете за то, что Я всего человека исцелил в субботу?
24 Не судите по наружности, но судите судом праведным.
25 Тут некоторые из Иерусалимлян говорили: не Тот ли это, Которого ищут убить?
26 Вот, Он говорит явно, и ничего не говорят Ему: не удостоверились ли начальники, что Он подлинно Христос?
27 Но мы знаем Его, откуда Он; Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда Он.
28 Тогда Иисус возгласил в храме, уча и говоря: и знаете Меня, и знаете, откуда Я; и Я пришел не Сам от Себя, но истинен Пославший Меня, Которого вы не знаете.
29 Я знаю Его, потому что Я от Него, и Он послал Меня.
30 И искали схватить Его, но никто не наложил на Него руки, потому что еще не пришел час Его.
31 Многие же из народа уверовали в Него и говорили: когда придет Христос, неужели сотворит больше знамений, нежели сколько Сей сотворил?
32 Услышали фарисеи такие толки о Нем в народе, и послали фарисеи и первосвященники служителей — схватить Его.
33 Иисус же сказал им: еще недолго быть Мне с вами, и пойду к Пославшему Меня;
34 будете искать Меня, и не найдете; и где буду Я, [туда] вы не можете придти.
35 При сем Иудеи говорили между собою: куда Он хочет идти, так что мы не найдем Его? Не хочет ли Он идти в Еллинское рассеяние и учить Еллинов?
36 Что значат сии слова, которые Он сказал: будете искать Меня, и не найдете; и где буду Я, [туда] вы не можете придти?
(Иоан.7:11-36)
Евангелие как оно было мне явлено
484 глава
В Храме: «Царство Божие не придет приметным образом»
3 сентября 1946
1. Иисус входит в Храм. Он со Своими апостолами и с очень большим числом учеников, которых я знаю по крайней мере в лицо. А за всеми ими, но примыкая к этой группе, как если бы они желали считаться последователями Учителя, следуют новые лица, все мне незнакомые, за исключением сообразительного лица грека из Антиохии. Он говорит с другими людьми, возможно язычниками, как он сам, и пока Иисус и Его ученики продолжают идти и входят в Двор Израиля, он останавливается во Дворе Язычников с теми, с кем он беседует.
Конечно, появление Иисуса в переполненном Храме не осталось незамеченным. Поднялся дополнительный шум, как из потревоженного улья, заглушая голоса наставников, учащих под портиком Язычников. Уроки прервались, как под каким-то магическим воздействием, и ученики книжников бегут по всем направлениям с новостью о прибытии Иисуса, так что когда Он входит через внутреннюю ограду в Двор Израиля, несколько фарисеев, книжников и священников рассеиваются в толпе, наблюдая за Ним. Но они ничего не говорят Ему, пока Он молится, и даже не подходят к Нему. Они только наблюдают.
Иисус возвращается в Двор Язычников. Они следуют за Ним. И процессия злонамеренных людей возрастает числом, как и любопытствующих и положительно настроенных. И слова произнесенные шепотом распространяются среди толпы. Вновь и вновь слышатся более громкие голоса, говорящие: «Теперь ты убедился, что Он придет? Он праведник, Он не мог пренебречь праздником». Или: «Почему Он пришел? Чтобы продолжать вводить людей в заблуждение?» Или: «Теперь ты счастлив? Ты видишь, где Он теперь? Ты так страстно расспрашивал о Нем!»
Отдельные замечания сразу застревают в глотках под многозначительными взглядами учеников и последователей, которые угрожают затаенной ненависти врагов самой своей любовью. Ироничные ядовитые голоса врагов, впрыскивают яд, а затем умолкают, потому что они боятся толпы. Молчит и толпа после впечатляющей демонстрации во славу Учителя, потому что она боится репрессий со стороны влиятельных лиц. Царство взаимного страха…
Единственный, Кто не боится – это Иисус. Он медленно и величаво направляется к тому месту, которое выбрал, несколько погруженный в Свои мысли, но готовый выйти из этой сосредоточенности, чтобы приласкать ребенка, которого поднесла Ему мать, или улыбнуться старику, приветствующему и благословляющему Его.
2. В Портике Язычников, посреди группы своих учеников, стоит Гамалиил. Сложив на груди руки, наклонив голову в своих величественных снежно-белых очень широких одеяниях, которые выглядят даже еще белее на фоне толстого темно-красного ковра положенного ему под ноги, Гамалиил кажется погруженным в мысли и не интересующимся тем, что происходит. Его ученики, напротив, радостно взволнованны и испытывают острое любопытство. Один из них, из-за малого роста, взобрался на высокий табурет, чтобы лучше видеть.
Но когда Иисус поравнялся с Гамалиилом, ребе поднял голову и его глубокие глаза под лбом мыслителя на мгновение взглянули на умиротворенное лицо Иисуса. Испытующий, мучительный и мучающийся взгляд. Иисус чувствует его и оборачивается. Он смотрит на него. Две вспышки, — очень темных глаз и сапфировых, — встретились. Глаза Иисуса кроткие, открытые, пристально глядящие, глаза Гамалиила – непроницаемые, стремящиеся узнать и добраться до сердца мистерии истины, — Галилейский Ребе для него поистине тайна, — но он по-фарисейски ревниво оберегает свою мысль, так что он закрыт для всякого обозрения, которое не связано с Богом. Они на мгновение смотрят друг на друга. Затем Иисус продолжает Свой путь, а Гамалиил вновь опускает голову, не слушая откровенных тревожных вопросов некоторых людей вокруг него, или коварных недоброжелательных вопросов других людей: «Это Он, учитель? Что ты думаешь о Нем?» «Ну! Каково твое мнение? Кто Он?»
Иисус идет к тому месту, которое Он избрал. О! Здесь нет ковров под Его стопами! Он даже не находится под портиком. Он просто прислоняется к колонне, встав на верхнюю ступеньку в конце портика. Это самое низкое место. Вокруг Него апостолы, ученики, последователи и любопытные; далее за ними фарисеи, книжники, священники, раввины. Гамалиил остается там, где он был.
3. Иисус в сотый раз начинает проповедовать о приходе Царства Божьего и приготовлении к нему. И я бы сказала, что Он повторяет те же самые идеи, которые Он излагал в этом самом месте двадцать лет тому назад с большей властью. Он говорит о пророчестве Даниила, о Предтече, предсказанном пророками, Он вспоминает звезду Мудрецов, избиение Невинных младенцев. И после этих предварительных воспоминаний, призванных продемонстрировать знамения пришествия Христа на эту Землю, для того, чтобы подтвердить Его пришествие, Он упоминает нынешние признаки, которые характеризуют Христа Учителя, тогда как другие прежде характеризовали Пришествие Воплощенного Христа, то есть, Он ссылается на противоречия, которые сопутствуют Ему, смерть Предтечи, и постоянно происходящие чудеса, которые подтверждают, что Бог пребывает со Своим Христом. Он никогда не атакует Своих антагонистов. Кажется, что Он даже не видит их. Он говорит, чтобы утвердить Своих последователей в их вере, чтобы просветить в истине тех, кто не по своей вине, до сих пор пребывают в полном неведении истины…
Слышится грубый голос из дальнего конца толпы: «Как может Бог быть в Твоих чудесах, если Ты творишь их в запретные дни? Даже вчера Ты исцелил прокаженного на дороге в Виффагию».
Иисус смотрит на прервавшего, но не отвечает. Он продолжает говорить об освобождении от господства, которое подавляет людей, об установлении вечного, непобедимого, славного, совершенного Царства Христа.
«И когда же это случится?» — насмешливо спрашивает книжник. И добавляет: «Мы знаем, что Ты желаешь сделаться царем. Но царь подобный тебе разрушил бы Израиль. Где Твоя царская власть? Где Твои войска, Твои сокровища, Твои союзы? Ты безумен!» И многие подобно ему качают головами, смеются и насмехаются над Ним.
4. Фарисей говорит: «Не обращайтесь с Ним так. Так мы никогда не узнаем, что Он понимает под царством, каковы будут его законы и как оно явится. Что? Разве древнее царство Израиля сразу возникло совершенным, каким оно было в дни Давида и Соломона? Разве вы не помните о тех многих неопределенностях и тяжелых временах, которые предшествовали царственному великолепию совершенного царя? Для того, чтобы иметь первого царя было необходимо сформировать человека, который бы помазал его, и, таким образом, устранить бесплодие Анны Елканы и внушить ей, чтобы она предложила плод своего чрева. Размышляйте о песни Анны. Это урок нашему жестокосердию и слепоте: “Нет столь святого как Господь… Не надо говорить и говорить заносчивые слова, гордясь ими… Господь умерщвляет и оживляет… Он возвышает бедного… Он хранит шаги Своих верных, а злобные во тьме исчезают, ибо не своею силой силен человек, но силой, которая приходит к нему от Бога” О! Помните! “Господь будет судить концы Земли, Он наделит Своего царя властью и вознесет рог Христа Своего”. Разве Христос пророчеств не был из рода Давидова? Итак, то, что было предсказано со времени рождения Самуила, разве не относится к царству Христа? Ты, Учитель, разве Ты не отпрыск Давида, родившийся в Вифлееме?» — наконец он прямо спрашивает у Иисуса.
«Да, сказанное тобой верно», — кратко отвечает Иисус.
«О! Тогда удовлетвори наши умы. Ты видишь, что молчание неблагоприятно, ибо оно поднимает тучи сомнений в сердцах».
«Тучи не сомнений, а гордости, и они даже еще более чреваты последствиями».
«Что? Сомнения относительно Тебя не настолько серьезны, как гордость?»
«Да. Потому что гордость – это вожделение разума. И это больший грех, потому что это грех Люцифера. Бог прощает многое, и Его Свет светит с любовью, чтобы просветить невежество и рассеять сомнения. Но Он не прощает гордости, которая насмехается над Ним, претендуя быть большим, чем Он Сам».
«Кто из нас сказал, что он больше, чем Бог? Мы не кощунствуем…» — кричат несколько человек.
«Вы не говорите этого своими устами. Но вы подтверждаете это своими делами. Вы желаете сказать Богу: “Невозможно, чтобы Христос был галилеянином, человеком из народа. Невозможно этому человеку быть Им”. Что невозможно для Бога?»
Голос Иисуса звучит как гром. Если до этого Он выглядел довольно скромным, прислонившись, как нищий, к колонне, то сейчас Он выпрямляется, отходит от колонны, торжествующе поднимает Свою голову и сокрушает толпу сиянием Своих сверкающих глаз. Он все еще стоит на ступеньке, но выглядит Он так, как если бы был на высоком троне, так царственна Его внешность. Люди отшатываются, они почти испуганы и никто не отвечает на Его последний вопрос.
5. Затем ребе, маленький сморщенный человечек, чья душа, конечно, так же уродлива, как и его внешний облик, предваряя свой вопрос фальшивым кудахтающим коварным смехом, спрашивает: «Нужны двое, чтобы удовлетворить вожделение. С кем же Разум удовлетворяет его? Разум бестелесен. Итак, как же он может совершать грех вожделения? Так как он бестелесен, с кем же он совокупляется, чтобы грешить?» — и он смеется, растягивая свои слова и хитро смеясь.
«С кем? С Сатаной. Разум гордого человека прелюбодействует с Сатаной, изменяя Богу и изменяя любви».
«А с кем же прелюбодействовал Люцифер, чтобы стать Сатаной, если Сатана еще не существовал?»
«С самим собой. Со своей собственной разумной и беспорядочной мыслью. Книжник, что такое вожделение?»
«Но… я же сказал Тебе! Кто не знает, что такое вожделение? Мы все испытывали его…»
«Ты не мудрый раввин, потому что ты не знаешь истинной сущности этого вселенского греха, тройственного плода Зла. Подобно тому, как Отец, Сын и Святой Дух являются Тройственной Формой Любви. О. Книжник, вожделение это беспорядок. Беспорядок, производимый свободным сознательным разумом, который сознает, что его желание является злом, но, тем не менее, желает удовлетворить его. Вожделение это беспорядок и насилие против естественных законов, против справедливости и любви к Богу, к самому себе, к нашим братьям. Все вожделение: вожделение плоти, так как оно нацелено на богатства и силу Земли, так же как и вожделение тех, кто хотел бы препятствовать Христу исполнить Свою миссию, потому что они плетут тайные интриги с непомерными амбициями, боясь, что будут поражены Мной».
Долгий шепот пробежал по толпе. Гамалиил, в одиночестве стоящий на своем ковре, вновь поднимает голову и бросает на Иисуса острый взгляд.
6. «Так, когда же придет Царство Божие? Ты не ответил…» — вновь настаивает все тот же фарисей.
«Когда Христос взойдет на трон, который Израиль готовит для Него, более высокий, чем любой другой трон, более высокий, чем Храм».
«Но где он приготовляется, так как никаких приготовлений не видно Возможно ли, чтобы Рим позволил Израилю вновь подняться? Неужели орлы стали настолько слепы, что не видят того, что приготовляется?»
«Царство Божие не придет приметным образом. Только очи Божии могут видеть его формирование, потому что очи Божии читают во внутренности людей. Потому не ходите и не ищите этого Царства, или места, где оно приготовляется. И не верьте тем, кто говорит: “они замышляют в Батании, они составляют заговор в пещерах в пустыне Ен-Гедди, или на побережье моря”. Царство Божие находится среди вас, внутри вас, в ваших душах, которые принимают Закон, который приходит с Небес, как закон истинного Отечества, закон, который, если он практикуется, превращает вас в граждан этого Царства. Вот почему Иоанн пришел до Меня, чтобы приготовить пути для сердец человеческих так, чтобы Мое Учение могло войти в них. Пути были приготовлены посредством покаяния, посредством любви к Царству, которое будет воздвигнуто, а рабство греху, которое воспрещает людям вход в Царствие Небесное, падет».
«Этот человек поистине велик! И вы говорите, что Он ремесленник?» — громким голосом произнес внимательно слушавший человек. А остальные, очевидно иудеи, судя по их одеждам, возможно подстрекаемые врагами Иисуса, смотрят друг на друга, потрясенные, а затем приближаются к своим подстрекателям, спрашивая: «Что это вы говорили нам? Кто может говорить, что этот человек вводит народ в заблуждение?» А другие спрашивают: «Нам интересно и нам хотелось бы, чтобы вы сказали нам следующее: если верно то, что никто из вас не обучал Его, то как Он смог стать таким мудрым? Где Он научился такой великой мудрости, если Он никогда не был научен учителем?» И они, обращаясь к Иисусу, спрашивают: «Скажи нам. Где Ты обрел Свое Учение?»
7. Иисус смотрит вверх, исполненный вдохновения, и говорит:
«Я торжественно говорю вам, что это Учение не Мое, но Того, Кто послал Меня среди вас. Я истинно говорю вам, что ни один учитель не учил Меня ему, и не прочел Я его в какой-нибудь живой книге, или в пергаменте, или на каменном монументе. Я истинно говорю вам, что Я приготовился для этого часа, слушая Живого Сущего, говорящего к Моему духу. Сейчас пришел час, когда мне следует передать народу Божьему Слово, которое сошло с Небес. И Я это делаю, и буду делать до последнего часа? И после того, как Я испущу Свой последний вздох, камни, которые слышали Меня, но не смягчились, испытают страх Божий более великий, чем испытал Моисей на Синае, и среди этого страха, гласом истины, благословляющим или проклинающим, слова Моего отвергнутого учения будут высечены на камнях. И эти слова никогда не будут удалены. И останется знамение: свет на тех, кто примет его, по крайней мере тогда, с любовью; абсолютная тьма для тех, кто даже тогда не поймет, что это Воля Божия послала Меня для установления Его Царства. От самого начала Творения было сказано: “Да будет свет”. И возник свет в хаосе. При начале Моей жизни было сказано: “Да будет мир людям доброй воли”. Добрая воля это та воля, которая исполняет волю Божию и не действует против нее. Ныне тот, кто исполняет волю Божию и не действует против нее, чувствует, что он не может бороться против Меня, потому что он чувствует, что Мое Учение приходит от Бога, а не от Меня. Быть может, Я ищу Собственной славы? Быть может, Я говорю, что Я Автор Закона милосердия и эпохи прощения? Нет. Я не принимаю славы, которая не принадлежит Мне, но воздаю славу Славе Бога, Создателю всякого блага. Моя слава состоит в том, чтобы делать то, что Бог желает, чтобы Я делал, потому что это воздает славу Ему. Тот, кто говорит от Его имени ради того, чтобы быть восхваленным, ищет своей собственной славы. Но Тот, Кто может принимать славу от людей, даже не ища ее, за то, что Он делает или говорит, но отвергает ее говоря: “Это не Моя слава, созданная Мной, но она происходит от славы Отца, так как Я пришел от Него”, пребывает в истине и нет в Нем несправедливости, так как Он воздает каждому то, что принадлежит ему, не удерживая для Самого Себя то, что Ему не принадлежит. Я есть, потому что Он пожелал Меня».
8. Иисус на мгновение умолкает. Он испытующе осматривает толпу, молясь про Себя. Он читает в их сердцах и взвешивает их. Затем Он продолжает говорить: «Вы молчите. Половина из вас восхищается Мной, а другая половина думает о том, как бы заставить Меня замолчать. Чьи Десять Заповедей? Откуда они пришли? Кто дал их вам?»
«Моисей!» — кричит толпа.
«Нет. Всевышний. Моисей, Его слуга, принес их вам. Но они изошли от Бога. У вас есть формулы, но у вас нет веры, и вы говорите в своих сердцах: “Мы не видим Бога. Ни мы, ни евреи у подножия Синая”. О! Даже ударов молний, которые охватили гору огнем, пока Бог сиял и гремел в присутствии Моисея, не будет достаточно, чтобы вы поверили в присутствие Божие. Даже удары молний и землетрясения не послужат тому, чтобы вы поверили, что Бог пребывает среди вас, чтобы написать вечный Пакт о спасении и осуждении. Очень скоро вы увидите новое ужасное богоявление в этих самых стенах. И святые потайные места выйдут из тьмы, потому что начинается Царство Света и Святое Святых будет восхвалено в присутствии мира и больше не будет скрыто под тройной завесой. И все же вы не поверите. Что же тогда нужно, чтобы вы поверили? Чтобы молния Справедливости поразила ваши тела? Но Справедливость тогда будет утолена и низойдут вспышки любви. И все же, даже если Истина будет написана на ваших сердцах, на всех ваших сердцах, это не приведет вас к покаянию и затем к любви…»
Напряженные глаза Гамалиила теперь пристально смотрят на Иисуса…
«Но вы знаете, что Моисей был человеком среди людей и летописцы его дней оставили нам его описание. И все же, хотя вы знаете, кем он был, от Кого и как он получил Закон, исполняете ли вы его? Нет, ни один из вас не соблюдает его».
Толпа, протестуя, взвыла.
Иисус восстанавливает тишину: «Вы говорите, что это неправда? Что вы соблюдаете его? Почему же тогда вы желаете убить Меня? Разве пятая заповедь не запрещает убийства человека? Вы не признаете Меня как Христа? Но вы не можете отрицать, что Я являюсь человеком. Так почему же вы пытаетесь убить Меня?»
«Ты сумасшедший! Ты одержим! Демон говорит в Тебе и побуждает Тебя бесноваться и говорить ложь! Никто из нас не думает убивать Тебя! Кто желает убить Тебя?» — кричат те, кто действительно желают именно этого.
«Кто? Вы. И вы пытаетесь найти оправдания для того, чтобы исполнить это. Вы обвиняете Меня в ложных преступлениях. Вы осуждаете Меня за исцеление людей в Субботу. Не говорил ли Моисей, что вы должны быть сострадательными к упавшему ослу или волу, так как они представляют собою ценность для ваших братьев. И не должен ли был Я иметь милосердие к больным телам братьев, для которых их восстановленное здоровье является материальным утешением и духовным средством, побуждающим их благословлять Господа и любить Его за Его доброту? И разве вы не совершаете в Субботу обрезаний, которые дал вам Моисей, получив эту заповедь от патриархов? Если обрезанием человека в Субботу Моисеев Закон не нарушается, потому что оно делает дитя сыном Закона, то почему вы громко возражаете Мне, если Я в Субботу исцеляю человека полностью, как телесно, так и духовно, и делаю его сыном Божьим? Не судите по внешности или по букве. Но судите по здравому суждению и по духу, потому что буква, формула и внешность – это мертвые вещи, нарисованные декорации, а не сама жизнь, тогда как дух слов и внешности является истинной жизнью и источником вечности. Но вы не понимаете этого, потому что не желаете понимать этого. Пойдем». И Он поворачивается и идет к выходу в сопровождении и окружении Своих апостолов и учеников, которые смотрят на Него чувствуя к Нему жалость и негодование к Его врагам.
9. Иисус бледен, но Он улыбается и говорит им: «Не печальтесь. Вы Мои друзья. И вы правильно поступаете, будучи таковыми, потому что Мое время подходит к концу. Скоро придет время, когда вы будете желать увидеть один из этих дней Сына человеческого, но больше не сможете увидеть их. И тогда для вас будет утешением говорить: “Мы любили Его и были верны Ему, когда Он был среди нас”. И чтобы посмеяться над вами и выставить вас глупцами, вам будут говорить: “Христос вернулся! Он здесь! Он там!” Не слушайте этих голосов. Не ходите и не следуйте за этими глумящимися лжецами. Сын человеческий, однажды уйдя, не возвратится до самого Его Дня. И Его явление будет подобно сверканию молнии, прорезавшей небо из конца в конец, настолько быстрым, что глаз едва сможет следовать за ним. Вы, и не только вы, но ни один человек не сможет последовать за Мной, когда Я наконец появлюсь, чтобы собрать вместе всех тех, кто был, есть и будет. Но прежде чем это случится, Сыну человеческому должно много пострадать. Он должен будет пострадать всей скорбью. Всей скорбью Человечества, а затем Он будет отвергнут этим поколением».
«Тогда, мой Господь, Ты будешь страдать от всякого зла, которым это поколение поразит Тебя», — замечает Матфий, пастух.
«Нет. Я сказал: “Всей скорбью Человечества”. Она существовала прежде этого поколения, и будет существовать на протяжении поколений, следующих за этим. И это всегда будет грех. И Сын человеческий вкусит всю горечь прошлых, настоящих и будущих грехов, до самого последнего греха, в Своем духе, прежде чем станет Искупителем. И после Своего прославления Он все еще будет страдать в Своем духе Любви, при виде того, как Человечество попирает Его Любовь. Вы не можете сейчас этого понять… Давайте зайдем в этот дом. Это дружественный дом».
Он стучится в дверь, которая открывается, позволив Ему войти, тогда как привратник поражен удивлением при виде такого количества людей, входящих вслед за Иисусом.
485 глава
В Храме: «Знаете ли вы Меня и откуда Я пришел?»
4 сентября 1946
1. Храм переполнен даже еще больше, чем в предыдущий день. И среди возбужденной толпы, наполняющей первый двор, я вижу многих язычников, их гораздо больше, чем вчера. Все они, как израильтяне, так и язычники, с нетерпением ждут. Язычники беседуют с язычниками, а евреи с евреями в небольших группах, разбросанных тут и там, не упуская из виду дверей.
Учителя под портиками заняты тем, что возвышают свои голоса, чтобы привлечь внимание людей и продемонстрировать свое красноречие. Но люди не обращают на них внимания, и они проповедуют нескольким ученикам. Здесь же Гамалиил, на своем обычном месте. Но он не говорит. Он, размышляя, расхаживает взад и вперед по своему великолепному ковру со скрещенными руками, опущенной головой, а его длинная туника и еще более длинная мантия, которую он расстегнул и которая свисает, удерживаемая двумя серебряными розетками, образует шлейф, который он каждый раз отталкивает в сторону ногой, когда поворачивает в обратную сторону. Его ученики, самые верные из них, прислонившись к стене, смотрят на него в молчании, с робким почтением относясь к медитации своего учителя.
Несколько фарисеев и священников кажутся очень занятыми и то приходят, то уходят… Люди, которым известно об их истинных намерениях, указывают на них, и случайные замечания слетают с их уст подобно огненным ракетам, испепеляя их лицемерие. Но они притворяются, что не слышат их. Их мало в сравнении с теми, кто не ненавидит Иисуса, а, напротив, ненавидит их, так что они полагают разумным не реагировать.
«Вот Он! Вот Он! Сегодня Он пришел со стороны Золотых Ворот!»
«Побежим!»
«Я останусь здесь. Он придет, и будет говорить здесь. Я не собираюсь потерять свое место».
«И я тоже останусь, те, кто ушли, освободили место для нас».
«Но они позволят Ему говорить?»
«Если они позволили Ему войти!…»
«Да, но это другой вопрос. Как сыну Закона они не могут препятствовать Ему войти. Но как раввины, они могут выгнать Его, если этого пожелают».
«Какая дискриминация! Если они позволяют Ему говорить с Богом, то почему бы им не позволить Ему говорить с людьми?» — говорит язычник.
«Это верно», — отвечает другой язычник. «Так как мы нечистые, ты не должен был позволять нам придти сюда, но мы можем стоять здесь, так как ты надеешься, что мы станем обрезанными…»
«Тише, Квинтус. Вот почему они позволяют Ему говорить с нами. Они надеются обрезать нас, как если бы мы были деревьями. Мы же, напротив, приходим сюда, чтобы привить Его идеи подобно черенкам в наши дикие умы».
«Ты совершенно прав. Он единственный, кто не чувствует к нам отвращения!»
«О! Когда мы идем совершать покупки с кошельками полными денег, другие больше не питают к нам никакого отвращения».
«Смотрите! Мы, язычники, единственные остались здесь. Мы будем лучше слышать и видеть Его! Я бы хотел увидеть лица Его врагов. Клянусь Юпитером! Битва лиц…»
«Молчи! Не нужно, чтобы кто-либо услышал, как ты упоминаешь Юпитера, Здесь это запрещено».
«О! Между Юпитером и Иеговой очень маленькая разница[1]. И между богами не бывает чувств враждебности и неприязни… Я пришел, побуждаемый добрым чувством, чтобы слушать Его, а не для того, чтобы насмехаться над Ним. О Назарянине везде отзываются очень высоко! Поэтому я подумал: погода прекрасная, и я пойду и послушаю Его. Многие люди отправляются гораздо дальше, чтобы вопросить оракулов…»
[1] Between Jove and Jehovah there is only a tiny difference. Речь идет о созвучии имен, по крайней мере в английском переводе. Скорее всего оно существует и в итальянском оригинале – примечание переводчика на русский язык.
«Откуда ты?»
«Из Пергии. А ты?»
«Из Тарса».
«Я почти еврей. Мой отец был эллинистом из Иконии. Но он женился на римлянке из Антиохии в Киликии и умер прежде, чем я родился. Но семя было еврейское».
«Он запаздывает… Может они Его схватили?»
«Не бойся. Возгласы толпы будут для нас знаком. Эти евреи всегда кричат как беспокойные сороки…»
«О! Вот и Он, вон там. Он действительно придет сюда?»
«Разве ты не видишь, что они заняли все места с определенным намерением, за исключением этого угла? Разве ты не слышишь, сколько лягушек квакает, притворяясь учителями?»
«Но здесь тихо. Это верно, что Он величайший учитель в Израиле?»
«Да, но… какой Он педантичный! Однажды я слушал Его, но чтобы переварить Его науку, мне пришлось выпить много кубков Фалемского вина у Тита в Безете». Оба смеются.
2. Иисус медленно приближается. Он проходит перед Гамалиилом, который даже не поднимает своей головы, и затем направляется к тому же месту, что и вчера.
Толпа, — сейчас это смесь израильтян, прозелитов и язычников, — понимает, что Он собирается говорить и перешептывается: «Сейчас Он собирается говорить публично, и никто Ему ничего не говорит».
«Возможно, правители и руководители признали Его Христом. После того как Галилеянин вчера ушел, Гамалиил долгое время говорил со старшинами».
«Это возможно? Как они могут так внезапно признать Его, если только недавно считали, что Он заслуживал предания смерти?»
«Возможно, Гамалиил привел какие-то доказательства…»
«Какие доказательства? Каких доказательств ты ожидаешь от него в пользу этого человека?» — гневно спрашивает кто-то из толпы.
«Замолчи шакал. Ты всего лишь последний из писцев. Кто с тобой разговаривает?» — и они потешаются над ним.
Он уходит. Но его место занимают другие, это не люди их Храма, но они, конечно, из числа скептически настроенных евреев: «У нас есть доказательства. Мы знаем, откуда Он. Но когда придет Христос, никто не будет знать, откуда Он придет. Мы не будем знать Его происхождения. Но этот!!! Он сын плотника из Назарета, и все село свидетельствовало бы против нас, если бы мы говорили ложь…»
А тем временем слышатся голоса язычников, которые говорят: «Учитель, поговори сегодня немного с нами. Нам сказали, что Ты говоришь, что все люди происходят только от одного Бога, от Твоего. Настолько, что Ты называешь их детьми Отца. У некоторых из наших поэтов-стоиков есть подобные идеи. Они говорят: “Мы являемся потомками Бога”. Твои земляки говорят, что мы более нечисты, чем животные. Как Ты можешь примирить эти две тенденции?»
Вопрос поставлен в традициях философских дискуссий, по крайней мере, я так думаю. И Иисус собирался ответить, когда скептики из евреев и верующие начали более яростно спорить и резкий голос повторяет: «Он обычный человек. Христос не будет похож на Него. Все будет в Нем исключительным: Его фигура, природа, происхождение…»
3. Иисус смотрит в этом направлении и говорит громким голосом: «Итак, вы знаете Меня и знаете, откуда Я пришел? Вы уверены? И то немногое, что вы знаете, ничего не значит для вас? Разве оно не подтверждается пророчествами? Но вы не знаете обо Мне всего, истинно, истинно говорю Я вам, что Я пришел не от Себя Самого и не оттуда Я пришел, откуда вы думаете. Сам Истина, Которого вы не знаете, послал Меня».
Крик возмущения поднялся со стороны врагов.
«Сам Истина, Чьих дел вы не знаете. Не знаете вы и Его путей, по которым Я пришел. Ненависть не может знать путей и поступков Любви. Тьма не может устоять в Свете. Но Я знаю Того, Кто послал Меня, потому что Я принадлежу Ему, Я являюсь частью Его и Одним Целым с Ним. И Он послал Меня исполнить то, чего желает Его Мысль».
Поднялся шум. Его враги кинулись к Нему, чтобы наложить на Него руки, схватить и избить Его. Апостолы, ученики, народ, язычники, прозелиты реагируют на это стараясь защитить Его. Некоторые устремились на помощь врагам Иисуса и, возможно, достигли бы успеха в этом, но Гамалиил, который, казалось, был так далек от всего, что окружало его, сходит со своего ковра и идет к Иисусу, и так как его отталкивают защищающие Его под портиком, он кричит: «Оставьте Его. Я желаю послушать, что Он говорит».
Голос Гамалиила достигает большего, чем отряд легионеров, которые пришли из Антонии, чтобы положить конец беспорядку. Шум утих подобно распавшемуся вихрю, и неистовые крики сменились шепотом. Легионеры остаются в качестве меры предосторожности, – совершенно ненужной сейчас, — возле внешнего ограждения.
«Говори, — приказывает Гамалиил Иисусу, — отвечай на эти обвинения в Твой адрес». Его тон повелительный, но не насмешливый.
4. Иисус движется вперед, по направлению к Двору. Он спокойно продолжает говорить. Гамалиил остался там, где стоял, и его ученики заняты тем, что приносят ему ковер и табурет, чтобы ему было удобно. Но он остается стоять, со сложенными руками, с опущенной головой, с закрытыми глазами, обратившись в слух.
«Вы обвинили Меня несправедливо, как если бы Я хулил, а не говорил истину. Я говорю не для того, чтобы защитить Себя, а чтобы дать вам Свет, так, чтобы вы могли познать Истину. И Я говорю не от своего собственного имени, но напоминаю вам слова, в которые вы верите и которыми клянетесь. Они свидетельствуют обо Мне. Я знаю, что вы не видите во Мне ничего кроме человека, подобного вам самим, низшего, чем вы сами. И вы думаете, что невозможно человеку быть Мессией. Или, по крайней мере, вы думаете, что Мессия должен быть ангелом, что его происхождение должно быть таким таинственным, чтобы он мог быть царем только благодаря авторитету, вызванному мистерией его происхождения. Но когда же в истории нашего народа, в книгах, формирующих эту историю, которые будут существовать столько же, сколько будет существовать мир, потому что учителя всех стран и всех времен будут извлекать из них подтверждения для своей науки и для своих исследований прошлого посредством просвещения истиной, когда же в этих книгах было сказано, что Бог говорил с одним из Своих ангелов и сказал ему: “Отныне ты будешь Моим Сыном, потому что Я родил Тебя”?»[2]
[2] Пс 2. 7
Я вижу в руках у Гамалиила дощечку и несколько листов пергамента, которые ему принесли, и он, сидя, пишет…
«Ангелы, духовные создания, слуги Всевышнего и Его посланники, были сотворены Им, как люди, как животные и все, что было сотворено. Но они не были рождены Им. Потому что Бог рождает только другого Себя, так как Совершенный может родить только другого Совершенного, другое существо подобное Ему Самому, для того, чтобы не понизить Свое совершенство рождением существа низшего чем Он Сам. Теперь, если Бог не может родить ангелов или возвысить их до достоинства Своих сынов, кем же будет Сын, Которому Он сказал “Ты Мой Сын. Я родил Тебя сегодня”? И какой же природы Он будет, если родив Его, Он сказал Своим Ангелам, указывая на Него: “И пусть все ангелы Божьи поклонятся Ему”?[3] И Кому должен был быть подобен этот Сын, чтобы заслужить и услышать от Отца, — Отца, по Чьей благодати люди могут упоминать Его имя с сердцами смирившимися в благоговейном поклонении, — услышать от Отца те слова, которые Он сказал Ему: “Седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих”?[4] Этот Сын мог быть только Богом, подобно Его Отцу, с Которым Он разделяет атрибуты и власть, вместе с Которым Он наслаждается Милосердием, которое радует Их в неописуемой и непостижимой любви Совершенства к Самому Себе.
[3] Евр. 1.6
[4] Пс. 109.1
Но если Бог не счел подобающим вознести ангела до ранга Сына, мог ли бы Он когда либо сказать человеку то, что Он сказал о Том, Кто сейчас говорит с вами здесь, — и многие из вас, ныне противящихся Мне, присутствовали, когда Он говорил это, — у брода Бетарабы два года тому назад? Вы слушали Его и трепетали. Потому что голос Божий безошибочен, и без Него (Самого), Его особая милость сокрушает тех, кто слышит этот голос и потрясает их сердца. Кто же, поэтому, Человек, который говорит с вами? Возможно ли, чтобы Он был одним из тех, кто родился от человеческого семени и по воле человека, подобно всем вам? И мог ли бы Всевышний поместить Свой Дух для обитания в тело, лишенное благодати, подобно тем людям, которые рождаются по плотскому желанию? И мог ли бы Всевышний удовлетвориться жертвоприношением человека в качестве возмещения за великий Грех? Подумайте об этом: Он не избрал ангела, чтобы он стал Мессией и Искупителем, мог ли Он тогда избрать человека? И мог ли бы Искупитель быть только Сыном Отца, не приняв человеческой природы, но со средствами и силой превосходящими человеческие ограничения? И мог ли бы Первенец Отца иметь родителей, если Он является вечным Первенцем? Ваши гордые мысли не расстраиваются от таких вопросов, которые поднимаются к сферам Истины, все более и более приближаясь к ней, и находят ответ только в смиренном сердце, исполненном веры?
5. Кем должен быть Христос? Ангелом? Больше чем ангелом? Человеком? Больше, чем человеком. Богом? Да, Богом. Но соединенным с человеческой плотью, чтобы она могла совершить искупление за вину плоти. Все должно быть искуплено посредством той же самой сущности, которой было совершено прегрешение. Итак, Бог мог бы послать ангела, чтобы искупить грехи падших ангелов, чтобы искупить от лица Люцифера и его ангельских последователей. Потому что, как вам известно, Люцифер тоже согрешил. Но Бог не послал ангельского духа, чтобы искупить ангелов тьмы. Они не поклонялись Сыну Божьему, а Бог не прощает грех против Его Слова, рожденного Его Любовью. Но Бог любит человека и Он послал Человека, единственного совершенного Человека, чтобы искупить человека и обрести мир с Богом. И по справедливости только Бого-Человек может совершить искупление человека и умиротворить Бога.
И Отец, и Сын любят и понимают друг друга. И Отец сказал: “Я желаю”. И Сын сказал: “Я желаю”. И затем Сын сказал: “Дай Мне”. И Отец сказал: “Возьми”, и Слово сделалось плотью, образование которой таинственно и эта плоть была названа Иисусом Христом, Мессией, Тем, кто искупит людей, поведет их в Царство, победит демона, сокрушит рабство.
Победить демона! Ангел не может, не может совершить того, что Сын человеческий может исполнить. Вот почему Бог призвал не ангелов, но Человека, чтобы исполнить это великое дело. Вот Человек, в Чьем происхождении вы сомневаетесь, отрицаете его, или беспокоитесь о нем. Вот Человек. Человек желанный Богу. Человек, представляющий всех Своих братьев. Человек, внешне подобный вам, но по своему происхождению превосходящий и отличающийся от вас, рожденный не от человека, а от Бога и посвятивший Себя Своему служению перед высоким алтарем, чтобы быть Священником и Жертвой за грех мира, верховным вечным Понтификом, Первосвященником по чину Мелхиседека. Не бойтесь! Я не протягиваю Свою руку к тиаре первосвященника. Иная корона ожидает Меня. Не беспокойтесь! Я не лишу вас разума. Иное приготовлено для Меня. Бойтесь только того, что Жертвоприношение Человека и Милость Христа окажутся для вас бесполезными. Я так вас любил, Я так вас люблю, что получил от Отца задание уничтожить Себя. Я любил вас и Я люблю вас так, что просил поглотить все скорби мира, чтобы даровать вам вечное спасение.
Почему вы не хотите поверить Мне? Вы все еще не можете поверить? Разве не было сказано о Христе: “Ты Священник вовек по чину Мелхиседека”?[5] Но когда началось священство? Быть может, во дни Авраама? Нет. И вы знаете. Разве Царь Справедливости и Мира[6], который появился чтобы оповестить обо Мне, в пророческом облике, на рассвете нашего народа, не предупреждал вас, что существует более совершенное священство приходящее непосредственно от Бога, в точности как Мелхиседек, чье происхождение никогда не было никем установлено, которого называли “священником”, и священником он останется навеки? Вы больше не верите вдохновенным словам? А если вы верите им, то почему, учителя, вы не можете дать приемлемого объяснения этих слов, которые относятся и говорят обо Мне: “Ты священник вовек по чину Мелхиседека”? Существует, поэтому, иное священство, прежде и наряду с Аароновым. И о нем сказано: “ты есть”, а не “ты был”, или “ты будешь”. Ты священник вовек. Итак, это высказывание извещает, что вечный Священник не будет принадлежать к хорошо известному роду Аарона или к какому-нибудь другому священническому роду. Но оно будет нового происхождения, такого же таинственного, как происхождение Мелхиседека. Оно будет такого же происхождения. И если сила Божия посылает его, то это значит, что Он желает обновить Священство и обряд так, чтобы они стали полезными для Человечества.
[5] Пс. 109.4
[6] Мелхиседек – царь правды, царь мира, царь справедливости.
6. Известно ли вам Мое происхождение? Нет. Известны ли вам Мои деяния? Нет. Осознаете ли вы, какие последствия они произведут? Нет. Вы ничего не знаете обо Мне. Итак, вы можете видеть, что также в силу этого Я есть “Христос”, Чье Происхождение, Природа и Миссия не должны быть известны, пока Богу не будет угодно открыть их людям. Блаженны те, кто будут способны поверить и поверят, прежде чем страшное Откровение Божие придавит их к земле своей тяжестью, и пригвоздит их к ней, поразив их ослепительной могучей истиной, гремящей с Небес, возносящейся рыданием от Земли: “Он был Христом Божьим”. Вы говорите: “Он из Назарета. Иосиф был Его отцом. Мария была Его Матерью”. У Меня нет отца, который родил Меня как человека. У Меня нет матери, которая родила Меня как Бога. И все же у Меня есть тело, которое Я принял посредством таинственного деяния Духа, и Я пришел в вашу среду, пройдя через святой сосуд. И Я спасу вас, после того как сформирую Себя в соответствии с волей Божьей, Я спасу вас, позволив Моей истинной сущности выйти из Скинии Моего Тела, чтобы совершить великое Жертвоприношение Бога, который приносит в жертву Самого Себя, чтобы спасти людей.
Отец, Отец Мой! Я говорил Тебе от начала времен: “Вот Я, чтобы повиноваться Твоей Воле”. И Я сказал Тебе в час милости, перед тем как расстаться с Тобой, чтобы принять тело способное страдать: “Вот Я, чтобы повиноваться Твоей Воле”. И Я говорю Тебе еще раз, чтобы освятить тех, за кем Я пришел: “Вот Я, чтобы повиноваться Твоей Воле”. И буду всегда говорить Тебе эти слова, пока Твоя Воля не будет исполнена…»
Иисус, Который молясь поднял Свои руки к небу, сейчас опускает их и складывает их на груди, склоняет голову, закрывает глаза и погружается в тайную молитву.
7. Народ перешептывается. Не все поняли, нет, большинство из них (включая меня) не поняли. Мы слишком невежественны. Но мы сознаем, что Он провозгласил о великих делах. И мы молчим, полные восхищения.
Злонамеренные личности, которые не поняли или не захотели понять, насмехаются: “Он бредит!” Но не осмеливаются сказать большего и отходят в сторону или идут к воротам, качая своими головами. Я думаю, что такое благоразумие они проявляют из-за римских копий и кинжалов, сияющих на солнце у внешних стен.
Гамалиил прокладывает себе путь среди тех, кто остался, Он подходит к Иисусу, Который все еще погружен в молитву, пребывая вдали от толпы и этого места, и окликает Его: «Ребе Иисус!»
«Чего ты хочешь, ребе Гамалиил?» — спрашивает Иисус, глядя на него глазами, все еще погруженными во внутреннее виденье.
«Объяснения от Тебя».
«Скажи Мне».
«Вы все, уйдите отсюда!» — приказывает Гамалиил, и таким тоном, что апостолы, ученики, последователи, любопытные и ученики самого Гамалиила быстро отошли в сторону. Иисус и Гамалиил остались одни, лицом к лицу друг с другом. Они смотрят друг на друга. Иисус, как обычно, кроткий и добрый, Гамалиил непреднамеренно авторитарно и гордо глядящий. Выражение лица усвоенное, конечно, за долгие годы непомерного почтения.
«Учитель… Некоторые Твои слова относились ко мне. Ты сказал их на пиру… которого я не одобрил, потому что он не был искренним. Я сражаюсь или не сражаюсь, но всегда открыто… Я размышлял над этими словами. Я сравнивал их с теми, которые хранятся в моей памяти… И я ждал Тебя здесь, чтобы спросить Тебя о них… Но сперва я хотел услышать Твою речь… Они не поняли. Я надеюсь, что смогу понять. Я записывал Твои слова пока Ты говорил, так что я смогу размышлять о них, не для того, чтобы причинить Тебе зло. Ты веришь мне?»
«Да, верю. И пусть Всевышний придаст им яркость в твоем духе».
«Да будет так. Слушай. Камни, которые будут сотрясаться, это, возможно, камни наших сердец?»
«Нет, ребе. Эти (и Он указывает на стены Храма круговым движением Своей руки). Почему ты спрашиваешь Меня об этом?»
«Потому что мое сердце завибрировало, когда слова, которые Ты произнес на том пиру и твои ответы искусителям относились ко мне. Я думаю, что эта пульсация была знаком…»
«Нет, ребе. Пульсации твоего сердца и сердец еще нескольких человек слишком мало, чтобы быть знаком, который не оставляет никаких сомнений… Даже если ты, с редким суждением смиренного знания о себе, определяешь свое сердце как каменное. О! Ребе Гамалиил, разве ты действительно не можешь превратить свое окаменелое сердце в яркий алтарь, принимающий Бога? Не ради Моей пользы, ребе. Но чтобы твоя справедливость могла быть полной…»
И Иисус смотрит ласково на престарелого учителя, который теребит свою бороду и запускает свои пальцы под головное покрывало, сжимая свой лоб и шепча с опущенной головой: «Я не могу… Еще не могу… Но я надеюсь… Ты все еще подашь этот знак?»
«Да, Я подам знак».
«До свидания, ребе Иисус».
«Пусть Бог придет к тебе. Ребе Гамалиил».
Они расстаются. Иисус кивает Своим ученикам и вместе с ними выходит из Храма.
8. Книжники, фарисеи, саддукеи, ученики, раввины бегают как стервятники вокруг Гамалиила, кладущего в свой широкий пояс исписанные им листы.
«Ну? Что ты думаешь о Нем? Он сумасшедший? Ты правильно поступил, записав Его глупости. Они нам пригодятся. Ты пришел к определенному заключению? Вчера… сегодня… Более чем нужно, чтобы убедить тебя». Они шумно разговаривают, а Гамалиил молчит, пока поправляет свой пояс, он закрывает чернильницу, свисающую с него, он передает ученику дощечку, над которой он склонялся, чтобы писать на пергаментах.
«Ты не отвечаешь? Ты не разговаривал со вчерашнего дня…» — настаивает один из его коллег.
«Я слушал, не тебя, Его. И я пытаюсь узнать в Его нынешних словах те слова, которые Он однажды говорил мне здесь».
«И тебе это удалось?» — смеясь, говорят многие из них.
«Подобно грому, чье звучание различно в зависимости от того, ближе он или дальше, но все еще остается грохотом грома».
«Итак, неубедительный звук», — подшучивает один из них.
«Не смейся, Леви. Голос Бога может быть найден также в громе, а мы можем быть настолько глупыми, что думаем, что шум происходит от раздираемых надвое облаков… А ты, Хелкия, и ты, Симон, перестаньте смеяться, чтобы гром не превратился молнию и не сжег вас дотла…»
«Итак… ты… почти говоришь, что Галилеянин является тем самым мальчиком, которого ты и Гиллель приняли за пророка, и что этот мальчик и этот человек и есть Мессия…» — говорят некоторые из них со скрытой насмешкой, потому что Гамалиил заслуживает уважения.
«Я ничего не говорю. Я говорю, что грохот грома всегда остается грохотом грома».
«Ближний ли он или дальний?»
«Увы! Слова стали сильнее, как подобает Его возрасту. Но двадцать лет, которые прошли с тех пор сделали мой интеллект в двадцать раз более сконцентрированным на том сокровище, которым он обладает. И звук проникает более слабо…» И Гамалиил, медитируя, вновь опускает голову.
«Ха! Ха! Ха! Ты постарел и поглупел, Гамалиил! Ты ошибочно принимаешь призраки за реальность. Ха! Ха! Ха!» — говорят все они, смеясь.
Гамалиил презрительно пожимает плечами. Он собирает свою мантию, которая свисала с его плеч, несколько раз обертывает ее вокруг себя, такая она широкая, поворачивается ко всем спиной, не отвечая ни слова, полный презрения в своем молчании.
486 глава
В Храме: « Я останусь с вами теперь еще на короткое время»
5 сентября 1946
1. Не беспокоясь о враждебности других людей, Иисус возвращается в Храм на третий день. Но Он спал не в Иерусалиме, потому что Его сандалии очень запыленные. Возможно, что Он провел ночь на холмах, вокруг города. И Его братья Иаков и Иуда вместе с пастухом Иосифом и Соломоном, должно быть, были с Ним. Они встретили других апостолов и учеников у восточной стены Храма.
«Они пришли, Ты знаешь? Как к нам, так и к наиболее известным ученикам. Хорошо, Что Тебя там не было!»
«Мы всегда будем так поступать».
«Хорошо. Но мы поговорим об этом позже. Пойдем».
«Многие упредили нас, восхваляя Твои чудеса. Сколь многие убедились и поверили в Тебя! Твои братья были правы в этом отношении», — говорит апостол Иоанн.
«Ты знаешь, они в поисках Тебя пошли даже к Анналии?»
«И в особняк Иоанны. Но нашли только Хузу… и он был раздражен! Он гнал их прочь как собак, сказав, что в своем доме он не желает шпионов, и что у него их и так достаточно. Нам об этом рассказал Ионафан, который здесь со своим хозяином», — говорит пастух Даниил.
«Ты знаешь? Книжники хотели рассеять ожидавших Тебя, убедив их, что Ты не Христос. Но они ответили: “Он не Христос? Кто же Он тогда? Творил ли когда-либо какой человек чудеса, которые творит Он? Творили ли такие чудеса другие, говорившие, что они – Христос? Нет. Сотня, тысяча самозванцев могут восстать, возможно, созданных вами, говоря, что они есть Христос, но кто бы ни пришел, он никогда не сотворит таких чудес, как Он, и в таком количестве, как Он”. И так как книжники и фарисеи утверждали, что Ты творишь, потому что Ты Вельзевул, они ответили: “О! В таком случае вы могли бы творить точно такие же, потому что вы точно Вельзевулы в сравнении со Святым”, — говорит Петр и смеется и все смеются, вспоминая остроумные замечания толпы и возмущенных книжников и фарисеев, которые удалились исполненные негодования.
2. Сейчас они внутри Храма и их тотчас же окружила толпа, которая даже еще больше, чем это было в предыдущие дни.
«Мир Тебе, Господь! Мир! Мир!» — восклицают израильтяне.
«Радуйся, Учитель!» — приветствуют язычники.
«Пусть мир и свет придут к вам», — отвечает Иисус одним приветствием.
«Мы боялись, что они могли схватить Тебя, или что Ты мог не прийти из благоразумия или отвращения. И нам бы пришлось распространиться, ища Тебя повсюду», — говорят многие.
Иисус слегка улыбается и спрашивает: «Так вы не хотите потерять Меня?»
«Если бы мы потеряли Тебя, Учитель, кто бы давал нам те уроки и те милости, которые Ты даешь нам?»
«Мои уроки останутся в вас и вы будете понимать их лучше, когда Я уйду… И тот факт, что Я больше не присутствую среди людей, не будет препятствовать благодати нисходить на тех, кто молится с верой».
«О! Учитель! Но Ты действительно желаешь уйти? Скажи нам, куда Ты пойдешь, и мы последуем за Тобой. Мы так нуждаемся в Тебе!»
«Учитель говорит это, чтобы узнать, действительно ли мы любим Его. Но куда может пойти Ребе Израиля, кроме как сюда, в Израиль?»
«Истинно говорю Я вам, что останусь с вами только на короткое время, и Я пойду к тем, к кому Отец послал Меня. После этого вы будете искать Меня и не найдете. И туда, где Я буду, вы не сможете прийти. Но сейчас позвольте Мне идти. Сегодня Я не буду здесь говорить. У Меня есть некоторые бедные люди, которые ожидают Меня в других местах и они не могут прийти сюда, потому что они серьезно больны. После молитвы Я пойду к ним». И с помощью Своих учеников Он протискивается сквозь толпу, направляясь к Двору Израильтян.
3. Те, кто остались, смотрят друг на друга.
«Куда Он пойдет?»
«Конечно, к Своему другу Лазарю. Он очень болен».
«Я говорю: куда Он пойдет, не сегодня, но когда Он покинет нас навсегда. Разве вы не слышали, что Он сказал, что мы не сможем найти Его?»
«Возможно, Он пойдет собирать Израиль, проповедовать Евангелие тем из нашей страны, которые рассеяны среди различных народов. Диаспора надеется на Мессию, как и мы».
«Или, возможно, Он пойдет учить язычников, чтобы повести их в Свое Царство».
«Нет. Это невозможно. Мы всегда сможем найти Его, даже если Он будет в удаленных частях Азии, или в центральной Африке, или в Риме, или Галлии, Иберии, Фракии, или среди сарматов. Если Он говорит, что мы не сможем найти Его, даже если будем искать Его, то это означает, что Его не будет ни в каком из этих мест».
«Конечно! Что означают Его слова: “Вы будете искать Меня и не найдете, и туда где Я, вы не сможете прийти”? “Туда где Я… Нет: “Где Я буду… Так где же Он? Разве Он не здесь, среди нас?”»
«Я говорю тебе, Иуда! Он выглядит подобно человеку, но Он – дух!»
«Нет, конечно! Среди учеников есть некоторые, видевшие Его, когда Он был новорожденным младенцем. Даже больше! Они видели Его Мать, беременную им, за несколько часов перед Его рождением».
«Но действительно ли Он то самое дитя, которое стало теперь мужчиной? Кто может убедить нас, что Он не другая личность?»
«Нет! Он мог бы быть другой личностью, и пастухи могли бы ошибаться. Но что насчет Его Матери, Его братьев и целом селении?!»
«Пастухи узнали эту Мать?»
«Конечно, они узнали…»
«Ну… Тогда, почему же Он говорит: “Туда, где Я, вы не сможете прийти?” Для нас это будущее: “вы не сможете”. Для Него это настоящее: “где Я”. Так у этого Человека нет будущего?»
«Я не знаю, что сказать. Это так».
«Я говорю вам. Он сумасшедший».
«Возможно, безумен ты, ты, шпион Синедриона».
«Я шпион? Я иудей, который восхищается Им. Вы ведь сказали, что Он собирается пойти к Лазарю?»
«Мы ничего не говорили, старый шпион. Мы ничего не знаем. И даже если бы мы знали, мы бы тебе не сказали. Пойди и скажи тем, кто тебя послал, пусть ищут Его сами. Ты шпион, подкупленный шпион!…»
Человек увидел, что дело принимает дурной оборот, и слинял.
«Но мы остаемся здесь! Если бы мы вышли, возможно, мы увидели бы Его. Бегите по этой дороге! Бегите по той дороге!… Скажите нам, по какой дороге Он пошел. Скажите Ему, чтобы не ходил к Лазарю».
Те, у кого хорошие ноги, побежали… И вернулись… «Его здесь больше нет… Он смешался с толпой, и никто ничего не может сказать…»
Разочарованная толпа медленно расходится…
<…>